Город N. в изоляции. День 1-й
На экране появилась миловидная девушка восточной внешности в белой футболке с надписью «Ханзава Наоки». Экран давал очень большой обзор, и поэтому за левым плечом девушки виднелся стеллаж с книжными полками. Стоявшие там книги были очень похожи на словари. Нижним углом экран выхватывал стопку словарей на японском и корейском. Девушка проверила настройку камеры, звук и, несколько напряжённо улыбнувшись, произнесла с легким приятным акцентом: — Всем привет! Меня зовут Катя. Я, как и многие миллионы, или уже лучше сказать миллиарды, сижу в карантине. Правда, мне проще в плане работы. Будучи переводчиком, я могу работать и по удаленке. Что и в обычной жизни делаю довольно-таки часто. Перевожу в основном с японского и корейского. В прочем, думаю, это никому неинтересно. Одернув футболку, поправив волосы и еще раз оборудование, внимательно осмотрев руки в медицинских перчатках, Катя продолжила: — В общем, я решила, что буду вести видео-дневник о буднях в период изоляции. И о своих мыслях на тему пандемии и всеобщей обстановки. И так. Сегодня первый день карантина, на улице светит солнце, я наконец-то смогла разобрать залежи хлама на антресоли. Вынужденную изоляцию можно и нужно использовать с умом и пользой. Для многих это станет поводом пообщаться с семьей или навести порядок в квартире. Как у меня, например. Кто-то сможет пересмотреть фильмы, сериалы, прочесть давно запланированные книги. Поэтому я думаю, что «заточение» и не заточение вовсе, а отпуск сезонный, хоть и вынужденный. Единственный минус – в парке не погуляешь, но на своем балконе можно гулять долго. Поэтому настроение у меня оптимистическое. Я, по возможности, буду делать записи каждый день и выкладывать на своей страничке для всех желающих.Город N. в изоляции. День 4-й
На экране вновь отражается приветливое лицо Кати. Теперь на ней футболка с контурами замка Химедзи. На заднем плане по-прежнему отражается квартира, но уже в идеальном порядке. Улыбается девушка сегодня гораздо увереннее, хотя в кадре по-прежнему иногда мелькают затянутые в перчатки руки. — Всем привет! Да, я помню, что обещала вести записи каждый день, но, увы, не получилось. За прошедшие три дня ничего существенного не произошло. Поэтому сбрасываю видео за четвертый день. Только что смогла завершить в квартире тотальную уборку и дезинфекцию. Посмотрела сериал, который уже давно планировала, но из-за нехватки времени не получалось. Разобралась наконец-то с переводом одной японской книги. И знаете, что самое любопытное — эта книга о постапокалиптическом мире после пандемии. За перевод ее я взялась еще летом, но закончить смогла только сейчас. Девушка, слегка хмурясь, молчаливо глядела в одну точку. Она словно забыла, что идет запись ее видео-блога. Квартиру на заднем плане пронизывали солнечные лучи, окрашивая все в золотистые тона. Наконец Катя начала медленно говорить, словно в глубине сознания отыскивая слова и мысли. — Когда только началась пандемия в Китае, я не обратила на это никакого внимания. Ну болеют и болеют люди. Сезон гриппа ведь. Но когда эпидемия перекинулась в Европу, мне стало не по себе. По сюжету книги, что я переводила, все тоже началось с болезни. Один из выживших рассказывает, что в лаборатории велись разработки в области вирусологии. Но по халатности аспиранта вирусом заразилось несколько ученых. Они заразили свои семьи, те других людей, и вот зараза начала расползаться по всему миру. Только в книге вирус убивал здоровых, а слабых здоровьем превращал в зомби-мутантов. И ничем остановить этот вирус не получалось. Вакцины не существовало, так как вирус постоянно мутировал и видоизменялся. Страны пытались изолироваться, но и это в конечном итоге не помогло. Вирус перекинулся на животных. Он даже структуру ДНК растений стал в какой-то момент менять. Девушка вновь замолчала, еще больше хмуря брови. — Если честно, на фоне введения всеобщего карантина читать и переводить все это было жутко. В книге хеппи энда не получилось. Человечество, каким мы его знаем, в этой книжной истории перестало существовать. Осталась только группа ученых из той-же лаборатории, пытающихся все исправить. По сути «уцелели» только зараженные от первоисточника. Все последующие контактные получали уже мутировавший вирус и в итоге не могли остаться прежними людьми. Мда, история в духе Стивена Кинга получилась. Не хотела вас запугивать. Завтра вновь выйду на связь. Всем здоровья. Не унывайте.***
