***
— Ты оторвёшься от телефона когда-нибудь? — Намджун по истечению почти недели залипания друга в его мобильное устройство просто не выдержал, в очередной раз прожигая взглядом чужое довольное лицо и со злым выражением делая пару глотков тёмного пива из жестяной банки, — Я, конечно, понимаю твоё восхищение этим парнем, но камон, мы с тобой столько лет знакомы, ты не можешь просто так взять и променять меня на него… — Ким только успел закончить свою речь, как Юнги с определённо радостным лицом поднялся со своего излюбленного кожаного кресла с мягкой накладкой и ушёл куда-то в сторону душа с низким «Алло», — Окей, видимо, можешь. — Вы и с девушками такой настойчивый? — послышалось на том конце трубки усмехающимся голосом. Наверное, его владелец сейчас сидит с бокалом лёгкого алкоголя и смотрит на что-то спокойное, по типу сверкающих огней Сеула, виднеющихся в панорамном окне просторной студии. По крайней мере, эта приятная картина уже въелась в голову Юнги и заставила раз триста пожалеть о местонахождении. — А я разве настойчив? — неудивительно, что голос становился с каждой фразой всё ниже, ибо самой главной целью продюсера на ближайшую неделю было соблазнить до широкой улыбки странного и тем же более очаровательного Тэхёна. Тихое «да» вперемешку с бархатистым смехом только в очередной раз укрепили желание Юнги, — Тогда надеюсь, что эта настойчивость даст свои плоды. Казалось, что эти невинные шутки, коими они не планировали являться, с лошадиной порцией прямых намёков били не по человеку по ту сторону телефона, заставляя его каждый раз издавать близкий к хриплому смешок, а по самому их автору, снова и снова окуная его с головой в чужой глубокий голос. А Мин совсем не против уйти на дно всем телом, с прихлебом напиваясь издевательским «надейтесь, надейтесь» и на контрасте нежным «так вы всё же смотрите на меня под этим самым углом?». И будь десять раз проклят Намджун в этот момент, но ничего не изменит факт того, что его громкое раздраженное «Ты вечность в толчке просидеть собираешься?! Уже пятнадцать минут прошло!» заставило настроение Мина практически полностью уйти в никуда, оставляя за собой лёгкий шлейф наигранно сексуального «До встречи в субботу». Но даже слабого шлейфа было достаточно, чтобы Тэхён ответил уверенным согласием.***
Место встречи было обсуждено настолько быстро, что и у одного, и у другого на мгновение возникли сомнения по поводу согласия на встречу. Но тем не менее, почти ровно в шесть часов вечера Юнги, как подобает истинному джентльмену или просто влюблённому взрослому, ждал возле наполовину зелёного дерева, одетый в то самое прюнелевое пальто, которое в его глазах являлось отражением первой встречи в кафе, и держал в покрытых венами волнения руках два стаканчика американо. И появление долгожданного произведения искусства в этом длинном бежевом пальто и интересного, неизвестного Юнги цвета шарфе, в белом бадлоне, заправленном в чёрные зауженные брюки, и мартинсах, прошитых жёлтой нитью, отразилось на ранее спокойном лице пропитанной нежностью улыбкой. — Вы так долго ждали, что решили зайти за кофе? — Тэхён вступил в диалог первым, прерывая не успевшие вылететь из чужого рта слова приветствия и ранее крутившиеся в голове фразы, которые спешили стать потенциальными комплиментами. Неудивительно, что, заворожённый нахальной ухмылкой, Юнги без колебаний протянул один стаканчик кофе вперёд, ведь этот сияющий, наверное, с рождения фотограф прекрасно знал себе цену, чем без угнетений совести пользовался, — Благодарю. — Американо, — слова благодарности немного отрезвили разум конкретно засмотревшегося на парня в бежевом пальто продюсера, — Я запомнил, — лёгкая улыбка покоряет мир? Если это действительно так, то сейчас у ног Юнги находится весь млечный путь. Если, конечно, не считать того факта, что покоривший людей растянутыми губами Мин готов склониться перед чужим довольным смешком вместе со всей небольшой галактикой за плечами. Вдвоем прогуливающиеся по парку парни смотрелись достаточно хорошо, чтобы прохожие парочки, одиночки, дети, взрослые, мужчины, женщины оглядывались с восхищенным «вау» в голове и частенько провожали их взглядом до тех пор, пока не теряли из виду. Ветер чересчур «вкусно» для глаз развивал польта, создавая целую симфонию чёрных и бежевых складок ближе к нижнему краю, и ранее