Петрикор твоего сердца

— Эй, ребята! — Кнуд вздрогнул от оклика, идя к следующему кабинету в общем потоке учеников и крутя на пальце завитую длинную прядь волос. Голос Андре, прорезавшийся сквозь толпу долетел до парня тревожной вестью и пришлось остановиться. Толпа уже закруглялась к шкафчикам, пока другая ее часть шла на уроки. Стало быть, дело не только в вещах, но и в очередном, мягко сказать, акте вандализма. Кнуд отправился сквозь толпу на голос друга. — Здесь, похоже, и есть тот гад, который помогает распространять про Кнуда грязь. — Андре? — Кнуд, наконец-то показался из-за людей и остановился, слегка опустив взгляд, чтобы осмотреть «преступника». Перед ним стоял невысокий парень с растрепанными русыми волосами в серой толстовке. Очевидный и легко узнаваемый, уже как месяц тайный избранник Принца. И этот злодей, пойманный на месте содеянного, Торфинн? — Что случилось? Кнуд, честно, не знал что думать. Он ненадолго засмотрелся на такие детали, как торчащие пряди волос Торфинна, его дерзкий изгиб губ, такой же дерзкий взгляд, украшенный темными и очень фигурными бровями. Кнуду хотелось думать не о пачке распечатанной макулатуры в его небольших, но и при этом, крупных юношеских ладонях. Захотелось, чтобы эта рука легла в его руку, а не на бумагу. Торфинн оставался невероятно очаровательным и желанным запретным плодом, ведь Кнуд искренне считал, что ничего так и не вышло. Да, Кнуд немало изменился, стал чаще одевать спокойные и строгие цвета, быть смелее, но кроме того, что Торфинн стал чаще на него смотреть, ничего не изменилось. Хотя, думать о том, что он знает о его взглядах, уже приятно! И всё же, сейчас Кнуд очень сильно растерялся, придерживая свою сумку и учебники. Торфинн разве мог? — Этот парень распихивал листовки, вот погляди. Очередной яд твоих ненавистников, — Андре протянул Кнуду одну поднятую бумажку, и робко, аккуратным движением пальцев, он ее принял. О, Господь, помоги заблудшим душам… Зачем они помещают фото с его лицом на такие непристойные фотографии, зачем это печатают? Эмоций взяли вверх и внутри что-то вздрогнуло, поэтому Кнуд крайне огорченно прошептал: — Когда же это закончится… — Э. Типа. Я не раскладывал. Я собирал их чтобы выбросить. Я типа вообще не понимать, почему никто не делает это. Вот типа ты или ты, — заговоривший Торфинн привлек внимание и перевел взгляд на него, выбрасывая бумагу на пол, а сам покрепче обнял свои учебники свободной рукой. К ним подошел Уилл, видимо к нему обратился Торфинн, достаточно воинственно намекая сначала на Андре, а затем и на второго его друга. Кнуд успел испытать некую вспышку в своих мыслях — он прав. Зачем так акцентировать внимание? Они могли бы, как хорошие друзья, просто побыстрее это убрать, но из-за Андре опять собралась толпа школьных зевак. Торфинн же снова посмотрел на Кнуда. — Мне … Мне… Мне плевать блин! Просто я считаю это низким. Я не стал бы делать этого. От слов о плевать Кнуд неожиданно расстроился еще больше, но в следующую же секунду это почему-то отразилось в глубине души приятным теплом. Глядя в эти милые глаза, напоминающие канадский кленовый сироп, Кнуд понял, что за злостью прячется другой смысл сказанных, еще очень необычных, англо-датских слов. Кнуду показалось, что Торфинн сказал это, чтобы просто не привлекать внимание. На самом деле ему совсем не всё равно. — Слушай ты, новенький, у нас тут и так проблем хватает, так что знаешь… — Андре злостно скрестил руки на груди, глядя свысока на мальчишку, но Кнуд повернулся и шагнул к Андре ближе, а ладонью накрыл плечо юноши. Его друга нужно срочно отвести от Торфинна, не стоило переводить дело в конфликт. Торфинн вспыльчивый, нестабильный парень, не стоит его загонять в такие тиски и давить, иначе