Том 1. На острие прошлого: выживут только влюблённые

Габриэль вздохнул и откинулся на спинку кресла. Работа не шла с самого утра, новые эскизы казались уродством, пара карандашей сломалась прямо в руках, утренний кофе был не в меру горьким, Натали заболела за несколько дней до сезонного показа, а Адриан, в который раз за неделю, явился домой позже десяти вечера. С одной стороны, Габриэль давно привык к поздним возвращениям блудного сына, понимая, что тот не имеет права пропускать ночные патрули, особенно в последнее время, когда в Париже завелась опасная шайка преступников. Но с другой стороны, лучшая модель города и бренда «AGREST» не должна слоняться по съёмочной площадке с видом спящего тюленя, а гримеры не должны тратить на Адриана час, чтобы замазать синяки под глазами. Габриэль зажмурился и потряс головой, стараясь прогнать от себя лишние мысли. Вот уже в какой раз он больше волнуется за показ и скачущие рейтинги, чем за собственного сына, от которого отдалился за последнее время на визуальные километры, списанные на загруженность в работе и учёбу Адриана. В этом году Адриану исполнилось двадцать, и Габриэль, как отец уже в меру взрослого сына, поумерив свой пыл, стал смотреть на безопасность Адриана полузакрытыми глазами. Достаточно было вставить в подаренные часы чип, и вуаля, все перемещения Адриана Агреста и Кота Нуара на экране смартфона. Натали — единственная, кто знал об отслеживающих часах, относилась к такой идее с нескрываемым недовольством. Она много раз приводила в пример все навыки Адриана и его способность постоять за себя, показывала дипломы с конкурсов по фехтованию, где выигрывал Агрест и скачивала видео с Котом Нуаром, размазывающим по стенке грабителей банков. Но Габриэль за всю свою прожитую жизнь упустил слишком много, чтобы сейчас просто брать и доверять молодому парню, у которого адреналин в крови рос быстрее, чем разгорался огонь в костре. Он замкнут и лишён обычного человеческого счастья, начиная с лучших друзей, любимой женщины, всемогущего камня чудес и заканчивая доверием сына. Он сделает всё, чтобы единственный ребёнок чувствовал его крепкое плечо при падениях и резких взлётах. И теперь, когда жизнь зависела от отношений с Адрианом, производимых не на повышенных тонах, успеха в работе и лёгкой улыбки Натали, приходилось жертвовать чем-то привычным, что раньше было на первом месте. Год назад, случайно посмотрев запись с камер видеонаблюдения, которые установили в тайне от Адриана у его окна, Габриэль смог заметить то, чего не замечал три года. Так как камеры охватывали в большей части улицу и двор, то в поле зрения попадала лишь четвёртая часть комнаты. Внимательно присмотревшись, Габриэль отказывался верить своим глазам. Решив, что заработался, он ещё долго не подходил к камерам и просил Натали отменить встречи с партнёрами, перестав на время носить брошь. И только через неделю испуганная Натали, без стука (а такое впервые), в прямом смысле «с ноги», открыла двери его кабинета и принялась совать ему в нос планшет с записью. Тот факт, что Натали видела то же самое, что и он, означал только два варианта: это действительно правда, или они на пару с Санкёр сошли с ума. На экране планшета всплыла свежая запись того, как Адриан лазит под матрасом кровати, с опаской оглядываясь по сторонам, потом достаёт оттуда нечто похожее на ключ и, размахивая им в воздухе, идёт открывать сейф, спрятанный в полке шкафа. В этот раз Габриэль ожидал увидеть «адекватное» содержимое сейфа, он был готов к пачкам денег, провокационным плакатам, фотографиям обнажённых женщин, покерным картам, даже настроился на пистолет или ружьё, но никак не ожидал узреть золотые коробки с элитным заплесневевшим сыром. Адриан с глубоким отвращением кидал по одному куску сыра в воздух, предварительно закрыв нос и сморщив лоб. К повторному шоку «зрителей», сыр не падал, а застревал в воздухе