Чары и месть, отвага и честь

Супруги Ферраджи-Фасилье сейчас все еще отдыхали в Пхукете. За это время они перепробовали множество различных вариантов того, как можно провести время: катание по волнам и на аквабайке, и на таблетке, и по очереди на водных лыжах, и на прикрепленном к катеру парашюте, что позволяло обозревать окрестности с высоты птичьего полета, и занимались парашютным спортом. И юная особа, и ее муж были колдунами, поэтому проблем с организацией досуга и поиска необходимых для этого вещей у них не было — можно же наколдовать себе и аквабайк, и катер, и парашют, и водные лыжи, и таблетку, и много чего интересного. — Дорогая, как насчет того, чтобы заняться сегодня дайвингом без акваланга? — решил предложить своей благоверной Фредди. — Мы ведь и так способны дышать под водой! — Хорошая идея! Мы еще не погружались в пучину Индийского океана, и надо бы исправить это упущение! — И еще поищем какие-нибудь затонувшие сокровища на океанском дне — что просто так воду мутить! — Поддерживаю! Это будет круто! Почти каждый день молодежь старалась придумать себе новое приключение, чтобы каждый из дней, проведенных на побережье Индийского океана, запомнился надолго, так как им быстро надоело греть маслы на солнышке и лениво плавать среди соленых вод, каждый день юная душа каждого из них настойчиво требовала чего-нибудь нового и интересного. Нырнув на самое дно и начав двигаться сквозь воду, юноша и девушка стали смотреть во все глаза, чтобы ничего не упустить из виду. Поначалу им ничего не попадалось на глаза, как вдруг они заметили вдалеке большой затонувший корабль. — Давай подплывем поближе! — предложила старшая из дочерей Малефисенты. — На потопшем судне наверняка есть что-нибудь ценное! Ее благоверный согласился с ее доводами, а когда они приблизились к суденышку, то удивились до глубины души: оно было из чистого золота, а весь его экипаж состоял ныне не в виде фрагментов скелета, а статуй из этого драгоценного металла. — Все это странно... — задумался юноша-тень. — Очень странно! — А я знаю, в чем тут дело! — заявила Малефисента-Джафария. — Это корабль Кассима, того самого, который охотился за Рукой Мидаса. — А что это за хрень такая? — Эта вещица превращает в чистое золото абсолютно все, с чем соприкасается, и, по всей видимости, ее коснулись и судно, и все, кто на нем были. Поэтому, если у нас вдруг получится отыскать сей артефакт, то для того, чтобы его забрать и привезти домой, придется брать его не голыми руками, а затем обмотать его тканью, чтобы нам с тобой не превратиться в статуи. — Позволь полюбопытствовать, откуда ты все это знаешь? — Мне об этом поведали папа и Мозенрат, муж моих старших двоюродных сестер. Они знают все обо всем, потому что они — единственные мужчины в нашей семье, которые состоялись как злодеи и официально состоят в их числе. — Ты Тефара забыла. — Он еще не взрослый мужчина, он не в счет. — Если стал злодеем до совершеннолетия, то, значит, уже взрослый. — Да черт с ним! Поплыли лучше за Рукой Мидаса! Отыскав наконец бесценную вещицу и потуже завернув ее в кусок полотна, Малиджар прикрепила сверток к своему бикини и на радостях стала отплясывать на золотой корабельной палубе, распевая во весь голос. Ее молодой муж присоединился к ней, и они запели вдвоем: — В море ветер, в море буря, в море воют ураганы, В синем море тонут лодки и большие корабли, Корабли на дно уходят, с якорями, с парусами, На морской песок роняя золотые сундуки. Золотые сундуки-и-и!! Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты, Изумруды и рубины осыпаются дождем. Если хочешь быть богатым, если хочешь быть счастливым, Оставайся, мальчик, с нами — будешь нашим королем! Ты будешь нашим королем! Свежий ветер веет в море, в море синем, в белой пене, Пусть, захлебываясь в пене, тонут в море корабли! Пусть на дно они ложатся, с якорями, с парусами, И тогда твоим станут золотые сундуки! Золотые сундуки-и-и!! Корабли лежат разбиты, сундуки стоят раскрыты, Изумруды и рубины осыпаются дождем. Если хочешь быть богатым, если хочешь быть счастливым, Оставайся, мальчик, с нами — будешь нашим королем! Ты будешь нашим королем!