Сто вагин, а брат один

1 Смеркалось. Люда Мокшина стояла за углом супермаркета, переминаясь с ноги на ногу. В руке была зажата гантель 10 кг. Тяга к прекрасному непреодолима - и сегодня она сделает это. Завладеет Вадимом единолично. Навсегда. В двух шагах стояла зеленая Лада, с вымазанными грязью номерами. Итак, ударить чётко по затылку, затащить в салон... главное не забыть заклеить рот. Конечно, рот Вадима ей нужен, как и язык, - для исполнения Богини, а также для сладостных оральных утех... но это потом. Вдруг он не сразу осознает своё счастье и по глупости начнёт звать на помощь. В тысячный раз пронзила мысль: а если она ошибается? если Юля вовсе не держит Вадима в заложниках, сделав приворот на свою менструальную кровь? и он вовсе не без ума от неё, Людмилы... Да как не без ума? Вчера ответил на её сообщение двумя (!) смайликами. Не одним - двумя! Нужно просто помочь его сердцу раскрыться, отогреть своей теплотой и страстью. Из супермаркета вышел Вадим, держа в руке пакет с продуктами и не подозревая о надвигающемся счастье. Глотнув из фляги мартини, Люда рванула за ним и что есть силы долбанула гантелью по голове. Вадим беззвучно осел на асфальт, издавая хриплые, булькающие звуки. Из упавшего пакета в разные стороны покатились яблоки. Увидев перед собой оскал Людочки с окровавленной железякой подмышкой, он вытаращил глаза и хотел что-то сказать: - Ты… ты... Потом в глазах почернело, и всё закончилось. Людмила мигом выдула флягу до дна. Сильно дёргался левый глаз. В её черепной коробке билась одинокая мысль: что-то пошло не так, и надо сваливать. Кумиры кумирами, а в тюрьму неохота. 2 Светало. Грязно-белый кот катал между лап зелёное яблоко. Накрапывал противный дождь. Вадим пытался поднять веки, но дикая боль резанула по затылку. Выключите грёбаный свет! Часто моргая, он кое-как открыл один глаз, сморщившись от мелких капель, колющих роговицу. "Я стряхиваю пепел в это небо..." Ебись конём, Глеб, не до тебя! Под жопой мокро и холодно. Лучше встать, цистит замучает... это ещё откуда? Вадим резко сел, и голова чудом удержалась там, где ей положено природой. Но вот уже целых три кошки играют с... пятью? яблоками. - Девушка, вам плохо? - бабуля божий одуванчик склонилась над Вадимом и теребила за плечо. - Да, позвоните в скор... Девушка? Боковым зрением Вадим зацепил темные локоны, спускавшиеся по его плечам. Осторожно потрогал. Волосы. Длинные. Опустив взгляд ниже, он ошарашенно уставился на два округлых полушария, обтянувших толстовку. Приснится же хуйня. - Бабушка, я в порядке, - еле ворочая языком, просипел Вадим. Он с силой ущипнул себя, потом ещё... ещё, ещё и ещё. И ещё. Сон не прекращался. Магазин... Мокшина... В голове сплошные пробелы, а во рту мышь нагадила. Пощупав затылок, он с удивлением обнаружил, что шишки нет. Кстати, у его женского альтер-эго красивые руки: пальцы тонкие, ровные... даже красивее, чем у Юли.... тьфу бл.. Вадим сглотнул подступившую к горлу тошноту. Медленно встал и тут же запнулся о собственные кроссовки, которые стали огромными. Волочась на нетвёрдых ногах, он добрел до какой-то витрины. И охуел - увидев в отражении смутный женский силуэт. Одежда висит мешком, волосы как длинные чёрные сосульки, и никакого члена. Он несколько минут шарил между ног - пусто. Люську он не юзал дохрена лет, из рук фанаток тоже не ест и не пьёт - все в помойку… Вдруг это рецидив? Говорят, трип может накрыть спустя годы. Голова трещала по швам, однако Вадим сообразил, что - сон или не сон - домой к Юле нельзя. Только к одному человеку на свете можно заявиться с историей про Мокшину и выросшие сиськи. Лишь бы не гасился, как обычно. Вадим дрожащими руками набрал сообщение: "Ты один дома? Мне пиздец." Спустя пару минут пришёл ответ: "приезжай". 