Времена Мародеров

— Кейт, милая, ты нас так напугала! — к ней подбежала миссис Фетчер и прижала ее к себе. Отец подошел к ним молча и тоже обнял, не передать словами как он испугался. Еще вчера вечером, засидевшись с Люциусом в кабинете, обсуждая его планы на будущее он почувствовал что-то неладное, но сначала не придал значения этому тревожному ощущению. Потом, когда домовой эльф возник рядом с его столом и сообщил, что ужин готов, он сказал Люциусу спускаться в столовую, а сам решил зайти за Кейт, она говорила, что ей не здоровится, да и сегодня, как он мог заметить, она целый день не выходила из комнаты. И когда, там, в коридоре он обнаружил ее, лежащей на полу, он тот час же подхватил ее на руки и отправился в Хогвартс через каминную сеть, не забыв при этом послать патронуса жене. Он мог трансгрессировать в Мунго, вызвать их семейного целителя, но первой мыслью в его голове был Хогвартс, а если быть точнее, то мадам Помфри. Он еще не забыл, да и вряд ли забудет, как она чудом спасла его малышку на третьем курсе, когда Кейт решила, что такое дело как поиски какого-то клада под гремучей ивой — это так, пустяк. У нее было несколько переломов, сотрясение, она не приходила в себя около суток, но мадам Помфри помогла ей. Поэтому он и не сомневался, что она и сейчас поможет. Всю ночь целительница хлопотала над Кейт. Никто не мог понять, что с ней случилось. Внешне никаких признаков болезни не было. И тогда мадам Помфри решила проверить внутреннее состояние девушки. Родители Кейт не покидали больничное крыло ни на секунду, наблюдая за тем, как Поппи исследует сознание их дочери. К утру, устрашая медсестра шумно выдохнула и печально посмотрела на родителей. Она сообщила им, что кто-то, или что-то, она не может сказать точно ввел ее в состояние, отчасти похожее на кому. К этому времени в больничном крыле уже была и профессор МакГонагал, она тоже переживала за свою ученицу. И когда Мадам Помпри вынесла вердикт: " тут медицина бессильна, нужно что-то посильнее" тогда-то Минерва и помчалась к Слизнорту. Это было их последней надеждой, и, к счастью, зельевар помог. Сейчас, стоя тут, в медицинском крыле, мужчина обнимал своих любимых женщин и понимал, что в данный момент он самый счастливый человек на свете. ___________________________ — Что-то пошло не так?! Я же сделала все с точностью, как ты сказал! — девушка набросилась на парня как только дверь выручай комнаты растворилась за их спинами. — Ты о чем? — он действительно не понимал о чем идет речь. — Я о чем?! — она была в ярости. — Ты же сказал, что все готово, что у тебя все под контролем. А уже вся школа судачит о счастливом выздоровлении Фетчер! Что пошло не так?! — она взмахнула руками и опустилась на кресло, которое только секунду назад появилось по одному ее желанию. — Успокойся, у меня и сейчас все под контролем, — парень начинал злиться. Он не для того сюда пришел, чтобы на него орали. — Так было запланировано. Она очнулась бы от любого зелья, просто эта Помфри раздула из всего этого Салазар пойми что! — вот тут он немного недоговаривал. Парень не думал, что они так быстро поймут в чем дело. Но он очень надеялся, что заклинание успело подействовать. Это была очень темная магия. Он резко откинул челку. Кресло на котором сидела слизеринка трансформировалось в диван, на котором теперь уютно устроилась пара. — Тогда я ничего не понимаю, — она позволила парню притянуть себя за талию и положила голову ему на плечо. — Зачем тогда она вообще отключалась? — Это реакция на заклинание, иначе бы оно не подействовало. — он еще ближе подтянул к себе девушку, целуя ее. — Знаешь, Цисси, мне совсем не хочется ее сейчас обсуждать. — В этом я с тобой абсолютно согласна, — одной рукой она обняла его за шею, а другой начала перебирать его волосы. — Но я все равно не хочу, чтобы ты был с ней, обнимал ее, как сейчас обнимаешь меня, целовал, я не хочу тебя ни с кем делить. Последние ее слова немного напрягали парня, ему совсем не нравилось, когда она считала его своей собственностью, но сейчас слизеринец не хотел затевать ссору, поднимая эту тему. — Это вынужденная мера, тем более если наш план сработает, то мы с тобой уже точно будем вместе. Разве не этого ты хотела? — он немного отстранился от нее и посмотрел в глаза. А сам удивлялся, насколько мало нужно услышать девушке, чтобы тот час же успокоиться. И ведь это просто слова, ничем не подкрепляянные, а вот она уже успокаивается и улыбка появляется на недавно хмуром лице. — Нет, конечно, я об этом только и мечтаю, просто как только представляю тебя вместе с ней, то готова броситься на нее и придушить не месте. — она сжала кулаки, держась за его форменную