Сериал "Коноха"

— Наруто, — слова даются с трудом. В горле першит от дыма, ноют раны и сломанные кости. Миг — и мир становится четче через призму всевидящего шарингана. В руке пением птиц разрастается смертоносное Чидори. — Саске, — с придыханием, затаенной болью. В глазах слезы, за спиной — хвосты, поддержка и преданность сильнейшего из демонов. Одна рука плетью висит вдоль тела, но зверь в нем будет биться до последнего вздоха. Одной рукой он закручивает Расенган. Двое шиноби сорвались друг другу навстречу, жалея и мечтая о своей последней, завершающей многолетнюю гонку, битве. — Стоп, снято! — камера отъезжает, раздаются хлопки. Довольный режиссер не скрывает своих эмоций и аплодирует чуть ли не громче всех. Саске вскакивает первым, протягивает руку Наруто, и тот с завидной ловкостью встает на ноги. Парни крепко пожимают друг другу руки и обнимаются. За столько лет съемок они стали не разлей вода, хотя, казалось бы, проводя на съемочной площадке от десяти часов, можно сильно устать от примелькавшихся лиц. Но нет, спелись же. — Что, пошли смывать грим? — вымученно улыбнулся Саске. — Точно. И валить. Я спать хочу — сил нет, — Наруто зевнул, — но завтра же мы у Хинаты? Саске заверил друга, что все в силе. Самому неимоверно хотелось отдохнуть. Последние серии сезона были самыми напряженными, и требовали больших запасов выносливости. Благо, многие трюки оставляли каскадерам, иначе актеры не смогли бы выдержать высокие темпы съемок. Парень растекся в кресле, пока гример смывала с него ссадины и кровоподтеки. Скоро этот проект закончится, Утива не хотел принимать участия в продолжении, надеясь не стать актером одной роли. Его японо-европейская внешность была довольно примечательной — и его уже звали на съемки в рекламе довольно крупные бренды — и ему совершенно не хотелось ассоциироваться только с героем популярного сериала. Наруто было проще: перекрась шевелюру, сотри полоски, — и уже другой человек. Намикадзе этим внаглую пользовался, избегая пристального внимания фанатов. Саске было немного тяжелее, хотя природные русые волосы и голубые глаза тоже иногда сбивали с толку. Возможно, после съемок удастся отрастить бороду или хотя бы щетину — пока плотный график сериала не давал никакой надежды на эту вольность. У выхода их ждала уже переодевшаяся, снявшая парик и смывшая всю косметику Сакура. Рыжие волосы шли ей гораздо больше по мнению Саске. Девушка, пытавшаяся бросить курить, сейчас безбожно вейпила. Увидев приятелей, она обняла их. — Мальчики, я уже почти замерзла. Вы обещали меня до дома подбросить, я водителю дала выходной, — у Сакуры был мелодичный голос и грациозные движения. Сам зная, как сильно могут изменяться люди для роли, Утива все-таки каждый раз поражался тому, как уверенная в себе красавица превращается в забитую влюбленную глупышку. Возможно, дело было в том, что детям богатых и небезызвестных родителей, редко удается родиться талантливыми. Вот и за спиной у Сакуры не прекращали шептаться, что ее в сериал протащили из-за папиных денег. Девушка всегда держалась стойко, говоря, что травля — это естественный спутник ее жизни. — Как можно отказать такой красивой девушке, — включил свое обаяние Наруто. Машина уже ждала их. Намикадзе любил жить на широкую ногу, и автомобиль был соответствующий: дорогой и пафосный. Помогая девушке сесть, Утива поймал себя на мысли, что ему будет не хватать таких моментов после съемок. У них подобрался на редкость приятный коллектив, не считая пары людей, с которыми Саске все равно не общался. Зазвонил телефон. На телефоне высветилось «Нии-сан». — Да, Итачи, — родными братьями они не были, но старательно