Свободная любовь

      Чонгук увидел, что Чимин выглядел так, будто кто-то ударил его ногой в живот. Он разорвал поцелуй так быстро, как только мог, не выдавая себя. Затем он быстро обнял свою девушку и пошёл за старшим. Пак видел, как они целуются, и он узнал выражение его лица. Он не был наивным. Он знал, что это значит. В его сердце поднялось негодование, когда он шёл к лифту. Разве не сегодня вечером он увидел тоже самое между Эмили и Чимином? Тогда с какого хера тот смеет вести себя так, словно его обидели, при этом заставляя самого Чона чувствовать себя виноватым? Он не мог так отреагировать. Не тогда, когда Чонгук был в том же положении до этого, но сдерживал свои эмоции ради него. "Нет... Хён. Если я сдерживаю себя, то ты тоже должен сдерживаться. Но если ты не хочешь, то и я не буду" Он толкнул дверь, чтобы посмотреть, не сидит ли Чимин на диване. Чонгук должен был быть эгоистичным только сегодня. Ему нужно было подтверждение. Ему надо, что тот дал знать кто они друг другу. - Хён, она поцеловала меня, ты видел? Она милая, не так ли? Чон ожидал совсем другого ответа, если конечно он существует. - Да. Ты поцеловал её в ответ? - спросил Чимин, медленно вставая. Сердце младшего сходило с ума от мысли о всех возможностях этого разговора. - Я не скажу... Справляйся со своими страданиями, как и я. - Я... Э-э... Что, если бы я это сделал? - спросил он. - Ты? Пак снова откинулся назад, но на этот раз его голос был ниже. Он вновь начал приближаться к младшему. Низкий голос Чимина был соблазнительным. Это пробило концентрацию Гука и заставило его немного расслабиться. - Ты бы хотел, чтобы я... - Чонгук изо всех сил пытался сохранять невозмутимый вид, как будто на него не влияли сигналы тревоги, вспыхивающие внутри него, которые кричали: "Предупреждаем о приближении и столкновении!" - Нет, - сказал Чимин. Чон не ожидал этого ответа. Он знал, что тот сопротивлялся свои чувствам, отказался ли он от этого и поддался ли чувствам? Чонгук был в замешательстве. - Почему? - Поточу что я должен... - тихо сказал Пак. Он выдохнул, и Гук понял, что тот был настолько близко, что мог чувствовать его дыхание на своём носу. Настала паузы. Чимин остановился, и, похоже, он пытался обрести некоторое подобия здравомыслия. - Нет... не сегодня, Хён. Чон знал, что если он решит идти по дороге, которая может привести к Паку, то она сделает его жизнь в тысячу раз тяжелее, чем сейчас. Он знал, что Чимин сам не хочет этого. Возможно и никогда не захочет. Гук знал, что это была битва, которую он проиграл ещё до того, как она началась. Грустная часть была в том, что он кое-что понял. Понял, почему тот не мог признать чувства. Ведь быть геем в Корее было нелегко. И, несмотря на всё это, сегодня он не мог его отпустить. Чон должен был знать, что происходит между ними. Был риск, что Пак больше никогда не заговорит с ним снова, если он заставит его признать свои чувства. Но он не мог жить, не зная что между ними. Даже если Чимин сокрушит своё сердце и растопчет всё это, это в сто раз лучше, чем вечно гадать, могло ли быть что-то большее, чем дружба. Но он всё равно был зол на старшего. Гнев делал его смелее. Он был готов рискнуть всем этим сегодня вечером. -... ты должен? - голос Чонгука был низким, заманивая того сказать что-то, чего он не сказал бы. И поэтому Чон решил сделать это, ибо он ничего не мог поделать с желанием. Он протянул руку и медленно погладил маленькую руку Чимина, держа за указательный палец. Гук хотел посмотреть, возьмёт ли он его руку. Той ночь они решили жить, скрывая всё. Он хотел, чтобы Пак взял себя в руки. Тот вращался в своих собственных эмоциях, пока единственное, на ком он мог сосредоточиться, был Чонгук. Если бы это означало, что он собирался манипулировать подобной ситуацией, то сделал бы так. Потому что ему нужна была ясность, чтобы продолжать жить. Чимин в это время выглядел так, будто уже вот-вот и проиграет битву, с которой он сражается внутри себя. -... Я должен забыть это... Я должен забыть тебя, Чонгук-а, - хриплый и отчаянный голос покинул его дрожащие губы. Его рука быстро двигалась, чтобы сжать руку младшего. В итоге Пак взял его за руку, а Чонгук выдохнул, понимая, что неосознанно задержал дыхание. Пак зажмурился, а на его лице появилось недовольство. Явное