Новое включение записи от Кати было странным. Та же квартира с минимальным количеством мебели, но девушка не вела запись. Она нервно вышагивала по комнате, при этом разговаривала по громкой связи по телефону. — Дима! Дима, я точно заразилась. Меня трясет. Это лихорадка. Мне трудно дышать, у меня сбивчивое дыхание, я задыхаюсь. Это первый признак болезни. Меня тошнит, — истерила девушка. — Катя, успокойся. Возьми себя в руки, — спокойным голосом говорил невидимый Дима. — Катя, ты меня вообще слышишь? Девушка перестала беспокойно вышагивать и, тяжело дыша, ответила. — Да, слышу. — Вот и хорошо, — с явным облегчением в голосе отозвался мужчина. — Первое, сядь на диван и дыши. Считай про себя на восемнадцать! Катя, помнишь, тебя учили: шесть — вдох, шесть — пауза, шесть — выдох. Помнишь? — Да, — нервный ответ и страдательное дыхание девушки. — Вот так, молодец. Вздохнули, пауза, выдох. Опять делаем тоже самое. Катя, просто дыши, как тебя учили, и все пройдет. Ты же знаешь это. Просто дыши. — Да, мне уже лучше, — тревожности в голосе поубавилось. — Хорошо. А теперь возьми градусник и измерь температуру, — увещевал Дима. — Продолжай дышать по методике и просто померяй температуру. Дернув на себя выдвижной ящик тумбочки, Катя судорожно начала перебирать контейнеры с лекарствами. Найдя нужный, она, не переставая шумно дышать, извлекла электронный термометр и, засунув его в подмышку, вновь уселась на диван. Дима все это время молчал, но когда услышал звуковой сигнал прибора, спокойно сказал: — Посмотри, сколько сейчас набежало, а потом опять поставь. — 36,8º — нервный ответ девушки. — Повышенная! — Ты бегала по комнате, нервничала, у тебя случилась паническая атака. Так что такая температура — это нормально. Слышишь, Катя. Это. Нормальная. Температура. Вот сколько сейчас? — 36,9º — и в голосе вновь паника. — Так. Прекрати! Или все опять начнется заново. Ты сейчас успокоишься. Пойдешь сделаешь себе чай с ромашкой. А через полчаса ты опять измеришь температуру и отправишь мне на Вайбер результат. И так каждый час: меряешь и отписываешься мне. До самого вечера. Слышишь меня? — Я слышу тебя, Дима, — уже гораздо спокойнее произнесла девушка. — Меряю и отправляю. — Именно так. Я буду постоянно мониторить твои сообщения. Девушка, уже значительно успокоившись, смущенно спросила: — И за что ты меня такую любишь? — Любят не за что, а вопреки. — Да, я помню, — виновато произнесла Катя. — Прости, что отвлекла от работы. Прости, что опять тебе пришлось меня успокаивать. — Катенок, прекрати извиняться. Тебе лучше, и это самое главное. Все, иди пить чай. А я жду от тебя отчет о твоем состоянии. В телефоне пимкнуло, сообщая, что разговор прекратился. Девушка еще раз покосилась на градусник, глубоко вздохнула и направилась в сторону кухни. В кадр попала складная фигурка в светлом костюме с зелеными лампасами. Камера показывала комнату в стиле минимализм в бежево-песочных тонах. Просторный зал переходил в прихожею, была видна входная дверь и коридор, ведущий явно на кухню. Оттуда послышался звук наливающейся воды, щелчок зажигалки и шум газовой плиты. Увы, кухню камера не захватывала. Спустя некоторое время экран погас.Город N. в изоляции. День 7-й
