Некий гаремный реванш: четвёртая стена

Ицува воспользовалась лайфхаком и пришла к Томе утром, когда тот принимал ванну — а для объяснения пролепетала, всё ещё слегка стесняясь, что с увеличением гостей стоит мыться вместе для скорости. Так что они заодно и помылись. Остальные вроде бы не обратили внимания — даже Серья, ходившая с какой-то расслабленной улыбкой. Слегка потускневшей, когда они за обедом включили телевизор. — При всей напряжённости международной обстановки я хотел бы вновь призвать всех к рассудительности и дипломатическим решениям. Англия и Франция прошли долгий путь от непримиримых врагов до союзников, сражавшихся на одной стороне во Второй Мировой и Холодной войнах, и Соединённые Штаты Америки всегда помогали им всей своей мощью. Американский президент выглядел как и положено американскому президенту — большой, волосатый, улыбающийся латиноамериканец, всем своим видом излучающий уверенность и поддержку. «Роберто Катце» — гласила подпись на экране для тех, кто умудрялся остаться вне политики. — И хотя теракт в тоннеле под Ла-Манш осуждает вся мировая общественность, он не должен стать яблоком раздора между двумя великими странами. Особенно в такое нестабильное время, когда любая искра может зажечь мировой пожар, и мы все должны понимать нашу ответственность за недопущение этого. — Твоими бы словами, Роберто, да пирожки заправлять, — вздохнула Серья, чья улыбка уже совсем поблекла. — Он нам враг? — уточнил Тома, слегка беспокойно поглядывая на неё. — Кто, Роберто? Сам по себе нет, норм мужчина. Но как глава страны… в научном плане мы точно соперники. Да кто вообще нам не соперник, — поморщилась Серья, переключая канал. — Англия, — просто ответила Канзаки, прихлёбывая суп. — И мы это ценим. О, кстати… то есть не совсем кстати, но у меня мысль с утра крутится… — Серья слегка тряхнула волосами. — Как насчёт того, чтобы подобрать нашей группе имя? — Зачем? — удивилась Ицува, потихоньку севшая рядом с Томой. — Для порядка. У нас ведь, получается, Тома, шесть его девушек и Индекс. — Серья улыбнулась насупившейся девчушке, пытающейся влезть между парней и Ицувой. — И хоть режьте меня, но это точно лишь начало. Целая команда, а команде нужно название. Есть варианты? — Мисака слышала, что существует понятие «фракция Камидзе», может ошибаться Мисака. — Не ошибаешься, но это тупое название, — поморщилась Серья, выключая телевизор. — Нужно что-то такое… более яркое, запоминающееся, чтобы назвать — и все сразу «ох, да, этих бояться». Ну, варианты? Она обвела взглядом стол, но никто не спешил хвастаться воображением. Индекс и Ицува вели тихий спор за место, Канзаки молча ела, во всей позе Химегами тоже не читалось интереса, а сам Тома даже не знал, что тут сказать. — Ну… — выдохнула Серья. — Совсем никаких идей? Совсем ничего? Ничего такого, чтобы назвать — и моментально «о, это же гарем Камидзе Томы!»? — Гарем Камидзе Томы… — произнесла клон почему-то не на японском столь медленно, что даже не стала по обыкновению описывать свои действия. — ГКТ… — Она слегка наклонила голову, словно вслушиваясь в далёкий звук. — …GEKOTA? Стол погрузился в полное ошарашенное молчание, а затем Серья хлопнула в ладоши. — Всё! — торжествующе объявила она. — Нас теперь зовут GEKOTA, и мне срать на альтернативы! Тома аж засмеялся, и тут же последующие улыбки окончательно закрепили название. Но смех быстро утих, сменившись апатией. Гекота… лягушонок, обожаемый Мисакой… Клон сказала ему и только ему, что после выхода Мисаки в космос связь