все может перерасти в открытое противостояние. Торфинн явно не причем. Принц уверен на все сто процентов, что Торфинн его помощник и главный защитник здесь, никаких листовок от него быть не может. — Андре. Перестань. Торфинн не делал этой ерунды. Давай лучше пойдем к директору и пожалуемся, я и, правда, устал от этого. Торфинн, спасибо. Если Торфинн хочет помочь, пусть это сделает. Пересилив огорчение от увиденного на листке, Кнуд улыбнулся ему, пытаясь как можно больше выразить своими глазами, просто донести до него, как много ему желают добра. Торфинн показался вполне радостным от подобного, если такая эмоция может быть приравнена к 50 оттенкам хмурости на лице. Тем не менее, Кнуд ее распознал и теперь шел с Андре к кабинету директора (Уилл увязался за ними, а затем присоеденилась еще и Скарлетт). Кнуд же шел по коридору и ощущал нечто странное. Он вышагивал ботинками уверенно, но при этом кости словно наполнились гелем. В животе все наполнилось очень странным чувством и хотелось улыбаться, краснеть, пригладить волосы, но лицо он опытно сделал непроницаемым и капельку расстроенным — навыки модели пригодились и здесь. — А ты уверен, что нам нужно идти к Директору? — Конечно, какие странные вопросы, Андре. Я устал. Я Принц, как никак, почему какие-то люди позволяют использовать обычных школьников для своей выгоды? Они хотят денег? Славы? Что я могу дать? — Ой, милый, не переживай. Это какие-то идиоты тебе просто завидуют. Если я бы увидел, я сразу бы надавал им и так, чтобы точно мало не показалось. Андре казался очень настроенным на защиту, Кнуд это очень ценил, поэтому с благодарностью кивнул и сказал спасибо, когда они остановились возле двери кабинета. Вывеска золотистым переливалась с боку, а сама дверь была грязно-красно-коричневой. Кнуд обожал подмечать оттенки и всегда с интересом наблюдал за фактурой. Возможно, когда-нибудь, он займется чем-то связанным с дизайном, но пока все его мысли занимались директором. Они стояли, взявшись за руки, и Кнуд смотрел в глаза своего друга, который был даже выше него. — Я понимаю, никто не любит ходить к директору, но я хочу, чтобы именно ты составил мне поддержку, не обижайтись, ребята. Вернись лучше в класс, все же сейчас урок начнется.– Кнуд кивнул и Скарлетт с Уиллом, а затем снова посмотрел в зеленовато-карие глаза Андре. Тот всегда смотрел на него как-то странно, но Принц все еще не заметил никакого подвоха, не смог разобраться в этом и просто принимал с чистой душой все, что думает и делает этот юноша. Именно с этим учеником этой школы у него наладилось более близкое общение, чем даже с другими представителями их компании, поэтому Кнуд очень «любил» Андре. — Ну. Окей. Пойдем туда, — Андре закивал тоже, от чего его темные кудри закачались туда-сюда, а Кнуд наполнился радостью и чувством нужности. — Не волнуйся, директор школы друг моего отца еще со студенчества и брат моего воспитателя. Тот, который еще и мой водитель, и «дедушка», и кто угодно еще? — Кнуд легко постучал и уже стал отворять дверь в приемную директора, где стоял стол секретаря, диваны и пара шкафов с папками. — А… Рогналь? Кажется? Кнуду даже пришлось остановиться и с вопросом посмотреть на Андре. Как он мог забыть имя Рагнара? — Нет, Рагнар. Святой Отец, Рагнар так часто развозит вас по домам, что стоит запомнить его имя. — Прости, Кнуд, просто из головы вылетело, — Андре мило улыбнулся, прикрыв глаза. — Пошли же! Нажалуемся на мерзких вредителей. Давно пора! Но эта веселая перемена в Андре, этот игривый голос омеги, показался уж слишком наигранным. Он впервые обратил внимание на подобное обращение с собой, но решил смолчать, ведь всё же Андре его лучший друг. Правда, что такого в том, что молодой человек забыл