Равномерный стук пальцев по клавиатуре время от времени прерывается на шелест обертки от конфет и тихий стук карамели о зубы. Затем снова слышится набор кода. В такой идиллии проходят день за днем, от восхода до восхода (потому что программисты не спят, они как популярные электронные человечки — поглощают электричество и живут с помощью него).
Вбив заветный «End» в конце программного кода, Спаннер устало потягивается и мнёт затекшую шею. Он как минимум шесть часов сидел в одном положении, чтобы выполнить курсовую работу для университета. Заставить пиксельную черепашку двигаться на экране — проще простого, а вот робота-черепашку, еще и перенося что-то на себе и обходя все препятствия — уже посложнее. Конечно, можно взять часть с уже существующих кодов, но Спаннер не был бы собой, если бы копировал чужую работу. Статус лучшего на своем курсе простым CTRL+C, CTRL+V не заработаешь. Да и студент предпочитал вкладывать частичку себя в программный код. В общем, была у англичанина какая-то невидимая и непонятная никому другому химия с кодами и программами.
Немного размяв затекшие мышцы и отправив новый леденец в рот, программист дотягивается до прототипа робота-черепашки, чтобы проверить правильность работы и совместимость кода. Все нужные провода подключены, выгрузка проги почти завершилась, а сердце технофила пропускает пару ударов от возбуждения. Кропотливая работа завершена. Остается только нажать ENTER и всё будет готово.
БАМ
Резкий звук из соседней квартиры выводит Спаннера из возбужденного состояния, заставляя съежиться от неожиданного шума. И ладно бы если соседи просто уронили что-то тяжелое. Ведь шум бы сразу закончился. Но нет, громкие и продолжительные звуки больше похожи на не очень умелую игру на барабанах. Вот бы только получилось изолироваться от вносящего деструктив в работу блондина звука, но и это не выйдет, потому что стены в их доме словно из картона, а наушников у молодого человека не имелось (да и зачем, музыка разрушает ту гармонию, что творилась в доме программиста).
В надежде прервать шум, Спаннер встает со стула, натягивает поверх белой домашней майки что-то на подобии толстовки и немного неповоротливо из-за долгого сидения идёт на разборки к соседу, но только он всовывает ногу в тапочек, как звуки прекращаются. Простояв так в одном тапке пару минут, прислушиваясь, программист удовлетворенно выдыхает и возвращается в комнату. К сожалению, настолько окрыленного и возбужденного состояния уже нет, но желание проверить свою долгую работу в действии никуда не пропало. Поэтому блондин расслабленно садится назад на стул и с предвкушением запускает черепашонка.
— Есть! — англичанин восторженно наблюдает за роботом, который умело обходит весь творческий беспорядок на столе. Передвигая механическими лапками, он с легкостью перелезает через провода, избегает огромных, по сравнению с ним самим, кружек от кофе и забавно хрустит упаковками от леденцов. — Зачет по курсачу у меня теперь в кармане.
Спаннер вновь переключается на ноутбук и списывается со своим научным руководителем, сообщая ему, что программа для курсовой готова и он может хоть сейчас продемонстрировать её способности. Отправив письмо, он довольно откидывается на спинку стула и блаженно потягивается, да так, что стул передними ножками отрывается от пола.
БУМ БАЦ
Не удержав равновесия из-за очередной внезапной барабанной арии, блондин упал на пол, получив по голове от стула. Потирая ушибленное место, Спаннер многострадальчески выдыхает и падает спиной на пол. Его сосед, кем бы он ни был, определенно хочет стать рок-звездой, но пока что он стал только головной болью для уставшего студента-программиста. «Может, он опять закончит так же быстро, как в прошлый раз?» — мелькает в светлой голове приятная мысль, заставляя техника продолжать лежать на полу и оттягивать тот момент, когда придется встать и постучаться в дверь к соседям. На самом деле, ему просто было лень. Да и вообще, англичанин был вовсе не конфликтным человеком. Ну, постучат там соседи минут пять палочками по барабанам, не смертельно же.