и со временем становился меньше, а потом и вовсе исчезал. Проведя данный ритуал максимум раз пять, Адриан вновь закрывал сейф, прятал ключ и, ложась на диван, принимался разговаривать со столом. Он размахивал руками, пару раз кому-то угрожал, показывая кулаки, а потом гонялся на кровати за лучиком света, танцующим на простынях. Заканчивая и эти «игры», Адриан слезал с кровати, становился перед стенкой и начинал её отчитывать, ударяя ладонь о ладонь. Но позже его гнев постепенно утихал, он настраивал дыхание, по всей видимости считал до десяти (у камер не было функции записи звука) и… Становясь на колени, складывал руки домиком, молясь голой стенке. Глаза Натали лезли на лоб, сердце Габриэля могло не выдержать. Агрест уже собирался уточнить у Санкёр, кому первому вызвать доктора — сыну или им, но она вновь перебила его и, пролистнув запись, показала то, что разделило жизнь Габриэля Агреста на "до" и "после". Он собирался поверить, что смертельно болен, его сын это унаследовал, а Натали заразилась воздушно-капельным путём, и они вместе поедут в психиатрическое отделение элитной клиники, где их быстро вылечат. Но когда фраза помощницы повторилась, видео было показано по новой, а маленький Нууру заверил, что квами Кота Нуара любит заплесневевшие сыры, Габриэль впал в двухдневный нокаут. Ничего не ел, не пил, не спал и не разговаривал, обмениваясь тяжело доступной жестикуляцией. Габриэль старался не верить в это, думал, что спит, щипал себя за бока, бил по щекам, пил дорогой и дешёвый коньяк, пробовал русскую водку и пару раз стукнулся головой о листы с эскизами. Для восприятия «такой» правды потребовалось много времени, его мозг переварил информацию только через неделю, когда не менее шокированная Натали предупредила о встрече с директором текстильной фабрики, с которым они отменяли приёмы три раза подряд. Довести несчастного директора до стадии бешенства и наслать акуму уже не входило в планы Бражника, и он наконец смог покинуть грозные покои. Дальнейшие размышления Габриэля привели к нужным последствиям и тяжёлым утратам. Творить зло против собственного сына, которого он мог до этого ранить или — упаси Бог — убить, у него больше не получалось. Достаточно того, что он уже много раз подверг отпрыска опасности, думая, что спасал его, а на деле собственноручно закидывая в центры битв. Руки опускались, а мозг посылал новые резкие требования. И вечно скрытный, холодный и трезвый взгляд Габриэля был затуманен слезами, а потом заштопан крепкими объятиями Натали и безвкусным алкоголем, запах и вкус которого Агрест больше не чувствовал. Не узнать собственного ребенка среди сотни кандидатур на роль супергероя — и как после этого называть себя его отцом? Ведь он уже проверял свою догадку, и Адриан искусным образом провёл его, имея шанс самому пострадать. И чёрт с тем, что глупый каламбурщик и неудачник Нуар — только маска Адриана! Грёбаная магия отыгралась на Габриэле и в этот раз. Голос, глаза, волосы, повадки — настоящий родитель увидит своего ребёнка сквозь темень и мглу, десятки лет и километры разлук, а он не смог разуть глаза, когда обе личности сына крутились перед самым носом. Скрепя сердце и срывая с себя брошь мотылька, Бражник по собственной инициативе отрёкся от талисмана, позволив Нууру с Дуусу забрать украшения мотылька и павлина и лететь к ЛедиБаг, как к новому хранителю. И он не смотрел им вслед, не пытался найти дом Божьей Коровки или узнать обратную сторону её маски (хотя стоило только обернуться), а просто тихо и медленно, стоя спиной к огромному окну, уходил к вечно спящей жене. На следующий день Габриэль разбил планшет с переводом книги о камнях чудес, а симку со всеми документами бросил в горящий камин, долго наблюдая, как ключ к его главной мечте тонет в пепле и гари, как задыхаются маленькие провода под языками пламени. Через два дня Габриэль отправил Адриана на