тщательно уложенные волосы. Голоса, схожие по тембру, но такие разные по восприятию смешивались воедино, заставляя окружающих прислушиваться к частым смешкам и удивлённым вздохам со стороны как одного, так и другого. Что это, если не самая стереотипная картина из какой-нибудь романтической дорамы? — Знаете, Юнги, после рассказа о ваших увлечениях мне стало безумно интересно услышать одну из написанных этими прекрасными руками композиций. А, может быть, и не одну… — Тэхён поиграл бровями с достаточной хитрецой, чтобы у идущего рядом парня в голове зародилась мысль прямо сейчас отвести этого наглеца в свою собственную студию и оккупировать музыкальными пальцами какой-нибудь из клавишных инструментов. Водить руками по чёрно-белой цветовой гамме, заставляя известную многим ушам в самых разных уголках мира мелодию разлетаться по помещению, в какой-то момент начиная вмешивать в нее собственный голос. — Тогда хоче…тите прогуляться ко мне в студию и послушать? — вопрос не был неожиданным для фотографа, который только и ждал его, всем своим нутром желая послушать наверняка красивую мелодию, созданную идущим рядом известным продюсером. Всё это, естественно, он судил исключительно по рассказам, прозвучавшим за время прогулки. — На самом деле, это твоё предложение — одно из лучших предложений, которое поступало мне в течение последней недели, — Тэхён аккуратно перешёл на «ты», наблюдая, как его ответ отражается на чужом лице сначала лёгкой, а после широкой и радостной улыбкой. Честно, от показавшихся из-за обветренных губ маленьких зубок у него как будто камень с сердца упал, разрушая собой оставшуюся тонкую стенку неловкости. Неделя не такого частого, как бы хотелось Юнги, общения не прошла даром, поэтому весь недолгий путь до места создания великого музыкального творчества прошёл гладко и на почве вопросов о повседневности. Так им обоим было легче, так была возможность познакомиться ближе ещё до того момента, пока ключ не будет вставлен в замочную скважину, а входная дверь не распахнётся, позволяя скрытому в студии запаху чистоты и кофе вырваться наружу, оккупируя ноздри парней. Внутри было просторно, минималистично и слишком чисто для стереотипного образа творческого человека: пыли не было видно ни на полках с наградами, ни на одном музыкальном инструменте, лишь пара стаканчиков из-под кофе стояла на компьютерном столе рядом с клавиатурой и огромный плюшевый медведь сидел рядом с маленьким холодильником. — У тебя тут уютнее, чем я предполагал, — Тэхён одним невероятно пафосным движением снял своё определённо дорогое бежевое пальто с плеч и повесил его на одну из вешалок в виде различных животных. Кажется, это был слон, — Вот говорят же люди, хочешь узнать человека, посмотри на место, где он творит, — шаг за шагом, уже ногами, облачёнными в одни серые носки, любопытный фотограф прошёл внутрь, бегая большими заинтересованными глазами сначала по стенам, на которых висели различные сертификаты и дипломы, после переходя на музыкальные инструменты и отмечая для себя интересной расцветки синтезатор, облеплённый различными наклейками — очевидно тот был кастомный. — И какого же человека ты во мне разглядел? — Юнги с особым наслаждением наблюдал за единственным истинным предметом богоподобного искусства в его просторной студии. Каждое движение было словно отточено, такое плавное и аккуратное, на лицо моментами падал свет, обрамляя тонкой линией идеальный профиль, глаза блестели от разгорающегося интереса и видного невооружённым глазом восторга. Парня действительно не часто тянет на людей настолько сильно, чтобы подолгу рассматривать, чтобы желать показать лучшие качества, чтобы водить пальцами по инструменту так легко и невесомо, ловя на них чужой взгляд. — Очень-очень странного и необычного, — лёгкая усмешка, пока Тэхён самым аккуратным образом усаживает своё тело на компьютерное кресло и так вальяжно кладёт одну ногу на другую, делая вишенкой на торте заинтересованный взгляд из-под полуопущенных ресниц, — Но мне нравится, — Юнги показалось, или голос этого чертовски сексуального паршивца стал на пару тонов ниже? И пусть он будет проклят, но именно сейчас руки, совершенно не слушаясь, начали нажимать на клавиши, позволяя удивительной мелодии разлетаться по всей комнате, но что самое главное, вливаться в слегка оттопыренные уши сидящего в кресле