* — Откуда ты знаешь эту песню? — спросил Фредди у благоверной, закончив дуэтное пение под водой. — А ты откуда, раз так хорошо знаешь слова, что подпевал? — Это — любимая песня Урсулы, она — одна из лучших подруг моей мамы наряду с твоей мамой и Измой. Ну, хватит обо мне, ты тоже слышала ее от матери Умы или как? — И да, и нет. — последовал ответ. — Эту песню пела не только она, но и моя бабушка Розалия для меня! Она рассказывала мне, что она вместе с морской ведьмой ее придумала. — Ожидаемо. Женщина-осьминог говорила о том, что песней исключительно ее сочинения был шедевр «Poor Unfortunate Souls» — «Бедные невезучие души». И я не удивлен, почему они вдруг подружились — обе жадные до богатств! — Ты же знаешь ее, она помешана на золоте. По крайней мере, это объясняет, в кого мой отец такой алчный. Я думаю, бабушка сойдет с ума от восторга, увидев, что мы привезли ей Руку Мидаса! — Я того же мнения. Кстати, нам несказанно повезло, что Аравийский полуостров и Пхукет омываются водами одного океана. — заметил голубоглазый. — Именно поэтому судно короля сорока разбойников и отнесло по водам в другом направлении, хотя как — неизвестно. Во-первых, оно же уже затонуло, а во-вторых, оно — золотое, а не деревянное. — Впрочем, неважно. — промолвила девица. — Главное, что у нас в руках эта столь ценная вещица! Поплыли дальше, навстречу новым приключениям и новым артефактам! За несколько часов носители фамилии Ферраджи-Фасилье отыскали целую груду сокровищ с затонувших кораблей, правда, предназначения бо́льшей их части они не знали. ★★★★ Брунгильда в это время, уложив тройняшек на ночной сон, решила посмотреть фотоальбом, в котором были бережно собраны кадры из жизни ее отпрысков. Она заметила, что практически на всех снимках вместе с близнецами находился ее Джаф, а она есть только на нескольких фотографиях. Охотница поначалу, оставив новорожденных сыновей на попечение своего старшего брата, не думала, что она делает что-то не так — ей нужно ходить на охоту и обеспечивать мясной пищей всю свою многочисленную семью, а малышей брать с собой было, ясное дело, небезопасно, да и вряд ли она хорошо знает, как нужно обращаться с детьми, а у ее брата четырнадцать потомков, он уж поопытнее ее будет. Однако в тот самый день, когда мальчишкам исполнялся год, произошло то, что радикально изменило ее мировоззрение и перевернуло ее жизнь с ног на голову. Тогда богатырша на кухне разделывала свою охотничью добычу и раскладывала ее мариноваться в разные емкости, чтобы ее невестки потом готовили дичь, а Джафар в это время кормил сидящих на детских стульях племянников, держа их за руки, чтобы учились уже есть сами, но не превращали столовую в свинарник. В это самое время Дизраэль свободной ручкой схватил за куцую бороденку сидящего рядом взрослого и звонко продекламировал: «дядя!». Хоть в этот момент сестра и брат находились в разных комнатах, однако два помещения соединяла большая арка и потому мужеподобная услышала, как младшенький из ее наследников сказал свое первое слово. В этот момент Хильда с ужасом осознала, что пропустила все на свете и что она совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, делегировав своих тройняшек, пусть и самому ближайшему своему родственнику. Она не должна была этого делать. Она — их мать, а значит, растить их должна была она, а ее брательник должен был разве что время от времени помогать ей в этом, а не заниматься этим самостоятельно. Дуболомка решила тогда уделять больше времени отпрыскам и по возможности совмещать это со всеми своими повседневными заботами, чтобы