***
Большая перемена между уроками наступила быстро. Обычно это время дается на то, чтобы пообедать, переодеться на физкультуру, у кого она по расписанию, или сделать свои дела, на которые обычных десяти минут не хватало. Сложив учебники в свой шкафчик, Рейна закрыла его на ключ, который положила в карман темно-синего пиджака. Держа сумку на предплечье, она шла по коридору медленным шагом, смотря на снующих школьников, пока не дошла до диванчиков рядом с окном. — Рей, — блондинку окликнул знакомый женский голос. Обернувшись, она увидела Лукрецию, сидящую в компании своих друзей — Карла, Гусман, Поло, Андер и новенькая, которая определенно всеми силами пыталась влиться в коллектив, занимали темно-синие диванчики. — Не присядешь к нам? Я видела, нарко-барби покинула тебя, променяв на Самуэля. Рейна лишь закатила глаза, услышав кличку, которую Лу придумала для ее подруги. Ее никогда не касалось то, чем занимается мать Ребекки — она придерживалась легенды о том, что выиграла в лотерею, и всех это устраивало. Кроме не верующих в сказки. Разведя плечами, Агилар присела на край одного диванчика рядом с Карлой. Блондинка пребывала в странном настроении. Она не поддерживала шутки, изредка улыбаясь ради приличия, и часто глядела в свой телефон. Глянув уголком глаза, Рейна оглядела экран телефона подруги, на котором красовался диалог с Саму, что ушел с Ребеккой. Становилось все более интересно. — Кстати, Рейна, вечеринка вчера была просто отпад. У тебя очень крутой сад! — поделилась Каэтана, широко улыбаясь Агилар, что была вынуждена отвлечься от наблюдения за экраном сидящей рядом одноклассницы. — Спасибо. Мама реально гордится этим садом — ее достижение. Занимается им в перерывах между судебными заседаниями, — блондинка натянула улыбку, посмотрев на Каэтану, которая действительно пребывала в восторге. Она была дико счастлива, что ей удалось попасть в крутую компанию этой школы и пребывать рядом с Лукрецией, называя ее своей подругой. — Судебными заседаниями? — девушка не унималась, а улыбка с ее губ немного спала. — Ее мама — мировой судья, — пояснила Лу, сидящая с новой подружкой. — Потому и в частых разъездах. — Оу, круто, наверное? Рейна лишь развела плечами, продолжая натянуто улыбаться и стараться не показывать, что этот разговор ей немного неприятен. Она пересеклась взглядом с Андером, сидящим неподалеку от нее — парень едва заметно указал головой на Карлу, намекая, что им нужно поговорить, если Агилар этого еще не сделала. — Карла, дорогая, мы можем отойти на секунду? — прочистив горло, предложила Рейна. Карла вмиг очухалась и заблокировала свой телефон так скоро, будто бы там реально что-то запрещенное. — Конечно, — блондинка кивнула и девушки, поднявшись с мест, отошли немного в сторону, к большому окну, на подоконник которого уселась Рейна, скрестив ноги и поправив синюю юбку. — Я слушаю тебя. — В общем, я не буду ходить вокруг, да около… Я знаю, что ты видела нас вчера. С Андером, — Агилар говорила приглушенным голосом просто боясь быть услышанной и просто потому что было немного странно говорить об этом. Карла лишь улыбнулась, предвкушая какой-то более серьезный разговор, и села рядом на подоконнике, приобняв Рейну. — Мы просто целовались, у нас ничего не было. Просто я не хочу, чтобы кто-то об этом знал. — Я не понимаю только одного — все же, наш Андер гей, или ему все-таки нравятся девочки? — Карла с прищуром посмотрела на спину друга. — Расслабься. Все хорошо. Это естественно — под алкоголем всякое бывает. Я никому не скажу, если тебе это так важно. — Спасибо, подруга.***