рубашку. Нарцисса посмотрела на него с низу вверх таким влюбленными, казалось бы не слизеринскими глазами. — Ответь мне, пожалуйста честно, мне не стоит волноваться на ваш счет? — Что? — он подавил смешок, — Ты серьезно? Я и Фетчер, ну ты даешь, ты меня вообще за кого принимаешь? — естественно ни о какой влюбленности не шло и речи, но сам себе он привык не врать, его привлекала Кейт, она была одной из немногих, если вообще не единственной девушкой вне слизерина, кто совсем не боялся его, и это цепляло, заводило, пробуждало дикое желание подчинить. — Просто я очень боюсь тебя потерять, Люциус. — и она прижалась своими губами к его. Сначала их поцелуй был нежный, Блэк хотела показать насколько он ей дорог, насколько она его любит. Однако немного погодя Люциус взял инициативу в свои руки. Касания стали более страстными, действия жестче, поцелуи горячее. Он усадил ее к себе на колени и медленно стал поднимать руки вверх по ее бедру, задирая юбку. Однако этого было мало. И как подтверждение его мыслей в комнате появилась большая кровать с зеленым балдахином и черными шелковыми простынями, истинный слизеринец. Парень поднял ее на руки не отрываясь от губ, и, уложив на кровать, стал расстегивать пуговицы на блузке. Девушка не уступала парню, и вот, его рубашка полетела на пол вместе с блузкой. — Как же я хочу тебя, — прошептала она, — мы так давно не были вм... Он не дал ей договорить, возобновляя страстный поцелуй. Укусы на ее губах, игра языков, где каждый стремиться подчинить другого. Иногда он покусывал шею девушки. Ему действительно не хватало ее. Он изголодался по ее телу, аромату, той реакции, которая была так красноречива по отношению его рукам, губам. Теперь они не могли быть вместе. Теперь он обручен и не может делать все, что ему заблагорассудится. Ему нужно чутко придерживаться поставленному плану. Он ненавидел, когда кто-то считал его своей собственностью, особенно девушки, но сейчас он прекрасно понимал, что в какой-то степени все же находится в зависимости от ее рук, губ, стонов, поцелуев. Он ее, возможно даже, любил, хоть ни разу этого ей и не говорил. Во-первых, он считал эти слова проявлением слабости, зависимости. Ему с детства говорили, что Малфои никогда и ни от кого не зависят, они должны быть гордыми, главными во всем. Что касается жен. Его отец сравнивал мать с дорогим аксессуаром и пытался привить такое же отношению к женщинам и своему сыну. А во-вторых, это была не та любовь о которой пишут в книгах, он не был готов ради нее на все, не хотел поступаться своими принципами ради нее, жертвовать собой ради ее счастья. Он просто привык к ней, а она, хоть и была влюблена в него по уши, как и все остальные девушки, которые хотели получить его расположение, все же обладала неким стержнем и гордостью, которая не позволяла ей вести себя безрассудно. Поэтому сейчас, как и много раз до этого, целуя ее, обнимая, он не мог сказать те три заветных слова, которые она так желала услышать. Люциус начал расстегивать молнию ее юбки, а она ремень его штанов. Именно сейчас они были точным, зеркальным отражением друг друга. Он спустился вниз дорожка поцелуев, от шеи, до середины живота, сжимая ее талию, прикусил кожу, вызывая очередной ее стон, снова возвращаясь к губам. И вот, когда оба были обнажены, они немного поумерили свой пыл. Парень заправил ей прядь волос, выбившуюся из прически, провел рукой от кончика губы до груди и поцеловал в том месте, где остановилась рука. — Я тоже очень хочу тебя, Цисси, я ... — она уже подумала, что вот он, настал тот момент и он сейчас скажет ей эти слова. — Я... я... ты мне очень дорога. — и опять не то, опять он обыгрывал все другими словами, пытался увернуться. Она понимала, что ему тяжело произнести эти слова, но она так отчаянно хотела их услышать... Их тела слились воедино. Это был альянс не только тел, но и душ. Кто сказал, что слизеринцы не умеют любить? Все они умеют: любить, плакать, сожалеть, скучать, чувствовать. Просто это происходит внутри, а не у всех на глазах, и это происходит по-своему. Она любила его, и готова была пойти на все для него, что уже неоднократно доказывала. Доказывала своей преданностью, действиями, словами, она доказывала это ему каждый раз в постели, когда так отчаянно отдавала ему всю себя. Несмотря на то, что она была слизеринкой, что-то было в ней светлое. Все-таки течет что-то в крови Блэков, что-то светлое, гриффиндорское, то, что досталось отчасти Нарциссе и Регулусу, то, что совсем не досталось Бэлле, и то, что переполняло Сириуса. _______________________ На следующей неделе все только что и делали, как судачили про случай с Фетчер, что изрядно бесило