имя какого-то чужого ему старика? Рагнар не был их общим знакомым, он просто выполнял свою работу. Они не обязаны это помнить, поэтому юноши плавно переместились на стулья уже в самом кабинете. Их встретил среднего роста человек в возрасте, у него светилась голова от лысины, а оставшиеся темные волосы напротив, были аккуратно уложены. Господин Гунар неполный и внешне, совершенно безобидный человек. Кнуд бы отнес его даже к учтивым и надежным. До этого Принц не хотел обращаться напрямую к директору школы, потому что считал это золотым билетом, которым Кнуд не имеет права пользоваться. Его личные принципы напоминали постоянно, что такому человеку, как он, не стоит использовать свои привилегии. Ходить стучать на всех попало — дело совершенно не почетное. Кнуд хотел некого равенства, и решить проблему лично, без важных лиц. И всё же уже достаточно долгое время ситуация не улучшалась, Кнуд даже предположить не мог, от кого пошел этот ужасный «вирус» с целью опозорить принца и больше всего он боялся, что подобная информация каким-то странным образом может попасть в сеть. — Присаживайтесь, ваше высочество! — Гунар даже пододвинул ему стул, как полагается джентльмену, но Кнуд испытал очень противоречивое чувство, полжимая губу, но все же сел, провожая мельтешащего ногами по кабинету Гунара. Он отодвинул так же стул и для Андре, а затем, наконец-то, остался сидеть в своем большом кожаном кресле, что выглядело почему-то весьма комично. — Не называйте меня пожалуйста Принцем и по статусу, можно просто Кнуд, господин Гунар. Я вас с детства знаю, думаю, ничего страшного, что я вежливо, но по имени? — Конечно, конечно, милый Кнуд! Вы так изменились в последнее время, — Гунар сложил пальцы домиком и прищурился. — У вас должно быть, какие-то проблемы? Вы так мрачно выглядите, одеваетесь. — Одежда? Я не считаю темные оттенки мрачными, просто захотелось более делового стиля… — Кнуд отмахнулся от разговора про одежду, моментально посчитав, что это глупость тратить время урока на то, чтобы обсуждать его внешний вид. — Господин Гунар, я нахожу крайне некрасивым обращаться к вам за поддержку, но вы так поинтересовались, словно совсем не знаете о том, что происходит в школе. Я пытался до последнего разобраться сам. К сожалению, я хоть и принц, но моих душевных качеств не хватило для того, чтобы найти виновных в клевете и пропаганде непристойных вещей. Я понимаю, что это ужасно, что второй наследник престола не может справиться со школьной травлей, ведь в дальнейшем это значит, что я не смогу справиться и с государственными делами, но господин Гунар… То, что творится здесь переходит все границы! — Ох, Кнуд… Вы раньше только на уроках так много разговаривали. Вы и правда сильно изменились. Я очень взволнован, нужно будет сообщить вашему отцу, чтобы он повторил для вас курс психотерапии, — брат Рагнара, ох, он совсем не похож на него. Такой … Оказывается, слизкий и неприятный в общении, Кнуду показалось, что он совсем не воспринял его беду всерьез. Мальчика поразила ситуация с тем, что он — директор, но даже не в курсе происходящего, а ведь они довольно много жаловались заведующим. — Господин Гунар. Абсолютно неважно, кто и как раньше разговаривал, сейчас ситуация в том, что я… — Кнуд пытался сохранить лицо и самообладание, ведь не пристало принцу плакать при всех, но от отчаянья и усталости, он почувствовал, как закололо в его глазах и по ухоженной маслами и кремами-корректорами коже, покатилась слезинка. Кнуд тут же убрал ее, вытянув из кармана платок. — Просто не знаю, я очень растерян. Мы уже много жаловались и Андре может подтверить. Какие-то люди рассылают обо мне грязь и сплетни, ужасные работы из графических редакторов печатают и распространяют как