с ней стала нестабильной, а в мыслях замелькали видения нежелания возвращаться. Потом всё и вовсе прервалось. То есть — Мисака умерла там, в космосе. И не просто умерла, а по непонятной причине решила совершить самоубийство. Хотя обещала, что ещё увидятся, когда они прощались на базе Интри. Тома не понимал, почему она так сделала. Но явственно чувствовал, что это из-за него. Он взял с клона обещание не говорить никому, даже если спросят, и старался прятать всю боль внутри, максимально притворяясь, дабы Каори, Ицува и Мисаки — а теперь Серья и Айса — ничего не заподозрили. Там, в иллюзии Интри, он поговорил с реальным Акселератором. И тот сказал, что Тома своей рассеивающей сверхъестественное правой рукой уничтожает не только удачу, но и вообще всё, что идёт от бога, отчего выстраивает реальность по своим законам. Законам сражения с магами голыми руками, привлечения красивых девушек и вообще приключений. Тома не сразу его понял, но потом сотни раз обдумал и решил: коли так, то надо подсознательно желать всем счастья. А раз девушки влюблены в него, то для счастья им нужна взаимность. И пока что всё подтверждало теорию. Все девушки согласились, все со скрипом разного уровня смирились с конкурентками, все постепенно съезжались к нему. Что это, если не взлом реальности? Ещё бы суметь управлять этим взломом. Тогда бы он, для начала, оживил Мисаку и сделал бы всё для того, чтобы она простила его. Ведь, скорее всего, именно его подсознание вопреки всем желаниям хозяина погубило её. Химегами немного задержалась в ванной, но Тома совершенно её не торопил. Благо было бы куда торопиться. — Прости за ожидание, — всё равно слегка покаянно сказала девушка, заходя в комнату. И похоже, что задержалась не только ради самой ванной: Химегами что-то сделала с халатом так, что тот наполовину открывал её грудь, а нога при движении оголялась почти до бедра. — Всё в порядке. Садись, — он похлопал по кровати рядом с собой, и Химегами послушно села. Однако ещё до того, как успел к ней потянуться, сказала: — Тома, я хочу с тобой поговорить. — Разумеется, — Тома скорее ожидал этого. Остальные тоже хотели поговорить, хотя это всё сводилось к «твоя лучшая девочка я, не забывай». — Тома, ты меня любишь? — Иначе бы не написал. — Я помню, — кивнула Химегами. — И я была очень удивлена. Думала, что между нами уже всё, пусть даже я первая, с кем ты пересёкся в своих геройствах. — Однако всё равно пришла, после той надписи-то, — Химегами ошибалась по незнанию, ибо была отнюдь не первой. Однако вносить в беседу имя Митцури Аю нет смысла, тем более что вряд ли она его знает. — Надежда ещё не умерла, — дёрнула плечом Химегами. — Да и думала, что лучше побыть рядом в это время. Вдруг улыбнётся удача? В итоге и улыбнулась. — Фукиёсе, небось, злилась? — Нет, почему? Просто пожелала удачи. Она же знает, что я в тебя влюблена, а сама устояла. Только попросила держать за шкирку, вот так, — и Химегами взялась за отворот его пижамы. Для этого она скользнула к нему, и Тома протянул к ней руки. — Тома, можно ещё сказать? — Разумеется. — Научи меня сражаться. — Э? — парень от удивления даже опустил руки. — Зачем? — У тебя каждая боец, — насупилась Химегами. — Даже эта Кумокава. Самолёт в одиночку освободила, пока я сидела болванчиком… — Что? Какой самолёт? — Она не рассказала? — теперь удивилась девушка. — Она сидела рядом со мной, а потом извинилась и ушла. И нас трясти начало, двигатель отказал, садились в итоге на шоссе, а Кумокава потом пришла вся уставшая и