Очередное появление Кати в кадре. Новый светлый костюм с желтыми лампасами на нем. Руки девушки как и прежде в тонких медицинских перчатках. — Всем привет! Все-таки записывать каждый день видео-дневник не получается. Сегодня я хочу признаться в том, за что мне очень стыдно. Девушка печально говорила, опустив голову и бездумно перебирая затянутыми в перчатки руками предметы на столе. Немного помолчав, она подняла голову и с твердостью во взгляде продолжила: — У меня вчера на фоне просмотра огромной массы пугающей информации про вирус случилась паническая атака. Мне показалось, что я заразилась. У меня даже схожие симптомы появились, в виде затрудненного дыхания. Хорошо, что я позвонила своему молодому человеку, а не отвлекала скорую помощь от работы. В итоге у меня всё оказалось хорошо. К чему я все это говорю. Не уподобляйтесь мне. Не паникуйте. Включайте рационализм. Наши медики сейчас работают как никогда. Идет война с очень страшным невидимым противникам. И этот враг в разы опасней, чем видимый неприятель. Я призываю всех, сидите дома. Выполняйте правила дезинфекции и главное — не паникуйте. Не добавляйте еще больше проблем тем, кто сейчас на передовой. Всем здоровья и до новой видео-связи.***
В кадре появляется изображение Кати, беседующей с мужчиной азиатской наружности по видеочату. За спиной мужчины японский флаг. Беседа продолжается какое-то время на японском. — Катя-сан, я рад с вами сотрудничать. Документация и литература будут у Вас на почте сегодня. Берегите себя. — Исаму-сан, Ваш русский с каждым разом все лучше. Разговор заканчивается своеобразным японским прощанием. После разговора одиночество в кадре для Кати не было долгим. Спустя пару минут в правом углу высвечивается маленькая иконка входящего звонка. Нажатие мыши — и картинки меняются местами. Отражение Кати на фоне идеально убранной квартиры уходит в правый угол. На переднем плане возникает разрисованная мордашка девчушки лет шести, наряженной в блестящую одежду. — Тетя Катя! А мы в карнавал играем! Ты к нам приедешь поиграть? — ребенок лучезарно сиял щербатой улыбкой. — Сонечка, привет! А где мама? — Она здесь. Они в танцах соревнуются. МАМ!!! Иди сюда! Тут тетя Катя! А я еще выучила несколько слов на португальском. Вот! Хочешь, скажу?! На экране улыбающаяся рыжеволосая женщина. — Соня, иди помоги брату строить платформу, — слегка подтолкнув ребенка, женщина расположилась возле монитора. — Кать, привет, ты как там? — Я боюсь, Света. Помнишь Лену, нашего лучшего переводчика с испанского. Я сегодня узнала, что она в больнице с пневмонией. Состояние тяжелое. И самое страшное, говорят, что у нее не было контакта с инфицированными. Получается, что можно подхватить вирус где угодно. — Катя, ну ты же одна дома. Никуда не выходишь. Все дезинфицируешь. Тебе неоткуда заразиться. Успокойся, все будет хорошо. — Да, наверное, ты права, — потупившись, тихо сказала Катя. Потом вскинув голову, как бы отвлекаясь от нехороших мыслей, произнесла с улыбкой. — Так что это у вас происходит? — А это у нас бразильский карнавал, тетя Катя, — в поле видимости монитора появился взъерошенный конопатый мальчик лет девяти. — А Вы к нам придете? — Дарий! — строго сказала мать. — Невежливо так влазить в чужие разговоры. Мальчик смутился, пробормотал слова извинения, чмокнул маму в щеку и убежал. Через секунду сзади послышался грохот, чей-то плачь и крики. — Света! Ты не пойдёшь и не посмотришь, что они там утворили? — Нет, Катя, не пойду! Мы сидим взаперти уже десять дней. И я научилась не дергаться от каждого громкого звука, от плача, от разборок. Они сами кашу заваривают и сами же ее и расхлебывают. Женщина задумалась, неосознанно теребя выбившийся рыжий локон. — Знаешь, Катя, я думаю, этот вирус нам всем послан для испытания. Каждый раскроет свою сущность, хорошую или плохую. Вот я научилась не включать по поводу и без режим курицы-наседки. Кто-то для себя, возможно, откроет новые перспективы. Проявит себя. — Света, так что у вас происходит? Что за карнавал? Женщина улыбнулась, и показалось, что солнышко появилось на пасмурном небе, так тепло стало от ее улыбки. — Мы каждые три дня изучаем новую страну, ее культуру, особенности. Учим несколько фраз или словосочетаний на языке страны. Ознакомились уже с Японией, Англией, Францией и вот до Бразилии добрались. Карнавал в Рио-де-Жанейро инсценируем сегодня. За кадром опять послышалась возня, грохот и громкое: «МАМ! А Дарий мне плащ не дает!» В кадре появилась девчушка-близнец