Loveprise, однако!

      Верховая езда ему не нравилась, но он не жаловался. Догадывался — Эллорьен все еще сердится и попытается испортить жизнь всеми доступными способами. Пока что это выражалось в дикой скачке продолжительностью около четырех, а то и пяти часов — пока совсем не стемнело. Конечно, для экономии сил животных, он чередовал быструю езду и шаг, но все же быстрой было больше.       Затем был привал и короткий ужин. Во время привала дракон показал, как расседлывать животное, и сказал, что в дальнейшем спутнику придется учиться делать это самостоятельно. После стали укладываться для сна, поставив небольшой шатер. Драконьи «спальники» были сделаны из шкуры какого-то животного, и оказались теплыми и мягкими. И хотя Эллорьен особых нежностей, и уж тем более намеков на близость не выражал, однако притянуть себя под бок позволил. Это можно было считать положительным сигналом.       Утро было совершенно не добрым. Мало того, что дракон устроил подъем ни свет, ни заря, так еще и тело ныло от непривычных нагрузок и сна не на кровати. И снова в седло и бешеный ритм.       К полудню был небольшой привал, который казался чуть ли не даром небес. Дракон оставил спутника заниматься едой, а сам куда-то ушел. Однако, когда вернулся, то был уже не один. С ним оказался… Акихито.       Из объяснений фотографа, Рюичи понял, что тот от Юрьена узнал о случившимся в замке, а так же о поездке старшего из принцев и решил присоединиться. Как оказалось, они с младшим успели уже обкатать все окрестности, поэтому Такаба научился более ли менее ездить верхом, а так же знал, где и что можно взять в дорогу, и даже примерно куда ехать. Выехал он ночью, никем не замеченный и не остановленный, позже них с Эллорьеном, ехал все время, хотя и не так быстро, как они, и вот только нагнал их.       Настроение дракона, и без того не радужное, но имевшее шансы на улучшение, упало сначала до уровня вечной мерзлоты, а затем и еще ниже, кажется, к абсолютному нулю. Он шипел и плевался словесным ядом, пытаясь вынудить людей вернуться в замок. Однако не преуспел. Асами был не тем человеком, которого можно было легко сдвинуть с курса, если он чего-то хотел. Что приятно — Акихито, обычно предпочитавший Эллорьена, в этот раз прятался у него за спиной, внося свою лепту упрямства.       В итоге дракон сдался. Но со спутниками разговаривать больше не желал, лишь изматывал их бешеным ритмом скачки.       Ближе к вечеру добрались до цели. Во время периодов езды шагом, Акихито рассказал о том, куда они едут — все, что узнал от Юрьена. И что, без сомнений, мечтал увидеть собственными глазами. Ведь ехали они, ни много, ни мало… к феям.       Из рассказа Асами понял, что феи были чем-то вроде независимого магического народца и жили на территории драконов. От чужаков и нежеланный визитеров их защищал волшебный лес, к которому они сейчас и подъехали. Потому Эллорьен спешился, принялся что-то чертить на земле, капнул туда своей кровью, понаблюдал за результатом, после чего вернулся в седло. Заговорил впервые со времени привала:       — Феи пустили нас в свой лес. Вести себя с ними осторожно и вежливо, без разрешения не трогать. Еду и питье, которое предложат, употреблять можно. И, самое главное — что бы они ни делали со мной — не вмешиваться. Так надо.       Последнее Асами насторожило и совершенно не понравилось. Но он понимал, что правило придется принять. Акихито сказал, что Эллорьен сюда приехал за пыльцой, которая в свою очередь нужна для какого-то снадобья. Больших подробностей он не знал, а сам дракон вопросы игнорировал.       В какой-то момент лес стал гуще, потом совсем почернел, затем они ехали почти в темноте, но в итоге впереди начало светлеть. Перед ними появилось две феи. Выглядели они почти так, как Акихито их и описывал, передавая слова Юрьена. Но одно дело послушать сказочку, а другое — увидеть собственными глазами.       Феи были антропоморфны, не выше метра ростом. У них была большая голова с занимавшими чуть ли не треть ее фасеточными, как у насекомого, глазами, длинными усиками, полным отсутствием носа и крохотным ротиком, с раздвоенной губой. Шея была едва заметной и переходила в небольшое, грушевидное тело, от которого отходило шесть длинных членистых конечностей, пара крыльев, как у стрекозы или бабочки, и длинный, закрученный ракушкой хвостик. Одежды на них не было, но было что-то вроде многослойного хитина, верхние слои которого лежали не плотно, создавая иллюзию ткани.       