В самоубеждениях программист пролежал минут десять, даже не заметив тот момент, когда стук прекратился. «Какой я молодец, вот это выдержка у меня», — похвалил себя мысленно Спаннер, поднимаясь с пола и направляясь на кухню. Несколько дней подряд он питался только снэками и леденцами, сделанными, кстати, по собственному рецепту. Он давно заметил, что сахар помогает ему в периоды стресса находиться в рабочем состоянии, поэтому с помощью нескольких исследований и помощи товарища с курса робототехники они собрали робота, который и производит ему те самые леденцы. Только сахар и вкусовые добавки время от времени добавляй, вот тебе и домашняя кондитерская.
Но на конфетах всю жизнь не проживешь, поэтому приходится самому готовить себе нормальную еду. Для студента-фрилансера за нормальную еду отлично сойдут покупные пельмени. Или макароны. Можно даже без сыра. Лениво потянувшись, Спаннер поставил на плиту кастрюлю с водой, параллельно включая канал с новостями для фона. Не сказать, что происходящее в мире сильно интересовало его, просто иногда, когда приходилось заниматься чем-то, кроме программирования, блондин ощущал себя слишком изолированным от человечества. Будущее, определенно, за роботами, но сейчас, в эру технического развития, он оказался будто не в своем времени. Из друзей только Pascal и C++. Ну и мини-кондитерская, которую Спаннер назвал Мини Моска.
Ужин прошел как обычно, если не брать в расчет очередную барабанную партию. И, вроде, молодой человек уже минут двадцать как лежит в своей кровати в полной тишине, но в голове будто эхом отзывается игра соседа. Даже погрузившись в долгожданный здоровый сон, которого не было дня три так точно, казалось, что он стал барабанной палочкой. Звон тарелок, стук одиночной педали, бам, бум. Бьет, словно по голове. Или даже в голове. Финальный удар и Спаннер резко просыпается, скинув одеяло на пол. Вокруг тишина, а голова болит так, будто им действительно играл Джои Джордисон*. «Главное, чтобы мой сосед не оказался еще одним Джои», — подумал техник и встал с кровати, намереваясь принять холодный душ. Спросонья ноги не слушались, поэтому он, словно робот-черепашонок, неуклюже переступал через провода, направляясь в ванную.
***
Так проходит месяц. Спаннер удачно защищает курсовую и со спокойной душой уходит на каникулы, не волнуясь за зачёты и экзамены. Теперь он может отдаться на растерзание фрилансу, собирая деньги на дальнейшую учебу и жизнь. Сосед постепенно стал играть лучше, блондину даже начинает нравиться. Если музицирование проходит во время готовки, он начинает ответно постукивать вилкой или ложкой в такт.
— Сегодня что-то новенькое учит, — проговорил программист, загружая в Мини Моска сахар-песок. Этот сосед-музыкант настолько прочно вошел в жизнь техника, что иногда казалось, что они знакомы не менее целой вечности. Но правда в том, что Спаннер даже представить себе не может как должен выглядеть этот самый будущий Джордисон. «На этаже у нас четыре квартиры», — размышлял как-то техник, изучая журналы о современной робототехнике. — «Одна из квартир — моя. Я явно не мой сосед. Еще одна — месяц как пустует. Остаются двое. В первой квартире живет молодая девушка. Вполне можно предположить, что барабанит она. Во второй квартире живет рыжий парень. Он тоже мог бы, но когда мы встречались в лифте он таскал какие-то эскизы, а не нотные тетради, так что навряд ли. Интересно, что за эскизы? Может, он тоже техникой интересуется? Надо будет как-нибудь узнать. И вообще, что должен таскать барабанщик? У них разве ноты? Но не эскизы точно». Дальше мысли блондина вновь перешли на подозреваемую номер один. И на барабанщиков вообще. Как они играют? Ладно гитаристы, вокалисты. Партитуры, аккорды, всякое такое музыкальное. А барабанщики?
