Да. Нет. Да

В разных уголках Нью-Йорка каждый раз небо виделось по-разному из окна машины. Петра обожала пытаться разглядеть, куда уходят по ночам шпили небоскрёбов, и всегда расслаблялась, с интересом и затаённым восхищением наблюдая за отблесками света на лице сосредоточенной Тони. Неоновые огни городских вывесок отсвечивались от лобового стекла и зарождали в душе визуальный триггер, к которому хотелось прикоснуться кончиками пальцев, чтобы запечатлеть в памяти и отпустить. Петра одёргивала себя как раз тогда, когда Тони принималась довольно усмехаться. Этот знак мог подразумевать многое, но в подобных случаях значил одно — кое-кто гордился полученным эффектом. Тони умела доводить до края. Невербально. Пожалуй, никто из Мстителей не догадывался, что за игра велась за стеной всеобщего неведения. Тони вскидывала подбородок и взирала тем-самым-взглядом, от которого либо подкашивались ноги в преддверии продолжения, либо к горлу подкатывал страх в ожидании серьёзного разбирательства. Угадывать, чего же конкретно ожидать, Петра научилась по отчётливой поступи в коридоре. Паучьи уши внимательно прислушивались к шагам, к стуку каблуков по кафелю, к глубокому усталому дыханию. Понимание проносилось в мыслях на манер неважной мелочи, что появлялась, секунду держалась на периферии мозга, после чего заставляла оторваться от домашнего задания, повернуться на барном стуле и ждать: с раскрытыми руками перед обнимашками или с опущенной головой. Тут уже зависело от ситуации. Петра никогда не сомневалась в словах Тони, какими бы и о чём они ни были. Доверие — оно просто было, она вверяла ей себя если не полностью, то в разумных пределах. Они почти пересекали невидимые границы, почти заходили дальше возможного и останавливались, когда накрывало с головой. Нежные руки переплетались с немного огрубевшими, повидавшими виды, тела касались друг друга на несколько долгих секунд, создавая трение, а после скоро разъединялись. В этот же миг по коже пробегали мурашки от воздуха, именно там, где было явственное ощущение пылающей кожи. Она напряжённо разглядывала многолюдный торговый центр, где любая вещь стоила дороже месячной аренды квартиры в Куинсе. Баснословные цены смущали, раздражали и удивляли. Петра отворачивалась от них с таким видом, словно ей предлагали одеться в мусорный мешок. Вот почему бы не заехать в «New York & Company», если уж припёрло? Почему бы не закупиться всем нужным там — по вполне адекватным ценам, к тому же, довольно стильно и со вкусом! Тони всю дорогу игнорировала предположения, начинающиеся со слова «но». Петра-то была не против помолчать, однако скромно напомнила, что нуждается в понимающем и заботливом партнёре, а не в мамочке. Тони поправляла очки на носу, улыбалась уголками губ и саркастично хмыкала, будто удивляясь, почему нельзя совместить и первое, и второе. Петра молча закатывала глаза, тем самым капитулируя — спорить с этой женщиной бесполезно. В конце всё равно получится, как она хочет. Хотя, если задуматься, у Мэй тоже получалось подстраивать ситуации в свою пользу. Что это? Хитрости женщин за тридцать? Петра бы очень хотела попросить кого-нибудь натаскать её не до конца сформированную натуру — ту же Уилсон, к примеру! Не факт, что после этого она не окажется взорвана зарядом репульсоров, но попытаться стоило. Никто не мешал сказать «нет», развернуться и уйти. Совершенно никто. Это её истинное право как человека. Мешало правило: два «да» и лишь одно «нет». Последнее едва срывалось с губ, стоило прозвучать очередной безумной идее, и всё-таки отказываться раньше времени ни в коем случае нельзя. Кто же знал, какими окажутся следующие предложения, когда останутся два утвердительных ответа против воли? Так что… — Я бы на твоём месте подумала, — резюмировала Тони обыденным тоном, где между слов жирным шрифтом читалось «ну-ка, рискни». Елейно, играючи и с наслаждением. — Так мы едем? За вопросом последовал взгляд глаза в глаза. Зрачок волнительно расширился на фоне тёмной радужки глаза: как пить дать плясали черти. — Ну да. Если ты считаешь, что это правда нужно. Посреди одного из магазинов Петре стало ужасно неуютно: дай кто возможность, сбежала бы по первому же эскалатору, а оттуда слиняла на парковку. Но Тони славилась неумолимостью и какой-никакой силой Железного человека, что означало по меньшей мере глупость столь привлекательной затеи. Петра стояла позади неё, будто щенок, которого притащили в огромный дом, полный чужих людей: кругом неизведанные вещи, опасные и такие, что вне всякого понимания. Ухоженная девушка-консультант проводила её до примерочной с дежурной улыбкой, пока Тони изучающе пробегалась глазами по имеющимся нарядам и что-то ожидаемо комментировала. Вечер со всеми Мстителями в главной роли предполагал стоящее вечернее платье, высоченные каблуки