друг другу подыгрывали. По сути, без грима их даже нельзя было назвать похожими. Если Итачи уродился красавчиком, идеально вписывающимся в свою роль, то Саске старательно наводили марафет, создавая образ «ледяного принца». — Привет, мой глупый младший брат, — со смешком раздалось в трубке, — не хочешь заехать? Я умираю от скуки. — Хочешь, чтобы я тебя добил? — хохотнул Саске, которому по сюжету пришлось зарезать дорогого братца во славу рейтингам. — Мое дзюцу кунгфуевее твоего, — заржал совсем разошедшийся Итачи, — мне вчера плазму во всю стену привезли. Спорим, я тебя уделаю в мортал комбат? — Саске согласился приехать и разогнать тоску с условием, что останется на ночевку. Ехать потом домой совершенно не хотелось. Наруто, услышав пересказанный вкратце разговор, пожелал другу победы и попросил водителя поменять один из адресов. Квартира Итачи была даже ближе, поэтому Саске первым распрощался с друзьями и вышел из машины. У своего «братца» он уже бывал, поэтому без труда нашел нужные апартаменты. На стук открыл немного заросший, но явно хорошо отоспавшийся после своей «смерти» Итачи. Светлая и просторная квартира не сильно была похожа на холостяцкую берлогу, но Саске не раз заставал в этой квартире и полуголых девиц, и спящие в окружении бутылок тела. Вечерние посиделки прошли уютно и даже как-то слишком быстро. Вот только Итачи радостно вскидывает руки, довольный очередным выигрышем, а вот Саске уже настолько клонит в сон, что он почти не соображает, как его доводят до кровати. Сквозь пелену слышны слова «Доброй ночи, отото», и он окончательно проваливается в темноту. *** Он падал. Падал во что-то настолько давящее и густое, что не было сил вздохнуть. Всюду были какие-то люди с мертвыми глазами, горящие дома, кровь и боль. Он метался, пытаясь зацепиться за что-то, найти выход, но только тонул еще быстрее. Картинки сменялись с ужасающей быстротой, но ни одна не была ему знакома. «Саске» — звали его красные глаза, «Саске!». Он проснулся, резко вдохнув. Над ним склонился Итачи, все такой же кареглазый, без намека на шаринган. — Ты кричал во сне, — поджал губы его названный брат, — что-то случилось? — Не помню, — Саске помотал головой, пытаясь стряхнуть остатки кошмара, — что-то очень странное. Помню кровь, трупы, — ему показалось, что на этих словах во взгляде Итачи промелькнуло что-то непонятное, — ты что-то хотел сказать? — Мне давно казалось, что «Коноха» слишком сильно эксплуатирует кровавые зрелища. Не удивительно, что у тебя начались кошмары. Странно, что ты так долго держался, — Итачи отвел взгляд, и Саске подумалось, что у того тоже могли быть кошмары. Все-таки именно его персонаж был связан с большим количеством убийств. Мирных серий у него практически не было. — Ничего страшного. Все равно следующая неделя — финальная. Если кошмары не пройдут, схожу к психотерапевту, попью успокоительное, — криво улыбнулся Утива. На самом же деле, он не был уверен, что не пойдет за таблетками после второго такого сна. Ничего подобного ему видеть не хотелось. Итачи встал. — Хорошо, раз уж ты проснулся, спящая красавица, я могу сделать нам завтрак. Но с условием, что ты расскажешь мне, почему на меня взъелся Орочимару. Он меня игнорирует третий день. Я честно не понимаю, что я такого успел сделать, — всплеснул руками мужчина. Саске хмыкнул. Еще бы до Орочимару нельзя было дозвониться, тот уехал постигать мудрость тибетских монахов, открывать свои чакры и что-то там еще. Он всегда был немного повернут на таких вещах. А еще он был немного забывчив, поэтому периодически забывал сказать, что у него очередной приступ просветления. Тем не менее, он не