Черные Драконы

      Я смотрела в потолок, когда сентфорский рассвет пробивался через задернутые шторы. Всегда обожала рассветы и закаты — небо в это время невероятное и прекрасное. Измученно встав с кровати, приоткрыла темные шторы и взглянула на улицу. Темное дождливое небо, нагоняющее мрак на и без того мрачный город, но, если приглядеться, сквозь кучевые облака на горизонте можно заметить блеклую оранжевую полосу восходящего солнца.       Прекрасно! Сегодня будет дождь!       Я снова рухнула на кровать. Со вчерашнего вечера не заправляла, да и не планировала. Снова это удушающее чувство, когда плакать не хочется, но накатывает тошнота от жизни. Нет четкого желания покончить со своим существованием, но и терпеть это не хватает мочи. Сон напрочь уходит, а из-за его отсутствия начинает жечь глаза. Прикрываешь веки — становится еще хуже. Слух концентрируется на сбившемся тяжелом дыхании, а прожигающая обида и боль лезут из-под корки. Из-за непрекращающейся тошноты совершенно пропал аппетит, но и от этого может стать хуже: желудок явно спасибо не скажет. Хотя за водную диету меня бы похвалил мой бывший тренер. « — Мелисса, помни: делай людям добро, и оно всегда к тебе вернется! — нежно шептала мама, гладя меня по волосам. — А если злой человек ответит грубо за твое добро, не грусти, ему будет хуже, его будет мучить совесть».       А что если в этой истории «злой человек» — я?       Вот оно то самое «хуже». «— Мелисса, «Черные Драконы» — это семья. Мы всегда помогаем друг другу и не оставляем своих в беде», — Хилл любил говорить эту фразу. И я ведь запомнила эти слова как молитву, как какой-то закон. Но почему-то эта помощь всегда вылезает мне боком. Что тогда на «переговорах», что в этот раз.       Не могу больше терзать себя и находиться в этом мерзком состоянии!       «Когда любишь человека, начинаешь еще больше ненавидеть, » — помню, как маленькая недоумевала, когда говорила эту фразу. Как же это может быть? Ненависть и любовь совершенно разные, это антонимы. А вот оно, наглядный пример. Нашарив в ящике прикроватной тумбочки снотворное, я разом выпиваю две таблетки. Вряд ли умру от такой маленькой дозы, зато хотя бы какое-то время проведу в забытьи. Казалось бы, вот сейчас должно стать лучше, легче, но ни хрена подобного! Таблетка отвратительна на вкус, хотя думаю, съев что-нибудь сладкое, оно тоже бы показалось гадким. А очередной стакан воды мой организм был готов вернуть обратно вместе с желчью.       Мысли в голове бегали, как тараканы. Естественно, не самые лучшие! От них становилось еще хуже, но незаметно для себя удалось все-таки уснуть. Какой-то отрезок дня пропал из моей жизни. Ну, как «какой-то»… до вечера следующего дня… Проснулась только от боли в животе, открыв глаза и сев в постели. Закружилась голова, и что-то запульсировало в висках. Даже не знаю, от чего быстрее откинусь: от боли физической или душевной. Ко мне, оказывается, пока спала, заходили родители и, видимо, Майкл. Как будто почувствовав мое пробуждение, в комнату заглянула взволнованная миссис Тёрнер и сказала, что ко мне пришли, на что я махнула рукой.       Что и кому от меня надо?! У меня сейчас определенно неприемные часы!       Через пару секунд влетела Грейс, но, увидев мое состояние, оторопела и, закрыв дверь, подсела ко мне. Я посмотрела на нее уставшим взглядом.       Ну вот, сейчас поговорю с подругой, и опять все всплывет! Можно оставить меня в покое?! Я что так мало прошу?!       — Мелисса, знаю, что случилось, и знаю, что не вовремя, — «Как же ты права!» Она посмотрела на меня, задумавшись, стоит ли вливать в мою голову новую информацию. — Вишня сказал не говорить тебе этого.       Отлично! У них либо секреты, либо парень правда волнуется.       Поднявшись на локтях, посмотрела на Джонсон и сказала:       — Так зачем пришла тогда? — подруга осуждающе посмотрела на меня. — Прости.       — Хилла подстрелили…       Все органы в один миг прекращают свою работу. Я резко сажусь, отчего мое сердце делает кувырок и начинает биться в два раза быстрее нормы. Живот предательски скрутило, а в горле застрял ком. Быстро хлопаю ресницами, пытаясь до конца осознать ситуацию. А потом обрушиваю на Грейс поток возникших вопросов:       — Он живой? Что с ним? Кто? Когда?       — Успокойся, — она положила руку на спину и ободряюще погладила. — Никто не знает, кто это. Вишня и Бурый слышали только выстрел в ночь с четверга на пятницу, вышли из бара проверить, а там Аарон. В него стреляли несколько раз, если бы не парни, возможно, убили бы. Они доставили его в больницу. Я звонила, но ты не подходила к телефону.       «Никто не знает, кто это»?! В смысле, блять, не знают?! У Аарона так много врагов?! С другой стороны, это не удивительно. Вчера вечером у него прибавился один недруг. Но это же просто смешно! Этот самый недруг сейчас волнуется о его заднице больше, чем некоторые его друзья. Очень хочется проверить его состояние, несмотря на обиду и боль, которую испытываю, думая о нем.       — Он еще в больнице? К нему можно?       — Да, но ты уверена?       Нет, Грейс! Я сейчас ни в чем, блять, не уверена! Тем более в Хилле!       Я встала и направилась в ванную, несмотря на головокружение и потемнение в глазах из-за долгого нахождения в положении лежа, чтобы привести опухшее лицо в порядок. Увидев лицо, даже вздрогнула: оно опухло из-за большого количества выпитой жидкости и выплаканных слез, а в мешках под глазами можно спрятаться. На сборы потратила около получаса, даже объяснять причину, думаю, не стоит. Кстати, вернув себе человеческий облик, мне как-то легче дышать стало, хотя волнение никуда не исчезло, а нарастало с огромной скоростью.       Итак. Куда я засунула гордость и обиду? В самое дальнее место. Кто хочет наступить на грабли? Я.       Грейс была на мотоцикле, что на руку. Идти пешком в другой конец Сентфора — такое себе удовольствие, тем более волнение пинало под зад для ускорения. Мы буквально влетели в больницу и подошли к палате. На этом моменте уверенность в своих действиях закончилась. Я застопорилась прямо напротив двери, а потом села на скамью и закрыла глаза, опираясь затылком о стену.       Почему все так сложно и противоречиво? Когда моя жизнь превратилась в испытание и проверку на прочность от судьбы?       Я слышала, как к подруге подошел лечащий врач Аарона, он что-то трындел о состоянии, но даже на такой, кажется, простой информации не могла сконцентрироваться. Около часа вот так просидела в коридоре напротив этой чертовой палаты, не решаясь войти. Доктор разрешил проведать его, но надо было найти силы, чтобы посмотреть ему в глаза.       А стоило ли вообще? Мы теперь друг другу никто. Ага, никто! А какого хрена тогда здесь сижу, волнуюсь и разрываюсь?! Надо перестать врать хотя бы себе!       — Мелисса, ты же его любишь. Я вздрогнула от столь сильных слов, произнесенных Грейс, и резко открыла глаза. Серый взгляд дал какой-то уверенности, пинок что ли. Сижу здесь с этими гребаными апельсинами и жду какого-то внутреннего толчка.       Так вот он! Тряпка! Встала и пошла! Может, Хилл вообще спит, зайду и выйду!       Уверенно встав, двинулась прямиком в палату. Когда вошла, оказалось, что Аарон спал, поэтому я облегченно выдохнула, положила сетку цитрусов и собралась уже уйти. Вот видишь? Все просто! А потом умиротворяющую тишину разрушил хриплый голос, раздавшийся за моей спиной так неожиданно, что вздрогнула:       — Вот так быстро уйдешь? — без укора или какой-то предъявы, это был просто вопрос.       Блять! Так. Главное держаться! Я уверена в себе и своих действиях, мне безразлично все, что касается него! Не поворачиваясь, ответила:       — Я вообще не должна была приходить… особенно после того… особенно, если мы теперь никто друг другу…       —Тогда что ты тут делаешь?       Да откуда же я знаю?! Люблю тебя дебила! Переживаю, видите ли! А ты кобель этакий!       Выдохнув и приподняв подбородок, я повернулась к нему, он не осуждал, если честно, его лицо не выражало ничего, кроме, может быть, любопытства. Даже в таком состоянии мужчина кажется привлекательным. Он выглядел уставшим, но находил в себе силы дерзить. Вот… жук! Угораздило влюбиться именно в него!       Пытаясь не выражать никакого беспокойства, пожала плечами и ответила:       — Не знаю. Все равно ухожу. Можешь сделать вид, что это принес Вишня или Майкл.       — Они не такие сентиментальные, — я молча показала фак, отчего мужчина усмехнулся.