быль. А это не быль, это позор меня и моей личности. Я чувствую себя абсолютно беспомощным. Это все снимают камеры, вероятно видят учителя, но… Я не понимаю. Почему никто не может это остановить. Кнуд закрыл глаза, и хотелось расплакаться окончательно. Еще хотелось, чтобы Андре его утешал, но он даже и не думал касаться плеча Кнуда своей ладонью в знак поддержки. Вместо этого по опустившимся рукам Принца заструились соскользнувшие волосы завитых по-голивудски волос, а глаза от слез удерживала лишь мысль о том, что не хотелось в середине дня полностью испортить красивый макияж. — Ох, деточка. Кнуд. Буду с вами откровенным и честным. Видимо заведующие по учебной и воспитательной части не посчитали нужным донести мне эту информацию, и я могу понять, почему. Эти педагоги пытались решить проблему самостоятельно. Теперь и я ее услышал, но, к сожалению, ответ может вам не понравится. Вы принц, Кнуд, вам многие будут всегда завидовать и желать смерти. Вспомните хотя бы случай с потомками королевской династии Южной Старой Англии. Что случилось с принцессой Дианой? А вас беспокоит школьная травля. Кнуд, честно говоря, очень удивился и приоткрыл подчеркнутый тинтом вишневого оттенка рот: — Господин Гунар, упоминание королевских персон в таком ключе недопустимо, как вы можете себе это позволять? Брат Рагнара всплеснул руками в жесте извинений и вздохнул, словно проблемы и не было: — Что вы хотите, чтобы я сделал? Я даже не вижу доказательств вашей травли — вас никто не бьет, а бумажки с клеветой? Где? — А… Но… Я… — Кнуд вспомнил, что выбросил одну из листовок еще тогда. Боже, конечно, Торфинн их всех забрал, даже нет смысла просить принести. — Они часто появляются в ящиках, возле ящиков, на столах, или расклеенные по углам. Вы совсем не ходите по школе? Я не понимаю ваших намеков о травле, вы хотите сказать, что ничего не можете предпринять? — Я могу — посмотреть камеры, отследить виноватых и поругать их, но, а в остальном, Кнуд, мои полномочия все. Это дети. Такие же как вы и ваш приятель. Я же не могу расставить по углам всю школу! Мы можем привлечь к этому делу полицию, но они услышат, что в деле участвует сам наследник и так же разведут руками. Невозможно посадить в тюрьму всю школу, просто потому что дети пакостят и завидуют. Вы должны сами рещить этот вопрос, а я уже приниму все строгие меры, если вдруг школьники начнут заниматься крайней формой насилия. Избиений в этих школе никогда не было. Но именно «НЕ БЫЛО», охо-хо! Меня больше беспокоят акты насилия в лице этого демонического ученика из Исландии, — он встал, поцокав языком, и взял с полки толстую папку с черными четкими буквами «Торфинн Карлсефни». — Поглядите, ваше величество, какое дОсьЕ! От вандализма до драк! С такой-то хрестоматией, может, это он творит бесчинство против вашего светлого имени? Кнуд стал реагировать все более возмущенно и поспешил проявить эту степень негодования в разговоре, потому что эта безалабирность со стороны директора, какое-то беззаконье и отсутствие внимательного отношения к дисциплине его вывела из колеи. И если на отношение директора к самому себе, он еще мог закрыть глаза, то когда речь пошла про Торфинна, как о всевышнем зле, Кнуд сдержаться уже не смог: — Не трогайте Торфинна! Он вовсе не демонический, вообще не… Упоминать демонов и дьяволов, это не по-христиански! Я думал, вы больше похожи на своего брата, господин Гунар, но я крайне ошибался. Торфинн стал драться намного реже и совсем неплохо учиться. Причины его агрессивного поведения из-за адаптации, а еще… — Кнуд сбился, шмыгая носом, который тоже поддерживал слезное состояние, а затем продолжил тише, опустив голову, пока напряженные щеки вибрировали от несправедливости. — Торфинн обычно