переставал от этого быть хорошим человеком, который многому научил коллег по съемочной площадке: техники перевоплощения у Орочимару были невероятными, он мог сыграть практически любого персонажа. И Итачи, и Саске быстро привязались к импозантному мужчине, который в свои пятьдесят выглядел на тридцать, чем все время беззастенчиво пользовался. Рассказав брату о новой авантюре Орочимару, Утива смог практически услышать, как расслабился собеседник. Как именно работали мозги их учителя и хорошего товарища, представить могли немногие. Разве что Тсунаде, его хорошая подруга. Но к этой властной женщине с тяжелым характером и гигантским, пусть и справедливо раздутым, эго мало кто мог подступиться, вот и Итачи решил лишний раз не связываться. Завтрак был хорош — Итачи раньше вел кулинарное шоу, поэтому готовить умел, пусть и делал это не так часто. А пряный кофе, пробирающий до мурашек, и вовсе поднял настроение до отличного. — Кстати, ты идешь к Хинате? — Итачи в это время читал твиты, и изредка отвечал на избранные. — Да, пожалуй. Меня сегодня звали в «Кристалл», но после того, как я поставил синяк его владельцу, меня что-то не тянет, — мужчина потер подбородок, вспоминая драку. Хидан был сам виноват, назвав его сладкомордым пидорком для подростковой дрочки. И вряд ли он ожидал поставленного удара от «модельки», которая каждую субботу стабильно упивалась в слюни и забирала с собой какую-нибудь девчонку нетяжелого поведения. Итачи, будучи сыном военного, на физическую подготовку и скорость реакции не жаловался. Да, тогда он был достаточно пьян, чтобы полезть с кулаками на Хидана, а не просто послать его, как это иногда происходило. Они немного поваляли друг друга под женские визги, а потом их разняла охрана, которую Хидан не переставал материть. Итачи, конечно, вежливо попросили покинуть заведение и даже вызвали ему такси, но было понятно, что пока Хидан не перебесится, лучше ему там не появляться. Не из-за страха быть побитым, а из-за возможных слухов о его дебоширстве, если они опять сцепятся. Его агент тогда Итачи весь мозг съест, напоминая о положительном имидже. Поэтому приглашение Хинаты было как нельзя кстати. Тем более, что там будут все свои. — Отлично, — улыбнулся Саске и допил кофе. Они побездельничали еще какое-то время, потом Саске уехал на съемки в каком-то журнале, а Итачи остался один, играя в дартс. Все дротики попадали ровно в цель. *** Хината придирчиво оглядела себя в зеркале. Сколько сил стоили эти небрежные кудри и неброский вечерний макияж… Если Киба не сделает ей комплимент, то ему хана. Когда-то ее детская влюбленность в Итачи не дала ей наделать глупостей с Наруто, за которым она бегала по сюжету сериала «Коноха». С Кибой они были вместе уже полгода, и Хината любила его все больше. Да, он был «плохим парнем» с улиц, которому повезло попасть в «Коноху», но он был ответственным и чутким, будто старше своих лет. Она таяла от его ласковой улыбки, от его заботы, а он носился с ней, как с фарфоровой куклой, словно боясь потерять. В дверь постучали. — Хината, — Киба подхватил ее на руки и закружил по комнате, — ты просто красавица. Моя принцесса. — Да какая я принцесса, — ее всегда смущало это обращение, и она немного покраснела. — Самая настоящая. Принцесса Хината Хьюга, — он крепко прижал ее к себе, — а это тебе, — и вручил ей букет красивых нежных роз. Хината счастливо рассмеялась. Когда они спустились на веранду, Ханаби и Неджи, о чем-то споря, накрывали на стол. — О, вы уже закончили предаваться разврату? — Неджи дал родственный подзатыльник Ханаби и сделал вид, что не заметил ее язык. — Ага, и готовы помогать. Что нужно