мальчика. Такая же конопатая и лохматая. — Даша, иди и разбирайся сама со своим братом. — Девочка смешно надула губки и убежала. — Кать, ты видишь, что происходит. Когда дома трое детей — это дурдом на выезде. Я, чтобы их хоть как-то занять, чтобы они дали мне поработать, придумала кругосветное путешествие. Они плывут на корабле с посещением разных стран. Изучают местоположение страны на карте, герб, главные достопримечательности, учат слова. Мы даже стараемся что-нибудь приготовить из национальной кухни. Вот сегодня у нас рис с фасолью. Суши детям не зашли. Так что я сама все съела. — А когда ты работаешь? У тебя же перевод срочный? Мне Исаму-сан обещал новую работу прислать. — Вот ночью и работаю, — устало улыбнулась Светлана, потерев глаза. — Кать, а что делать? Детей надо чем-то отвлечь, трое киндеров в замкнутом пространстве целый месяц — это помощнее любого вируса будет. Ладно, лучше скажи, как ты сама? — В принципе нормально, но думается разное. — Если что, звони в любое время суток. Ок?! Сзади опять что-то громыхнуло. Света вздрогнула, а квартиру взорвал плач уже в два голоса. Нервно попрощавшись, рыжеволосая женщина с вопросом «Ну что у вас там опять случилось?» бросилась в комнату детей. Бедлам и крики слышались еще несколько секунд, потом экран погас.Город N. в изоляции. День 15-й
На экране лицо Кати со слегка нервной улыбкой и залегшими тенями под глазами. На девушке костюм с фиолетовыми лампасами, привычные перчатки и маска, которая сейчас приспущена под подбородок. — Всем привет. Как говорила раньше, не получается у меня выкладывать видео каждый день. Простите, я сегодня немного не в форме. Не выспалась. Соседи всю ночь выясняли отношения. Ругань была с битьем посуды, пока кто-то не вызвал полицию. Мне кажется, когда карантин закончится, много кто побежит разводиться. Девушка замолчала и, хмурясь, уставилась на деревянную фигурку в форме четырех столбиков, которую вертела в руках. Если присмотреться повнимательней, то в их очертаниях можно уловить образы людей. — Мой японский прадедушка когда-то говорил: «Сила семьи в единстве. Сила единства в стремлении и желании каждого». Мы забыли, что семья, это работа прежде всего над собой. Что в семье недопустим эгоизм. Он разрушает все. Сейчас много говорят о том, что надо себя ценить и уважать, а если тебя многое не устраивает, то, хлопнув дверью, уйти. Да, уважать себя надо. Но и пытаться сберечь то, что имеешь, тоже важно. Звонок в дверь отвлек девушку. Быстро натянув маску и брызнув на руки жидкость, Катя пошла открывать дверь. — Катенька, может у тебя муки стаканчик будет? — На пороге стояла опрятно одетая старушка. Женщина тяжело дышала, держась за стену рукой. — Я затирку начала делать, а муки не хватило. В магазин сходить не могу, сил совсем нету. Вот к тебе дошла, совсем запыхалась. — Анна Андреевна, да на вас лица нет! Проходите, садитесь, — воскликнула Катя и, подхватив пожилую женщину под руку, провела ее к креслу. — Ты уж прости меня, Катенька, что-то мне плохо совсем стало. Воздуха не хватает, рука левая онемела, — с трудом говорила бледная старушка. — Я сейчас вызову скорую. Подождите. Катя схватилась за телефон и быстро набрала номер. Нервно расхаживая по комнате, она ожидала. — Алло! Алло! Я хочу вызвать неотложку, — девушка продолжала беспокойно ходить уже по прихожей. — Здесь пожилой женщине плохо… Дальше слов уже было не разобрать: Катя переместилась на кухню. Старушка в полуобморочном состоянии продолжала сидеть в кресле. Из кухни девушка вернулась довольно быстро и, остановившись напротив Анны Андреевны, продолжала: — Да, именно такие симптомы. Что дать? Нитроглицерин под язык? Хорошо. Поторопитесь, пожалуйста! Отключив телефон, Катя кинула его на диван и присела на корточки возле соседки. — Анна Андреевна, скорая уже в пути. Я сейчас быстро в аптеку спущусь за лекарством. Вы, главное, сидите, ложиться нельзя. У Вас, возможно, предынфарктное состояние. Я скоро… Вскочив, девушка стала натягивать на свой костюм второй, побольше. Перчатки были сорваны, вместо них одеты