восьмичасовую съёмку, приказав охране по пятам ходить за отпрыском. И в тот же день с одной Натали провёл процесс перезахоронения Эмили на кладбище, где до этого была пустая могила. Он забрал из дома всех бабочек и выпустил белоснежных крох парить у могилы любимой. Такого рода решения Габриэль приравнивал к собственной исповеди, и то, просил прощения у самого себя, сквозь рыдания — у могилы уже по-настоящему умершей жены и шёпотом — у дверей в пустую комнату Адриана. Это был тот глоток свежей жизни, когда он позволил себе отпустить прошлое и попробовал начать жить по-новому. Первые три месяца Габриэль просто существовал в пространстве. Тогда цели для будущего исчезли, а мир, казалось, потерял солнце и небо. Он не видел смысла бороться, ходить, спать, есть, шить костюмы, рисовать эскизы и давать интервью для мировых журналов. Он больше не спускался в свой тихий, уединённый мир, где до этого ждала молчаливая Эмили и её грустная застывшая улыбка. А на шее не мигала брошь, не призывала трансформироваться и давать силы очередному обиженному. Раньше он просыпался по утрам, только потому что продолжал верить: именно в этот день он вернёт супругу. И так было три года подряд, тысячи часов бессонницы и триста шестьдесят пять дней, умноженных на три. Он создавал умных и глупых злодеев, сильных союзников, хитрых приручителей, в его руках был древний хранитель из ожившего ордена, разгадка к тайне книги и борьба на жизнь с собственным сыном. Иногда Габриэль наступал на злосчастную мысль: что было, если бы он смог победить ЛедиБаг и снять с героев талисманы? Наверное конец всему. Смотря в зеркало, он видел внутреннее чудовище, засевшее внутри него, когда он — взрослый дяденька «за сорок» жил только собственной мечтой. Когда визуально превращался в «хотелку», желая загрести всё счастье для себя любимого. Когда не замечал страданий сына о матери и болючих синяков Нуара, откинутого к стенке очередной марионеткой папы. Он только сейчас понял, что, желая вернуть Эмили, только усугублял ситуацию, и судьба-злодейка не могла простить ему ни старых ошибок, ни новых. Цена за искупление была велика даже для него. Но он уже заплатил за свои грехи, предав цель и похоронив горячо любимую Эмили. Кажется, искупил… В двери коротко постучала Натали, спрашивая разрешения войти. Голос Натали Габриэль знал так же хорошо, как и бывшей жены. Он улавливал каждую нотку её неравномерного дыхания, по одной искорке в глазах мог узнать, что на самом деле творится в душе помощницы, давно переставшей быть для него просто другом или работником фирмы. — Да, Натали, проходи, — громко ответил Габриэль, пододвигаясь к столу, и между тем приводя себя в некое подобие порядка после долгих раздумий. Помощница медленно открыла двери. Даже тот факт, что с Санкёр он был знаком дольше, чем с самой Эмили, и уже как месяц находился с ней в «тесных» отношениях, не давал возможности разглашать их близость. Габриэль знал, что Адриан всегда будет рад Натали как новому члену семьи. Но только от одного слова «семья» сердце Габриэля вновь полосовали осколки прошлого. Как прежде семьи не будет, появится мачеха, не родной сын, богатый отец и любовник в одном флаконе. Ему стало казаться, что он любит двух женщин одновременно. С одной не может быть из-за того, что она осталась только в его памяти, а с другой — потому что перед ним возникает невидимая стена из укусов совести. Обнять Натали — разозлить Эмили, поцеловать Натали — обидеть Эмили, пригласить Натали на нечто большее, к чему привыкли взрослые люди в отношениях — предать Эмили, изменить ей. — У меня плохие новости, — хрипло оповестила Санкёр, прижимая к груди планшет, — очень плохие. Габриэль грустно улыбнулся, пропустив мимо ушей слова помощницы. Натали была не только терпеливой, но ещё и преданной. Она выполняла работу, лёжа с высокой температурой на кровати с красными от недосыпа глазами, болея