сделать? — Киба, несмотря на подколку, не отпустил от себя девушку, продолжая придерживать ее за талию. — Какие голубки, я сейчас расплачусь, — Ханаби на правах младшей сестры закатила глаза. Все рассмеялись. Хьюга, в отличие от остальных сериальных семей, действительно были родственниками, только родными: Неджи был старшим братом, Хината средней, а Ханаби — младшенькой, любимой и оттого чуть избалованной, за что та и получала от старшего брата. Не сказать, что Хьюга были претендентами на самую образцовую семью года, но общие съемки сблизили их. Для Ханаби это была первая роль, но она настолько очаровала всю съемочную группу, что те согласились ее взять, и не прогадали. Семья Хьюга была одной из самых популярных у фанатов. Все членам семьи прочили модельную карьеру, но Ханаби снова отличилась, заявив, что «Коноха» — ее первая и последняя роль, а она сама собирается выучиться на медика. Неджи был интересен театр и самосовершенствование, а Хината всерьез задумывалась о семье. Им всем нужен был перерыв после оглушительного успеха, свалившегося как снег на голову. К назначенному времени начали подтягиваться гости. Первыми приехали Итачи и Сакура. Итачи вызвался быть ответственным за шашлыки и, сделав комплимент девушкам и пожав руки парням, начал колдовать над мангалом. Сакура же быстро влилась в девичий щебет, сетуя на родителей, которые хотят свести ее с очередным перспективным женишком, который и сам не рад. Киба и Неджи уединились чуть поодаль, где, судя по всему, Хьюга опять превратился в заботливого старшего брата, с усердием пытающего парня сестры. С небольшим опозданием приехал Наруто, который опять нацепил на себя какие-то щегольские шмотки. Собрав все смешки и подколы касаемо обновок, гордо заявил, что живет он один раз, и сидеть на своих накоплениях до смерти не намерен. После чего спас Кибу от начинавшегося по третьему кругу разговора, переключив внимание Неджи на себя. И только через полчаса из машины выпрыгнул Саске с большим ящиком спиртного. — Простите, на съемках задержали, — покаянно повесил он голову. — Тебя только за смертью посылать, — хмыкнул Наруто, принимая у друга бутылки. — Зачем посылать, когда я сам себе Чидори? — хмыкнул Саске. Ближе к ночи похолодало, и друзья перебрались в дом. Уже изрядно захмелевшие молодые люди расселись на длинном диване. Гигантские тарелки с попкорном и чипсами стояли на стеклянном столике. — А я говорю «Пила», — сердилась Ханаби. — «Сайлент Хилл», — возражал Неджи. — Может, «Карты, деньги, два ствола» пересмотрим? — подал голос Киба, обнимая прикорнувшую на его плече Хинату. Компания закивала головами, порядком устав от вечных споров двух Хьюга. Саске вновь не заметил, как провалился в сон, расслабившись в тепле под мерное сопение сидящей рядом Хинаты. *** Он снова был в нигде. Перед глазами показывались отрывки чьей-то жизни. Очень страшной жизни. Это было похоже на сериал «Коноха», но гораздо мрачнее, гораздо кровавее. Он пытался не смотреть, но даже зажмурившись он видел чью-то жизнь. Жизнь сироты и убийцы, для которого жизнь человека ничего не стоила. Ему хотелось кричать от страха и ужаса, когда он впервые увидел отражение человека в зеркале. Это был он сам: такой, каким его пытались сделать для съемок. Только хищнее, опаснее и безумнее. Он смотрел и смотрел, не мог прекратить, не мог заставить собственный мозг остановить эту пытку. Проходили годы чужой жизни. Жизни человека, которого не должно было существовать нигде, кроме телеэкранов. Но этот человек был, и в глазах у него жаждой крови горел шаринган. *** Он просыпался тяжело, будто после наркотика. В голове была вата, все смешалось. Сморгнул, окончательно