проявление внутренней борьбы. В следующее мгновенье он положил ладонь на щеку Чонгука, и большим пальцем скользил по губам из стороны в сторону. Сильно, но медленно. Это движение что-то сломало внутри Чона. Его гнев превратился в желание. А его тело дико отреагировало на прикосновение. Он резко положил руку на затылок старшего, притягивая его ближе, чтобы прижать лбы друг к другу. - Сделай это! Сотри всё! Я хочу, чтобы ты всё забыл сегодня, - шептал Чонгук и целеустремлённо заманивал. Одна из рук Чимина уже сжимала рубашку младшего, а другая лежала на его щеке. Пак изо всех сил пытался взять себя в руки, но так и не смог. - Чонгук-а! Что мы делаем? - прошептал Чимин. - Я не знаю, Хён... Но мы можем сегодня просто... не думать об этом? Подумаем об этом завтра, - если это был сон, то Чонгук никогда не хочет просыпаться. Он должен был досмотреть сон до конца, чтобы узнать, что произойдёт в конце. Он знал лишь только то, что его сердце, разум и тело жаждали Чимина. То, как он выглядел сегодня вечером, только усиливало жгучее желание старшего, из-за которого вызывало тупую боль в груди и заставило его почувствовать, как бьётся сердце. Пак сделал паузу на секунду, а затем с вновь найденной гарантией он поднялся на цыпочки, поднося свои губы к губам Чонгука быстрым, но деликатным движением. Сердце Гука колотилось так сильно, что казалось, что у него могут сломаться рёбра. У него было много страхов прямо сейчас, но у него так же было много потребностей. Его потребности определённо перевешивали страхи в данный момент. Его разум был в оцепенении, вызванный контактом, которого он жал несколько месяцев. Чимин нежно целовал его. Сдержанно, маленькими поцелуями. Словно тест. Может быть, он проверял себя или Чона. Или, может быть, он проверял вселенную. Казалось, что он ожидал, что вспышка молнии ударил его в последующие действия. Но ничего необычного не произошло. Не было молнии. Небо не рухнул. А земля не раскололась. Поэтому он повернул голову через несколько секунд и, на этот раз, был более глубокий и страстный поцелуй. А Чонгук очень быстро ответил. Его голова кружилась, а губы Чимина были такими мягкими, что он хотел целовать их всегда. Глаза Пака были плотно закрыты, и он медленно подталкивать Гука к кровати, пока они оба не упали на неё. Они целовались медленно, но страстно, так как руки Чонгука постоянно обрисовывали форму спины и талии старшего. Чон медленно следовал за лидерством Чимина в поцелуе. Осознание того, что они лежали на кровати, делало поцелуи более неотложными и медленными. Произошла сенсорная перегрузка из-за того, что Чимин был так близок. Он чувствовал сильную жажду губ серебристого парня, и необходимость проникнуть в его рот. Гук пошевелил губами, а затем мягко облизнул губы Чимина языком, призывающего впустить его. Он зажал руки в кулаке, стараясь, чтобы их губы соприкасались. Пак тихо вздохнул, когда почувствовал, как Гук крепко держит его за волосы, открыв рот так, чтобы дать его языку проникнуть к нему в рот. Он с жадностью пробовал внутренности рта, а затем взял язык старшего парня во рту и осторожно начал его сосать. Чонгук продолжал его сосать, кусая губы и, заставляя его тихо стонать. Казалось, у Чимина были другие планы. Он сжимал рубашку младшего в своих руках и продолжал отпускать, а потом снова сжимать. Они оба решили, что им нужен кислород. В итоге они решили немного отдохнуть. Чонгук переместился и теперь Пак лежал на спине. Его глаза открылись и он посмотрел на младшего. Чонгук завис на ним, не нарушая зрительного контакта, готовый начать новый раунд. Теперь у Пака было достаточно места, чтобы задуматься над тем, что можно было бы сделать. Он потянул рубашку Чона, чтобы вытащить её из джин, показывая, чтобы тот её снял. Чонгук был озадачен. Он не знал, можно ли было идти дальше. Может старший будеть сожалеть об этом завтра. "Не думай об этом сегодня" Поэтому он снял её и снова начал целовать. Гук чувствовал, как руки Чимина были на его обнажённой груди и туловище. Из-за этих прикосновений у него родились тысячи бабочек в животе. Он чувствовал, как его мышцы пульсировали от таких прикосновений. Ему тоже захотелось прикоснуться к Паку. Потребность была подавляющей и он решил, что не будет думать и, поэтому, он вытащил рубашку, которая была