Тэхёна. Атмосферу, царившую в студии, можно было смело назвать интимной, даже учитывая факт бьющего в большое окно света. Красивая музыка, отрывками низкий шепелявый голос музыканта, звук расстёгивающейся чёрной сумки и щелчок синего полароида, который понёс за собой неприятную тишину и чужой заинтересованный взгляд. Фотограф, который только что ярко показал свою сущность, с довольной улыбкой наблюдал, как постепенно на маленькой фотографии проявляется чуть сгорбленный силуэт играющего на синтезаторе Юнги. Было видно, что глаза его блестели, а влажный язык медленно, словно напоказ прошёлся по всей нижней губе, оставляя за собой мокрый след. Жалко только одно: сидящий напротив синтезатора человек не мог читать чужие мысли, которые конкретно в данный момент передавали единую мысль — лучшая из всех моделей. Фотография аккуратным движением отправилась на компьютерный стол, пока Тэхён уверенно поднялся с удобного рабочего кресла с довольно наглой на первый взгляд целью: он решил ещё с утра, что такую горячую жертву упускать нельзя. Смелый шаг под пристальным взглядом Юнги, рука, опустившаяся на костлявое плечо, стройная нога, которая так резво пересекла препятствие в виде бёдер продюсера, позволяя телу свободно опуститься на чужие колени — всё это одновременно вызывало огромное количество вопросов и полностью опустошало голову. Вторая рука на бледной шее, а тело начало вытворять необъяснимое, создавая плавную, завлекающую чужие музыкальные руки волну. Медленно, ведя длинными пальцами вниз по груди Юнги. Медленно, совершая тазом чересчур пошлые круговые движения. Медленно, смотря с таким развратом, что мозг напрочь выбрасывал все воспоминания о порнографических фильмах, считая их полным мусором. Медленно, облизывая губы так, что возникало желание схватиться пальцами за этот язык и хорошенько надавить до выделения слюны. — Влюблённый в мои глаза? — уверенности сидящего на острых коленках молодого человека можно было сейчас крупно позавидовать. Хотя… Это большой вопрос, кому из них двоих стоит завидовать больше. А все потому что Тэхён — это ёбаное искусство, ему позволительно быть таким… Невозможным. Именно по этой самоуверенной причине он сейчас прогибается в спине так грациозно, наклоняется к уху так близко, шепчет так низко, что хочется пожизненно выгуливать то стадо мурашек, которое только что пробежало по коже Юнги от самой шеи и до пальцев ног, — Не стоит только смотреть, я ведь не экспонат… И с этим окончательно ошарашенный парень был полностью не согласен. Лишь сидел смирно без возможности пошевелить руками, без возможности контролировать дыхание, без возможности перевести взгляд хоть на что-то ещё, кроме единственного подлинного элемента искусства в своей пережитой столько композиций студии. Только когда прохладные ладони коснулись его собственной шеи, в голове щёлкнуло, что сейчас он удивительно сильно схож с умственно отсталым, полностью парализованным человеком. И щелчок так сильно отдался по нервной системе от самой макушки и до пят, что Юнги смелым движением прошёлся правой рукой по изящному изгибу спины, словно годами тренированному, и пальцами так неудобно зацепил ткань бадлона, выправив его из брюк со стороны спины. Молния слишком опасно ударила куда-то в середину нити взаимных и непрекращающихся взглядов, создавая собой ту самую химию, которая столь редко возникает даже между людьми, у которых друг к другу есть романтические чувства. Здесь нет любви с первого взгляда, нет чёткой перспективы развития отношений, есть только стремительно растущая страсть и горячие телодвижения Тэхёна. Есть только сильная хватка бледной руки, под давлением которой стремительно обнажался, хоть далёкий от идеала, но тем не менее подтянутый торс. Есть только желание, похоть и низкие голоса. — Позволь мне побыть твоим… — Тэхён говорил всё ниже, всё более хрипло, ловя невероятный кайф от того, что чувствовал себя желанным, чувствовал покорность в чужих глазах, чувствовал сильную хватку тонких пальцев на собственном плотном бедре. Всё это разжигало, позволяя органам, пусть и утрированно, но вариться в температуре тела, — Слушателем. — Что?.. — последняя фраза ошарашила Юнги, полностью доходя до мозга только тогда, когда непрекращающийся плавно двигаться парень начал вести дорожку из лёгких поцелуев от самой мочки уха и так хаотично по