времени хватало на все: она кормила их, пока ела сама, она катала большую коляску по долине, другой рукой наводя арбалет и стреляя там уток, она качала мускулы с помощью подвешенной к одному из деревьев в саду конструкции из прочного каната из двух блоков, прочного троса и большого деревянного корыта, в которое она клала близнецов и параллельно с этим их укачивала; все свои действия она снабжала обязательными пояснениями в духе «мама покормила», «мама погуляла», «мама покачала». Брунгильде повезло: через несколько дней Феликсор все-таки назвал ее мамой, а вслед за ним и остальные, однако она понимала, что не заслуживает того, чтобы первым словом среднего из ее сыновей было слово «мама», так как родительница из нее никудышная. Все-таки справедливо получилось, что первое слово Дизи было на радость тому, кто все это время заботился о них. Хоть девушка, ставшая уже молодой женщиной, старалась уделять детям время как угодно: болтать с ними, пока она обдирает и разделывает добытую в лесу дичь, стрелять птиц на реках и озерах, в это время гуляя с потомками, разговаривать с ними, пока ест — она осознавала, что этого мало. Охотница решила поразглядывать фотографии. Вот здесь Джаф сидит в своем любимом кресле-качалке и держит на руках своих мирно спящих питомцев и сам решил вздремнуть; здесь он качает их в воздухе силой магии, чтобы малыши наконец уснули, и параллельно с этим поет им в качестве колыбельной одну из своих песен; на этом снимке он их купает, ухитряясь мыть всех троих; на этой фотке мужчина сидит на своем диванчике в виде золотой змеи и кормит своих племянников из бутылочек, одной рукой держа емкости с буйволиным молоком, (которое раздобыл для своих детишек Марс, так как у его боевой подруги молока не было) а другой — самих крошек, чтобы они не ерзали и спокойно ели; на этой — невысоко подбрасывает мелких вверх, но над диванчиком и с помощью колдовства, так как ему не хватало силенок, чтобы поднять хотя бы одного; на очередном кадре запечатлено, как мужчина щекочет пальцем одного из ее ребятишек, и, судя по тому, что тот зажмурил глазки, задергал своими маленькими ручками и ножками, и улыбался во весь рот, ему это явно нравилось; а на последнем, который силачка решила посмотреть, мальчишки собирали пирамидку, ее брат хоть и не был заснят, однако в кадр попала его рука, то есть он все-таки присутствовал здесь. Хильда захлопнула фотоальбом и поставила его на его привычное место на полке, а затем тихонько приоткрыла дверь детской и с нежностью посмотрела на близнецов, сладко спящих на своей трехъярусной кроватке. Мужеподобная также тихо, чтобы не создавать лишних звуков, закрыла дверь и пошла в свою комнату, однако когда она пошла по коридору, ей на глаза попалась большая, заключенная в резную позолоченную раму фотография ее любимого братца. — Ты молодец, Джаф. — повернулась богатырша к колдуну, взирающему на нее из-под стеклянной оправы. — Ты сделал многое как для меня, так и для моих наследников — ты вырастил всех нас! Отдыхай теперь спокойно в Таиланде. Ты это заслужил. Теперь настала моя очередь быть идеальной родительницей для Луидорро, Феликсора и Дизраэля. У меня появился второй шанс, чтобы исправить мои прошлые ошибки, и я его не упущу! Дуболомка отправилась в свою опочивальню, в которой она спала вместе со своим супругом Марсом, которого, ясное дело, не было дома — он принимал участие в очередной баталии. Большая кровать, на которой спали муж и жена, была сделана из титановой стали, иначе как бы выдержала две туши, вес каждой из которых уже перевалил за двести килограммов. Младшая из дочерей Розалии вышла из комнаты, отправилась в свою «берлогу», плюхнулась на кучу шкур, и хоть и легла спать, она беспокойно ворочалась с боку на бок — ее все мучили раздумья по поводу того, как в кратчайшие сроки можно стать идеальной матерью для своих сыновей.