Резинка для волос

Я вдыхал никотин что есть силы, насколько и без того больные лёгкие могли это себе позволить. Небрежно стряхивал пепел куда попало на асфальт, периодически притоптывая его потрепанными жизнью кедами, ради призрачного чувства успокоения. Я не помнил, какая за сегодня это была пачка, какой по счету она была за неделю, за месяц. Но подмечал, как бо́льшая часть моей стипендии уходит именно на сигареты. Довольно иронично – трудиться на то, чтобы сокращать себе жизнь. Жить ради того, чтобы скорее прекратить. Погода в последнее время была крайне отвратительна: сыро и мокро, словно в подвале старой хрущевки. За сегодня я уже успел несколько раз наступить в лужу после дождя, что тарабанил всю ночь и не давал мне уснуть. Раньше я обожал засыпать под ливень, когда был маленький. Под него лучше мечталось, да и сны выглядели красочнее. А потом я вырос – разучился радоваться мелочам и фантазировать. В свои двадцать один я не чувствовал себя молодым и жизнерадостным, в какие-то моменты мне даже казалось, что я больше вообще ничего не чувствовал. Пепел вновь полетел на землю, я издал тихий вздох от резкого порыва ветра. Джинсовая куртка в сочетании с толстовкой может и создавала впечатление, что мне тепло, да и я сам огрызался, что для середины апреля одет нормально, но это было не так. Дух упорства в который раз победил трезвость ума, доказывая, что на погоду в общем-то плевать. Казалось, что мы с иммунитетом играем в игру, в которой я каждый раз перехожу на новый уровень. С детства я практически не болел, отчего считал себя почти "бессмертным" и часто испытывал его на прочность: легко одевался, выходил на улицу с мокрой головой, никогда не брал с собой зонт, нарушал еще целый список стандартных запретов от мамы, которые в принципе были логичны. В лет шестнадцать, когда юношеский максимализм ударил по голове особенно сильно, во время очередной ссоры она прокричала, что с этим всем я отморозил себе мозг, на что я просто пожал плечами и решил не спорить, ведь уже не помнил, что и где мог себе отморозить. Возможно, мама была права, ведь умный человек точно бы не вел такой образ жизни, как я. — Ну и где же этот чёртов автобус? Ругнулся я, стоя недалеко от остановки. Пары закончились минут сорок назад, а я сегодня как назло остался на все четыре, вместо того, чтобы прогулять последнюю и пораньше приехать. Решил видите-ли за учёбу взяться, чтобы со стипендии не слететь – курить-то хочется, да и одних денег с подработок не особо хватало на аренду однокомнатной квартиры в одном из неблагополучных районов нашего города, и это я молчу про еду. Зато независимый от родителей и больно самостоятельный. Хоть и отец сразу поддержал моё решение, но мама всё пережить не могла, что единственный "ребенок" захотел жить отдельно, поэтому переехать я смог только в этом году, заканчивая третий курс. Из сомнительных плюсов было то, что я мог забить на себя или даже своё здоровье, и никто мне не читал по этому поводу нотации. Возможно, в глубине души хотелось, чтобы читали, но я давно выгнал из своих мыслей единственного человека, которому это было позволено. Я кинул бычок в урну, стоящую в двух метрах от меня, изображая приличного человека, хоть и с нормами морали был "на вы". Потянувшись в задний карман чёрных джинсов за пачкой, с моих уст сорвался сухой кашель, который тут же прекратился. Возможно организм намекал, что пора бы задуматься. В ответ ему я лишь язвительно улыбнулся, прищуривая зелёные глаза. Одна из дешёвых зажигалок, которые я также часто скупал в ларьке возле дома, выполнила своё прямое предназначение и вернулась обратно в карман. Темно-серое небо вот-вот собиралось преподать мне урок о необходимости ношения с собой зонта, а я продолжал стоять на месте, иногда пошатываясь в такт приглушенной музыки в наушниках. В последнее время в них звучала тишина, ибо на глаза попадалась либо попса, либо что-то чересчур радостное, однако настроение у меня было прямо противоположное. Вранье с моей стороны на тему того, что не помню, сколько живу уже в таком состоянии, участилось просто потому, что это было попыткой стереть воспоминания и убедить себя, что ничего не было. Я слегка поправил темно-каштановую челку, оглядываясь вокруг, и оказалось, что еще идиотов здесь больше не было, которые в такую погоду также ждали маршрутку. С другой стороны, непонятно, куда я