Мелочи жизни

Прошло уже несколько месяцев после того, как Кацуки Юри признался в чувствах Юрию Плисецкому. С того момента спокойная и размеренная жизнь Кацуки Юри сильно изменилась. Виктор продолжает тренировать обоих фигуристов, только в разное время, однако, это не очень-то мешало им наблюдать друг за другом. Юрий часто останавливался возле бортика и пристально наблюдал за скользящим по льду японцем, который усердно исполняет излюбленный эрос. А Юри прямо рад стараться под этим зорким взглядом «русской феи», это замечает даже Виктор, отчего часто использует Плисецкого, как мотиватор. Конечно, поначалу японский фигурист чувствовал себя неловко, когда Юра буквально въедался в того глазами. Он часто сомневался, все ли в порядке с ним, с его программой, да и с Плисецким тоже. Юра почему-то всегда молчал, а затем протягивал бутылку с водой и утыкался в телефон, ожидая, пока Кацуки переоденется и они наконец пойдут домой. К слову вместе они не жили. Официально нет. Даже не говорили об этом. Просто так когда-то получилось, что русский фигурист увязался за Юри, хотя его дом, вроде как находился в другой стороне. Плисецкий вообще часто заявлялся к Кацуки домой после тренировок, после школы, не предупредив при этом хозяина квартиры и вообще никого. Иногда даже оставался ночевать и первое время получал от своих тренеров. В основном от Якова приходилось выслушивать что-то вроде «Где ты шляешься, Юра?!» Барановской было достаточно того, что Юра ходит на тренировки и не опаздывает. Ну почти… Виктор на это все лишь улыбается. Часто приходя к Юри домой ворчал о том, как его все достали, какие долбаебы его одноклассники и вообще «почему так долго, Кацудон?!» Юрию Плисецкому не нужно приглашения. А из-за того, что Плисецкий стал оставаться у Юри на ночь пришлось купить ему зубную щетку и другие отдельные принадлежности. Теперь в квартире японца слишком много вещей «русской феи», и вечный бардак. Юри как-то пытался заставить русского убраться, пытался неоднократно. Но Плисецкому как-то было все равно, и японец получал раздраженное «отстань, кацудон». Дома теперь всегда убирался Юри. Зато, как оказалось, «русская фея» любила готовить. Например, японскому фигуристу как-то понравился борщ, но сам он готовить его так и не научился. Когда он обмолвился об этом Юре, тот неожиданно выдал, что приготовит для него этот чертов суп. Юри такого как-то не ожидал и растерянно кивнул, просто возвращаясь к просмотру какой-то странной передачи. В итоге Юра все-таки приготовил тот самый борщ, который Кацуки действительно оценил по достоинству и много нахваливал. Плисецкий прятал краснеющее лицо за светлой челкой. — Ешь, а не болтай уже.- Изображая раздражение бесконечным лепетом цедит «фея». Кстати говоря, Юра также выпытал у своего дедушки рецепт его пирожков, ну так, на всякий случай. Еще одной странностью жизни с Плисецким было то, что этот русский мальчик больше походил на кота, чем на человека. Пару раз Юри даже сравнивал его с Потей. Хорошо, что не вслух. Русский подолгу спал, из-за чего часто мог проспать тренировки или ту же школу. Юри в этом плане был легче и всегда просыпался рано. Зато поднять «фею» было сложно. В Кацуки всегда летели подушки, порой другие мелкие вещи, стоило ему потревожить сон агрессивного подростка. Юрий спал после тренировок. Причем, почему-то подушкой для дневного сна всегда был японский фигурист. Даже когда Юри сидел на диване Плисецкий без всякого стеснения устраивал голову на его коленях, чуть подогнув под себя ноги. В такие моменты японец боялся даже пошевелиться. А между прочим, это не очень удобно, особенно, когда от подобного начинают болеть бедра, поясница или даже спина. Юра лишь укладывается как ему захочется, и абсолютно все равно, даже если кацудон читает книгу или пьет кофе в этот момент. У Плисецкого своя персональная подушка. Когда Кацуки рассказал об этом Никифорову, тот лишь посмеялся. — Да ладно тебе, Юри, это все мелочи жизни, не бери в голову. Кацуки на это лишь нервно усмехнулся, чем вызвал очередной приступ смеха у Виктора. Таких мелочей правда было немало. И Юри готов поклясться, что каждая из них по-своему очаровательна. Но находилось и такие «мелочи», как выразился Виктор, которые долгое время ставили его в тупик. Например, Юра часто вешался на него. В прямом смысле. Подходил сзади и сцепив руки на шее вис, как маленький ребенок. Поначалу Кацуки просто не знал, что это значит, но когда за подобным около-детским поведением следовали недвусмысленные поцелуи и прикосновения, то вопросов просто не оставалось. Плисецкий просто хотел близости с ним. И Юри первое время пытался отказывать, ссылаясь на то, что Юрий еще ребенок, а затем снова «огребал» от подростка. Юрий же утверждал, что все по согласию, и вообще он уже не ребенок. И Юри сдался. В очередной раз, когда русский с желанием повис на шее японца, целуя шею и плечи, пока тот занимался уборкой Юри не стал противиться. А на следующий день эти двое чуть не опоздали на тренировку вместе. После вчерашней ночи на коже обоих парней было достаточно следов, намекающих на причину опоздания. Это стало очередным поводом для шуток со стороны Милы, на которую весь день огрызался Юра. Виктор тоже не упустил возможность пошутить над в сотый раз за день смущенной свинкой. Юри, вспоминая все это каждый раз улыбался и даже краснел. Ну и что, что у них не было свиданий, как во всяких слащавых, по мнению Плисецкого, фильмах. И они уж точно не идеальная пара, но Юри совершенно точно счастлив. Юрий, сидевший рядом на диване и торчащий в телефоне, отвлекся от активной переписки с Алтыном, и поднял глаза на японского фигуриста. — Ты чего это? — Да ничего… — Юри как-то неловко рассмеялся, Юра хмыкнул, а затем придвинулся ближе и взял пульт, лежащий между ними. — По телеку одна хрень. — И плевать, что русский его даже не смотрел, Юри, впрочем, тоже. — Ты холодный. — Не в тему отвечает японец, когда их лодыжки соприкасаются. — Принести плед? — Да забей. — Отмахивается Юра, совсем выключая телевизор. — Лучше принеси ноут. Может в интернете какой фильм найдем. Если хочешь, можешь сам выбрать. Только чтоб соплей поменьше, ладно? Японец только смеется и кивнув выходит из комнаты. Возвращается он уже с ноутбуком и пледом, на что Плисецкий закатывает глаза, но уже не противится, лишь привычно устраивает голову на чужих коленях и увлекается поисками, что посмотреть. Юри размышляет о мелочах жизни, осторожно перебирая пальцами пряди светлых волос. Многое и правда сильно изменилось и продолжит меняться снова и снова, но Кацуки Юри думает, что нет ничего прекраснее, чем здесь и сейчас.