«Не могут же они инстинктивно это делать? Музыка ведь как программа», — Спаннер рассматривал нотный лист на экране смартфона и пытался понять что значат все эти закорючки. Нет, язык программирования ему определенно проще дался, если сравнивать с музыкальным. Единственное, что ему удалось понять — темп. Просто потому, что он определялся цифрами. «Чем больше закорючек в этой огражденной части полосочек, тем быстрее играется музыка». В итоге программист сдался и откинул телефон в другой угол кровати. Чем он вообще занимается? Его уже второй день ждут правки в проге, которая выдавала ошибку за ошибкой, а он валяется и пытается понять как работает музыка.
***
— С вас 6,20 евро, — блондин оплачивает свои покупки и выходит из магазина, сразу же направляя себе в рот карамельку. Недавно ему стало скучно и он немного "поколдовал" над программой Мини Моска, теперь он мог делать карамельки в виде небольших деталей. Раньше это был просто круг, а теперь что-то необычное.
— Ай-яй-яй, — прямо перед Спаннером пробегает парень, который ловит разлетевшиеся листы бумаги. Один из них падает прямо у ног техника, поэтому тот вежливо его поднимает и протягивает незнакомцу. — Спасибо огромное. Кто же знал, что сегодня так ветрено.
Парень неловко улыбается и собирает листы в папку. И они бы сейчас же разошлись, если бы программист не узнал в растеряше своего соседа. Того самого, который с эскизами и навряд ли барабанщик. Рыжие волосы смешно растрепаны, будто бы их обладатель только-только поднял голову с подушки, а зеленые глаза за очками излучали добро и тепло. Спаннер ответно улыбается, говорит что-то на подобии «с кем не бывает» и предлагает конфету. Так сказать, для поднятия настроения.
— Ого, никогда не видел таких конфет, — проговорил рыжик, отправляя карамель с клубничным вкусом в рот. — Ты их тут покупаешь?
— Нет, я их сам делаю. Каждый раз покупать их — невыгодно. Я, кстати, Спаннер. Мы с тобой на одном этаже живем, — парень протягивает руку для заключения знакомства. Так же обычно люди делают?
— Ой, да. Я тебя не сразу узнал, — сосед пожимает руку в ответ и чуть не роняет свою папку. Он поспешно убирает её в рюкзак за спиной, чтобы ничто больше не улетало и не падало. — Я Ирие Шоичи. Твой сосед, получается.
А дальше — неловкое молчание. Спаннер, привыкший общаться только с техникой, не знал, о чем говорить с обычным парнем своего возраста. Точнее, был вопрос, который крутился на языке, но как его красиво спросить? Просто так выпалить «это ты каждый день стучишь на барабанах как ненормальный» звучало бы, откровенно говоря, не очень. А как по-другому — блондин без понятия.
— Ну… Я тогда пойду. Приятно было познакомиться, Шоичи, — попрощался техник, откровенно говоря, "сливаясь" из сложной ситуации. Ему в ответ прилетает короткое, но добродушное «еще увидимся» и оба парня расходятся в разные стороны. Уже дома программист корит себя за то, что не спросил, не победил в себе какой-то баг, который не даёт ему адекватно общаться с людьми. А потом перед ним является другой вопрос. «Почему меня так волнует,
кто именно этот барабанщик?» Барабанить тише он (или всё же она) не станет. Ничего в жизни не изменится от знания этого факта. «Или же изменится?»
***
Прошло уже три месяца с того момента, как у кого-то из соседей Спаннера появился интерес к барабанам. Уже три месяца Спаннер не может спокойно жить без понимания, кто же этот таинственный нарушитель спокойствия. Уже три месяца он не может победить себя и узнать это. Потому что боится. Боится того, что что-то изменится в его жизни с приходом ответа на этот вопрос. Еще больше — того, что ничего не изменится. Каждый раз встречаясь на лестничной клетке, в лифте или же магазине с кем-то из двух своих соседей, он активно думал и анализировал. Старался ненароком рассмотреть руки, у барабанщиков должны быть мозоли на ладонях. Но что-то постоянно мешало — то Шоичи держал в руках папку, то Ханна, соседка, несла из магазина продукты. Шоичи часто ходил в наушниках, но блондин не мог расслышать знакомые барабанные партии в них. А наклоняться ближе или же как-то отвлекать вопросом «что слушаешь?» было страшно. Ханна часто напевала что-то, когда забирала почту из ящика. Но это «что-то» не было похоже на стук барабанов. А из репертуара своего соседа Спаннер знал только «Na Na Na» и «Clint Eastwood», которые сам когда-то давно слушал, но и это не напоминало веселую мелодию, которую напевала его соседка.
