Карантин

Докатился. Ниже падать уже некуда, вот оно дно, достигнуто и пробито. Намджун задаётся вопросом в какой же момент он свернул не туда. Где та отправная точка, которая в итоге привела его к тому, что он сейчас в родной студии позорно дрочит на своего тонсена? Неужели чёрт знает какая по счёту неделя карантина окончательно свела его с ума? На мониторе уже в третий раз запущено одно и то же видео, и Ким готов молиться на автора этого фанкама. Чимин на экране горячий донельзя, чёрные как смоль волосы, горящие в свете прожекторов глаза, капельки пота, что скатываются со лба. То, как он проходится пальчиками по стойке, и как накрывает сам микрофон всей ладонью, когда поёт свои строчки… О эти пальцы… как бы здорово они смотрелись на намджуновом члене… Парню кажется, что он теряет рассудок от того, как сексуально выглядит Пак, когда откидывает со лба влажную чёлку, запрокидывает назад голову и одними губами произносит лирику во время чужих партий. Чимин идеален весь от макушки до пяток, и, честно говоря, Намджуну стыдно за то, что он делает сейчас, но быть таким невероятно потрясающим противозаконно, поэтому маленькая доля вины самого Чимина тоже присутствует. Джун прикрывает глаза и ускоряет движение рукой, когда младший по ту сторону экрана берёт высокую ноту. Ох знали бы остальные ребята чем он сейчас занят, выгнали бы из группы к чертовой матери, а сам Чимин задушил бы не задумываясь. Как же хорошо, что дверь под надёжной защитой электронного замка, а в студии достаточный уровень шумоподавления чтобы никто и звука не услышал. Звук… Намджун определённо только, что слышал писк замка-предателя… — Хён, у меня наконец-то получился этот кофе дальгона, нужно было просто миксером взбить! Я на двоих сделал, будешь? — голос Чимина уже доноситься не только из колонок, а прямо у него из-за спины. — О! Это же я? Да? Чего ты старые выступления смотришь? Младший закрывает входную дверь, замок снова пищит, а Чимин с каждым шагом всё ближе. Для Намджуна всё как в слоу мо, он кое-как пытается прикрыть наготу своей огромной худи, тянется за салфетками, а сердце колотиться где-то в горле. Это же надо так облажаться. — Оу… кажется я не вовремя… Чимин зависает тупо смотря то на судорожно прячущего своё достоинство хёна, то на экран, в голове 2+2 как-то подозрительно туго складываются. — Прости, — хрипло бурчит Намджун, сгорая от стыда. Пак молча ставит стакан на стол, и осторожно двигается обратно к двери, но вопреки ожиданиям не выбегает из студии с криками «всем лежать, в здании извращенец!», а блокирует замок. Младший делает именно то, что должен был сделать он сам, когда решил, что мастурбация от скуки отличная идея. — Ты меня удивляешь, — Чимин подходит ближе, и как-то подозрительно хитро улыбается. — Зачем какое-то видео, если я тут и готов помочь расслабиться? Намджуну кажется, что он в бреду. В реальность того, что он потерял сознание от оргазма, верится больше, чем в то, что Чимин опираясь ладонями на его бедра, садится прямо перед ним на колени. — Что ты делаешь? — Судя по всему то, о чем ты так мечтаешь. Без стеснения и церемоний Чимин задирает толстовку старшего до самой груди, открывая себе вид на крепко стоящий член, и снова эта хитрая улыбка на его губах. У Намджуна точно едет крыша, ведь мало того, что объект сексуального желания сам проявил инициативу, так ещё и его образ сейчас почти точь-в-точь повторяет тот, на который он так долго дрочил. Чимин как раз на днях выкрасил волосы в угольный черный, так они ещё в добавок сейчас влажные после душа, а на пальцах те же кольца, в меньшем количестве, но те же. Пак касается этими ахриненными пальцами возбуждённой плоти, а старший готов выброситься в окно. Слишком хорошо. — Так сильно меня хочешь? Чимин размазывает большим пальцем капельку предэякулята по головке, и чуть сильнее сжимает чужой член, проводя несколько раз рукой вверх-вниз. — Тебя невозможно не хотеть, — на выдохе произносит Намджун, запрокинув голову назад в удовольствии. Младший довольно хмыкнул, придвинулся ближе, свободной рукой лаская бедро и подтянутый, но такой приятно мягкий живот. У Чимина вообще-то фетиш на эти чёртовы бёдра, но хёну совсем не обязательно знать о том, что он иногда тоже не прочь передёрнуть представляя в своей голове не самые невинные сцены с ним в главной роли. Намджун стонет и немного совсем подаётся навстречу движениям чиминовой руки, когда тот сплёвывает на его член, мучительно медленно размазывая по всей длине. — У тебя тут