Наконец-то

      — Мушу, присмотришь за одеждой? — спросила Мулан, уже развязывая пояс.       — Что? Я? А Усатый? Ладно-ладно, — дракон измученно выдохнул и отвернулся.       Конь насмешливо фыркнул и скрылся в небольшом количестве погибающих деревьев. Мулан улыбнулась и, раздевшись, быстро зашла в воду.       Чистая, прохладная вода озера остудила взбудораженную девушку. Сколько времени она уже провела здесь, среди гуннов? Неделя? Две? Месяц? Мулан не знала. Ей казалось, что она дома. Здесь Мулан могла гордо ходить среди воинов, не скрывая себя. И воины уважали её — не столько как жену шанью, а как сильного воина, способного победить любого из них. Хотя женщины и могли быть здесь воинами, она таких ещё не видела, но шанью сказал, что скоро сюда приедет одна из таких женщин. О, поскорее бы её увидеть! Мулан улыбнулась, продолжая купаться в воде. У неё есть чуть меньше двух часов — с закатом непременно нужно вернуться в юрту.       Мулан покраснела и нырнула. Она до сих пор боялась и ждала ночи, но они никогда ничего такого не делали и просто спали. Некоторые особо надоедливые девушки из селения уже успели спросить её о ночах, но засмущавшуюся Мулан всегда спасал Мушу, утаскивая её прочь под настороженными взглядами девиц.       Если говорить правду, то это не давало покоя и самой Мулан. Зачем же он брал её в жёны? Может, с ней что-то не так? А может, он и вовсе хочет взять себе ещё одну жену? Мулан слышала, что здесь так можно.       Она обняла себя за плечи и опустилась, оставляя над водой лишь голову, чтобы было чем дышать.       Шанью никогда не говорил ей об этом. Он разрешил ей сначала присутствовать при обучении воинов, а потом и вовсе позволил провести один день обучения самой. Правда, Мулан помнит, как чуть не опоздала, как сама из-за волнения чудом смогла выполнять некоторые упражнения, но он не ругал её и не отчитывал. Похлопал по голове и сказал: «Неплохо для первого раза». А потом они пришли в юрту, поели принесённую женщинами еду и легли спать.       У Мулан негромко заурчал живот, и она вспомнила о курте, который ей показался самым вкусным угощением и который каждый день оказывался в её сумке или кармане. Мушу однажды сказал, что видел, как шанью утром клал что-то небольшое в её карман, но она не решилась спросить об этом у самого мужчины.       Мулан выпрямилась, тряхнула головой и поплыла вдоль озера. Ей указал на него шанью, сказав, что её здесь никто не потревожит, и оно и правда оказалось прекрасным.       Неожиданно Мулан замерла. Еле слышный голос показался ей знакомым, но это явно не мог быть кто-то из аула. Тогда кто это? Она тихо заплыла за камыш и прислушалась, осторожно вглядываясь в сторону, откуда исходил голос. Голос становился всё громче и Мулан поняла, что кто-то нашёл её коня. Она посмотрела на одежду — Мушу не было, а плыть далеко и она не успеет одеться. Она притаилась, вслушиваясь в голос.       — Ты ведь конь Мулан, да? — Человек вышел из-за деревьев, ведя за собой явно недовольного коня. — Где же она? С ней всё в порядке? Я собираюсь…       Мулан вздрогнула: это был Ли Шанг! Что он забыл здесь, на земле гуннов? Почему он не оставит её коня и не пойдёт дальше своей дорогой? Что он хочет? Он вот-вот увидит её или одежду.       В небе прокричал сокол, и Шанг поднял голову. Птица шанью ещё какое-то время кружила в воздухе, а затем поднялась выше и направилась в сторону селения. Шанг нахмурился и снова начал что-то говорить.       Разговаривать с животным было, конечно, странно, но лошади умные, а особенно — в чём он был уверен — конь Фа Мулан. Пару месяцев назад, когда Шанг узнал о том, что её выдают за гунна, он лишь усмехнулся — так ей и надо, сбежала, опозорила отца. Но потом что-то стало меняться — в нём ли самом или это шло от тех трёх друзей Мулан — но беспокойство о судьбе девушки нарастало, пока наконец не вынудило приехать сюда. В голове Шанга не было никакого плана, сначала он ехал, чтобы убедиться, что с девушкой всё хорошо, но к концу пути он почти решился украсть её из жуткого варварского племени.       