Из сумасшествия, скорее даже одержимости, программиста спас новый учебный год. Просто потому, что игры на барабанах закончились. Потому что маленький и тихий мирок техника перестал ломаться, никто больше не вносил деструктив. Уже пять дней как за стенами была глухая тишина. И, вроде бы, можно радоваться. Но привычного звука как-то даже не хватало. Опять остался только равномерный стук клавиш, прерываемый разве что шелестом упаковок от конфет. На этот раз со вкусом мяты. Мята успокаивает. Блондин перекатывает карамельку во рту и проверяет уже готовый отрывок кода на наличие ошибок.
БУМ ТСС
Программист смотрит в сторону и слегка улыбается. «Снова играет». Это было странно, но барабанный звук будто бы соединял парня со своим соседом. Пускай через стенку, но с каждым ударом палочки о барабан Спаннер становился менее одиноким. Прикрыв глаза и сконцентрировавшись, техник вернул свой взгляд на программу и продолжил работу, ощущая себя немного счастливым.
Но счастье пропало, когда по прошествии трех часов стучащие звуки не закончились. Более того, его сосед явно хотел наверстать упущенное за пять дней и играл без перерывов. Постепенно звуки снова стали раздражать, бить по мозгу, и так воспалённому преподавателями, которые тоже как с цепи сорвались и задавали по пять заданий на неделю. В какой-то момент студент не выдержал и, переборов в себе свою асоциальность, вышел в коридор, в этот раз решив не надевать ни тапочки, ни толстовку. Так в одной растянутой майке он и встал у двери нарушителя спокойствия, начиная активно стучать кулаком по двери и терроризировать звонок. Наконец, за дверью шум смолк. Пару раз повернулся замок на входной двери и из чужой квартиры высунулась рыжая макушка.
— Ш… Шоичи? — Спаннер удивленно смотрел на усталого барабанщика. Было ощущение, что все эти пять дней тишины он работал без сна и отдыха — домашняя футболка сидела на парне как-то слишком свободно, а небольшие, но яркие синяки под глазами выдавали недосып.
— Спаннер? Я слишком громко играл? Извини, я просто в наушниках, не заметил. Я уже заканчиваю, — парень неловко растрепал рыжие локоны, виновато смотря на блондина. Это было так чудовищно мило, что техник и сам смутился, забыв, что шел сюда надавать по шапке юному Джордисону.
— А, да нет, всё хорошо. Просто ты давно не играл, вот и стало интересно, что произошло, — смущенно проговорил техник, растеряв весь свой запал. Но, на удивление, вместо того, чтобы неловко закончить разговор, он выпаливает быстрое «у тебя скоро выступление?» Такая многословность была удивительной для него. Обычно он выдавливал из себя слова, а тут они сами шли.
— Выступление? Нет, барабаны — мое хобби, я играю для себя. Кстати, не хочешь зайти? — Шоичи отошел немного назад, впуская соседа внутрь. Спаннер отметил, что чужая квартира была более светлая и просторная, не захламленная проводами и упаковками конфет. Местами можно было найти чертежи и эскизы, но это выглядело не как безобразный хаос дома у блондина. — Будешь чай?
— Ну, давай, — программист немного стушевался и тот запас активности, что был у него в коридоре, будто испарился. Он чувствовал себя немного не в своей стихии. Да, он давно хотел узнать кто же его таинственный барабанщик, но страх перемен никуда не пропадал. А сейчас он сидит на чужой кухне, смотрит в чашку чая и не может понять что нужно говорить. И нужно ли вообще.
