black and white world.

кажется, он с самого рождения видел мир серым, чёрно-белым, монотонным. он никогда не имел никаких красок, наверное, поэтому Эзоп так мрачно смотрит на все. наверняка, ему надоела эта серость. надоело видеть серые ссадины на трупах людей, такую же кровь, есть непонятные продукты, опознать которые можно только по запаху или на вкус, надоело. Эзоп работает бальзамировщиком в местной больнице, часто бывает в роли паталогоанатома, делает вскрытия и проводит экспертизы. работа не из приятных, но кажется, она ему нравится и даже приносит удовольствие. сегодня, к сожалению, на смену его одиночной работе, Карл должен иметь дело с кучей людей. его считают очень талантливым в сфере медицины, будучи еще таким молодым, он зажил славы в больнице и уважение от сотрудников. так почему он сегодня отлучился от компании мертвецов? Эзопа пригласили взять участие в расследовании большого убийства, конечно, еще одна пара рук не будет лишней. он всячески пытался найти другую работу, чтобы не иметь дела с большим количеством людей, но ему пообещали, что это первый и последний раз, когда его зовут работать в такой обстановке. с горем пополам, он согласился. Бальзамировщик игнорировал все попытки сотрудников поговорить с ним, чем, наверное, вызвал неприязнь, но его такое устраивало. казалось бы, серьезные люди, а шумят как дети. такая атмосфера напрягала Эзопа, он не мог нормально работать, злился на окружение, дрожал из-за невозможности сосредоточиться, но парнишка мог похвастаться стальными нервами и смог это вытерпеть до конца дня работы. наконец-то с этим было покончено, можно уединиться в своем кабинете, которым сложно назвать таковым, отдохнуть от всех людей. живих людей… облегчённо вздыхая, уйдя из лаборатории, Карл даже не замечает, как врезается на повороте в миниатюрную девушку, что в коробке несла шприцы. от падения они рассыпались на пол. кажется, она еще никогда не видела красного, синего, жёлтого цвета — все серое. то ли восприятие мира так сильно испортилось из-за череды неудач в ее частной больнице или жизнь девушки всегда была серой, как и ее взгляд на все, ещё с рождения. сложно приживаться к такой работе, не видя цвет. интересно, какая же на цвет кровь? — больше всего интересовало молодую Эмили Дайер, но ответ «красный» не удовлетворял ее. какой это, красный цвет? из памяти доктора вырезали фрагмент из ее ранней молодости, когда она только училась., но отзывались о ней всегда хорошо. в то время получить медицинское образование нужно было исключительно собственными знаниями и если бы не усердная работа и учёба — не было бы тут ее, а ведь она не знает, было ли так всегда. когда-то важным было даже то, каким цветом ручки ты пишешь, очень даже важно., но такое виденье, кажется, и вовсе не мешает жить и работать. сейчас она обычный доктор, иногда помогает делать анестезию, так же может принять роды. заданий у нее не много, но это даже к лучшему, остаётся время на себя. в больнице о ней мало кто знает. она простой доктор, что выполняет свою работу и все. какого-то всеобщего внимания она не заслужила и это тоже неплохо. сегодня Эмили предстояло провести плановую вакцинацию пациентов, а значит и шприцов нужно немеренное количество. тоненькие ножки и слабенькие ручки держали большой контейнер, что своей высотой перекрывал Дайер взор перед собой. кабинет уже недалеко, буквально пару шагов, но в один момент в нее налету врезается высокий парень, из-за которого она роняет контейнер, а шприцы расползлись по полу госпиталя. — ох, прошу прощения, я слишком невнимательная сегодня. надеюсь, вы не ушиблись? — Эмили присела и начала собирать шприцы, что предательски упали так далеко друг от друга. Карл молчал, даже не пошевелился, глазом не моргнул. он просто рассматривал доктора с ног до головы и не нашел ничего необычного, кроме единственного — взгляд девушки. пустой, будто бы, безразличный, мертвый. она смотрит на этот шприц и просто не видит смысла поднимать его и делать вообще что-то. она будто бы не понимает и не может увидеть всего того, что ее окружает, будто бы видит все