девушку. Она очень не любила, когда кто-то лез в ее личную жизнь. Так еще к этой проблеме прибавлялась ситуация с Малфоем. По словам-наставлениям матери, а точнее сказать по принуждению, она должна была проводить время с Люциусом, пытаться завязать отношения. Слизеринца, похоже, это вполне устраивало. Он все время пытался где-нибудь ее прижать, будто уже считал Кейт своей собственностью. Но самым ужасным для гриффиндорки было то, что с каждым днем, когда парень подходил к ней, пытался дотронуться до нее, сердце билось все чаще. А самым странным для нее было то, что она перестала делиться всем с Лили. Она даже не сказала ей про помолвку. Она сама не понимала, почему начала отдаляться от нее. Будто бы что-то внутри не давало ей раскрыться подруге, сковывая ее невидимыми цепями. В пятницу последним занятием у них было зельеварение, как обычно, сдвоенное со слизерином. После того случая с потерей сознания Слизнорт стал уделять большое внимание девушке. Было понятно, что он просто хочет понять, в чем была проблема, но Фетчер не совсем хотелось быть в роли подопытного кролика. Вот и в этот раз уже в конце урока профессор попросил девушку задержаться. — Профессор, честно говоря, я немного тороплюсь, профессор МакГонагалл попросила меня помочь Лили с первокурсниками, — она на ходу пыталась придумать причину. — Я не задержу вас надолго, моя милая Кейт, — он всегда так называл своих любимчиков, — просто мне хотелось бы видеть вас в моем клубе хотя бы в этом году. — он улыбнулся. Фетчер всегда ему отказывала. Она не видела в этих собраниях ничего привлекательного: сборище снобов, которого ей хватает и на приемах у матери. Вот и сейчас она уже было открыла рот, чтобы ответить отказом, как ее взгляд упал на рамки с колдографиями с прошлого года, где все члены клуба стояли в нарядных костюмах, там она и увидела Малфоя. Ее сердце опять решило отплясать чечетку, и уже сама себя не контролируя, она ответила, — С удовольствием, профессор. — только сейчас, сказав это, она осознала, что натворила. Удивлена была не только она. Профессор не мог поверить, что неприступная Фетчер все-таки отбросила броню и решила вступить в его клуб. Это была победа для Слизнорта. Мало того, что девушка была умна, но и ее семья являлась довольно влиятельной в магическом сообществе, что не могло не привлекать Горация. — Это просто прекрасно, мисс Фетчер! — он хлопнул в ладоши. — Насколько я помню, вы торопились к мисс Эванс, что же, не смею вас больше задерживать. — Спасибо профессор, благодарю вас за приглашение, — даже не смотря на то, что девушка была полностью потрясена сложившейся ситуацией, она никогда не забывала о нормах поведения, которые прививались ей с самого рождения. Закрыв за собой дверь кабинета зельеварения и немного отойдя, девушка скатилась вниз по стене. — Какого Салазара со мной происходит? — отчаянно прошептала она в пустоту. Она совершенно была сбита с толку, то, что с ней происходило было просто ненормально, она не могла влюбиться в Малфоя, это просто невозможно, но то, как реагировало ее тело и сердце говорило об обратном. Просидев так еще минимум десять минут, она решила, что ее скоро могут хватиться, поэтому, медленно встав на ноги, Кейт направилась прочь из подземелий. Однако не все было так просто. За поворотом она столкнулась ни с кем иным, как с Люциусом Малфоем. — Фетчер, — он в своей обычной манере тянул гласные, — неужели ты настолько по мне соскучилась, что сама стала искать встречи со мной? — он облокотился плечом о стену и стал пристально на нее смотреть. — Не дождешься, Малфой, уйди с дороги, я спешу, — она попыталась толкнуть его в плечо, но как только она к нему прикоснулась, на долю секунды в глазах все потемнело, а по коже побежали мурашки. Немного отойдя от парня, она старалась успокоить сумасшедше бьющееся сердце. — Что-то не так, Кейт? — парень специально сделал акцент на ее имени, он не мог не заметить, что с ней происходило. Слизеринец медленно стал к ней подходить, Кейт же в свою очередь начала отступать. Однако постоянно так продолжаться не могло, и Фетчер уперлась стеной в холодную стену. — Ты мне так и не ответила, милая, с тобой все в порядке? — Малфой, отстань от меня, пожалуйста, мне сейчас совсем не до тебя, — она первый раз за столько лет вежливо попросила о чем-то слизеринца. Однако парень не желал ее слушать. Он еще ближе подошел к ней и положил руки ей на талию. Гриффиндорка резко вздохнула. Ей пришлось собрать крохи оставшейся воли в кулак, для того, чтобы оттолкнуть от себя Малфоя и выбежать прочь из подземелий. Люциус не стал ее догонять. Он понимал, что девушка уже попалась в его сети. И он уже предвкушал вкус победы.