просыпаясь. Напрягся: он был в незнакомом доме, кругом лежали его друзья-враги из деревни. Куная под рукой не было. Мысли завертелись с невероятной быстротой, глаза обшаривали незнакомое помещение в поисках зацепки. Ничего. Пусто. Он включил шаринган. Голова взорвалась болью, и он сполз с дивана, чтобы переждать ее. Свои-не свои воспоминания вставали на место, занимали недостающие участки. Он зашипел сквозь зубы, стараясь не скулить. Это тело было слабее, оно не привыкло к пыткам и боли. Он встал, пошатнулся, перешагнул через спящего Наруто, ожидая, что тот проснется и попытается его убить. Тот только причмокнул губами и продолжил спать дальше. Гражданский. Подспудно Саске ожидал, что это все — морок или плохой сон. Наруто продолжал спать. Дремлющая в кресле Сакура не пошевелилась. Ханаби откровенно храпела. Взгляд задержался на Сакуре. Тут она была спокойнее, и рыжий ей действительно шел больше, придавая ей какую-то очаровательную хрупкость. И все же, он понимал, что в чем-то она осталась такой же, как и в его мире: привязалась к нему и Наруто, пусть и не бегала за Саске, но искренне переживала за них двоих… Интересно сложилось, да. Он осторожно, не желая разбудить людей — ему тяжело было привыкнуть звать их друзьями — Саске прошел на кухню. На ней обнаружился живой Неджи, и Саске пришлось начать контролировать дыхание, чтобы взять себя в руки. Успокоившись, он постучал по косяку двери. — Твою мать, — Неджи резко обернулся, — Саске, ты когда научился так тихо ходить? — Саске хотелось постучаться лбом об стенку. Гражданские. Он идиот. — Ты, видать, оглох после попойки, Недж, — выдал он найденную в памяти ухмылочку, — у тебя есть вода? Я бы озеро выпил сейчас. — То-то ты так хреново выглядишь. Будто покойничек, — развеселился слишком бодрый Хьюга и поставил перед ним стакан с водой и таблетку. Саске выпил, думая над тем, что и без бьякугана тот видит достаточно. Видимо, в своем мире его все-таки прирезали. Не сказать, что он бежал от смерти — наоборот, последние годы он упрямо шел за ней. Но все равно… неожиданно как-то. — Спасибо, — искренне поблагодарил он, когда таблетка улучшила его состояние. — Не за что, — махнул рукой бывший мертвец, — Итачи алкоголь не берет, сволочь такую. Он на пробежке, скоро будет. Саске еще раз поблагодарил за информацию и вышел. На ватных ногах. Как-то он не обратил внимания на то, что тут его старший брат живее всех живых. Правда, тут они не братья, но это все еще Итачи, его вылитая копия. Сердце забилось чаще, и он зашел в ванную, чтобы умыть лицо и побыть одному. В зеркале отражался чуть опухший от вчерашней пьянки, но все еще узнаваемый здешний Саске. Не сильно получалось ассоциировать себя с этой внешностью, но привыкнуть можно. Саске активировал шаринган и отметил, что Мангеке у него больше нет. И не было ощущения, что он может его вернуть. Возможно, это было платой за новую жизнь. Учиха — местная фамилия «Утива» ему не нравилась — вытер лицо полотенцем и услышал чьи-то шаги у входной двери. Встречаться со старшим братом не было ни сил, ни духу. Но судьба никогда не спрашивала его желаний. — Привет, отото, — прошептал Итачи, стараясь не разбудить спящих. И Саске потребовалась вся его хваленая выдержка, чтобы так же непринужденно улыбнуться и помахать ему рукой в ответ. Голос бы подвел. — Пошли на воздух, — ласково улыбнулся ему человек с лицом его брата, и у последнего из клана защемило сердце. Когда его взяли за руку и просто повели за собой, Саске пошел. Сейчас он вложил бы Итачи нож в руки. Эта улыбка… без боли, без страданий. Разве можно так улыбаться? Его брат так никогда не мог: гений, надежда