заправлена в джинсы, и сунул под неё руки, чтобы положить их на туловище. Он чувствовал мускулы и чувствовал, что несмотря на то, что тот был маленьким, то он был очень даже мускулистым, как и сам Чон. Чонгук представил, как выглядит Чимин без этой одежды, и это заставило его дрожать. Его живот сжался, когда он отодвинулся от губ старшего, который издал отчаянный стон. Чонгук дал ему отдохнуть и, через минуту осторожно потянулся к первой пуговице рубашки Чимина, при этом глядя ему в глаза для одобрения. Его рука остановилась на пуговице, играя с ней, не отводя взгляда, пока Пак не закрыл глаза и не откинул голову назад. Пуговица наконец расстегнулась. Но тут кто-то громко постучал в их дверь. Их транс был нарушен. Казалось, что Пак пришёл в себя. Он резко отстранился от Чонгука, вставая с кровати быстрее, чем пуля, одной рукой закрыв рот, скрывая громкий вздох. Другая рука сжимала горло. Он выглядел потрясённым, виноватым и избегал смотреть в глаза Чонгуку. Оставив его одного было самым большим страхом Чонгука, который только что превратился в уродливую реальность. "Он не хочет меня". Чонгук медленно встал, чувствуя, что поборол свои страхи, и снова надел рубашку Из-за отказа он чувствовал себя не очень. Несмотря на это, он подошёл к двери. - Я собираюсь проверить кто это, Хён. Возьми себя в руки, - сказал он тихим голосом растрёпанному и оцепеневшему Чимину. Пак встал, чтобы поправить волосы, а Чон ждал, пока он не закончит, чтобы открыть дверь. Это была Эмили. Гук никогда не видел, чтобы старший был так взволнован. Он понимал, что это его вина из-за того, что они делали несколько минут назад. - Мы было бы интересно, не хочешь ли ты обменяться со мной комнатами? Я имею в виду... просто это наша последняя ночь в этом отеле. Я подумала, что я и Чимин могли бы провести больше времени вместе. Ты можешь так же провести больше времени с Ёрём, - сделала она предложение Гуку, который тупо посмотрел на неё, прежде чем Чимин заговорил. Чонгук мысленно усмехнулся, когда услышал, что Пак соглашается. - Да... да... хорошая идея. Чонгук-а, ты можешь пойти в комнату девушек и побыть с Ёрём, - сказал Чимин, не смотря на него. - На самом деле, Ёрём была полусонной, когда я уходила. Но я уверена, что она будет счастливой, - сказала Эмили с улыбкой. Чимин посмотрел на Чонгука впервые, после того, как отверг его. И, видимо, он умолял его уйти. Чон обнаружил в тот день, что есть ещё одна вещь, с которой он не может справиться, а именно измученное лицо старшего. Было смешно, что его выгнали из собственной комнаты, без учёта его пожеланий. Но он не мог ненавидеть Чимина. Пак мог растоптать его сердце и нарезать его на кусочки. Это бы всё равно не остановило его, он собирал бы их и снова полюбил бы Чимина. Он взял свой телефон и вышел из комнаты, не говоря ни слова. Гук немного слонялся по коридору, после того, что произошло. Он не собирался идти к Ёрём. Не сегодня. Никогда. Это было нечестно по отношению к ней. Он слишком долго тянул её за собой. Единственной защитой было то, что он не был уверен, что чувствовал к Паку тогда. Однако, сегодня вечером у него был свой ответ. Он безнадёжно и безумно любил Чимина, был не менее правдив, чем тот факт, что солнце встаёт на востоке и заходит на западе. Он был влюблён в него достаточно, что что-нибудь сделать на него. Чонгук остановился и прислонился к служебной двери. Он вспомнил, как Пак заставил его чувствовать себя ранее. Боль и тоска сейчас сопровождала остатки волнующей радости, которую он чувствовал, когда его губы касались губ старшего. Загадочный, но недостаточный рассказ Чимина о своих чувствах ранее, привёл к разрушению плотины. Все чувства, заключённые в тёмной части сердца Чонгука, потекли, наводнив его разум. В альтернативной вселенной эти чувства могли принести ему радость. Но в этом они принесли ему горе, настолько сильное, что он безнадежно тонул в нем. Слеза покинула его глаз. Это был первый из многих дней, что он плакал ночью, сидя на полу у стены. Если бы миллион слёз могли починить сердце, Чонгук был бы целым на следующее утро. К сожалению, слёзы не приклеят разбитое сердце. Он хотел избежать неопределенности, но реальность оказалась слишком болезненной, чтобы справиться с ней. И всё же он не сожалел о том, что произошло между ними.