тёплой щеке. Слабый укус куда-то возле уголка губ и… Абсолютно чёрный взгляд. Взгляд, наполненный похотью. Взгляд, о котором Юнги даже подумать не мог, начиная с первой встречи в Амстердаме и заканчивая этим моментом. Взгляд, полный неисчерпаемого доминирования. По коже пролетел холодок, одновременно приятный и пугающий, заставляющий поджимать пальцы на ногах. — Стони для меня, — голос груб, а руки как-то слишком резко обрели своё место на чужой талии, откуда смогли подцепить ловкими пальцами нижний край лонгслива и без лишних слов стянуть его с бледного тела. Это было настолько резко, что сидящий на стуле без спинки парень издал удивлённое «Ах». Нет, не удивлённое — шокированное. Еще никто не проявлял столько наглости с холодным на вид продюсером. Удивляли — да, седлали- неоднократно, пытались доминировать — бывало, но подобная грубость, подобная, не стоит скрывать, приятная Юнги спешка… Прекрасное начало, — Я буду слушать. Внимательно. Мин честно не знает, каким именно образом, из-под какого подвыпедверта из знаменитой скороговорки, но Тэхён парализовал. Одним только взглядом стрелял так, что руки подрагивали от желания взять хорошенько за бедра и сжать до белых пятен, но одновременно они не могли даже подняться, продолжая висеть безвольно, как будто дожидаясь приказа. Длинные пальцы сидящего на чужих бёдрах фотографа с особой нежностью плыли по бледной коже словно парализованного человека, как будто зная каждое укромное место, каждую малейшую эрогенную зону, включая те, о которых мог не догадываться даже сам Юнги. За эти недолгие две минуты сложилось такое впечатление, что Тэхён подрабатывал в сфере оказания сексуальных услуг, иначе как объяснить тот факт, что на первый взгляд обычные поглаживания большими пальцами по области под ключицами, ближе к самому краю линии плеч, заставляли Мина издавать короткие нетипичные для него стоны. Парень лёгкими волнами двигался на коленях привлекающего его продюсера, потираясь натренированными ягодицами о стройные бёдра, с диким удовольствием помечал область прямо под нижней челюстью слабыми укусами, вызывая приятные слуху низкие стоны, плыл кончиками пальцев вниз по рукам Юнги, кладя с явным намёком большие ладони на ткань собственного бадлона. — Так и продолжишь просто пялиться? — Мину правда показалось, что в прошлый раз голос Тэхёна был чересчур грубым, но… Он не идёт ни в какое сравнение с той интонацией, который близкий к работе порноактёром человек выдавал сейчас: это было сказано с такой огромной властью, с такой удивительной силой подчинения, что полностью загипнотизированный парень просто «прогнулся», оголяя чужое тело настолько быстро, насколько позволяли всё ещё подрагивающие руки, — Смелее. Был ли на месте живота рельефный пресс? Только плоская поверхность с чем-то, отдаленно напоминающим кубики. Возможно четко выделяющийся бицепс? Среднестатистические стройные руки, которые показывая мышцы лишь тогда, когда напрягались. Но даже с самым обычным на вид телом Тэхён давил на плечи парня с таким мощным природным обаянием, с таким властным взглядом, что в глазах того плыло, а в мозг начали толпой лезть самые различные мысли, схожие одним единственным объектом — сидящим на коленях человеком. Неоднократно, в течение большого количества времени думая о том, каким может быть в постели этот очаровательный фотограф с идеальным профилем, Юнги и подумать не мог, что в итоге получит именно то, что превзойдёт любые ожидания. Тэхён невесомыми касаниями пальцев провел по рёбрам Мина, особое внимание уделяя области тазобедренных косточек, тому самому месту, от прикосновения к которому скручивало живот. Ногтями поддел верхний край джинс, опуская обе ладони прямо на давно подающий признаки жизни пах и надавливая совсем легко, но даже этот небольшой жест, приправляемый влажным языком на шее, заставил парня довольно постанывать, с каждым разом увеличивая громкость, что являлось усладой для оттопыренных ушей. — Покажи, насколько сильно ты хочешь меня, — Тэхён произнес эти слова на выдохе, в буквальном смысле простанывая чуть ли не каждую из последних букв, пока руки быстро расправились с металлической пуговицей, молнией джинс, расправляя образовавшиеся края в разные стороны. Парню льстил тот факт, насколько отчаянно Юнги тянулся своими губами к его губам, пытаясь хотя бы невесомо коснуться, но