— А у тебя какие хобби? — голос Шоичи прозвучал будто бы через мембрану, отвлекая Спаннера от его мыслей. Наверное, по его лицу было видно всю ту кашу в светлой голове, потому что сидящий напротив парень выглядел очень взволнованным и всматривался в чужое лицо то ли с интересом, то ли с пониманием и сочувствием.
— Программирование. Это и хобби, и работа, — ответил блондин, возвращаясь в реальный мир. Он взял в руки чашку с чаем и отпил немного, стараясь вести себя естественно. К счастью, Шоичи немного увлекался робототехникой и дальше их разговор прошел в более легкой форме. Рыжий рассказывал о конкурсах по механике в школе, а блондин описывал своего учителя по информатике, который и привил ему любовь к коду. А когда речь зашла о Мини Моска, что живет у Спаннера, зелёные глаза его собеседника так и заискрились интересом. Техник пообещал показать своего робота, но как-нибудь в следующий раз. Хотя бы, когда он приведет свою квартиру в порядок, а то негоже соседям наблюдать раскиданные везде вещи и мусор.
— Хорошего вечера! Заходи ко мне еще, — они прообщались до позднего вечера. Будучи вежливым хозяином, Шоичи предложил Спаннеру остаться на ночевку, но тот отказался. «Да ладно, я живу в двух метрах от тебя, ничего же не случится», — аргументировал свой отказ программист, а уже когда вернулся домой и упал спиной на кровать, то просто накрыл свое лицо подушкой и шумно выдохнул. Его переполняли смешанные чувства. Радость, удовольствие, страх, смятение, волнение, ощущение сделанной ошибки и непоправимости. Всё это плясало в голове у парня, то отзываясь приятным теплом в груди, то стояло комом в горле, не пропуская воздух. Когда твоя привычная жизнь хоть на йоту меняется, когда ты чувствуешь, что теряешь контроль над ситуацией, то впадаешь в истерику. Конечно, техник держал себя в руках, но унять ту бурю эмоций, что резко ворвалась и в голову, и в тело не мог. Он не понимал своего состояния. Если бы только можно было выгрузить себя, как программу. Почистить код, удалить все лишние знаки, отформатировать. Но он человек, а не робот. И это удручало.
Заставить робота-черепашонка огибать преграды оказалось куда проще, чем разобраться в себе самом.
***
— Так не честно, Спаннер! Ты читер! — Шоичи едва сдерживает себя от того, чтоб ударить друга приставкой по голове. Они сидели на полу в доме у рыжего, ели пиццу и просто отдыхали от учебы. Вечер так же скрашивали уже почти допитое пиво и седьмой Tekken (который был приятно модифицирован благодаря программисту новыми приемами и открытыми
, но не купленными персонажами). Только вот блондин пользуется нечестными методами победы, забирая прямо из-под носа у барабанщика последний кусочек его любимой пиццы с грибами. Шоичи отвлекается, пытается вернуть себе еду, а Спаннер переходит в режим Rage и одним ударом побеждает его Кадзую.
— Шо-чан, просто меньше отвлекайся, — улыбаясь, проговорил техник и умело избежал удара по голове, протягивая проигравшему товарищу отобранную пиццу. А когда тот отправляет в рот еду и немного по-бунтарски нажимает крестик чтобы взять реванш, Спаннер следит за сменой кадров на экране в стеклах чужих очков.
Парни общаются уже довольно продолжительное время. Их общение стало настолько дружески близким и открытым, что они часто работали вместе. Точнее, каждый занимался своим делом, но в одно время и в одном месте. Например, пару дней назад Шоичи требовалось закончить чертеж для университета (оказывается, он учился на архитектора. Именно поэтому вместо нот у него были эскизы), а Спаннеру было очень скучно и руки чесались от желания написать что-то полезное. И они решили скооперироваться. Точнее, решил сам программист, а его другу оставалось только давать свою критику время от времени. В итоге Шоичи получил очень даже высокую оценку за спроектированный компьютером балкон. «Знаешь, по отношению к другим студентам, я получил свое «отлично» нечестно», — ругался рыжий, но в душе благодарил техника за помощь.