есть лосьон или крем какой-нибудь? — Чимин говорит хрипло, с придыханием, его вся эта ситуация тоже ни на шутку распалила. — Слюни это хорошо конечно, но ты слишком большой чтобы без нормальной смазки. Ким давится воздухом от этих слов, если честно он не рассчитывал ни на что кроме приятных ласк и возможно минета, но кажется младший настроен серьезно. — Там на полке крем для рук, пойдет? — Вполне. Чимин отпускает всё ещё напряжённый орган, чем вызывает разочарованный стон. Он поднимается, уходит к стеллажу с книгами, статуэтками, и прочей дорогой сердцу Намджуна ерундой. На одной из полок находит тюбик крема с клубничным запахом, усмехается тому, что он сам не так давно притащил сюда этот крем, когда Джун пожаловался на сохнущие во время работы руки. Младший возвращается обратно, протискивается между столом и глупо глазеющим на него хёном, вручает ему тюбик, а сам отворачивается к столу, сдвигая вещи немного в сторону, так, чтобы можно было облокотиться. Намджун всё ещё непонимающе хлопает ресницами, но ровно до того момента пока Чимин не стягивает штаны вместе с нижним бельем, полностью оголяя свой великолепный зад. — Не бойся, я только после душа и не ел с утра, так что чист, — парень оборачивается через плечо, и так смущённо улыбается, не верится даже что он сейчас так открыто предлагает себя. Намджун ещё секунду медлит, после чего ближе подъезжает на стуле к Чимину и так нежно оглаживает его ягодицы, словно ничего ценнее в его жизни нет. — Ты такой красивый, — Джун любовно целует мягкую кожу, чем вызывает у младшего мурашки. — Правда красивый? — А ты сомневаешься? — Ни капельки. Лёгкий смешок Чимина тонет в задушенном стоне, когда старший совершенно неожиданно проводит языком по сжавшемуся анусу. Это точно последнее чего он ожидал, но парень делает так приятно, что Пак и не думает протестовать, он лишь сильнее цепляется пальчиками за край стола, больше прогибается в пояснице, и снова стонет. — Можешь быть громким если хочешь, снаружи ничего не слышно, — Намджун снова касается губами ягодицы, и отстраняется, чтобы выдавить на пальцы крем. — Не сдерживай себя. Чимин слушается, потому что, когда старший проталкивает в него первый палец, сдержать стон оказывается невозможным. От приятных ощущений коленки подкашиваются и в животе ноет. Намджун добавляет второй палец, нащупывает внутри простату, и без стеснения давит, заставляя младшего буквально заскулить и сильнее насадиться на пальцы. — Такой чувствительный, — Ким мурлычет с довольной улыбкой, продолжает при этом выбивать стоны из Чимина. — Ещё… сделай так ещё раз… Намджун выполняет просьбу, снова начинает стимулировать чувствительное место, на что Пак даже ногу в удовольствии приподнимает, и пальчики поджимает, ему слишком хорошо. Старший вдруг останавливается, но лишь для того, чтобы выдавить на пальцы больше крема, и протолкнуть внутрь сразу три. Пошлое хлюпанье делает щеки Чимина красными от смущения, но честно говоря его так сильно кроет, что уже становится плевать на стеснение. — Мхм… глубже… Приятная лёгкая боль от слишком настойчивого проникновения делает Чимина окончательно ватным, мягким и податливым, он грудью прижимается к деревянному столу и неконтролируемо стонет. — Хватит, иначе я кончу, — Пак сбито дышит, отталкивая от себя руку Намджуна, и выпрямившись, ловко избавляется от висящих на бедрах штанов. Чимин без тени сомнения снова подходит вплотную к Намджуну, затем разворачивается спиной, и придерживая рукой чужой член садится, в попытке протолкнуть пульсирующую плоть внутрь. — Погоди, — старший обхватывает парня поперек живота, второй рукой убирает ладонь Чимина и сам приставляет член к влажному входу. — Я помогу. Медленно и тягуче, сантиметр за сантиметром, он опускает младшего всё ниже, глубже проникая в его нутро. Чимин широко расставил ноги по сторонам, громко застонал и откинулся спиной на грудь хёна, когда тот наконец вошёл до конца. — Ох… чёрт ты… подожди, дай привыкнуть, — ощущение заполненности пускает дрожь по кончикам пальцев, и выбивает воздух из лёгких. — Вау… — Намджун не двигается, дышит тяжело, всё так же держа ладонь на животе младшего. — Ты такой горячий. — Знал бы ты как давно я этого хотел, — Чимин на пробу ерзает, сорванно вздыхает, и мелко дрожит от накатившего удовольствия. — Даже так? — ладонь с живота плавно перемещается под тканью футболки к соску, чтобы сжать тёмную бусинку, заставить парня пискнуть и вновь до конца опуститься на член. — Агх… Джуни… Чимин упирается