новые. Такая же участь постигла и маску на лице. Схватив ключи и деньги, Катя рванулась к двери, но вдруг резко затормозила. Брызнула на руки, растерла жидкость и опять кинулась к двери. Руки у нее заметно дрожали, было видно, что девушка не может решиться выйти из квартиры. От двери донеслось бормотание вперемешку со всхлипами: — Давай, Катя! Ты сможешь. Ты должна. Жизнь человека… От тебя сейчас зависит жизнь человека! Ты. Должна. Выйти. На улицу. Ты сможешь! Жизнь другого важнее твоих страхов. Девушка схватилась за ручку, рывком открыла входную дверь. Рыдания усиливались, слова становились неразборчивыми. Флакончик с пульверизатором опять оказался в руках у Кати, и она начала обрызгивать дверной проем и пространство вокруг открытой двери. Подняв к глазам флакон, она какое-то время смотрела на него, повторяя: — Обезвредить… Бежать… Обезвредить… Потом из-за открытой входной двери, распахнутой настежь, донесся топот ног: девушка бегом спускалась на первый этаж. В кресле, по-прежнему тяжело дыша, сидела старушка. Квартира продолжала существовать в своей статике. В углу экрана размеренно тикали часы, секунды плавно перетекали в минуты: одна, две, три… Время спокойно продолжало свой ход. Через несколько долгих минут послышался грохот входной двери подъезда, топот ног, поднимающихся по лестнице, и в квартиру ворвалась Катя. В руках ее был флакончик с антисептиком, которым она исступленно обрызгивала все вокруг себя и как заведенная повторяла: «Надо… Жизнь человека на кану… Надо…» Влетев в коридор квартиры, она начала срывать с себя верхнею одежду, бросая все в одну кучу. Продезинфицировав все это какой-то жидкостью, девушка унесла одежду в ванную. В камере был отчетливо виден блестящий змеевик. Донесся звук льющейся воды и бормотание: «Смыть. Все смыть… Вымыть руки…» Шум в ванной продолжался недолго. Через минуту Катя в костюме с красными лампасами уже суетилась возле старушки. Скорая приехала довольна-таки быстро. Началась привычная работа медиков, они в итоге определили у старушки инфаркт. Все это время Катя отрешенно стояла в сторонке, вяло реагируя на происходящее. Когда врачи уходили, один остановился и сказал: — Вы молодец, девушка. Благодаря вам и своевременной помощи женщина будет жить. Катя осталась одна. Она на автомате захлопнула входную дверь, которая все это время была открытой, обрызгала пространство в прихожей и свои руки. В состоянии явной прострации девушка села за стол, перед мониторам. Спустя некоторое время взгляд ее стал осмысленным, она произнесла: — Камера что-ли работала? — вымученно улыбнувшись, добавила: — Знаете, я наверное больше не буду выкладывать записи. Глупая затея была. Да и я человек неинтересный. Девушка выпрямилась и, глубоко вздохнув, твердым голосом объявила: — Меня зовут Катенэ Танака. На этом все. Всем спасибо. Девушка резко встала из-за стола, опять позабыв выключить камеру. Прошлась по комнате. Посмотрела на свои руки в перчатках, взяла телефон. Несколько раз набрала номер, но абонент не отвечал. Положила сотовый на столик, перевела на громкую связь. По комнате раздавались гудки, а девушка, подойдя к окну, отрешенно смотрела на улицу… — Катя, что случилось? — Дима, я заразилась, — сказала девушка запинаясь. — Как? Ты же никуда не ходишь? — Я выходила в аптеку. Я должна была это сделать, — плача, ответила Катя. — Зачем? Что тебе там понадобилось? — Не мне, а соседке Анне Андреевне. Ее увезли на скорой. — С пневмонией? — Нет, Дим, с инфарктом. — Так как ты могла заразиться? — Не знаю. Но я чувствую, что заболею. Обязательно заболею! — Катя, ты опять придумываешь. Мне кажется, что у тебя на самом деле болезнь, психиатрическая, мизофобия*. Но в этой ситуации меня удивляет, что ты победила свой страх и пошла за лекарством, чтобы спасти человека. — Да. Мне сказали врачи, что без лекарства Анна Андреевна умерла бы. — Вот видишь, Катенок, какая ты молодец… Я верю, что ты сильная, что можешь победить свои страхи. — Нет, Дим. На самом деле я очень слабая, — не переставая всхлипывать, говорила девушка… Камера погасла.