ожидания снова были более, чем просто оправданы — поцелуй был желанным, от этого вышел страстным, бьющим короткими разрядами по всему телу вплоть до низа живота, что заставляло член всё больше наливаться кровью. Словно это был его первый опыт, словно им веял интерес, но целоваться с этим произведением искусства — это не просто лучше, чем с любой девушкой, это намного лучше, чем с любым партнёром, который был у Юнги вообще когда-либо. Парень умело игрался языком во рту, обхватывая чужой язык настолько, насколько было возможно, чтобы не причинять дискомфорт, пока в перерывах зубы совсем слегка прикусывали нижнюю губу, даже не пытаясь касаться верхней. Было так страстно и желанно, что сидящий на стуле парень чуть не завалился назад, и только длинные ноги соблазнителя спасли его от неприятного падения. Полминуты поцелуя, минута, полторы, а в голове Тэхёна уже начали возникать мысли, что всё слишком затянулось, что чужой вполне очевидной эрекции было достаточно, чтобы медленно подняться с затёкших ног, утаскивая за собой Юнги, держа его руками за плечи, и уже гораздо торопливее и увереннее толкнуть тело на единственный в студии диван. Короткий выдох, больше похожий на стон, который в очередной раз вызвал усмешку на красивом лице присевшего на чужие бедра человека. Стоит заметить, человека, явно знающего цену своим действиям. — На вид такой самоуверенный… — Тэхён изогнулся в спине, медленно приближаясь, словно растягивал момент, ртом к давно покрасневшему от различных манипуляций и смущения уху и совсем легко касаясь кончиком языка мочки, — А на деле маленький щеночек? Что за детское смущение? Это было влияние то ли голоса, то ли нежных движений ягодицами по нуждающемуся в ласках, твёрдому на ощупь половому органу, но Юнги продолжал полностью отдаваться той игре, ведущим игроком которой является явно не он, не жадничая на громкие вздохи и тихие низкие стоны. И как Тэхён был рад, какие же огромные мурашки прошлись по его чуть смуглой коже, когда ранее почти парализованный его действиями человек сейчас схватился большими ладонями за те самые аппетитные, как оказалось, не только на вид, но и на ощупь ягодицы, с силой сжимая и проводя пару раз по собственному члену, за счёт расстегнутых джинс, облачённому лишь в хлопковое нижнее белье. Наконец-то его нахлынула та страсть, которой добивался парень, чьи пальцы сейчас подцепили края чужих джинс, уже начиная медленно, в большинстве из-за неудобной позы, стягивать их со стройных ног. Пришлось пожертвовать приятным ощущением ладоней на собственной заднице, чтобы полностью стянуть ненужный элемент одежды сначала с лежащего на диване человека, а после и с самого себя. Медленно, показывая всю красоту своих бёдер, икр, разворачиваясь боком, якобы случайно, чтобы вызвать чужой тихий стон лишь от одного вида изгибов собственного тела. — Твою ж святую женщину мать, — Юнги запрокинул голову назад, когда этот богоподобный паршивец снова оседлал его, выводя ту самую волну, которая снесла голову ещё на неудобном стуле возле синтезатора. Неторопливо, так плавно, что хотелось верить в замедленное во всём мире время и пикантную музыку, играющую будто ниоткуда. Было бы преступлением не провести с нажимом рукой по вкусной на вид коже, надавливая большим пальцем куда-то прямо на левую тазобедренную косточку и тут же чувствуя отдачу, слыша ласкающий уши громкий выдох и наблюдая то, насколько бурно реагирует тело на, казалось бы, простые прикосновения. — Да… — протянул Тэхён, запрокидывая голову, и явно навязчиво приподнял таз, как бы намекая на то, где именно сейчас должна быть рука парня. И кто такой этот Мин Юнги, чтобы не поддаться чужому очарованию и не сжать в ладони твёрдый на ощупь член, ощущая то, насколько податливым может быть вытворяющий невероятные вещи своим телом человек, — Не будь таким нежным со мной… Не слова стали небольшим рычагом для продюсера, а именно чужая, скользнувшая в нижнее белье своего хозяина рука, которая успела зацепить большим пальцем верхний край и буквально оголить аккуратно подстриженный лобок. Глаза словно вцепились в показавшуюся, чуть влажную на конце головку, с большим трудом отрываясь от неё, чтобы пройтись дорожкой внимательного взгляда вверх по слегка смуглой коже и остановиться на приоткрытых, блестящих влагой губах. В голове не то, чтобы щёлкнуло в очередной