и многочасовые вспышки фотоаппаратов. Глаза готовились терпеть слишком высокий световой фон, потому как что? Потому как быть дружелюбным соседом — одно, а быть членом огромной команды взрослых «тёть и дядь» — другое. Другая ответственность, другая популярность. Петра скинула удобные кроссовки, опустилась на пуфик и меланхолично закинула ногу на ногу в ожидании горы платьев. Первое оказалось чересчур ярким, что смотрелось бы, будто лишнее пятно на идеально белоснежном холсте. В принципе, не самое худшее, а если уж приглядеться, то очень даже ничего. Стоило открыть рот и попытаться выдать что-то вроде «шесть из десяти», как… Подняв голову от журнала, Тони коротко пробежалась глазами по тонкой фигуре и махнула рукой: — Дальше. Петра хоть и не поддерживала циничное отношение к одежде, но сейчас была полностью солидарна. Следующее платье вызвало покрывшиеся румянцем щёки, шею и кончики ушей. Она напряженно всматривалась в глубокий вырез на груди и в полностью оголённые плечи со спиной — вот, значит, когда люди чувствуют себя голыми в одежде. Покусывая губу, Петра нервно покрутилась перед зеркалом. Нет. Боже, нет! В смысле, дома — да, в башне — пожалуйста, в спальне — сто процентов. На глазах у журналистов — никогда! — Ты словила эстетический шок? — голос за шторкой раздался издалека, потому что Тони терпеливо ждала на том же месте. Петра глубоко вздохнула перед ответом. — Я… Я не выйду в этом. Давай сразу следующее? Можно то голубое, кстати. Оно неплохо смотрится. Последовали секунды тишины. — Здрасьте, приехали, — послышался неторопливый цокот каблуков. — По-твоему, я просто так сижу здесь? Желание проклясть шторки было велико. Вот почему не поставили двери? Раз, и закрылся. Никто не войдёт, никто не выйдет. А тут… Уверенно отодвинув шторку, Тони поджала ярко накрашенные губы, во взгляде тотчас же не осталось ничего святого. Она покрутила пальцем в воздухе, повелевая повернуться, Петра исполнила немую просьбу и принялась следить за эмоциями через отражение зеркала. — Ну и что не нравится? В кои-то веки не слилось с твоей бледнющей кожей, к тому же, село замечательно, — по мере перечисления Тони невесомо вела кончиками пальцев от талии до оголённых плеч. Петра почти фыркнула, мол, уж «пардон муа», но не у всех есть деньги на солярии. — Не хватает цепочки. Тонкой и без излишков, — задумчиво хмыкнула. — Хотя, серёжки бы тоже не помешали, если захочешь убрать волосы. Не будет пустоты. — Платье отличное, серьёзно, — Петра дотронулась до того места у ключиц, где предположительно может появиться цепочка. Тони терпеливо вскинула бровь. — Но?.. — Но я в нём голая. — Где? — Тони так снисходительно улыбнулась, что захотелось в сию же секунду обидеться и таки свалить, а она пусть сама выбирает. Без неё. Обувь же в том месяце как-то выбрала для подарка, и подошло. — Я вот ничего не вижу. Петра вспыхнула, как маков цвет. — Не хватало, чтобы другие это видели! — Ты не понимаешь, малышка, — Тони встала совсем близко, почти касаясь грудью спины. — Красота в интриге, — ласковый шёпот обжёг ухо, ладони легонько сжали выделяющуюся талию. — В том, что доступно и недоступно одновременно. Погляди: самое интересное сокрыто, но остаётся простор для фантазии, чтобы представить остальное самому. Дыхание предательски подпёрло. Это был нечестный приём из всех нечестных приёмов, когда Тони знала, куда надавить, а Петра боролась по началу и тут же поддавалась. Останься они одни во всём этом безобразно дорогом центре, она бы опёрлась о чужую грудь и запрокинула голову, потому что шея требовала коротких касаний губ — самый беззащитный участок. Пойти на поводу гормонов не составляло никакого труда, но и в этом крылся подвох. Петра умела быть упрямой ровно настолько, насколько Тони — настойчивой. — Тони, нет, — выдох сквозь зубы дался нелегко, что бы она себе ни говорила. Многозначительная фраза повисла в воздухе на манер предупреждающего сигнала. Правила соблюдались, право вето работало: ладони нехотя исчезли с талии. — Следующее, — бросила Тони консультанту, вернувшись на диван, и всю оставшуюся часть примерки глядела на Петру донельзя красноречивым взглядом. Последняя облегчённо схватилась за сердце, когда сотрудница задёрнула шторку обратно. Отражение не сказало ничего нового: те же горящие щёки, немного растерянный вид. Даже спустя время тело не умело откликаться иначе, какими бы ни были обстоятельства и причины. Тони побуждала на всё, что за гранью. Разум Петры смущённо загибался под сводами воспитания, а мышцы плавились от желания ощутить жар везде, куда дотянутся умелые руки. В итоге, мнения сошлись на тёмно-синем платье со вставками блёсток. Петра покрутилась перед зеркалом, склонила голову и улыбнулась. Может, на груди и имелся вырез, но такой лёгкий, как на обычных блузках для офиса. Ей