и кашляя. Она была предана Габриэлю не только в бумажках, отчётах и устранении неприятностей, но и пыталась наладить его личную жизнь, переступив через свои принципы и желания. Агрест знал, до какой степени она его любит и сколько времени, однако до сих пор не мог простить самому себе их разные взаимоотношения. Он относился к ней потребительски, когда вызывал на бой Маюру, не замечая, как женщина поворачивается к нему спиной и, сдерживая стон, говорит, как всё прекрасно. Он не мог простить самому себе того случая, когда Натали впервые надела повреждённый талисман Маюры и начала тратить своё здоровье на его жалкие цели, ради которых жертвовала собой, зная, что больше чем «поцелуй в щёчку» или премию она не получит. — Если ты снова про приглашения, то я попрошу Маринетт разослать оставшуюся часть, — совершенно спокойно ответил Агрест, вспоминая талантливого дизайнера-стажёра в его офисе. — Мне казалось, ты обещала больше спать, а не тратить силы на эти чёртовы бумажки. Ты выпила таблетки? Всё, чем мог Габриэль отплатить Санкёр за потраченные силы и нервы, так это — деньги и внимание. И если первое ей было не нужно, то второе требовалось. Он старался дарить ей тепло и заботу, как это делала Эмили, когда их сын в детстве болел. Дарил ей «скромные» подарки, в виде платья из лимитированной коллекции, рассчитанной на пятьдесят штук маленьких размеров, заказывал пышные букеты цветов, когда Адриана не было дома, или приносил по утрам кофе с молоком. — Приглашения я разослала ещё сегодня ночью и… боюсь, сейчас моё здоровье никому не будет интересно, — твёрдо заявила Натали, меняясь в выражении лица. — Прочитай, пожалуйста, это сканирование переписки Адриана с анонимом. Я проверила это сообщение только потому, что номер замудрённый. И, кажется, не зря. Габриэль нахмурился и принял протянутый планшет. — Что там? — более серьёзно спросил Агрест, мельком глянув на секретаря. — Я думаю, чем раньше ты прочитаешь, тем быстрее мы сможем предотвратить последствия, — втягивая воздух в лёгкие и не ответив прямо на поставленный вопрос, Натали скрестила руки на груди. — Сядь, пожалуйста, — мягко попросил Габриэль. Губы вечно железной и строгой Санкёр дрогнули, и мужчине на миг показалось, что она до этого плакала. — Если что, я уже смогла заблокировать все счета Адриана в банке, — сглатывая панику, не свойственную таким людям как она, Натали заметно закивала. — Мои деньги не только тратят без моего ведома, но ещё и блокируют, — Габриэль постарался пошутить, хотя внутренний голос сигналил другое. Когда у Адриана появилась своя карта, они договорились с Натали, что в особенных случаях её могут заблокировать. А особенные случаи приравнивались к опасным. Натали без стеснения наблюдала за переменами на лице Габриэля, пока он изучал переписку. Поначалу оно было как обычно безэмоциональным. Потом брови медленно поползли наверх, скулы на щеках стянулись, а через смокинг стало заметно, до какой степени напряглись его мышцы. Он вздрогнул и нажал на одну из кнопок экрана. — Там видео, — шёпотом пояснила она, — я пыталась узнать номер отправителя, но без профессионалов мы как без рук. И то, если с первоначального устройства. Для экспертизы нужен компьютер Адриана. Планшет выпал из рук Габриэля и стукнулся о деревянную панель стола, как только прошло десять секунд видео. Агрест вскочил с места и, встав перед окном, долго вглядывался в темноту ночи. Сзади на стене старинные часы пробили половину двенадцатого ночи, а за спиной начальника, покачивая головой, решалась что-то сказать Санкёр. — Когда пришло письмо, и прочитал ли его Адриан? — сквозь зубы прорычал Габриэль, опираясь плотно сжатыми кулаками о белоснежный подоконник. — Он вообще дома? — Час назад, — поламывая собственные пальцы, Натали некоторое время тушевалась над полным ответом, — письмо пришло час назад, Адриан прочитал его тридцать минут назад, а