раз за день, а ударило по мозгам молотком, наконец-то снимая с рук Юнги несуществующие оковы. Ранее обездвиженный чужой аурой человек сейчас сел на диван, полностью поднимая торс, и лёгкими покусываниями начал свой путь от самого края ключиц до их середины, губами обхватывая выпирающий от наклона головы кадык. Музыкальные пальцы прокрались к достаточно округлыми для парня ягодицам, с особым наслаждением разводя их в разные стороны и проводя уже по образовавшейся щели собственным членом, чтобы сымитировать сексуальный контакт. Но недостаточно. Недостаточно простого петтинга, когда возбуждение стремительно подходит к границе «Я хочу тебя, и хер меня сейчас остановишь». Недостаточно просто смотреть на влажные от слюны губы. Недостаточно дотрагиваться до мягкой смугловатой кожи лишь ладонями. И не один Юнги ощущал это. Тэхён, чувствуя, как медленно промокает хлопковое нижнее белье, мягким изгибом поднялся с худых бёдер на собственные ноги, делая широкий шаг к стулу, на котором лежала сумка, и не забывая в движении подцепить большими пальцами края мешающей части одежды и стянуть с тела с такой грацией, что любой представитель семейства кошачьих смело отсосёт. И пока Тэхён разбирался со своими личными вещами, на что, на самом деле, ушло лишь секунд десять, Юнги не смел отводить горящих глаз от теперь полностью обнажённого тела, водя то сверху вниз, то по линии плеч, то останавливая их на аккуратных ягодицах. — Ты специально делаешь это или родился таким ахуенным? — вопрос, озвученный сидящим на диване и активно стягивающим с себя нижнее белье человеком, вызвал у провокатора лишь лёгкую ухмылку и лисий взгляд, настолько притягательный, что синяя бутылочка и пара легко узнаваемых квадратных упаковок в изящных руках остались незамеченными. По крайней мере до тех пор, пока с громким для существующей в студии тишине не приземлились на диван, но не долго их обделяли вниманием: как можно тратить своё время на какие-то обычные предметы, когда тут обнажённый парень со всей ему присущей сексуальность присаживается куда-то в район чужих колен и начинает мокрыми «французскими» поцелуями спускаться от моментами дергающегося кадыка до очаровательного пупка. — Твоя кожа… — Тэхён кончиком языка провёл от самого пупка, по дорожке из тонких волос, и так до самого основания члена, словно контуром обводя прилегающую к лобку плоть, — С таким приятным привкусом. Парень льстил специально, стелил словами так профессионально, вызывая у лежащего на диване человека такой восторг, который некоторые не вызывали даже в разгар процесса. Юнги дышал громко, выдыхая моментами на грани стонов, но всё продолжая держаться тихо, пока не почувствовал, как по всей длине твёрдого органа медленным, оставляющим холодок мазком прошёлся чужой язык. Разница температур и влажность на горячей плоти сделали своё дело, заставляя тело всё больше напрягаться от контраста, который Тэхён создавал так, как будто родился для этого. Необычной формы губы сейчас обхватили член под самой головкой, играя кончиком языка с мягкими тканями и не забывая ухмыляться, чтобы показать полное удовлетворение от стонов… Которые были немного выше, чем ожидалось. Как будто Юнги в первый раз чувствовал что-то подобное, как будто в первый раз его естество обсасывали с таким удовольствием, что глаза закатываются, как будто впервые чужие руки сжимали бёдра настолько одновременно нежно и несдержанно, что от больших пальцев, находящихся чуть ниже тазовых косточек, хотелось дёргаться. Это были не ритмичные движения головой вверх вниз, а что-то хаотичное, когда язык свободно гуляет по всей длине плоти, а губы то сжимают сильнее, чем следовало, то вовсе не сжимают, создавая всё тот же контраст. Видимо, почти крышесносный, раз парень не стеснялся одаривать чуть оттопыренные уши стонам и собственными пальцами зарываться в жестковатые волосы Тэхёна, который с таким адским огоньком в глазах сейчас смотрел точно на чужой дергающийся кадык. Последняя пара движений покрасневшими губами по слишком влажному от обильного количества слюны члену и парень отстраняется, выгибаясь мягкой дугой. — Смотри на меня… — специально понизил голос, медленно надавливая двумя пальцами, указательным и средним, правой руки на собственный язык и продолжая с наслаждением проникать ими вглубь рта, обсасывая, словно леденец, насколько бы