Addicted. "Зависимость"

Река в тихом затоне была не похожа ни на одно из тех мест, где она до этого прокладывала свое русло. Здесь, именно в этом месте, вода казалась удивительной и была такая мирная и спокойная, что Джастин желал принять ее в себя, напитаться этим спокойствием, подолгу лежа на ее поверхности, и та, лаская его тело, поддерживала со всех сторон, не давая уйти ниже уровня реки. Джастин считал, что вода сделает не только его тело, но и мысли чистыми, не замутненными и ни от кого не зависящими, но тихое и размеренное покачивание воды лишь слегка усыпляло, а солнечные лучи над головой заставляли плотно жмурить веки. И закрывая глаза, Джастин видел яркие, золотые с белым всполохи, мелкой сеточкой прожилок отпечатавшиеся на изнанке его век. Чистые звуки леса подмешивались уже привычным и полюбившимся фоном, и Джастин видел, сквозь пробивавшиеся всполохи света, яркие ореховые глаза. Вода едва качала его и окутывала теплым, мягким покрывалом, но не могла стереть того, от чего, как считал Джастин, он хотел избавиться. Укоренившийся в его сознании взгляд прожигал ему веки, тяжело ложился на грудь, словно сворачиваясь клубочком там внутри, и никак не желал исчезать. Джастин часами лежал на этой отмели и ждал… Может, ждал ответов в самом себе, а может, тех самых ореховых глаз, что появлялись теперь с завидным постоянством. Дни тянулись друг за другом и становились похожими на болотную топь, что с каждыми прошедшими сутками затягивала еще сильнее и глубже, и он чувствовал, что его поглощало и обволакивало все больше и крепче. Злость уже ушла, но на смену ей явилась тоска, и в один из таких дней Джастин понял, что без одного единственного человека, он уже не сможет жить. Просто уже не сумеет существовать физически, и постоянное желание увидеть Брайана, фоном проходило через все его мысли, выплескиваясь в рисунки, карандашные наброски и растушеванные подушечкой пальца угольные черты, уже так необходимого ему человека. Он рисовал Брайана таким, каким его помнил, и таким, каким хотел бы еще увидеть, и на этих рисунках Джастина, глаза человека, по которому он скучал, словно меняли свой цвет – от темно-зеленого с вкраплением коричневых прожилок, почти до карих, с небольшими темно-зелеными крупинками. И в те моменты время для Джастина теряло свое истинное значение, когда линии плавно ложились на белые листы бумаги, упираясь острыми уголками куда-то в солнечное сплетение, именно туда, где уже обжилась его тоска. Пространство вокруг Джастина сворачивалось, превращаясь в одну единственно значимую для него точку – лист белого картона, на котором он рисовал Брайана. ***** Солнце, стоявшее высоко, палило так, что казалось еще несколько подобных дней, и все вокруг изжариться, превратившись в сухую и колючую пустыню. Джастин поднимал голову вверх, но видел над собой только ясное небо цвета голубой смальты и ни одного облачка и, уж тем более, ни одной тучи. Соответственно, и никакого дождя. Все эти похожие друг на друга, как сиамские близнецы, дни, слились в одну пышущую жаром точку, где-то внизу живота Джастина, именно там, где зарождалось уже знакомое чувство, когда он вспоминал прикосновение Брайана, и Джастин за это ненавидел свою память, которая так ясно и четко выдавала ему запечатленные образы. Он знал, что не только из-за изнуряющей жары он не мог уснуть по ночам, а когда, все же засыпал, уже под утро, то в его полудрему врывались клочки какого-то мутного и странного то ли сна, то ли кошмара. Вот только по этим обрывкам нельзя было понять, ни смысл сновидения, ни его значения. Эта ночь ничем не отличалась от всех остальных, которые последовали после его поездки в Милтон. Джастин перевернулся на кровати, но намокшие от пота простыни противно прилипли к телу, и ему в тот момент хотелось только одного – с разбегу броситься в прохладную воду реки Рэйвена. Именно по причине невыносимой духоты, Джастин после душа не одевал белья, ложился и растекался по кровати безвольным телом, стараясь даже не двигаться лишний раз. Идея о ночной прохладе в затоне реки крепче овладела его сознанием, и Джастин, поднявшись с кровати, натянул на голое тело легкие штаны и футболку, и, взяв кроссовки в руку, осторожно вышел из комнаты. Он присел на ступеньках дома, надел обувь и заправил не затянутые концы шнуровки внутрь. Рэйвен тихо шептал ночными звуками, мерно шелестел листвой ветерок, и кое-где слышался стрекот обитателей леса. Джастин вдохнул полной грудью свежий воздух и, расслабившись, наконец-то, от полуночной прохлады, встал и направился в сторону заводи. Джастин уже столько раз ходил этой тропой, что даже, наверное, с закрытыми глазами смог бы добраться до того места, но в ту ночь луна была настолько яркой, а ночное небо таким чистым, что ему не составило большого труда, даже в полночь, пробраться к затону. Подойдя к границе леса и поляны, Джастин услышал плеск воды и на мгновение замер, пытаясь понять, кто или что могло бы издавать подобные звуки. Рассмотреть почти ничего не получилось, потому что мешали редкие, но именно сейчас, четко стоявшие на линии видимости, деревья и кустарники. Джастин осторожно двинулся вперед, пытаясь не слишком шуметь ломавшимися ветками и шуршанием листвы под его ногами. Подойдя еще ближе, он спрятался за одним из раскидистых кустарников, пытаясь судорожно всмотреться в того, кто купался в реке. Звук рассекаемой воды и частые всплески говорили о том, что объект не был зверем. Тогда кто это мог быть? Ведь на добрых сорок миль, а то и больше, не было ни одного жилого дома, кроме жилища Вика. Звуки стали тише, словно удалились в глубину леса, и Джастин выпрямился, почти выйдя из своего укрытия и судорожно всмотрелся на противоположный берег, но все же это была ночь, а не день, и он смог различить только смутные контуры человеческого тела. Несколько минут почти ничего не происходило, и Джастин уже было подумал, что незваный гость сейчас уйдет, но вопреки его ожиданиям, на противоположном берегу, то самое, белеющее человеческое тело вновь бросилось в воду, и до слуха Джастина запоздало докатились звуки рассекаемой воды. Пока человек переплывал заводь, Джастин подкрался почти вплотную к берегу, но все еще прятался за единственно оставшимся большим раскидистым кустом. Незнакомец, подплыв к берегу, стал медленно выходить из реки и стряхивал с себя остатки струившейся по телу воды, проводя по своим плечам быстрыми движениями рук. Джастин сам не заметил, как поднялся во весь рост и шагнул из своего укрытия вперед, едва прошептав треснувшим от волнения голосом только одно слово: - Брайан…