3 Глеб открыл холодильник - жрать нечего. Таня уехала в Америку изучать чувака, который насилует ёжиков, а он в магазине знал только полки с бухлом. Рука уже потянулась к банке пива, но Глеб быстро закрыл дверцу. Завтрашний концерт он не просрёт, особенно из-за брата. Конечно, сердце чуть трепыхнулось от беспокойства - что там у него за пиздец случился, не рак бы… Глеб переоделся в чистую футболку, причесался. Потом рассердился сам на себя, достал из стиралки грязное, и надел обратно. В дверь постучали. Глеб открыл и увидел на пороге девушку, утонувшую в темно-сером спортивном костюме и с растрепанными волосами. Симпатичная, губки пухлые, но как же затрахали эти маньячки! - Пошла вон, - злобно бросил Глеб, захлопывая дверь. - Сам пиздуй, братишка, - заявила незнакомка и, грубо отодвинув Глеба, шагнула в квартиру. - Как же ссать хочу! От такой наглости Глеб онемел. Вот это у него фандом, сука… непрошибаемый. - Ты чё обкурилась? Вали давай! Вадим забежал в туалет, закрылся и спустил штаны. Нового, в принципе, не увидел. Анатомия как анатомия. Задрав кофту, потрогал грудь, живот, попытался глянуть через плечо на попу. Баба из него приличная получилась, не уродина. Лет десять назад он бы такую не пропустил. Интересно, брату она понравится? Брат тем временем пытался снести дверь туалета: – Если ты там откинешься от передоза, убью к хуям! Вадим осторожно выглянул: – Тихо, братишка, я выхожу. Глеб стоял, оперевшись о стену коридора, и часто, глубоко дышал. Из-за такой вот идиотки его в сми затравят. Поди объясни им. – Остановись, дура, - уже гораздо спокойнее говорил он, - пока остатки мозгов не проторчала. Или отваливай, или вызываю полицию. Их взгляды скрестились, и коридор будто съежился. Смотря в непроницаемые стальные глаза брата, Вадим вдруг понял, что ничего ему о себе не скажет. – Валяй, вызывай, - он пожал плечами и направился в комнату, - даже заголовок подскажу: “Глеб Самойлов просит защиты властей”... - Выпить есть? – Откуда вы такие ебанутые беретесь? Своей-то жизни совсем нет? книжки почитать? мужика нормального найти?.. Блядский олень, да где же этот телефон! Глеб швырял с дивана какие-то носки, листы бумаги, грязную посуду. Потом подбежал к подоконнику и начал рыться там… Вадим молча наблюдал за ним. Все это было так знакомо: привычка жестикулировать, стоя спиной к собеседнику, угловатые, нервные движения, торчащие волосы, сердито поджатые губы. Он красивый. Худой, конечно, как черт, небритый, помятый и насквозь провонял никотином… Интересно, как он занимается сексом? нежно или агрессивно? какие ласки любит? Вадим не анализировал, откуда в нем появились эти извращенные мысли. Они хлынули неожиданно, но таким мощным потоком, что затопили и без того ушибленный рассудок. Каждое движение мечущегося по комнате Глеба, визгливые нотки в голосе заставляли низ живота скручиваться в горячий, болезненный узел. Его промежность увлажнилась и заныла… так вот как женщины хотят секса. А он хотел - его, Глеба, слишком долго. Хотел так, что внутренности выворачивало наизнанку. И наконец вот он, шанс…. гори оно все адским огнём! Вадим точно знал, что сейчас сделает. – Значит на кухне оставил, - пробормотал Глеб, удаляясь. А когда вернулся - у него отвалилась челюсть. Телефон со стуком шмякнулся о ламинат. Девица стояла посреди комнаты в чем мать родила. 4 – Думаешь, я голых куриц не видел? - с усилием выдавил из себя Глеб, потому что сердце бешено колотилось в горле и мешало говорить. Он понимал, что нужно подобрать телефон, позвонить куда полагается и выпроводить нахалку. Но не мог оторвать от неё взгляда. Плавные изгибы бёдер, аккуратные полушария грудей с розовыми сосками, мягкий живот, порочные кудри... и эти тёмные глаза, которые смотрят в глубину души, будто знают все самые сокровенные тайны… Желание крупной дрожью пробежало вдоль позвоночника, заставив член мгновенно затвердеть. Твою ж мать. Вадим наслаждался реакцией брата - его напряжённостью и пылающим от возбуждения лицом. Глеб хочет его, это видно, и у него самого все тело ломит от желания. – Что делать будем? - Вадим облизал губы, пытаясь унять дрожь предвкушения, и откинул со лба прядь волос. Глеб искривил рот