— Ты ведь понимаешь, что твои действия совершенно не логичны? Я ведь отталкиваю, причиняю боль, судя по еще красным глазам, запекшейся крови на костяшках и царапинам на драконе, тебе было больно, но ты снова здесь.       — Ты отталкиваешь, а потом несешь на руках домой. Ты злишься и кричишь, но всегда прощаешь. Ты делаешь все, чтобы оттолкнуть и втоптать, но, признайся хотя бы себе, что ждал моего прихода. Аарон вскинул брови в удивлении и произнес:       — Зачем же ты здесь? Будь у тебя гордость, не заявилась бы.       Сама задаюсь этим вопрос с того момента, когда Грейс рассказала, что ты опять нашел приключения себе и новые проблемы! Если бы мой разум не затуманился манией тебя, может, смогла бы думать. Но увы, это не мой вариант!       — В отличие от тебя я умею засунуть гордость в задницу! Что удивительно, если что! Не все могут дожить до такого момента!       — В задницу я могу засунуть кое-что другое, если потребуется.       Ну конечно! Тебе все надо опошлить и испортить, Хилл?! Больной не только в физическом плане! Я закатила глаза и вышла из палаты. Лучшая встреча года!       Собственно, чего можно было ожидать? Точно не извинений за те слова или «возвращайся в банду, я сболтнул лишнего». Почему я надеюсь, что он станет лучше? Он Дракон, бандит, ломает кости — в прямом смысле! Сидел в камере не раз, на него точит зуб шериф!       Пришла, посмотрела? Вон, живой, даже огрызаться может! Было бы в тему, и послал бы далеко и надолго! Теперь волнение сменилось на злость. Ну он в порядке хотя бы… Интересно, давно стало такой сентиментальной?       Грейс молчала, скорее всего, все слышала. Это даже на руку мне. А, возможно, она понимает мое внутреннее состояние. На самом деле я искреннее рада, что мы столько времени дружим. Поддержка даже при гробовом молчании. Джонсон подвезла до дома и, обнявшись на прощание, уехала. Стоя перед домом, поняла, что то гнетущее состояние исчезло. Мне определенно стало лучше. Кто бы мог подумать, что, поговорив с этим нахалом с переменным настроением, стану лучше себя чувствовать?

***

      На выходных мы поехали за платьем и подарком, семья ярче отреагировала на возвращение «прежней Мелиссы». Шопинг всегда приподнимал настроение, а когда намечалась покупка вещей и алкоголя, то это вообще взрыв радугой. Неожиданно даже для себя, забыла повод. А вспомнив, восторгу не было предела! Вечеринка с друзьями, с алкоголем, так еще и в честь моего дня рождения — это то, что всегда доставало из полного депрессивного состояния. И вот счастливая начала вспоминать приглашенных, в моей голове вырисовалось имя одного из гостей — Аарон Хилл.       Когда успела его пригласить? Плевать. Он не придет. Зачем это ему?       Неделя прошла в каком-то нетерпении и предчувствии чего-то. Ничего особенного. Наши разговоры после появления нового учителя всегда заходили на тему его тела, голоса, отношений и, конечно же, секса. В этот раз Адель также не упустила возможности увести разговор к перепихону, неожиданно вспомнив, что у меня как раз его давно не было. Мы переодевались тогда после очередного урока физкультуры, когда она спросила:       — Как тебе мистер Смит? — я недоуменно посмотрела, не зная, что ответить. — По нему слюнки пускает добрая часть школы, а ты его не замечаешь?!       — Он тренер команды, учитель! Вы просто сумасшедшие!       Ну-ну, Мелисса, сейчас бы говорить и учить людей! Упрекать за влюбленность в учителя. Он молодой горячий парень, поэтому неудивительно! Есть на что слюнки попускать, возможно, сама бы по-другому смотрела на него, не будь в моей жизни лидера преступной банды.       — Слушай, у тебя вообще секс давно был? — я хотела возмутиться, сказать, что недавно, а потом посчитала и замерла, что не скрылось от пристального взгляда Адель. — Вот-вот! Тебе нужен секс, хотя бы без обязательств!       Ну-ну, я помню, чем закончился последний секс «без обязательств»!       Адель никогда не обожала серьезные отношения. Но она не я. Хотя иногда хочется. Ну блять… Приехали! Оправдывать секс простым «хочу» явно не то, к чему я шла, и точно не то, чему меня учила мать! Мне удалось сменить тему, но мысли постоянно улетали обратно.       Что делать, когда хочется?