банально это ни звучало. И Юнги не мог не посмотреть, не мог не сглотнуть так громко, что звук буквально разнёсся по студии, не мог не проматериться от столь развратного зрелища. Кто ж знал, что это только начало. Видимо, точно не лежащий на диване парень, ибо когда откровенно мокрые от слюны пальцы покинули большой рот и неторопливо поползли по подбородка до полового органа, пропадая за спиной, лисьи глаза расширились в раза два минимум: Тэхён медленно проник смазанными пальцами внутрь, с лёгкой дрожью в теле высовывая кончик языка. Парень наслаждался как инородным объектом в собственном нутре, так и внимательным, даже восхищённым взглядом от человека, который, казалось, даже моргать не смел, боясь упустить какую-то важную деталь и показать хоть каплю на самом деле отсутствующей незаинтересованности. — Нравится? — до ушей Юнги донёсся смешок, парень даже среагировал, поднимая взгляд на довольное лицо, но вместо чёткого ответа лишь протяжно тихо простонал, — Да… Продолжай смотреть на меня… Смотри внимательно. Тэхён вводил себя пальцы настолько глубоко, насколько возможно, моментами закатывая глаза и простанывая несдержанное «Да.» чуть громче прежнего, пока своеобразная смазка из слюны не перестала выполнять присвоенную роль. С негромким хлюпом рука покинула тёплое нутро, со второго раза хватаясь за лежащий на диване синий бутылёк с лубрикантом. Щелчок и гелеобразная жидкость слишком привлекательно льётся на те самые изящные пальцы, которыми парень вот только что входил в себя, стараясь не задеть предстательную железу. Взгляд на Юнги такой, что его бедного до дрожи пробило, а проскользнувший по губам язык и хитрая ухмылка только усилили ощущения, добавляя совсем лёгкий озноб. Тэхён, словно изголодавшийся по страсти, настоящим чувствам, наклонился к лицу лежащего на диване человека, чтобы поцеловать, одновременно с этим продолжая ласкать себя смазанными пальцами. Стоны одного от инородного внутри смешивались со стонами другого от слишком чувственного поцелуя, создавая именно ту «мелодию», о которой ещё возле синтезатора так просил во всю доминирующий парень. Собственным языком касался чужого, моментами проводя кончиком по всей линии нижних зубов, старался выбить как можно больше приятных слуху звуков, радуясь, когда от соприкосновения влажных на кончике членов Юнги реагировал сильной хваткой бледной руки за натренированную ягодицу. В студии для наслаждающихся друг другом людей становилось всё жарче, так, что приходилось дышать глубже обычного, выдыхая тёплым воздухом на чужую кожу лица, но возбуждённые тела не собирались прекращать приятный каждому процесс. — Растяни меня, — Тэхён проговорил быстро, вместе со стоном кладя бутылёк со смазкой куда-то рядом с рукой парня, — Быстрее, я хочу почувствовать твои руки… — говорил настолько быстро и нетерпеливо, что уши едва определили суть сказанного. И Юнги не смел отказывать, в который раз за последние три часа с их встречи в парке, уже смазанными тремя пальцами, с риском для собственной жизни, проникая внутрь. Медленно, наблюдая, как сменяются эмоции на красивом лице фотографа, насколько сильно они отличаются от тех, которые возникали в процессе ласкания самого себя. Хотелось проникнуть всё глубже, растягивая, очевидно, и без того достаточно подготовленное сокровенное место. Хотелось, покусывая, пройтись поцелуями по чуть смуглому плечу. Хотелось свободной рукой с нажимом пройтись от самых ягодиц до лопаток и обратно, напоследок пару раз сильно шлёпая и с особым удовольствием сжимая. Чем больше Юнги касался чужой кожи, тем сильнее в нём разгоралось желание, тем грубее хотелось проникнуть внутрь неприятно потягивающим от долгого возбуждения членом, тем глубже хотелось поцеловать. Пришло время Тэхёну стонать, и он точно не пожалеет об этом. — Сма… — Я хочу тебя, — парень буквально перебил Юнги, быстро-быстро одаривая его щёки лёгкими поцелуями и водя своими невозможным руками по всему туловищу, начиная от таза и заканчивая плечами, — Войди… Заебали пальцы, я хочу твой… — перебил сам себя отдышкой от активной работы сердца и повышающейся температуры, заканчивая фразу низким стоном, — Член… Этот паршивец явно не шутил, когда говорил, что будет внимательным слушателем, ибо одной его фразы было достаточно, чтобы выбить изо рта Юнги тот самый стон, который не каждый мог услышать