спешил, ведь что меня ждало "дома"? После часа поездки в душном транспорте с постоянно возмущающимися бабульками и орущими детьми, я постоянно возвращался в холодные во всех смыслах стены. Если в этот день у меня была какая-то подработка, то закидывал в себя бутерброд и убегал, а если нет, то я либо встречался с друзьями, что в последнее время делал не так уж и часто, либо заваривал себе дошик и садился разгребать все задания, которые как обычно оставлял на последний день до сдачи. Рабочая неделя подошла к концу, а значит сегодняшний вечер можно было считать выходным от учёбы. На самом деле, я не очень любил оставаться сам с собой без возможности на что-нибудь отвлечься, чтобы не начинать рыться в своей голове. Если раньше я прокручивал по кругу события, в которых чувствовал себя счастливым, но в то же время страдал, то потом я постарался стереть это, и на их месте осталось только самокопание. Я так долго тут стоял, что мне показалось, как становится теплее. Может это иммунитет наконец-то проиграл в нашей игре, и поднялась температура, но кого это волновало. Слегка задрав левый рукав толстовки, я задумался, стоит ли их вообще подворачивать, как вдруг мой взор привлекла розовая резинка для волос. Я давно удалил все фотографии, видео, сообщения, и даже половину своего плейлиста почистил, лишь бы ничего не помнить, но не смог избавиться от этой резинки. Я прятал её, хотел даже выкинуть, но она вновь возвращалась на мою руку. Я врал сам себе, думая, что так будет лучше, но не стало. Прошло полгода, сегодня было полгода, как я решил не знать этого человека, как мы решили... Как она решила. "— Ты ведь не обижаешься, что я не умею целоваться?" – пронеслось в моей голове до боли знакомым женским голосом. Неужели это снова началось, неужели я опять перестал себя контролировать. "— Отдашь мне мою резинку? — А что мне за это будет? — Я поцелую тебя в щёчку. — Меня таким не удивишь." Я схватился за голову, что резко заныла. Пальцы уронили сигарету, и я тяжело вздохнул. Я ведь уже забыл это всё, забыл. "— То, что я слабее и ниже тебя, не дает тебе повода меня обижать. Она надула пухлые губы, в ожидании от меня какой-то реакции, но я ничего не мог ответить, утопая в её голубых глазах." — Я не обижал, глупая, я же тогда шутил... Произнес я уже вслух, чувствуя, что окончательно сошёл с ума. Возможно мне просто нужно было сегодня встретиться с друзьями и немного выпить, и это точно прошло бы. Перед глазами всплыло, как мы кидались снежками, как она попала в чужого человека, спутав его со мной, и потом долго на меня ругалась. Запретив себе даже думать об этом, я больше не поднимал эту тему ни с друзьями, ни с собой. Мне не хотелось проживать заново те эмоции, ту боль, будто пятнадцатилетнего сопливого мальчишки. Но чем глубже я хоронил это всё, тем с новой силой оно пробивалось наружу. Словно ты удерживаешь надувной мяч под водой, а как только на минуту отпускаешь – он сразу "выстреливает" с сильным напором. Лучше бы надписи на сигаретах сбылись. Вдалеке начала виднеться маршрутка с нужными мне номерами. Скверная мысль посетила голову – стоит ли останавливать или может шагнуть так? Счастлив ли я? Был ли я таким? Телефон сам оказался в моих руках, пошли гудки, а за ним послышалось неуверенное "Алло" – ведь непривычно брать трубку от незнакомых номеров. Я будто начал задыхаться сильнее, чем от крепкого табака, что единожды оказался в моих руках. Позволить ли себе поддаться тому, чего я так сильно избегал, с чем боролся, из-за чего твёрдо решил, что больше никогда не поверю в любовь и что всё это было глупой привязанностью и следствием инстинктов? Или лучше продолжать опасаться людей, не дав больше никому разбить своё сердце? Руки дрожали, мне казалось, что я молчал уже целую вечность. Еще недавно я клялся, что отдал бы всё, лишь бы изменить прошлое и избежать первой встречи. Но зачем я всё это делал? Почему перестал бороться? Утратил не только смысл существования, а и в целом вкус к нему. Тогда я заставил себя принять все события за сон, и вместе с тем неожиданно расхотелось продолжать что-либо делать. Общественный транспорт остановился, открывая дверь. Я пошел по направлению ко входу. Нежный голос еще раз произнес "Алло". Нужно было уже нажимать на кнопку отбоя, чтобы не показаться маньяком. Нужно было. — Так ты всё еще хочешь вернуть свою резинку? Выпалил я с дрожью.