ладошками в чужие бедра, чуть приподнимается и снова опускается, скользя по члену, сам же доводит себя до исступления, громко стонет, ловя мятликов перед глазами. Секс с Намджуном оказывается в десятки раз ярче и горячее чем он мог себе представить. Ладони парня крепко обхватывают его талию, старший помогает совершать фрикции, жарко дышит куда-то в шею, и (о мой Бог!) сам издаёт такой хриплый низкий стон, что Чимин задыхается от блаженства. — Из всех возможных поз ты выбрал самую неудобную, — Намджун мажет губами по чиминовой шее прямо возле ворота футболки, при этом продолжает помогать младшему двигаться, несмотря на ноющие от напряжения руки. — Так поменяй, — Чимин тихонько вскрикнул и тут же расхохотался, от того с каким забавным звуком Намджун вышел из него, когда поднял на ноги. — Дурак, зачем так резко? У Намджуна почему-то так тепло на душе от смеющегося Чимина и этой его улыбки с глазами-щёлочками, а желание поцеловать тонсена становиться выше любых других желаний. Однако младший сам поворачивается к нему лицом, ловко обвивает руками шею, и так сладко целует, что голова кругом и мысли в кашу у обоих. Губы Чимина ощущаются как зефирки маршмеллоу, и, если бы только Намджун раньше знал как потрясно он целуется, уже бы давно уловил момент для такой близости. Ненадолго оторвавшись, младший стянул с себя футболку, а заодно толстовку с Намджуна, а тот осмотрев полностью нагое тело перед собой, грубо толкнул стул в сторону освобождая им больше места, да так, что тот влетел в книжный стеллаж. — Ты всю студию разгромишь, — парень снова льнёт к нему, жарко целует губы, шею, плечи, при этом мягко касаясь ладонями напряженного живота. Намджун не разрывая бесконечных поцелуев подводит младшего к деревянному столику у дивана, и, прежде чем тот опустится на твёрдую поверхность коленками, подстилает свою худи, чтобы было хоть немного мягче. Всё что происходило дальше, несомненно будет позже вызывать румянец на щеках у обоих при воспоминании этого жаркого вечера. Чимин громко стонал, оттопыривал зад, чтобы глубже и сильнее, чтобы воздух застревал в лёгких каждый раз, когда член задевал простату. Намджун вбивался настойчиво и резко, его стоны временами напоминали рык, а крепкие руки так сильно сжимали мягкие бёдра, что младшему досталось парочка мелких синяков. Шлепки кожи о кожу, тяжелое дыхание и хлюпающая от трения «смазка», создавали собой горячую гармонию звуков, которая теперь принадлежит только им двоим, и никто никогда кроме них и этих четырёх стен не услышит того, что случилось в этой маленькой студии. — Пожалуйста… мхм… быстрее, — Чимина уже с трудом держат его конечности, со лба скатываются капельки пота, и оргазм уже вот-вот накроет с головой. Намджун беспрекословно выполняет любые желания и просьбы младшего, ускоряет темп, движения становятся более рваными, он и сам на грани, однако доставить удовольствие Чимину — первостепенная задача. Пак кажется на мгновенье даже дышать перестаёт, когда ладонь старшего неожиданно оказывается сомкнутой на его члене, Джун грудью прижимается к его влажной спине, и не сбиваясь с ритма потрясающе круто его трахает. Для Чимина это действие становится последней каплей, звонко застонав, он поджимает пальчики на ногах, и заливает спермой так горячо любимую Намджуном толстовку от fear of god. У старшего от ощущения того, как Чимин его сжимает в себе, и того как дергается его член в руке выплёскивая семя, сносит крышу, он сам протяжно стонет, кончая прямо внутрь. Джун чисто по инерции продолжает двигаться, проталкивает собственную сперму глубже, заставляя Чимина содрогаться от переизбытка ощущений. Немного придя в себя, Ким утягивает младшего на диван, устало откидывается на спинку, при этом одной рукой придерживая восседающего на его бёдрах Чимина. Парень дышит тяжело, прижимается к оголённой груди, и роняет голову на крепкое плечо, словами невозможно передать насколько ему сейчас хорошо. Воздух в студии пропитался запахом их тел, стал тяжелым и вязким, но сейчас так плевать на это, они потом обязательно всё приберут проветрят, приведут себя в порядок, но пока что обоих накрыло послеогразменной нежностью, и всё, чего хочется, это объятий, поцелуев и, может, совсем немного ленивых разговоров о какой-нибудь ерунде. В мыслях приятная пустота, в телах слабость и расслабленность. Чимин думает о том, что стоит почаще приносить хёну кофе. Намджун думает о том, что с такими визитами переживать остатки карантинных дней будет уже не так скучно.