растрёпанная, сказала, что на самолёт нападали и всё теперь позади, а потом спала всё время. Я думала, она тебе рассказала… — Не рассказала, потом спрошу. — Причём утаила не только Серья, но и отправившаяся за ней Каори. Что там нужно было скрывать от него, интересно? — Но Айса, ты уверена, что хочешь уметь сражаться? — Как ты меня назвал? — неожиданно напряглась девушка. — Айса… а, да. — Теперь всегда зови меня по имени! — Химегами словно по сработавшему триггеру распахнула халат. — И научи сражаться! — Вы точно ведёте меня к Айхане Етцу? На улицах Академия-сити вопреки царству осени было ещё тепло, и всё равно мальчик в темном жакете с натянутым на голову капюшоном с небольшими выступами, создающими иллюзию медвежьих ушек, поёживался от редких дуновений холодного ветра. Шагавший рядом с ним крупный мужчина, кажущийся горой из мускулов в чёрной кожанке, лишь пробурчал: — Абсолютно. Я же показал тебе знак. — Это ещё ничего не означает… — протянул мальчик, не отставая ни на шаг. — Тогда необязательно идти за мной, — указал мужчина. — У меня больше нет вариантов, Йокосука-сан. — Мальчик попытался сказать это максимально взрослым голосом, даже спину выпрямил. — Но я боюсь потерять драгоценное время. — А меня не боишься? — Нет. Я же гораздо сильнее вас. — Ты нулевой уровень, Шинка. — Шинка-сан для вас. И я не просто нулевой уровень, я тот самый нулевой уровень, что победил Акселератора! Парень крикнул это едва ли не на всю улицу, но никто не обратил внимания. Даже Йокосука проигнорировал выкрик и вместо этого вытянул руку, указывая на небольшой дом в ряду подобных ему. — Шестой здесь, — объявил он. Шинка посмотрел на двухэтажное здание съёмных квартир и нахмурился. — Если вы меня обманете… — Я не обманываю, — Йокосука направился к одной из дверей первого этажа. Шинка замялся, но когда массивный кулак неожиданно осторожно постучал по двери, то кинулся следом. Как раз когда из квартиры высунулась девушка в завязанной узлом на животе рубашке и серых спортивных брюках. Но уставился мальчик на длинные красные волосы, словно вышедшие из типичного аниме. — Привет, Йокосука, — вежливо улыбнулась девушка и слегка наклонилась, дабы взглянуть на мальчика. — А вы и есть Кано Шинка-сан? Тот кивнул, только сейчас заметив обнажённый живот и покраснев. Девушка перехватила его взгляд, хихикнула и отступила в квартиру. — Заходите, — донёсся оттуда её голос. Йокосука зашёл; Шинка слегка помялся, но затем вздохнул, сжал кулаки, что-то решительно прошептал себе под нос — и шагнул внутрь. За это время девушка успела расправить и застегнуть рубашку, а также ушла на кухню готовить чай. Шинка сел рядом с Йокосукой за небольшой столик и украдкой заоглядывался. Комната делилась на две части. Первая, наибольшая, была абсолютно чистой, прибранной и украшенной. Вторая, в облике опоясывающей телевизор трапеции, содержала блокноты, карандаши, пару планшетов, множество эскизов и набросков разнообразных рисунков, разбросанных так, словно ими порою игрался шаловливый котёнок. — А вот и чай! — девушка принесла на подносе три чашки со слегка зеленоватой жидкостью, и все какое-то время просто отхлёбывали горячий напиток. Затем Шинка натужно, нарочито откашлялся и спросил: — Вы действительно Айхана Етцу? Шестая? — Разумеется, — весело ответила девушка. — И я вас слушаю. Вы ведь так усердно пытались прикрыться моим именем ради дела? — Извините, — мальчик отставил чашку и поклонился. — Но да, мне пришлось. — Дабы разыскать Френду Севенлун, — закивала Етцу. — Я