нравилось. Конечно, она побоялась смотреть на ценник, потому что мозг автоматически принимался высчитывать, сколько месяцев пришлось бы батрачить на отработку заоблачных сумм, но в общем и целом, да, нравилось. Тони молча протянула карточку на кассе, да таким отточенным движением, словно покупала не одно платье, а целую сеть магазинов. Петра благополучно прослушала, какое количество нулей получилось в чеке. Нет-нет, нервы стоило беречь. Обувь она доверила выбирать Тони — та действительно разбиралась в этих лабутенах. Петра носила каблуки всего раз пять за жизнь, и то на праздниках. А что? Будучи среднестатистическим нью-йоркцем, проживающим полдня на учёбе, в общественном транспорте и между остановок электричек, лучшей обувью она считала ту, где самая стандартная подошва. Разумеется, что воспринималось Тони с долей скепсиса. Петра утыкалась ей в шею и бубнила какую-то чушь. Куда уж миллиардерам с личными водителями понимать простых смертных? Вечер удался на славу: тысячи вспышек, минимум расслабленности и максимум напряжения. Кучи вопросов лились мимо неё, пока остальные Мстители отвечали привычными общеупотребительными фразами. Петра держалась между Натаном и Тони, зная, что они не позволят ей рухнуть перед выходом на публику. Остальные поддерживающе улыбались — в первый раз всегда страшно. Она умерла и возродилась заново, стоило Роджерсу объявить о новом члене команды. Не такой представлялась жизнь пару лет назад, когда поломанный смертью дяди подросток влез в самодельный костюм, нацепил маску и прыгнул с крыши в объятия бесконечного города, чтобы научиться помогать. Кто-то же должен был справляться с грабителями, похитителями детей, гангстерами, что вечно устраивали войны нескольких районов. После интервью Петра держалась, только бы не потереть глаза, ибо красивые тени не скажут за это «спасибо», а с ними предстояло сидеть до конца вечера. Мэй наверняка пыталась дозвониться после онлайн-трансляции, пожалуй, нужно перезвонить. Она растёрла затёкшую шею и бросила заинтересованный взгляд в сторону стаканов с шампанским. В конце концов, Человек-паук имел право побыть взрослым. Глаза изучающе вперились в фужер со светло-жёлтой жидкостью, пока из-под земли не выросли Роджерс или Клинт. Вот Натан бы самолично вручил ей бутылку с виски. Тони могла за раз осилить парочку Джеков Дэниэлсов, подняться и беззаботно отправиться облетать город. Петра никогда не стремилась напиться, возможно, надо бы. — Даже не думай, — она удивилась, как не подскочила от неожиданности. На Тони паучье чутьё не срабатывало от слова совсем. Петра невозмутимо потянулась к яблочному соку. А всё равно подстёгивало. — Мне восемнадцать. — Но не двадцать один, — аргумент прозвучал очень убедительно. — Как стукнет, обещаю — познакомлю с выпивкой поближе. На это не получилось не засмеяться. Тони обворожительно улыбалась, приобнимая её за талию и иронично оглядывая огромный зал на наличие вынюхивающих информацию репортёров. Петра уместила голову на чужом плече, ненадолго высвободив ногу из туфли. Пальцы ныли, стопа болела, голени тянули. Многочасовой патруль не выматывал так, как выматывало неспешное снование по помещению на каблуках. Запульнуть бы куда-нибудь. Она уже видела, с каким наслаждением сбросит их у кровати. — Устала? — Тони шумно выдохнула ей в макушку, нежно огладив предплечье. — Чуть-чуть, — не хотелось ничего другого, так что Петра созналась. — Привыкай, малышка, — она могла поклясться, что мисс Старк загадочно усмехалась. — Это ещё не полная посадка. О, Петра предчувствовала, что будет годика так через три. Если, конечно, Мстители когда-нибудь позволят ей участвовать во всех миссиях. — Если хочешь, можешь остаться на ночь у меня. Я поговорю с Мэй, — доверительно шепнула Тони, продолжая ненавязчиво оглаживать плечо. Петра заискивающе улыбнулась на заманчивое предложение. Школа могла подождать денёк. — Посмотрим кино, закажем пиццу, или что ты обычно ешь? — Тони перечисляла, задумчиво глядя на отсалютовавшего Натана. — Не обещаю ночного марафона, но включу всё, что попросишь. Я не принуждаю, если что, после банкета Хэппи в твоём… — Да, — прервала Петра, кокетливо улыбнувшись на последних словах. Тони отодвинулась и вскинула тёмные брови в наигранном удивлении. — Что именно? Петра отпила сок, выдерживая паузу, и с той же кокетливой улыбкой уточнила: — Всё да. Дай Хэппи отдохнуть. Они смотрели друг на друга только им понятными взглядами. Стив где-то на фоне забирал у Натана виски, Сэм флиртовал с милой официанткой. Это выглядело как никогда правильно. Петра отправилась беседовать с мисс Бартон, единственной из Мстителей, кто не ввязывался ни в какие разговоры, и через каждые пару слов сквозь всю толпу встречалась с многообещающим взглядом. Пожалуй, румянец на скулах и ускоренное биение сердца стоили всех «да».