Но одни такие посиделки остались в голове у Спаннера надолго. Воспоминания особенно ярко всплывали перед сном, когда блондин лежал один в кровати и не мог уснуть. В тот день они сидели вместе дома у рыжего архитектора. Вроде, общались как всегда, шутили и пили зеленый чай. Но в какой-то момент Шоичи надумал сыграть на барабанах. «Черт бы побрал этого Ирие, зачем ему тогда захотелось помузицировать?» — крутилось в голове у техника каждый раз, когда он вспоминал, с какой страстью парень играл. В каждый удар будто бы была вложена частичка души. Блондин тогда заворожено наблюдал за тем, как слажено двигается тело парня. Будто бы руки Шоичи при рождении запрограммировали на сильные и уверенные удары.
— Не хочешь тоже попробовать? — голос рыжего вывел Спаннера из зачарованного состояния. Начинающий Джордисон протягивал другу барабанные палочки и выглядел по-настоящему счастливо. Щеки были красными, а дыхание сбитое. Почему-то, сердце программиста начало биться чаще. Он кивает и берет палочки из чужих рук. Пройдя быстрый экскурс где, как и что, парень начинает стучать, но получается тише и хуже, чем у Шоичи. Это еще больше смущает блондина и он решает вновь тактично уйти как из разговора, так и из чужого дома. Прокручивая каждый раз этот момент в голове, Спаннер вспоминает как рыжие волосы шевелятся от каждого удара палочек о барабан. Как не исчезает улыбка с губ барабанщика. Как его руки ловко попадают по тарелкам. Он вспоминает не свой постыдный побег, а завораживающего музыканта, который отдается музыке сполна. И выглядит это настолько прекрасно, что в груди и легких становится тесно.
Окончательно блондин теряет голову, когда остается у Ирие на ночевку. Да, тот предупредил его, что какое-то время повозится с чертежами, а после придет к нему пить чай, но кто же знал, что рыжий опять ночами не спал из-за учебы и уснёт прям на не законченной работе. Рисует он обычно на полу, поэтому и заснул в странной и явно неудобной позе. Спаннеру приходится перетащить его на кровать, а потом сидеть и любоваться спокойным лицом уже почти родного музыканта. Аккуратно стянув очки с чужой переносицы, блондин наклоняется ближе к чужому лицу и изучает его. Мелкие вкрапления веснушек на чужом носу, маленький шрам на подбородке. Наблюдает за тем, как дрожат ресницы и морщится лоб. Неотрывно смотрит на человека, который внёс в его жизнь такие резкие перемены. Научил… чувствовать?
Он сидит так минут двадцать, а потом уходит в другую комнату. Не трогая чертежи (никто не любит, когда другие люди портят твой творческий хаос, Спаннер понимает это как никто другой), он ложится на диван и пытается уснуть. Но сна ни в одном глазу. Поэтому техник перетаскивает в чужой дом свой ноутбук и начинает работать. Впервые не над программой, а над собой. Беспокоящие его чувства были в новинку. И хотелось узнать о них больше. «Что делать, если тебе нравится твой друг?» — быстро появляется в строке поиска Гугла. Но попадаются одни женские форумы со странными советами по типу «касайся его больше» и «строй из себя роковую недотрогу». Парня аж передернуло от таких советов. А еще это «поцелуй его спонтанно, тогда он точно не сможет не думать о тебе». А если это его спугнёт? А если он не видит в нем любовный интерес? Они, черт возьми, оба парни. «Везет же девушкам», — проносится в голове у блондина, когда он раздраженно захлопывает крышку ноутбука и падает на чужой диван. Пахнет его одеколоном и шампунем. От осознания, что двум парням все же сложнее сойтись, Спаннер сжимает в руках плед, пахнущий наверняка как волосы Шоичи, и засыпает.