Из школы девушку встретил брат. Он приехал на машине самостоятельно, ожидая Рейну у входа. Когда Агилар вышла, она спустила солнечные очки на нос и возрадовалась солнцу и долгожданной свободе — этот последний урок был настолько скучным, что даже телефон и шутки Ребекки рядом не помогали. Заметив сестру, Ксандр приопустил тонированное стекло и поднял ладонь в приветственном жесте. — Рейна, — сзади снова послышался голос. Девушка остановилась, после чего повернулась на носках, закатывая глаза под очками. Ей навстречу шел Андер, оглядываясь по сторонам. — Ты уже уезжаешь? — Да. Уроки закончились, нет желания оставаться тут более. — Поговорила с Карлой? Все хорошо? — Абсолютно. Ей нет дела до нас. Ну, как, до нас… В общем, ты понял. Но теперь есть сомнения в том, что тебе нравятся парни, — Рейна рассмеялась, приспуская очки на переносице и наблюдая за лицом Андера, что нервно закатил глаза. Это всегда ее забавляло — бесить Муньоса и видеть его недовольное лицо. — Если у тебя все, то я пойду. Меня ждут. — Да, пока, — девушка уже развернулась и медленными шагами направилась к машине брата. — Родителям привет! — Не дождешься! — в ответ Рейна показала средний палец, на секунду повернувшись к стоявшему за спиной Андеру. Запрыгнув в машину брата, они обменялись парой фраз, а затем поехали домой, обсуждая прошедший день. Дома их уже ждали вернувшиеся с совещания родители. Мама накрывала ужин, а отец занимался телефонными разговорами, ходя по просторной гостиной из угла в угол. Это продолжалось просто постоянно и казалось, что отец и телефон — две неразлучные вещи. Мельком поздоровавшись с родителями, с которыми остался Ксандр, Рейна убежала наверх, в свою комнату. Только войдя, она закрыла дверь на замок, после чего наконец включила напольный светильник рядом с большим шкафом. Наконец-то почувствовать себя дома после долгого и крайне скучного дня в Лас Энсинас было просто наслаждением. Переодевшись, она подключила телефон к зарядке и наконец уселась в кресло рядом, чтобы проверить наличие сообщений. Первое и последующие были от Ребекки.я была права — он во что-то вляпался.
***
— Мам, кстати, ты ничего не знаешь о деле Марины Нуньер? Ну, вернее, про ее убийство? — поинтересовалась Рейна, накручивая на вилку немного длинной пасты. Молчание за столом начинало напрягать, а разговоры родителей на рабочие темы уж точно не были тем, о чем хотелось бы поговорить вечером со всей семьей. Ксандр, сидящий рядом, чуть пихнул сестру ногой под столом, продолжая ужинать. — На самом деле, я даже не интересовалась. Но, насколько мне известно, полиция подозревает брата вашего одноклассника, — ответила мать Рейны, беря в руку бокал с вином и делая пару глотков напитка, что посоветовала маркиза. — Но на него нет доказательств, поэтому до суда вряд ли дойдет. — Да, все верно, — не унималась Агилар-младшая. — Я знаю, что тебе до таких мелких и ничтожных дел до лампочки, но это наш город, и мало ли, может, слышала чего. Просто все уверены, что это не он. — Рейна, я не следователь. И далеко, не этого города. Если тебе нужно что-то конкретное, я могу узнать. Но если ты просто интересуешься, чтобы поддержать разговор, то я ничего не могу тебе ответить. И я не понимаю, с каких пор ты интересуешься такой ерундой, — голос женщины прозвучал даже немного холодно. Впрочем, как и всегда. — Да, я интересуюсь, потому что хочу поддержать разговор. Просто поговорить, как семья, безо всяких работ и упреков. О вашей работе и слышать не могу, вот здесь она уже! — девушка провела ребром ладони по горлу. — Ты даже не знаешь, как у меня дела, а про отца я вообще молчу. — Рейна, прекрати. Не за столом, — вклинился папа, наконец подав голос за ужином. Мужчина не выглядел заинтересованным в делах своей семьи. Его заботили куда более важные дела и они явно не касались детей и жены. — Хорошо, тогда я выхожу из-за стола. Девушка поднялась, звучно отодвинув тяжелый стул, а после сняла салфетку с колен и бросила ее на место, где сидела пару секунд назад. Ярость кипела внутри и хотелось поколотить всю посуду, из которой семья ужинала до этого. Она уже не выдерживала находиться в этой золотой клетке, в которой не было ничего человечного, а слово «семья» не имело никакого значения. Все ее слово «семья» заканчивалось на Ксандре, который тоже предпочел отмолчаться и не встревать. Выйдя из-за стола, Агилар пошла в прихожую. Схватив кожаную куртку и наспех обувшись, она сунула телефон в карман и вышла из дома, хлопнув дверью. Идя к воротам, она лишь видела Ксандра, стоящего у больших окон столовой и смотрящего на уходящую сестру. — Приветик. Спишь? — Конечно, — с иронией ответил Андер. — Важное что-то? — Андер, можешь прийти на мост через двадцать минут? — хлопая тяжелой створкой кованных ворот, девушка придерживала телефон