Феи привели их на полянку и что-то просвистели на непонятном языке. Эллорьен кивнул и повернулся к свои спутникам.       — Ставьте шатер и располагайтесь. На сегодня мы здесь, можете отдохнуть. Если что — там за деревьями ручей. А у меня дела, — после чего ушел с их провожатыми. Вскоре снова прилетели феи, принеся свежую прохладную воду в чашах и фрукты. Когда же начали опускаться сумерки, маленькие существа потянули людей за собой, что-то стрекоча на своем непонятном языке.       И вот они оказались на поляне у трех деревьев. Многие феи уже заняли свои места на толстых ветках, держа в руках круглые светящиеся предметы. Вскоре появился Эллорьен. Он был обнажен, однако это стало понятно лишь при приближении — его тело было покрыто какими-то странными не то узорами, не то завитыми письменами. Он уже не выглядел таким раздраженным, а скорее умиротворенным. В руках его был струнный инструмент, похожий на лютню.       —Пора занять отведенные нам места на центральном дереве. Выбираете любую приглянувшуюся ветку и размещаетесь на ней.       —А… что сейчас будет? —Акихито слегка нервничал в незнакомой обстановке, то и дело поглядывая на Эллорьена и его странный вид.       —У них будет праздник, а я буду петь. Впрочем, если присутствовать не хочется, можно вернуться в шатер.       —Будешь петь? Ух, ты! Я никогда не слышал, как ты поешь! Даже в караоке с нами не ходил ни разу!       Они, наконец, разместились на дереве, и им подали пиалы с какой-то золотистой жидкостью. На вкус она была похожа на что-то среднее между соком и легким вином, пряная и сладкая. Асами на всякий случай решил не увлекаться странным напитком.       —Ну, да. Все в этом мире имеет свою цену, — Эллорьен сейчас был расслаблен и снизошел до комментариев. — И моя просьба тоже. Феи—магические существа, их основная «пища» чужие эмоции и чувства, сами они их не имеют. Спектр—самый разнообразный, как говорится на вкус и цвет, главное, чтоб сильные и яркие. А пою я весьма посредственно, кстати. Но это не главное, им все равно как я пою, главное—чувства в этот момент.       Эллорьен отпил из пиалы янтарную жидкость, некоторое время настраивал инструмент, затем начал петь.       Пел юноша не профессионально, где-то не попадая в ноты, но Асами в караоке и намного худшее доводилось слышать. Однако какие-то чувства и эмоции в песнях все же проскальзывали. И если поначалу слабо, то постепенно он, кажется, ловил нужную волну. Рисунки на его теле, вероятно, отзываясь на испытываемые драконом эмоции, постепенно начинали слегка светиться.       Его голос разносился над поляной, превращая простую мелодию и слова в целое одухотворенное создание, способное жить своей, отличной от создателя, жизнью. Большинство песен было печальных, лирических, но среди них вплетались и романтично-оптимистические и даже жизнеутверждающие. В основном мелодии и тексты были незнакомыми, но иногда попадались и вполне земные, причудливо измененные драконом под свое видение и ощущение, но от этого только выигрывающие.       Крылатые создания тем временем подбирались все ближе, собираясь вокруг них. Первые ряды в пределах досягаемости выпускали свои длинные хоботки из небольших ротиков, касались ими волос и тела дракона, иногда жаля до крови. Одни улетали, их сменяли другие.       Рюичи внимательно наблюдал за ними, ему не нравилось, что кто-то так трогает его Лори, но, памятуя предупреждение, не вмешивался. Сам Эллорьен, казалось, их и вовсе не замечал, прикрыв веки, полностью погруженный в свой чувственный мир, будто вокруг него ничего и не существовало.       Акихито на одной из нижних веток уже и вовсе дремал, и ни на что внимание не обращал.       Внезапным резким порывом все феи взмыли в воздух, окружая дерево пестрым трепетом крыльев. Эллорьен открыл глаза, откладывая инструмент в сторону. Понемногу воздух начал светиться. Точнее, не сам воздух, а мелкая золотая пыль, наполнявшая его. Она парила, плавно оседая на ветвях и листве дерева, на одежде, на волосах. Дракон поднялся во весь рост и плавно выпустил крылья. Он легко спорхнул и завис прямо перед Асами, гладя на него своими нечеловеческими глазами.       —Хочешь, я тебе фокус покажу?       —Ну, спасибо! Я от твоих предыдущих только недавно отошел!       —Это другой. Надеюсь, тебе понравится, —улыбнулся Эллорьен, протягивая узкую ладонь с длинными когтистыми пальцами. Не до конца отдавая себе отчет в происходящем, якудза коснулся его руки своей. За что и был безжалостно притянут в объятья прекрасного создания и встречен пылким поцелуем.       Не размыкая объятий, дракон взлетел в небо сквозь расступившиеся ряды фей. Наконец, он прервал их поцелуй и промурлыкал:       —Ты когда-нибудь хотел ощутить себя Питером Пеном?       Асами непонимающе посмотрел на него, потом по сторонам и… сердце резко дернулось и забилось в самый дальний уголок тела. Они висели в десятках метров над землей. Усилием воли вернув себе самообладание, он как можно спокойней проговорил:       —Ты меня своими шуточками до инфаркта доведешь. И к чему все это?       —Я думал, ты мне доверяешь… ну хоть чуть-чуть… а ты сразу про инфаркты…—притворно обиделся юноша и сложил крылья. Но ничего не изменилось—они так и продолжали висеть среди ночного неба.       —Может, наконец, объяснишь, что это ты удумал? —Рюичи попробовал успокоить себя мыслью, что если бы Эллорьен действительно решил бы с ним разобраться «за все хорошее», то мог бы это сделать и раньше и не таким… экзотическим способом. Получалось не очень.       —Это не я, а феи. Это они обсыпали нас своей пыльцой. Она позволяет летать даже тем, кто на это в принципе не способен. Волшебство, да и только.       —Ты б как-то предупреждал для начала.       —Я думал, тебе понравится… полетать со мной. Но если не хочешь, я могу…       —Я разве сказал, что не хочу? Однако я был бы признателен, если бы следующий раз ты все же предупреждал о таких вещах заранее, — ответил мужчина, впрочем, без особой надежды. Он помнил про пакостный и даже мстительный характер своего любовника, но тот умел быть неожиданным. Приходилось мириться.       Эллорьен продолжал лукаво улыбаться, словно и не он последние сутки дулся, как мышь на крупу. Он парил в нескольких метрах от Рюичи и не думал приближаться.       «Вот поганец! Давно его не порол — совсем от рук отбился! И что ты будешь делать?»—подумал Асами и сам двинулся к дракону.       Больше всего это напоминало движение в воде, но только более свободное. Эллорьен быть пойманным не спешил и сам плавно ускользал из стороны в сторону, вынуждая осваиваться с необычными ощущениями подобного полета. Решив, что хватит с них догонялок, дракон поймал любовника за руку, переплел их пальцы, и повлек за собой, раскрывая крылья.       —А теперь я покажу, что такое скорость.       Они резко спикировали вниз, выравниваясь почти над верхушками деревьев. Ветер хлестал лицо, развевая пряди волос и одежду. Это можно было сравнить с поездкой на мотоцикле по ночной дороге, только куда более захватывающе. Прохладные пальцы дракона казались единственной реальной опорой сознания, поглощенного подъемами, падениями и резкими виражами. Может, если бы люди умели летать, они были бы другими?       Наконец, дракон завершил их полет на небольшой поляне у озера, окруженного разлапистыми ивами. Эллорьен отстранился, и закружился над безмятежностью озера. Он иногда касался кончиками пальцев ног водной глади, расчерчивая причудливые узоры. Нагой, грациозно танцующий на поверхности воды — он казался совершенно нереальным, фантастическим созданием, не от мира сего. Мужчина напомнил себе, что он, в общем-то таковым и являлся изначально, но сейчас это было ощутимо особенно остро.       —Может, потанцуем? — Эллорьен приблизился к берегу и что-то было в его взгляде и лице такое, что Рюичи не захотел отказывать.       —Что предпочитаешь?       —Вальс? —с надеждой спросил дракон. Асами кивнул.       Черные бездонные глаза дракона с золотыми щелочками зрачков неотрывно смотрели в глаза человека напротив, пока их тела сливались в танце. А потом он медленно потянулся к губам мужчины, вовлекая в поцелуй. По телу тут же начало растекаться знакомое тепло желания. Одной рукой Рюичи зарылся в светлые волосы дракона, сжимая их на затылке, чтобы потом немного оттянуть, оторваться от манящих губ и целовать уже шею, испытывая непреодолимое желание оставить там следы своей страсти. Что он и сделал. Вторая рука мужчины с верха спины начала неспешный путь вниз, оглаживая крепкую спину, надавливая, заставляя прильнуть сильнее. Он с удовольствием тискал упругую ягодицу любовника, чувствуя, как тот протискивает колено между его ног, трется бедром о ширинку. Было во всем этом что-то дико возбуждающее — оставаться в одежде, в то время как на любовнике нет ничего и он абсолютно открыт и доступен.       