клана, — у него не было детства, чтобы научиться так искренне улыбаться людям. Пульс у Итачи был ровный, выверенный. Слушая его, Саске готов был поверить, что перед ним его брат: уже во взрослом возрасте он осознал, что его старший брат слишком сильно контролировал пульс, когда волновался. Тот был слишком идеальным. Они вышли на газон, Итачи плюхнулся на мокрую траву и похлопал рядом с собой. — Итачи, чего ты хочешь? — остро взглянул на него Саске. — Отдохнуть, ты какой-то смурной, и… — Саске его перебил. — Итачи, ты после пробежки, а пульс у тебя как у человека под успокоительным, — взгляд старшего брата стал острее. Он будто бы сбросил добродушную маску, с которой пытался сжиться. Но мужчина тут же снова расслабился, откидываясь на траву. — Да, прокололся. Совсем к гражданке привык, — помолчал, — ни минуты не жалею, что это так. Я попал сюда после своей смерти. Удивился, узнав, что у меня какая-то невыносимая фамилия Исикава, никаких братьев у меня нет, а родителей я потерял несколько лет назад в автомобильной аварии. Это были какие-то совершенно незнакомые мне люди, но факт оставался фактом: я снова остался один. Оказалось, что я учился на актерском. Сам понимаешь, что для шиноби проще профессии среди гражданских не найти. Так и жил несколько лет, оттаивая. Меня еще при переходе в этот мир с местным Итачи перемешало, так что мозги на место встали. Потом пригласили в проект «Коноха». Сам понимаешь, каково было мое удивление, когда я узнал сюжет и увидел твоих приятелей. А когда на съемках появился мой младший брат, я был близок к позорному для своих лет обмороку. Ты же меня вообще не помнил. Но тебя ко мне тянуло, а я не мог от тебя отказаться, отото. Все, что я делал в том мире, я делал с мыслью о тебе. Сказал бы, что ради тебя, но не могу. Я оправдывал свои истязания благими целями, но причинял тебе только боль. Прости, отото. — «Прости»? Это все слова, которые у тебя есть для меня? — Не думаю, что тебе стало проще, когда ты убил меня, но ты это сделал, — пожал плечами Итачи, — я давно не тот человек, которого ты помнишь. Я пережил своих демонов. Все, что у меня осталось — любовь к тебе. — Ты был моим демоном. — Я знаю. Они помолчали. — Так значит, тебе не нравилась твоя фамилия? — Саске готов был говорить о чем угодно, кроме действительно важных тем. — Я поменял. Курама, — глядя на недоуменный взгляд брата, Итачи пояснил, — я вряд ли действительно был готов снова назвать себя Учихой. А лис сделал многое для того мира. Будет правильно сохранить о нем память. — «Итачи Курама» звучит дерьмово, — хмыкнул Саске. — Кто бы говорил, Утива, — не остался в долгу «нии-сан». Луч солнца попал на лицо Итачи, и тот оглушительно чихнул. Саске было подскочил от громкого звука, но услышав заливистый смех брата, замер, глядя на веселящегося мужчину. Мысль о том, что можно просто так смеяться, улыбаться — жить — была дикой и непривычной. Манящей. — Так значит, здесь есть копии всех людей из того мира? — Не совсем копии, но в целом верно. Ты еще успеешь познакомиться с Орочимару. Он тебя обожает. — Еще бы. До смерти? — Ого, сам Саске Утива умеет каламбурить. Дайте мне кто-нибудь камеру, я хочу это заснять. — Итачи… Скажи честно, что ты планируешь делать? Ты же понимаешь, что моя война была буквально вчера. Я умею убивать людей. Этот мир не мой. — Он для всех, Саске. Я не хочу тянуть тебя на поводке или драться с тобой. Впервые у тебя нет долга, ты — чистый лист. Ты волен делать все, что хочешь. Я не собираюсь тебе указывать, мой глупый младший брат. Но если тебе нужно мое плечо, я всегда буду рядом. Отпусти войну и живи с миром. — Я постараюсь, нии-сан.