А через неделю после этого случая он видит Ирие с девушкой. Он встречает их на лестничной клетке и немного шокированно смотрит на пару. Шоичи что-то ей весело рассказывает, а шатенка заливисто смеется, прикрывая рот рукой. После этого они скрываются за дверью квартиры барабанщика. Сердце уколола ревность, но надежда говорила Спаннеру, что это может быть одногруппница. Или сестра. Или подруга. Да хоть кто, главное, что не девушка. На следующий день он опять их встретил. Потом еще раз. И еще. С каждой встречей надежда в том, что это не-девушка-Шоичи становилась меньше и меньше. А когда шатенка поцеловала его соседа в щечку, техник сломался.
Буквально сломался. Он не выходил из дома, даже в университет. Мог выдавить из себя только пару строк программного кода, не больше. Голова отказывалась думать, а леденцы уже не приносили ни радости, ни ясности ума. От них стало тошнить. Такие сладкие, как их с Ирие вечера за приставкой. Наверняка, как и сам Шоичи. Но блондину не суждено узнать этого. Спаннер сидит на полу в своей комнате и пьет виски. Сначала он смешивал его с колой, а потом горечи перестало хватать и он пил прямо из бутылки. Глаза слезились от вязкости и жжения в горле, но потом наступала такая приятная нега в голове, что мысли о рыжем парнишке сами уходили куда-то, уступая пустоте. Весь мир вставал на паузу. Спаннер мог спокойно уснуть. Без снов. Снов, где он обнимает Шоичи со спины, пока тот играет на барабанах. Где он делится с ним конфетой во время поцелуя. Где они вместе засыпают и просыпаются. Без снов, после которых появляется горькое желание уснуть и не проснуться больше никогда.
Стук в дверь отдается в голове барабанной дробью. От выпитого вчера кружится голова и к горлу поступает тошнота. Наверное, не надо было пить на голодный желудок. Чтобы прийти в себя, блондин какое-то время игнорирует посторонние шумы и просто смотрит в потолок. Физическая боль постепенно уходит, ей на смену возвращается душевная. Будто кошки скребутся. Точнее та брюнетка, которая в голове техника смеялась над ним и шептала «ты ему не нужен, ведь у него есть я».
— Спаннер, с тобой всё хорошо? — за дверью стоит Шоичи. Взволнованный и с чем-то в руках. Нарушитель спокойствия рассматривает парня перед собой и в его взгляде читается то ли отвращение, то ли недопонимание. Спаннер склонялся к первому. Потому что обычно аккуратно лежащие светлые волосы сейчас больше напоминали гнездо, а домашняя футболка была испачкана колой и чем-то еще непонятным. Такой себе видок.
— Да, все нормально. Ты что-то хотел? — отрешенно спрашивает техник, пытаясь вернуть волосам нормальное состояние. Он держится отстранённо и пытается не выдать своих настоящих эмоций. В общем, как было раньше, до знакомства с этим рыжим безумием. Но вчера было выпито слишком много виски и быть безэмоциональным трудно. Особенно, когда на тебя сквозь очки пристально смотрит пара зеленых глаз. А ты в них тонешь и не можешь смотреть никуда больше.
— Я волнуюсь, тебя уже неделю не видно и не слышно, — Шоичи будто шепчет, виновато смотря на блондина. Словно это он сейчас стоит в грязной одежде и пахнет виски. Рыжий мнётся с ноги на ногу и техник замечает, что тот стоит в домашних носках. На плитке. Надо бы его впустить, чтобы не мёрз. — Я принёс тебе еды.
«Зачем? Зачем ты все это делаешь? Почему ты принёс еду мне, а не ей? Почему ты сейчас тут, а не в одной кровати с дамой своего сердца? Не делай мне ещё больней, уйди. Неужели ты ничего не видишь и не понимаешь?» — хочется ответить так. Но язык не поворачивается. Спаннер впускает парня к себе, закрывает за ним дверь и уходит в комнату.
Шоичи действительно не понимает, что происходит. Вроде бы, совсем недавно они и днем, и вечером вместе, делят проблемы и моменты счастья на двоих, а сейчас он стоит в чужой квартире совсем один, пока его друг апатично сидит на полу и смотрит в никуда. И парень не знает куда себя день. Боится, что причина такого странного поведения техника — он, его рыжий друг-барабанщик. Вздохнув, Ирие убирает шарлотку в холодильник и идёт в комнату. Пора расставить все точки над Й.