Неожиданно на его пути возникло очередное «но» — конь Мулан, которого он прекрасно помнил, ведь такое животное редко у кого можно встретить. Почему её конь здесь? Может быть, она пыталась сбежать? Может быть, она ещё только добирается до лошади? Может быть, её растерзали, а конь сбежал и теперь бродит по этим землям чужой и одинокий? Одна мысль была ужаснее другой. Желание же узнать судьбу девушки росло с каждой секундой.       Первые минуты Мушу растерянно, но вовлечённо наблюдал за давним знакомым, пока не сообразил что к чему. Тогда, подхватывая вещи, теряя их и вновь поднимая с земли, он бросился к Мулан, отчаянно крича что-то про грубых и невоспитанных мужланов.       Мулан вздрогнула от криков дракона, насторожили они и Шанга. Девушка ударила себя по лбу и зашипела на Мушу. Заржал и встал на дыбы конь, вырвавшись из рук мужчины, который растерянно осел на землю, направив свой взгляд в сторону криков дракона.       — Ну и что прикажешь мне делать? — зло зашептала Мулан. — Как я смогу одеться, если он смотрит сюда?       — Ой, — только и выдавил дракон, неловко улыбаясь.       — Пи… Мулан, это ты?       Обоих передёрнуло. Мулан горестно выдохнула и обратила взгляд в небо. Как ей остановить этого… вола?       — Мулан? Всё в порядке? Тебе нужна помощь? — Шанг решительно двигался в сторону Мулан, желающей утонуть в этой так некстати поразительно прозрачной воде.       Дракон громко сглотнул и стал озираться по сторонам. Но вокруг как назло ничего: редкие кусты камыша, пару небольших кустов какого-то растения, за которым и ему-то спрятаться сложно, и несколько десятков деревьев, чудом здесь выросшие, — были местом, откуда и вышли Шанг с конём.       Мулан уловила приближающийся топот лошади и затаила дыхание, скоро и Шанг должен был его услышать. Спустя пару секунд он действительно остановился, прислушался, развернулся и вынул меч. Большая фигура, поначалу приближавшаяся быстро, замедлила ход.       Через несколько напряжённых минут всадник остановился и мягко спрыгнул с лошади. Конь Мулан, потряхивая головой, словно рассказывая что-то человеку, подошёл ближе и довольно зажмурился, когда его гриву слегка потрепали. У Мулан перехватило дыхание.       — Кто ты? — выкрикнул Шанг, оставаясь на месте.       Человек шагнул вперёд, сбрасывая капюшон, и посмотрел прямо на китайца.       — Лучше тебе ответить, кто ты и что здесь делаешь.       — Я капитан Ли Шанг. Теперь отвечай ты!       — Ли Шанг, — гунн задумчиво наклонил голову, скрещивая на груди руки. Это имя упоминала Мулан, когда говорила о своей службе в китайской армии. — Ваша страна называет меня шанью.       Шанг замер, вспоминая неясную прежде для него фигуру гунна — он ведь никогда не стоял так близко, и сжал меч крепче.       Мулан дёрнулась, когда что-то мерзкое коснулось её ноги в воде.       Всплеск воды встревожил Шанга, но он не успел обернуться — шанью тут же шагнул вперёд.       — Что там? — не отрывая взгляда от гунна, спросил капитан.       — Это тебя не касается, Ли Шанг, — шанью сделал ещё шаг, заставляя сосредотачивать внимание на себе.       Шанг нахмурился. Шанью краем глаза смотрел ему за спину, наблюдая, как Мулан с опаской указывает на бывшего капитана.       — Тебе нечего здесь делать, — как бы обращаясь сначала и к Мулан, произнёс гунн. — С какой целью ты нарушил границу?       Мулан кивнула, доверяя ему, и стала поспешно одеваться.       — Я… Я должен был узнать о том, в каких условиях здесь содержится Фа Мулан. Женщина, что была отдана Китаем.       — Да? — шанью усмехнулся. — Разве о таких визитах не должны предупреждать, чтобы с проверяющими не случилось ничего ужасного?       — Должны, но что если вы просто сделаете видимость на время проверки?       Мулан начала злиться. Не успев отжать волосы, она зашагала вперёд с Мушу на плече. С мокрых волос капала вода, день близился к закату и времени на пустую болтовню с этим человеком не было.       — О, Мулан! — вскинулся Шанг, когда она прошла мимо него и остановилась рядом с гунном, почти касаясь его руки.       — Ли Шанг, даже если император отправил вас тайно, он должен был выделить хотя бы пару лучших воинов для охраны. — От её холодного голоса капитан совершенно растерялся. — Условия здесь подобающие. Можете так и передать, если вам, конечно, есть кому передавать.       Шанью усмехнулся, Шанг растерялся и опустил руки.       — Но, Мулан, разве тебя устраивает нахождение с этими варварами? Я думал, ты пленена и страдаешь…       Мулан вновь вскинулась, хлестнув мокрыми волосами Мушу. Как смеет он — тот, что бросил её на белом холодном снегу в горах, раненную — как смеет он говорить о её страданиях. Тот, кто вспомнил о ней лишь спустя несколько месяцев и нагло заявился сюда, видимо, воображая себя героем.       — Вы думали, что спасёте девицу и обретёте себе необычную рабыню, навек благодарную вам? Или, может быть, решили успокоить свою совесть, что так некстати проснулась спустя столько времени?       Напуганный дракон перебежал на плечо шанью, который получал от этой речи откровенное удовольствие. Шанг же всё больше терялся и робел.       — Мулан, что ты…       — И проявите наконец уважение, капитан Ли Шанг, — так же твёрдо говорила Мулан. — Я больше не являюсь вашей подчинённой. Я — яньчжи.       На секунды всё затихло, будто поражённое этими словами. Сама девушка удивилась: даже в мыслях она себя так ещё не называла, лошади же одобрительно закивали. Шанг замер, будто впервые услышал это слово, шанью довольно ухмылялся.       — Ты слышал? Слышал? — оживлённо зашептал ему на ухо Мушу. — Она это сказала! Она сказала, что твоя жена! — и мастерски упал, но не как планировал — вперёд, в руки гунна, — а назад, совсем не грациозно распластываясь на земле и громко ойкая.       — Я понял. Мне, пожалуй, пора, — убирая меч в ножны, заметно раздосадованнее произнёс Шанг.       — Неужели? А как же условия? Как же традиция погостить денёк-другой? — с очевидно наигранным удивлением интересовался гунн.       — Нет, благодарю, мне пора. Я занят. Что ж, — уже оседлав своего коня, с зарождающейся злостью договаривал Шанг, — было приятно с вами поболтать. До встречи.       — Доброго пути, капитан, — с издёвкой произнёс шанью, наблюдая, как быстро удаляется незванный гость и непрошенный защитник.       Мулан выдохнула, словно эта встреча забрала все её силы, и опустила голову, скрывая лицо за всё ещё влажными волосами. Хромающий дракон отправился искать утешения у коней, на людей у него больше не было надежд.       Мулан до того смутилась своего поведения перед шанью, что теперь, крепко зажмурившись, она впивалась зубами в губы и сжимала руки, норовя вывихнуть пальцы. Шанью внимательно посмотрел на неё, тихо цыкнув, и мягко прикоснулся к её подбородку, заставляя поднять голову.       — Хочешь уехать с ним? — Мулан распахнула глаза и изо всех сил замотала головой.       — Просто… правду ли я сказала? Правда ли я — яньчжи?       — Не хочешь быть яньчжи, Фа Мулан? — шанью внимательно смотрел на неё, на то, как она старается не отводить от него взгляда.       — Да, то есть нет. То есть, — вновь скороговоркой заговорила она.       — Тише, я не понимаю быстрых речей.       — Ах, да. Точно… Я просто… просто… Не знаю. Я столько успела услышать об этом, — на её щеках тут же вспыхнула яркая краска. — Но ничего не происходит, и я уже не понимаю правда ли я или нет. Или ты хочешь взять себе ещё жену, я слышала, что так можно. Я ни на что не претендую, конечно, мне здесь и так дышится свободнее, просто, понимаешь…       И гунн целует, нежно удерживая в жёстких руках её лицо. В животе Мулан — приятное неспокойствие, глаза закрываются и всё тело — до кончиков пальцев стремится к шанью.       — … и вот, от таких слов моей выросшей дочень… Ах! Это что же такое! — Мушу закрывает глаза лапами, но тут же вновь выглядывает из-под них. — Это как называется?! Вы видите, видите?! Они целуются! Ишь, нашли время. Вон, закат уже, скоро искать начнут — мало не покажется. А они тут устроили! Тьфу, вот что значит Усатого удачу потерять, — голос дракона становится всё тише, пока наконец совсем не затихает. — Наконец-то.