десять минут назад в городе видели Нуара. Прости, я должна была сразу заметить анонима, и Адриана не стоило выпускать из виду, я понимаю, что виновата и… — Чёрт возьми, Натали, ну причём тут ты?! — взревел разошедшийся Габриэль, подойдя к расстроенной Натали и сев перед ней на колени. — Сколько можно извиняться?! Ты ни в чём не виновата! Слышишь?! Ни в чём! Крик Габриэля не произвёл нужного впечатления, и Натали только сжала холодные от страха руки. — Что нам делать? — Для начала успокоиться, — ровным тоном ответил Агрест. Попытавшись унять дрожь в теле Натали, Габриэль с силой надавил на её плечи, отчего она тихо вскрикнула, а он резко ослабил хватку. — Прости, ты бы слушать меня не стала. Что он пошел искать в городе.. — Ограблений или нападений не было, точно не на патруль, — покачала головой Натали, — но я успела проанализировать его маршрут. Он двигается в сторону больницы. Хотя там рядом парк и отель, может свернуть куда угодно. Несмотря на то, что Бражник сдался, и обезумевшие акумизированные не терроризировали город, работа Леди и Кота до сих оставалась в тренде. Особенно ночью, когда засыпал людской мир, и просыпалась всякая нечисть, в виде грабителей банков, сбежавших из-под стражи заключённых, или недавно появившейся шайки бандитов, убивавшей крупных меценатов. Смотря новости, Габриэль много раз анализировал ситуацию и старался меньше появляться на публике. «Шайка» была слишком опытной, и молодым героям было не по силам справиться с такой мощью. Всё же, иногда магия бессильна… — Вот же вырастил на свою голову, — буркнул Габриэль. — Скорее всего ему нужна ЛедиБаг. Но это ему ничего не даст. Патруль закончился давно, она успела вернуться домой и сейчас, наверное, сладко спит, — иронично заявила Натали. К влюблённости сына в ЛедиБаг Агрест относился нейтрально. И то, до случая с записью камер. После этого его отношение к пятнистой героине изменилось кардинально, также, как и ко всему миру, когда он смог снять застилающие жизнь серые очки, да и Натали иногда подшучивала над начальником, уверяя, что заклятый враг может стать матерью его внуков. Впервые увидев плакаты Божьей Коровки в комнате Адриана, Габриэль отнёсся к ним, как к подростковой болезни. Мало ли, мальчик увидел красивую картинку, яркую обёртку, повёлся на поводу у манящих глаз и из обычного фаната превратился во влюблённого сталкера. И старшему Агресту было совершенно до одного места, что через стенку его кабинета, в комнате сына все стены обклеены его главным врагом. Увлечение исчезает так же резко, как и наступает. Через год после первых битв с собственным сыном и его «пассией», Габриэль пару раз побывал в комнате отпрыска, отметив, что плакатов стало больше, а физическая карта и карта звёздного неба исчезли. Начинать ссор он не хотел, поэтому достаточно строго смерил плакат героини недовольным взглядом, чтобы Адриан заметил настроение отца. Лучше стало только в мыслях и в ожиданиях. Через месяц после последнего похода к сыну в комнату, Габриэль с удивлением просматривал траты Адриана в онлайн магазине и был добит окончательно, когда курьер привёз подушку, одеяло, носки и тапочки в тематике «ЛедиБаг». С шоком в глазах старший Агрест выяснил, что всё купленное будет подарком для подруги Адриана — ярой фанатки Божьей Коровки и создательницы ЛедиБлога. Только вот Натали утверждала, что видела спящего Адриана в тех самых красно-чёрных носочках. Габриэль собирался выдвинуть Адриану запрет о любви к ЛедиБаг, да вот поздно кинулся, даже хороший мальчик Адриан мог в свои полные восемнадцать творить всё, что вздумается. Пригрозил только, что для статуса дедушки он слишком молод и решил больше не начинать конфликтов. Год назад, после битвы с Королевой талисманов, Габриэль корил себя за собственные гены в крови сына. Пересмотрев сотни видео в ЛедиБлоге и понаблюдав за отношениями Кота и ЛедиБаг, Габриэль окончательно