— Я тебя слушаю. В чём я виноват? — Шоичи садится напротив Спаннера, внимательно смотря на того. Апатичный взгляд блондина сталкивается с серьезными глазами барабанщика. Как только техник хочет отвернуться, музыкант не дает ему этого сделать. Он берет его лицо в свои руки, заставляя смотреть на себя, подмечая, что у его собеседника очень горячая кожа. «Надеюсь, он не болеет», — проносится в рыжей голове.
— Ты — абсолютно ни в чем. Проблема во мне, — усталый голос Спаннера звучит сейчас тише и спокойней чем обычно, не смотря на то, что от касаний чужих рук у него на душе ураган. Вместе с не до конца протрезвевшим разумом они сносят внутри весь самоконтроль. Парень смотрит в чужие зеленые глаза и пытается прочитать его эмоции. — С самого начала проблема была во мне. Я как фиговый робот. Только всё порчу.
— Ты дурак? Каким боком ты что-то портишь? Разве что только избегая меня, — Шоичи улыбается так искренне и тепло, что в груди у блондина вновь всё сжимается. «У него девушка. Он занят. Даже не думай об этом», — повторяет про себя, вновь рассматривая лицо парня. Те же веснушки, тот же небольшой шрам. Так же неизменно прекрасен. — Мне тебя не хватает, Спаннер.
На покрытых веснушками щеках выступает заметный румянец, а сердце техника предательски начинает биться сильнее. «Он. Не. Свободен. И не будет с тобой. Он не гей», — звучит в голове так отчётливо, словно сигнальная ракета. Будто в каком-то крутом бункере случилась неполадка и всё вокруг стало красным и забило тревогу. Всё в голове кричит ему
«стоп».
— А как же та милая шатенка? Вы мило смотритесь вместе, — с улыбкой спрашивает блондин, а в глазах боль и тоска. Он смотрит на Шоичи и будто просит оставить его одного, как было раньше. Как несколько месяцев назад, когда в его мирке был только Мини Моска.
— Шатенка? Ты про Арико? — Ирие смотрит на него, как на дурака. А после садится сбоку и усмехается, от чего Спаннер теряется. Ну, представил он ему свою девушку, что дальше? От этого они ближе стать не могут. — Она сестра моя.
— Сестра? — ураган эмоций утих, а сирены смолкли, позволяя мозгу спокойно проанализировать новую информацию. Она не девушка Шоичи, она его сестра. Просто сестра. «Сестра, сестра, сестра…» — повторяет он как мантру, боясь, что если он перестанет, этот факт резко перестанет быть правдой.
— Да, сестра. У неё парень в наш универ поступил, она приезжала его проведать. А так как в общежитии посторонним жить нельзя, она остановилась у меня, — всё оказалось так просто, словно два плюс два. Спаннер не верил. Возможно, он снова уснул и это просто очень хороший сон. — Я скучаю по нашим посиделкам. Не хочешь пару раундов в Tekken?
«Я хочу поцеловать тебя», — думает техник и не замечает, что слова сами слетают с его губ. Шоичи тепло улыбается и тянется вперед, касаясь чужого лба своими губами. Так мимолетно, что хочется ещё. Спаннер тянется за более серьезным поцелуем, на что получает щелбан в нос и игривый блеск в зеленых глазах.
— Остальное получишь, когда победишь моего Кадзую. Ну, или я твою Нину, — Ирие поднимается на ноги и протягивает парню руку.
***
— Знаешь, этот похож на тебя, — Шоичи тыкает пальцем в щенка лабрадора, у которого хвост завернут также, как прядка волос у Спаннера. Они подходят к волонтеру и спрашивают, можно ли взять этого красавца себе. А через час сидят уже втроем на полу гостиной и едят пиццу с грибами. Сидят в своей, общей квартире. Смотрят новую серию Ведьмака и целуются каждый раз, когда заканчивается серия.
Ирие всё еще играет на барабанах. Ведь благодаря своему хобби он нашел свою родную душу.