в усмешке. – Сама напросилась, потом не плачь. Выебу, и пошла нахуй отсюда, - последние слова он произнёс почти беззвучно, потому что подошёл к Вадиму вплотную. Их губы почти соприкасались, и два дыхания сплетались в единое целое… – Давай, не жалей меня. Рывком притянув девушку к себе, Глеб впился в её рот грубым, жадным поцелуем. Из самого нутра рвался мучительной стон. Он собирался наказать сучку, быстро отымев и выкинув за порог. Но какие же у неё мягкие, податливые губы… а тело нестерпимо сладко вжимается в его вздувшийся член… Её волосы, пропитанные давно уничтоженным из памяти запахом сигарет, зацепились о его небритую щеку, и это воспоминание, оттуда, из другой жизни, накрыло Глеба с головой… Он не выпустит её из рук, даже если сюда явятся все три жены одновременно, вместе с полицией. – Откуда ты такая, - хрипло шептал он, сжимая её ягодицы, - мы не трахались, а я почти кончил. – У тебя горячие ладони…. ммммм… и я уже совсем… мокрая… Глаза Глеба потемнели и потеряли фокус. Вадим обнял его за шею, слегка взъерошил волосы. Каждая клетка его нового женского тела изнывала от похоти. Он нетерпеливо потянул за край футболки Глеба, заставляя того поднять руки и снять её. Провел ладонями по груди, коснулся губами небольшого шрама. Глеб нетерпеливо развёл его руки в стороны. – Нахуй нежности, - ворчал он, усаживая девушку на подоконник и резким движением раздвигая ей ноги. Торопливо приспустив штаны, он дёрнул Вадима на себя и одним толчком погрузился по самые яйца. Мозг взорвался от остроты ошущений. Как же охуительно у неё внутри… горячо, скользко и очень, очень тесно… – Какая ты узкая… давно не трахалась? - выдохнул Глеб, обжигая ухо Вадима горячим дыханием. – Очень давно, - простонал тот в ответ, обвивая ногами поясницу Глеба, чтобы ощутить его как можно глубже. Частые шлепки их липких от пота тел и нарастающие вскрики… Глеб упёрся руками в подоконник и долбил её как безумный, подгоняя оргазм. Волны наслаждения накатывали одна за другой, с каждым разом становясь нестерпимее. Господи, ещё чуть-чуть… если он не кончит сейчас, то сдохнет… Пот лился градом, на виске бешено пульсировала выступившая вена. Оргазм обрушился на обоих одновременно, погребя под собой их распавшиеся на атомы тела… Несколько минут они просто дышали, уткнувшись друг другу в плечо. Возвращаясь на землю. – Ты в порядке? - Глеб наконец отступил и натягивал штаны, смотря куда-то мимо Вадима. Вадим не ответил. Он осторожно слез с подоконника. Ноги подкашивались. – Курить будешь? – Давай. Курили молча, не глядя друг на друга. Каждый думал о своём. – Ладно, я пойду, - Вадим оглянулся в поисках одежды. Что бы дальше ни произошло с ними обоими, об этом “сегодня” брат никогда не должен узнать. Глеб не ответил и не повернулся в его сторону. Он курил, кажется, третью. Вадиму дико хотелось в душ и кофе. А ещё свернуться клубочком и поплакать. А ещё - снова трахаться. Сколько же говна в голове у женщин... – Подожди, - Глеб быстро подошёл и удержал Вадима за рукав, - оставайся… если хочешь. 5 Глеб открыл глаза и улыбнулся. Впервые за целую вечность его наполняло чувство спокойствия и умиротворения. Словно все, что происходит, - правильно. Словно есть надежда и будущее. Они еблись как кролики весь день, потом заказали пиццу - и снова купались с оргазмах, один ярче другого. Пили коньяк, болтали, будто знакомы всю жизнь. И под утро заснули. Что если нашлась и его половинка? Он повернул голову - подушка рядом пуста, лишь вмятина и пара тёмных волос. Глеб вскочил с кровати и обежал квартиру. Девушки нигде не было. Знакомое тошнотворное чувство неотвратимо вползало в грудь. Паника - уныние - апатия... Где её теперь искать? Он даже имя не спросил. Остаётся забыть и жить дальше. Начал вибрировать телефон: Дима с вопросами по сэт-листу. Нет уж. Сначала душ, потом дела. Шоу продолжается. А незнакомка останется его сладкой, чудесной тайной... Одно непонятно - как она ухитрилась отправить сообщение с номера Вадика?