защищал меня или других учеников. — Что поделаешь, ваше… Прошу прощения, Кнуд, что поделаешь? Это школа и ваш отец поместил вас под мое крыло неспроста, а чтобы вы так же получили опыт социального взаимодействия, познакомились с коллективом, попробовали приобрести личные качества. Вам нужно немного постараться. Банально — пообщайтесь с учениками, ведь у вас даже такие замечательные друзья. Если что-то произойдет очень ужасное, обязательно мне сообщите. Кнуд чувствовал себя разбитым, сжимая вспотевшими от волнения ладонями свои учебниками, а затем встал, от чего стул резко издал протяжный вой и грохот. Принц поспешил к выходу в приемную, а затем из нее в коридор к шкафчикам, которые ему уже прилично надоели. Слезы все же пролились. И смахнув с глаз тушь, понесли ее черным и разводами по щекам. Кнуд решил, что больше никогда не накрасится ею и не купит этой фирмы, а когда захлопнул ящик, сбросив учебники, то обратил внимание, что и правда, ни одной листовки на полу и возле не было. Торфинн выбросил их все … Это немного порадовало, и Кнуд даже улыбнулся, размазывая слезы по щеке. Ему было плевать на брошенного в кабинете Гунара Андре, который даже не посчитал нужным идти за ним, и на самого директора тоже. Он вновь подумал о Торфинне и… — Ой. Ха-ха, смотрите, наша королева бала расплакалась и стоит чумазая. Смотри свои Шинели и Гуччи не забрызгай слезками, — раздался ядовитый голос незнакомой девушки из толпы. Парни рассмеялись, альфы особенно, но Кнуд сжал ремень сумки медленно обводя проходящих мимо людей. Полные жестокости глаза смотрели прямиком в него, как стрелы индейцев, как пули революционеров, пробивали улицы городов. Кнуд и сам почувствовал себя словно расстрелянным, когда насмешки и грубые комментарии посыпались со всех сторон. — А я слышал он трахается даже с мером города. — А что с него взять? Он не станет королем, а надо же как-то продвигаться! — Если бы у меня был такой отец, я бы тоже был охуенным, а так это несправедливо! — Да нет, на самом деле он девственник, ни у кого не встанет на такого. — Встанет разве что у педофила на его кукольное личико. — Почему он плачет, какие у принца могут быть вообще проблемы? — Ущербный. — Ботан. — Трус. Это все странным круговоротом проносилось мимо него, словно Кнуд впервые прислушался к тому, что говорят люди вокруг. Он и прежде слышал много дряни, а эти листовки все больше подогревали интерес в школе. Некий элемент борьбы, спора. И прежде… Но теперь, Кнуд словно полностью пропустил эти слова через себя, не нашел в толпе взглядов друзей и просто, как и собирался, пошел быстрым шагом к двери из школы. Впервые он прогуляет просто так, впервые нарушит свой кодекс принципов. Страшно и больно. — Бам. — Кнуд почувствовал как сильное мужское плечо его толкает, чуть не сбивая с ног, как в прошлый раз. Это… Один из тех футболистов, понял Кнуд, когда выпрямился и заправил волосы за ухо. Смотрел он снизу вверх, пришибленный, и все его достигнутое мужество рассыпалось сегодня на миллионы осколков. Как жестоко и страшно, когда тебя толкают ради смеха. Кнуд сжал сумку уже до побеления костяшек и выбежал из школы. Стремительно он побежал со склона вниз, туда же, где его однажды уже забирал Рагнар. Он расплакался, как глупый мальчик, и впервые в жизни пожалел, что не знал близко свою мать. И наверное, самое ужасное в гадком сравнении с Принцессой Южной Старой Англии, что мать Кнуда погибла точно так же. Подстроенным заказным убийством. Кнуд думал о маме, потому что он просто хотел нежных объятий. Выплакаться в чью-то грудь и немного поделиться своей болью, но не с кем. Ни за какие деньги ты не получишь счастье иметь рядом родную душу. Поэтому Кнуд всхлипнул и набрал Рагнара. Хватит. Ему нужен отдых.