Однако Эллорьен, кажется, намеревался это неравенство исправить. Его руки ловко пробежались по застежкам рубашки, чтобы затем неспешно скользить по оголившейся груди и животу. Потом они по-хозяйски забрались в ширинку и принялись гладить наливающийся член. В какой-то момент наглый дракон расстегнул ширинку и гладил уже оба их члена вместе, атакуя губы любовника легкими дразнящими покусываниями.       Юноша вдруг чуть отстранился, переместил руки на плечи партнера, а затем подпрыгнул, обвивая ногами за талию. Проделано все было так легко, словно он был невесомым. Впрочем, Рюичи вспомнил, что они сейчас и есть невесомые из-за пыльцы. И снова были жадные поцелуй, пока их тела терлись друг о друга. В какой-то момент дракон вернул себе человеческий облик, на Асами не заметил, в какой именно, отвлеченный более интересными занятиями. Но вот Эллорьен оставил его губы, чуть прогнулся в спине, коснулся члена мужчины и легко направил его в себя, насаживаясь. Внутри он оказался горячим, очень тесным и, внезапно, скользким от смазки.       «Готовился заранее? Вот паршивец!» — сам Рюичи уже успел подумать о смазке, а точнее о ее отсутствии в ближайшем доступе, а так же о вариантах, как обойтись без столь важной мелочи.       Эллорьен опускался медленно, с протяжным стоном кусая собственные губы, и наслаждаясь болезненно-сладкими ощущениями. Впустив член любовника до конца, он ненадолго замер, после чего начал плавно покачивать бедрами, изгибая спину, то отстраняясь, то прижимаясь и снова приставая с поцелуями. Казалось дракон двигается в неком подобие танца, и такой танец Асами определенно нравился.       Он сжал ладонями ягодицы юноши и начало его медленно приподнимать над собой, чтобы затем резко насадить на свой член до конца. Эллорьен от каждого толчка громко вскрикивал и сжимался внутри, заводя мужчину сильнее. Они снова целовались, Рюичи пил со сладких губ будоражащие звуки, которые сам же извлекал, хорошо изучив тело любовника и его реакции. Сегодня его дракон был непривычно покладистым и ласковым, почти не кусался, не царапался, и не стремился перехватывать инициативу, и можно было насладиться им всласть.       Было в этом что-то особенное и чарующее, чтобы неспешно наслаждаться друг другом, паря в невесомости, между черным небом, полным звезд, и гладью озера с их отражением. Все казалось нереальным, почти сном и только Эллорьен в его руках имел значение. В какой-то момент Рюичи показалось, что их окружают феи, он даже почти ощущал касания их хоботков на своей коже, но когда дракон его целовал, терся своим телом и двигался навстречу, все остальное переставало иметь значение.       И все же в какой-то момент ленивого томления стало мало, захотелось большего. И тогда он врывался в податливо открывающегося ему дракона, пока волна жидкого огня не окутала его безграничным наслаждением.       Дальнейшее Асами помнил скорее урывками. Они снова предавались ласкам, купались в неожиданно теплой воде озера и много целовались. Как и когда они таки заснули он не помнил, но все же немного удивился, обнаружив себя в их шатре, на мехах спальника, абсолютно голым и с таким же голым Эллорьеном на своем плече, хотя уже и без узоров на его теле. Акихито тоже был здесь, свернувшись калачиком на своем спальнике, и для разнообразия, был одет.       Стоило мужчине зашевелиться, как его дракон сонно поднял голову, улыбнулся и принялся заниматься своими обычными утренними делами, как ни в чем ни бывало.       Акихито проснулся только когда Эллорьен почти закончил возню с завтраком. Он был взъерошенный и сонный, от чего выглядел довольно мило.       —Уже утро?       —День, вообще-то. Можешь спать сколько захочешь, —от такой мягкости в голосе дракона Акихито сразу проснулся, седалищным нервом почуяв подвох.       —Почему? Мы остаемся?       —Вы остаетесь, а я еду дальше. За той горой наши владения кончатся, и дальше будет небезопасно. Погуляли и хватит!..       Эллорьен не оставлял попыток избавить от своих спутников, но те были весьма упрямы и настойчивы. Однако в итоге он сдался и просто махнул рукой, кажется, начиная смиряться. Даже дулся в этот раз не так долго, что можно было считать прогрессом.