серым, точно так же как Карл. отпустив одной рукой ручку своего чемодана, с которым, кажется, он никогда не расстается, Эзоп медленно присел и потянулся к почти последнему шприцу, что сделала и Эмили. они потянулись к разным шприцам, но их запястье прикоснулись на одну лишь секунду, но эта секунда растянулась будто бы на минуты. серый пол, белые стены, пепельные волосы, белый халат, серый костюм. ничего, кажется, не изменилось — все каким было, таким и осталось, но краем глаза Эмили заметив что-то непривычно яркое. это… другой шприц. он синий. что такое синий? какой он? как он выглядит? этим вопросом девушка задавалась ещё со студенческих лет и только сейчас, на одну секунду ей удалось увидеть первый цвет в ее жизни, но как? русые волосы, немного фиолетовые круги под глазами, небольшой румянец на щеках, почти что незаметный, приятно розовые губы, которые должны только улыбаться, ведь ей так идёт улыбка. Эзоп замер, подняв глаза на доктора, которая была в таком же ступоре. он только что увидел то, что стало для него феноменом, впервые в жизни. тот слишком долго работал в жарком помещении с формалином и теперь у него галлюцинации — именно так подумал бальзамировщик и почувствовав тепло руки Эмили, такое непривычное и жгучее, Карл резко поднял шприц и положил его в контейнер. цвета исчезли — все серое. чёрно-белое. вцепившись руками в ручку чемодана, Эзоп молча ушел, оставив доктора с несколькими шприцами на полу. что это было, не поняли они оба, но разобраться хотели одинаково. прошло пару дней после произошедшего. Эзоп лихорадочно смотрел на свое запястье, которое будто обожгли кипятком. он брался за него, пытался приложить что-то теплое или относительно горячее к запястью, чтобы повторить то чувство и снова увидеть цвета, но безуспешно — все серое. Эмили перечитала всевозможные книги, будто бы со страхом смотрела на свое запястье. она бралась за него, пыталась приложить что-то хололное, чтобы повторить то чувство и снова увидеть этот синий цвет, но безуспешно — все серое. кажется, их осенило одновременно и оба просто сорвались с места и вышли в коридор, где случилось это. смешно или нет, но они даже не обратили внимание друг на друга. Эзоп трогал стену, на которую опирался, когда помогал доктору, а она, в то же время, присела и начала трогать пол, будто уронила уголку. бальзамировщик и доктор подумали, что именно из-за места случился такой феномен, но поняв, что это глупая задумка, они замерли, глядя вдруг на друга. Эмили сделала два шага к парню и была уже достаточно близко. — Эмили Дайер. — она протянула руку для рукопожатия. — я тогда, кажется, забыла поблагодарить за помощь. спасибо и простите. — я… — Карл нервно посмотрел на руку девушки. он вспомнил, как же сильно она ранила его свои живым теплом, но возникло странное желание пожать ей руку, даже несмотря на то, что ему будет неприятно. он протянул руку девушке. — Эзоп… Карл… свет ударил в глаза. такой… жёлтый цвет. почему в больнице такие тусклые, будто бы, горят десяток лет и готовы потухнуть в любой момент, лампы? стены, оказалось, были приятно-мятного цвета, плитка на полу коричневая, видно что старая. Эзоп не чувствовал сейчас ничего. не было того неприятного жжения, дискомфорта, то же можно сказать об Эмили. их будто… осенило. как раз в этот момент на их руках не было перчаток. они посмотрели друг на друга, вокруг себя. все имело непривычный цвет, не черный, не белый. цвета, которых они ещё не видели в жизни. Эмили убрала руку и потерла глаза. этот свет, эти краски давили на глаза, что привыкли видеть все бледным и спокойным. открыв их, все, что привыкла видеть Дайер, вернулось. это была галлюцинация? но на этот раз Эзоп так не считал. мир для него утратил все цвета, когда доктор отпустила его руку. вернуться в свой чёрно-белый мир это последнее, чего сейчас хотел Эзоп. бальзамировщик взял в свои руки руку девушки и прижал к сердцу. для него, как и для Эмили, мир снова засиял. и все это из-за их прикосновения друг к другу. этот момент по-настоящему прекрасный. они стали друг для друга палитрой, что окрашивает мир в яркие цвета.