своим плечом. Наконец закрыв ворота и оказавшись снаружи, Рейна осмотрелась; вспомнив, что место, куда она предлагала подойти другу, находится сравнительно недалеко, как и его дом, она отправилась туда самой короткой дорогой. — Что случилось? — с нотками волнения спросил Муньос на том конце. Его интересовало, что бы такого должно случиться, чтобы Рейна позвонила ему поздно вечером и попросила прийти на его место? Но, тем не менее, он уже схватил со стула свою толстовку. — На месте расскажу. И, возьми, пожалуйста, самый лучший косячок, если есть и если не жалко. Я заплачу, — добавила Рей, после чего сбросила вызов, выключая телефон и убирая его обратно в карман кожанки. Она брела к тому обрыву, засунув руки в карманы и смотря по сторонам. На улочки уже опустился вечер и зажег все свои самые яркие фонари и огни. Рейна смотрела на дома, мимо которых проходила, замечала теплый свет из окон и думала о том, как там внутри все хорошо. На глаза наворачивались слезы от раздумий о хорошем. Придя, Агилар уселась на высокий бортик моста, изрисованный граффити, и смотрела на темную воду под собой и дома вдалеке. Тишина и вечерние сверчки не давили, а лишь давали ощущения нахождения в полном спокойствии, даже несмотря на то, что внутри бушевал океан. Андер пришел через десять минут и уселся рядом, ничего не спрашивая. Он подкурил косяк и протянул дымящуюся скрутку девушке в холодных длинных пальцах, после чего уставился вдаль, как делала Рейна до этого. Взяв сигарету из его рук, она долго смотрела на то, как она тлеет, а потом затянулась. Легкие наполнились светло-серым полупрозрачным дымом и спокойствием. Прикрыв глаза, девушка выпускала дым носом. Сделав еще пару затяжек, она вернула косяк Андеру. — Ну? Что случилось? — С чего бы начать? Ну, с того, что моим родителям никогда не было дела до чего-либо, кроме моего местонахождения, репутации и учебы. — Понятно. Убежала из-за ссоры с родителями, — из пары предложений Муньосу было запредельно ясно, что произошло. Они нечасто, но встречались здесь в такой же обстановке, когда Рейна импульсивно убегала из дома, поэтому сценарий таких встреч был уже ясен. — Ну, ничего. Сейчас курнем и вернешься домой. Провожу тебя — уже поздно. — Я не вернусь. — То есть? — Не вернусь, Андер. Чего непонятного? Парень лишь хмыкнул, снова протягивая Рейне сигарету. Она сделала затяжку и медленно, наблюдая за струйками, выпускала дым из приоткрытых губ. У девушки совершенно не было плана дальнейших действий — что делать, куда идти, но было ясно только одно — возвращаться смысла не было. Ведь все равно все повторится через пару дней. — И куда тебя тогда проводить? — Никуда. Я не знаю. До Ребекки далеко и ей не до этого — она пытается разобраться с Саму. Заночую здесь, а утром зайду домой, оденусь и в школу. Андер лишь рассмеялся с ее слов. — Ладно, так и быть — могу приютить у себя, пока ты в бегах. — Пожалуйста, уговори Азусену, чтобы она ничего не сказала моим, если позвонят, — Рейна сложила ладони в умоляющем жесте, пальцами держа тлеющие остатки сигареты. Она была определенно похожа на кота с огромными глазами из того мультика. — Ты же знаешь, она любит тебя. Конечно, не спалит, — парень вздохнул, а потом пальцем выбил из рук девушки окурок, который полетел вниз. Рейна застыла, задержав взгляд на темной воде, куда глазами проводила упавшую сигарету с маленьким огоньком. И снова она вспоминала свою семью, убеждая себя, что все уже настолько хреново, что ничем не поможешь. На зеленые глаза вновь навернулись слезы, которые девушка вытерла рукавом куртки. Андер молча обнял ее обеими руками, прижав к себе и подбородком уткнувшись в светлую макушку. Вмиг стало тепло. Он больше не мог видеть ее такой. Каждый раз, пускай это бывает редко, она звонит ему, просит прийти на место и принести чего-нибудь интересного, чтобы забыть о произошедшем дома. Он приходит, приносит, сидит и смотрит на нее, чтобы не разрыдалась или с моста в порыве не спрыгнула. А внутри сердце также разрывается от осознания того, что ей приходится переживать, и знает, что внутри она далеко не такая крутая, какой хочет казаться. — Ну, все, хватит телячьих нежностей. Пойдем, я уже замерзаю.