не держу зла и давно позволила подобное. Но зачем вам Френда? — Она мой друг, — просто сказал Шинка. — И я чувствую, что она в опасности. Она всегда предупреждала меня, когда собиралась уезжать, но после этого урагана пропала и всё. Я ходил к ней домой, и там всё закрыто, ни записки, ничего. — Оу, — Етцу слегка отпила из чашки. — Вы были так близки с Френдой? — Она мой друг, — повторил Шинка, нахмуриваясь, и девушка еле сдержала улыбку. — И я не могу обратиться в Анти-Навык или Правосудие, потому что она меня предупреждала о них. А после Затмения многие покинули город, даже Камидзе Тома уехал. Так что я могу обратиться лишь к вам. — Вооб… секунду. — Етцу слегка наклонила голову. — Ты знаешь про Камидзе Тому? — Да, он… — Шинка осёкся и посмотрел на Йокосуку, но тот хранил молчание древнего памятника. — Он… нулевик, что победил всех парней и влюбил в себя всех девчонок пятого уровня. То есть! — он испуганно замахал руками. — Всех, кроме вас, Етцу-сан! — Гм, гм, — отпила чая Етцу. — Гм, гм. Вообще-то, в Академия-сити остались ещё два пятиуровневых, да и без них немало людей могут помочь. Чего не к ним? — Френда не доверяет Седьмому и этим многим, — продолжил Шинка, всё ещё с осторожностью посматривая на девушку. — А я не доверяю Пятой. — И почему же? Шинка насупился и не ответил. Молчание стояло примерно минуту, после чего Етцу кивнула, словно прочла мысли и получила ответ так. — Что ж, вполне логично. Ладно, помогу, только дай мне пару дней. Я как бы не очень в курсе, кто такая Френда, должна навести справки. Но будь уверен — отыщу. — Спасибо! — радостно вскрикнул Шинка и тут же смутился, уткнулся в свою чашку. Но Етцу лишь радостно улыбнулась ему. Мальчик постарался покинуть дом как можно быстрее, явно всё больше нервничая с каждой минутой. Никто не стал его держать, только девушка вышла проводить в прихожую. А когда Шинка уже взялся за ручку двери, громко говоря слова прощания, то неожиданно склонилась и обняла. — В следующий раз будь очень осторожен, используя моё имя, — очень тихо сказала она. — Мало ли кого привлечёшь. Вокруг каждого пятиуровневого эспера крутятся много людей, и частью очень злые. Ты слишком хороший мальчик, не выставляй себя мишенью, если хочешь прожить ещё долго. Шинка судорожно вздохнул и вылетел за дверь, едва только Етцу его отпустила. Он пробежал целый квартал, но потом обессиленно опустился на колени, дыша так громко, что едва не пропустил писк телефона. Шинка вынул его из кармана шорт и посмотрел на сообщение, подписанное латинскими буквами SG: «Как продвигается»? Мальчик слегка помедлил, а затем очень аккуратно написал: «Скоро всё узнаю». — Ты начала его трогать? — прогудел Йокосука, когда Етцу вернулась в гостиную. — Наоборот, сказала, чтоб никому не позволял себя трогать, — вздохнула та, усаживаясь обратно. — Нет, весело, вот так живёшь всю жизнь и не знаешь, что у Френды Севенлун есть друг, знающий про Тому. Причём так неприлично знающий! Надеюсь, он не сможет рявкнуть это в лицо Мугино, жалко мальчика будет. — Для начала ему надо выжить в целом. На что он вообще надеялся, когда пользовался твоим именем, не понимаю, — Йокосука только сейчас допил чай. — На то, что сила этого имени откроет достаточно дверей и позволит найти друга, — тихо ответила Етцу. — Нулевики же, Йокосука, будто это мне надо тебе объяснять. Мужчина не отреагировал, а девушка тоже допила чай и продолжила: — Постарайся проследить за ним. Чую, кто-то уже мог клюнуть на приманку Шестого. Даже хотя бы просто узнать, кто.