Письмо

Саша хорошо рисует, даже очень хорошо. В спокойные, тихие вечера, когда он уже закончил работу, а Степан все ещё дописывал отчёты, невольно залюбовавшись, Бинх начинал зарисовывать в блокноте свою главную головную боль (читать как «Объект воздыхания»).Стёпа, которому неведомо как удалось растопить лёд в сердце полицмейстера, глубоко в нем укоренился, и выгнать его никак не удавалось. Таких маленьких зарисовок в этом самом блокноте было огромное множество. Жаль только, что об этом Тесак узнал уже после смерти Бинха. Степан отчётливо помнит, как доктор, которому предоставили тело покойного для приведения его в подобающий вид, принес маленький черный блокнот, блокнот, который Александр Христофорович всегда у сердца держал, и без слов передал его в руки Тесака.Помнит, как листал его, и с каждой перевернутой страницей глаза заполнялись слезами. Как бы не старался их остановить, не показывать свою слабость и держать себя в руках, они все равно начали бежать по щекам Стёпы ручьями, когда он дошёл до последней заполненной страницы с письмом, сделанным прямо перед самым отъездом в дом Данишевских. «Я чувствую, скоро что-то случиться. Чувствую, смерть дышит прямо мне в спину поэтому и пишу. Не сомневаюсь, что после моей смерти письмо дойдет до тебя. Я всегда хотел тебе сказать, но что-то каждый раз меня останавливало, может здравый смысл, а может простой человеческий страх. Страх быть отвергнутым, страх снова остаться одному. Ты стал моим домом, Степан. Ты заменил мне целый мир. Ты стал моим смыслом жить, моим якорем. Когда меня сослали, думал, что всё — жизнь моя окончена. Теперь жить мне в этой грёбаной деревне, с этими дег….недалёкими людьми. А тут ты, такой радостный, счастливый, встречал меня у самой брички, хвостиком везде ходил. Хвостик… А со временем привык я к тебе, всюду ты со мной, помогаешь, заботишься.Слова добрые говоришь, чай свой необычайно вкусный мне завариваешь, пледом накрываешь, когда на месте рабочем засыпаю, небылицы да истории всякие интересные рассказываешь.Хотя кто теперь знает, небылицы они или нет, после последних то событий. Не понимаю, честно, что же ты во мне нашел? Я же ссыльный, Стёпа, нет во мне ничего такого… А ты добр был, всегда, чтобы не произошло, как бы я не злился, какие бы слова плохие тебе не говорил — все прощал. А уж сколько раз я тебя из участка участка взашей выгонял.Все одно — возвращался, будто пёс верный, за всё хозяина прощаешь.И всё взгляды такие ласковые, добрые на меня кидаешь, а иногда грустные. И как после такого не полюбить? Тяжко, тяжко мне было скрывать это, да ещё и после таких взглядов, дающих надежду на взаимность. Да вот только не понимал я тебя, и сейчас тоже не разберу взаимно это или нет, а шаг первый сделать не мог, чтобы снова не остаться одному — одинёшеньку. Каким же дураком я был… А может, скажи я раньше, всё сложилось бы по-другому? Может, и не пришлось писать это письмо, признаваясь тебе прямо на смертном одре, может, и вовсе не оказался бы в такой ситуации? Если выживу, точно скажу, обещаю. Спасибо, что был со мной, что не бросал никогда и дарил смысл жить.И прости, что сказал такие слова грубые, я никому так не верил и не доверял, тебе я готов доверить свою жизнь, но больно мне страшно стало, что предчувствие это не к моей смерти вовсе, а к твоей, не хочу я видеть твою смерть, держать на руках твое бездыханное тело и хоронить свою последнюю любовь… Мне уже пора, Яков Петрович торопит, но знай, что я всегда рядом, в твоём сердце А. Х. Бинх» Вот тогда не выдержал Стёпа, упал на колени, да лбом земли холодной коснулся. И все равно, что одежду запачкает, все равно, что кто-то увидит. Сердце из груди выпрыгивает, слезы по лицу стекают. Вся боль, так старательно сдерживаемая, вышла наружу и накрыла его с головой. Если раньше были два факта, которые помогали сдержать всё эмоции, а если быть точнее Гоголь, находившийся постоянно рядом, и что-то вечно говоривший про то, что нужно жить дальше, да приготовления к похоронами, то сейчас ничего не мешало эмоциям вырваться наружу. Не уберёг счастье своё, не сумел. И глупцом был, когда боялся в чувствах своих начальству любимому признаться. Вот дурак. Сам себя теперь Тесак ненавидел, корил за смерть любимого человека. Как жить дальше он не понимал. Да и не хотел. Не выдержал Стёпушка — утром следующего дня нашли рыбаки бездыханное тело его в запруде.А уже вечером закопали рядом с любимым начальством.