усиленными попытками удовлетворить. И если любовь с первого секса существует, то ранее желающий лишь тела продюсер сейчас хотел забрать в свои руки так бешено бьющееся сердце сидящего на нём парня. Щелчок крышки бутылки, и смазка уже льётся на давно желающий тесноты половой орган, который наконец-то почувствовал сначала простые прикосновения руки, а после и вовсе ту самую тесноту, пусть пока лишь головкой. Медленно… На громком выдохе… С огромным желанием Юнги входил в тёплое нутро всё глубже, чувствуя, как сбивается дыхание Тэхёна и, если честно, до сжимающихся на ногах пальцев наслаждаясь процессом. Парень сжал руками плечи лежащего на диване человека чуть сильнее, чем следовало, самостоятельно опускаясь на член и медленно поднимаясь обратно. Он уже был не в том периоде, когда от каждого нового секса немного крючит от боли. Теперь присутствовал лишь лёгкий дискомфорт вначале, а после всё нарастающее желание насаживаться поглубже и двигаться побыстрее. И желания воплощались в жизнь практически в тот же момент, как зарождались в лёгкой голове так усердно насаживающегося на чужой член Тэхёна. Бесполезно спорить с тем, что некоторые тела подходят друг другу настолько идеально, что с первого секса начинаются зарождаться чувства, но парень, чьи глаза сейчас были прикрыты, а губы наряду с языком целовали руку музыканта, начиная от кисти, всё ниже к плечу, мог поспорить с наличием чувств. Но не мог сражаться с неконтролируемым желанием касаться бледной кожи. — Я хочу больше твоих рук, Юнги, — дыхание было словно сбитым из-за постоянных движений телом, которые так изящно изображали изгибами волну, — Погладь меня… — пальцы крепко вцепились в чужое запястье, поднося руки то к лицу, то ко рту, то и вовсе, уже мокрыми от слюны, проводили вниз по груди. Сильная пульсация в голове и учащённое сердцебиение — вот, что чувствовал лежащий на диване человек, когда с такой влюблённостью смотрел на удовлетворённое лицо Тэхёна: моментами закатывающиеся глаза, так часто скользящий по обсыхающим губам язык и эти краснеющее близкие к смуглоте щёки. Ему хотелось большего, чем просто этот секс. Хотелось не просто доставить удовольствие, а дотянуться до сердца. Юнги погладил парня по щеке большим пальцем так нежно, как будто сейчас не вбивался в него так сильно, что кожа краснела от прикосновений, да притянул к себе, как что-то необходимое. Прикоснулся своими губами к чужим, стараясь через этот поцелуй передать все свои тёплые чувства, стараясь показать, как он может дрожать лишь от наличия языка парня в собственном рту. Так хотел подольше растянуть момент, прикрывая от наслаждения глаза, что сделал только хуже. Говорят же, что прикосновениями можно обжечься, говорят, что очень неосторожно — влюбиться в почти незнакомца, узнав лишь то, каков он в постели. — Ты ведь скоро, да?.. — проговорил Тэхён в порядком опухшие губы, выпуская из лёгких остатки воздуха и стараясь набрать ещё, всё больше, но лишь сильнее задыхался, — Кончи для меня… — язык прошёлся самым кончиком по нижней губе Юнги, оставляя за собой мокрый след, — Пожалуйста, это очень нужно… Голос Тэхёна завораживал своим одновременно просящим и приказным тоном так сильно, что парень окончательно сдался, делая ещё несколько толчков во время эякуляции. Признаться, он правда сейчас был вымотан, скорее эмоционально, чем физически, чем что-то говорить.***
— Даже душ не принял… — Тэхён с лёгкой улыбкой, уже чистый и одетый, смотрел на задремавшего Юнги, держа в руках ту самую небольшую фотографию, сделанную на полароид. — Не привязывайся… — с каждый словом всё тише, пока аккуратными шагами шёл к столу, чтобы положить фотографию на тёмную поверхность. Последний взгляд на расслабленное тело, и за фотографом закрылась входная дверь, настолько тихо, насколько это было возможно. Уже проснувшись, Юнги осознал, что остался в своей студии один. Никаких следов присутствия Тэхёна, кроме номера телефона, который оказался заблокирован, и маленькой фотографии на столе. — Блять… — отчаянно произнёс парень, поворачивая своё изображение и читая написанную кругловатым почерком надпись.«Я видел, как ты смотрел на меня… Моя самая лучшая из всех моделей»
Юнги никогда не признается об этом вслух, но сердце его немного треснуло. Он с такими глубокими чувствами влился в парня, в сердце которого на взаимность не было и намёка.