***

Кнуд смотрел в сумрачное небо за окном автомобиля и слушал сокрушения Рагнара, пока они ехали уже далеко-далеко за границей Копенгагена. Кнуд попросился в музей Драккаров в Роскилле (Датский город недалеко от столицы), и заодно заехать в местный Собор, который находится совсем недалеко от музея, может еще в другие церкви. Конечно, Кнуд не был так погружен в веру как его далекие предки, тот же самый король Кнуд Великий, в честь которого его назвали, дабы сохранить традицию. И все же, он часто находил покой в стенах соборов и часовен, где можно в тишине, или под пение церковного хора, остаться наедине с мыслями, которые через веру и надежду, данную Господом, помогут разрешиться его детским проблемам. Вера сильно ему помогла, когда в его юной жизни наступила тьма и Кнуд голодал, думал о страшном самоубийстве и прочем. Ему помогали замечательные специалисты, но ни один врач не сможет помочь больному, если тот не найдет силы жить, и вот здесь Кнуд с одной стороны обратился к психологии, а с другой — к истинной любви. Бог словно подвел его к тому, что ему нужно найти такую же заблудшую душу, и с ней он обретет тот душевный покой, который придумала природа, наделяя некоторые пар омег и альф силой истинности. Кнуд хотел встретить свою истинную любовь и с каждой минутой соприкосновения в голове мысли с образом Торфинна, он понимал, что ее отыскал. Даже если это безответно, Кнуд для себя поставил точку и готов вручить свое сердце этому юноше… И единственное, что ему мешало сладко мечтать об этом — гневающийся Рагнар. — Просто отвратительно! Я отказываюсь от своего брата! Да если бы я знал, что в этой школе творится, я бы костьми лег, но не отдал бы ваше величество в этот змеиный короб! Школа! Школа — это счастье, радость дружбы, первая любовь! А что вы? Ваше величество брошено на произвол судьбы отцом в гадюшник! Ради чего! Ради чего так мучить ребенка! Вы и так натерпелись! Смерть матери, эти бредовые идеи короля о смене вашего внешнего пола на девчонку, это навязывание вам комплекса, что чтобы нравится папе и получить детское внимание нужно быть буквально кем угодно! Фигуристом, балеруном, моделью! Какие глупости! Когда мы вернемся вечером домой, я лично ворвусь к Королю и выскажу все, что я думаю! Он, правда, это сделает, Кнуд это знал, но вздохнул. — Рагнар, перестань, пожалуйста, кричать. Я все понимаю, но я уже успокоился, вытерся, снова накрасился, мы поужинали в замечательном Макдональдсе, а сейчас должны успеть до закрытия в музей и на молитву! — Если не успеем, мы сразу скажем, кто перед ними! Откроют! Хотите, мы посмотрим еще зоопарк? — Но в Роскилле нет зоопарка, Рагнар, — жалобно протянул Кнуд, прикрывая глаза ладонью. — Как это нет?! Значит найдем!.. — Я тебя умоляю, Рагнар… — …! Машина стремительно неслась по дороге сквозь серые тучи сумеречного неба к еще пылающему закату в более солнечном сегодня районе Роскилле, и почему-то, Кнуду стало все же легче.