убедился, что увлечённость и его сын никак не вяжется. Адриан любил ЛедиБаг до безумства. И только глупый слепец не мог заметить, на что он готов ради блестящей обёртки, которая, видимо, давно расчертила ему границы френдзоны. Также оставалась и Кагами. Но, увидев их отношения после совместной фотосессии, Агрест повторно убедился, что даже «профессиональная модель Адриан» не умеет досконально играть свою роль. На всех снимках он смотрел куда-то в противоположную сторону, старался стоять дальше от девушки, обнимал нехотя, без чувств. Позже Натали сообщила Габриэлю, что фотограф жаловался на замкнутость Адриана — сын отказался целоваться на камеру. И в тот момент сердце Габриэля рухнуло в пятки и разбилось о бетон. Убедившись, что ЛедиБаг уже давно продинамила Нуара, Агрест-старший начал замечать, как мучается Адриан, пытаясь забыть Леди. Хотя, он даже не прикладывал к этому нужных усилий. Не умел отпускать и забывать. После того инцидента, Габриэль попросил снять Кагами со съёмок, устроил Адриану небольшой перерыв и ограничил общение с четой Цуруги. И не ошибся. Любовь Адриана разгоралась всё сильней, а во взгляде ЛедиБаг начинало читаться больше желаний и слов, чем просто «дружба». Теперь Адриану было двадцать, он стал мировой моделью и оставался преданным только своей Леди. И папа Агрест чувствовал, что любовь сына к героине можно приравнивать к их с Эмили. И то, если посчитать, сколько молодых, красивых и доступных девушек тёрлось об Адриана, то тут Габриэль проигрывал сыну, давно поддавшись под чары Натали. И только за это мужчина мог уважать хвостатого придурка Нуара — полную противоположность его тихого сына: за умение никогда не сдаваться. — Я допустил ошибку, потеряв жену из-за собственной мальчишеской глупости. И… — Габриэль замолчал, переваривая информацию, стараясь не задерживать внимания на прошлом, — и я не позволю, чтобы эти ошибки повторял мой сын. — Думаешь, прошлое решило напомнить о себе? — напряжённо спросила Натали, изучающе глядя в сероватые от плохого освещения глаза начальника. — Я уверен, — Габриэль взял со стола планшет и протянул вставшей со стула Натали. — Много отсылок для обычного совпадения. Но паниковать не надо. — Где будем искать Адриана? — Пока нигде, — неожиданно заявил Габриэль, смяв в кулаке попавшийся под руку эскиз. — Надеюсь, ему не настолько откатаклизмило голову, что он решит идти напролом. Если не появится через час, будем думать, где его искать. — Что мне делать? — глухо спросила Натали. — Просто поспи. — Я постараюсь, — Натали кивнула. — Только пообещай, что сообщишь мне, как только он вернётся. Пожалуйста. — Обязательно, — Габриэль сжал ее ладонь в знак поддержки. — Ты таблетки выпила? — Сейчас выпью, — Натали отвернулась, быстро зашагав к двери. Она попыталась унять дрожь и, прикрывая замёрзшими пальцами мокрые от слёз глаза, вышла из кабинета. За женщиной захлопнулась дверь. Агрест же не заставил себя долго ждать, зная, что Натали повторно не вернётся. Оглушительный удар кулака о стену вонзился в уши дрожащей Санкёр. Габриэль не умел отпускать прошлое, слишком много зависело от него в настоящем и в неизвестном будущем. Натали прижалась всем телом к стене и вновь стала перечитывать сообщение анонима, листая угрозы с конца.

»…И запомни, Нуар, вздумаешь брыкаться, мы всегда сможем подловить твою Леди в тёмной подворотне. Слушай, а как ты думаешь, она сможет постоять за себя, если будет без маски? Да-да, нам известна и её личность. Хочешь, мы проверим? Она у тебя, знаешь ли, такая хрупкая и беззащитная, когда без слоёв спандекса… Желаем удачи, Агрест, теперь она нужна только тебе.»

Натали скатилась по холодной стене на пол и, выключив гаджет, до крови закусила губу, дабы не зарыдать в голос. Сейчас им всем требовалось держать себя в руках и на несколько часов лечь отдохнуть, перед тем, как начнётся один из самых тяжёлых месяцев их жизни.