Часть 1
22 апреля 2020 г. в 21:09
у паши сто сорок пять жизней, что были прожиты, оплаканы и уничтожены, что рассыпались от взрыва одного реактора, а потом исчезли в ворохе параллельных вселенных.
у паши сто сорок пять ощущений дежавю, когда он просыпается утром в своей комнате, смотрит в окно и не понимает.
он знает, что что-то делает не так.
но не знает что.
*
он осколками своего сознания слышит чужой голос, скрипучий шепот, почти родной смех, цепляясь за что-то в нем, и слушает, слушает, слушает.
в ста сорока трех своих несуществующих жизнях он целует аню, говоря ей, что она прекрасна. в ста тридцати семи - он делает ей предложение.
он видит свадьбу леши и насти семьдесят четыре раза, гоши и насти - тридцать три.
он встречает игоря сто двадцать два раза.
и сталкивается с костенко сто сорок два.
и в шестидесяти из них - они даже не узнают друг друга.
*
он говорит в пустоту:
- у этого всего должен быть конец, - ощущая ответный смех, ловя пальцами пустоту и не обращая внимание на фантом, крайне знакомо улыбающийся. - хватит уже пытаться что-то доказать мне. я все понял.
- ничего ты не понял, паша, - смеется фантом, оказываясь за спиной и выдыхая почти искренне. - я же люблю тебя.
у фантома - глаза мутно-белые, пустые, холодные, и паша правда старается не выть, стискивая зубы и дыша через раз.
- не надо.
фантом наклоняет голову и гладит его по волосам.
*
- мы ведь по тебе скучаем, - говорит леша, пиная камень на дороге. у него усталый взгляд, спокойная улыбка и старая кожанка. паша кивает, достает сигареты и закуривает, смотря в чащу леса.
там, среди теней, подвешенными улыбками людей без лиц, смеются беззвучно мертвые и умирающие, несуществующие и нерождавшиеся.
и понимающе смотрит фантом.
- мог бы хоть иногда отвечать.
- я отвечаю.
- раз в год, - фыркает леша и разминает шею. - это как-то не сильно похоже на “иногда”.
- ты помнишь прошлое, а? - у паши так-то нет сил на разговоры, на понимание и чужие обиды. пусть их и нет, пусть они и бессмысленны. - помнишь нашу тусовку у меня на хате и сворованные деньги?
- чо? - леша хмурится и смотрит прямо в глаза. - чувак, ты вообще в норме? совсем закис в своей фирме?
у паши в руках - недокуренная сигарета и пропуск в офисное здание, перед глазами проезжающие машины и серое московское утро.
- я устал, леш.
его фантом растекается черным по асфальту, стекаясь в тени от зданий.
у леши на пальце след от снятого обручального кольца и темный засос на шее:
- а кто нет?
паша хочет спросить, помнит ли он хоть что-то про леденящий туман и горячую кровь на руках.
- скажи, это все правильно? - хоть что-то из того, что есть. хоть единый момент.
леша смотрит понимающе:
- паш. мы никогда ничего не делали правильно. но у нас нет другой жизни, чтобы узнать, как это все можно поменять.
паша смеется в голос, пугая прохожих и голубей у дороги.
фантом вторит ему скрипом и теплотой в районе шеи.
- конечно, есть, - хрипит он, чувствуя отчаяние. - но это я вам не даю другой жизни.
*
он стреляет в упор, даже не пытаясь что-то объяснить костенко, и просит:
- не спасай реактор, - выдыхая ему почти в самые губы и сжимая до боли предплечья. - не спасай. уходи, сейчас. уходи и не забудь. и найди меня, пожалуйста. найди, - говорит он и целует, умоляет и плачет.
он все понимает на триста седьмой раз, когда он запутывает все намного сложнее, чем когда-либо.
костенко ледяным изваянием стоит и не шевелится, не отвечает, не отталкивает и только смотрит, тяжело дыша.
паша ему смотрит в глаза, игнорирует смех за спиной и просит:
- пожалуйста, сделай все правильно.
- и где же тебя искать? - спрашивает костенко, зачем-то касаясь пальцами слипшихся от крови волос.
- в две тысячи двадцатом.
костенко снова замирает, непонимающе щуря глаза.
паша смеется - легко, свободно.
и растворяется в воздухе.
*
- вселенная вообще ни разу так сложна, как ты думал, правда ведь? - спрашивает фантом, откусывая гнилое яблоко и смотря своим мутно-белым взглядом. у паши в руках мех растерзанного псом зайца, пару пустых гильз и отражение собственной квартиры в зеркале.
- я ничего не думал.
- ну конечно.
мир не поменялся, когда он вернулся, не растворился, не покрылся слоем пыли. он оброс яркими красками и фальшивыми улыбками, когда паша нашел фото костенко в учебнике истории.
- что я должен еще сделать? ну что? - тихо спрашивает он, закрывая глаза. он не устал, нет, он просто ощущает, что сдается, что все у него выскальзывает между пальцев и ломается, даже не упав на пол.
он пытался сделать все правильно.
он пытается сделать все правильно.
- ты все еще ничего не понял, - смеется фантом и обрастает светлыми волосами и милой женской улыбкой. - я могу быть для тебя всем, - шепчет он на ухо голосом ани, что резко потом становится ниже и грубее. - абсолютно всем, - смеется он и целует.
поцелуй пахнет гнилью и сочится кровью.
- ты - не он.
- о, я в курсе, - фантом распадается на куски движущейся плоти и черной слизи. - а вот ты?
- что?
- ты - это я? - спрашивает его пустота и сотрясается.
паша падает на колени, враз задыхаясь собственной болью.
*
он чувствует теплые пальцы на своей щеке.
и громкий крик сбоку.
он открывает глаза и видит кровь, стекающую по стенам, по стеклам, по темноте.
- что я должен понять? - спрашивает он, касаясь пальцами белых волос, что распадаются пеплом за считанные секунды.
- есть ли что-то вечное, павел? - слышится со всех сторон, проникает в голову и под кожу, разъедая изнутри и ломая кости.
в горле застревает ком из слез и обиды, из отчаяния и страха.
- знаешь, вселенная исправляется. каждый твой шаг, разрушающий ее, стирается и забывается, только ты все никак не остановишься.
- я должен исправить все.
- паша, родной мой, - шепчет костенко, касаясь пальцами сломанной шеи, и улыбается окровавленными губами. - ты здесь единственная ошибка.
внутренности сворачиваются узлом и растекаются черными ошметками.
фантом целует его в лоб.
и просит закрыть глаза.
*
- я, блять, не поеду в припять, - орет настя, отталкивая руку леши. тот, внезапно, как-то спокойно улыбается и говорит:
- я знаю.
паша недоуменно хмурится, переглядывается с гошей и пытается что-то сказать, но останавливается.
это не его дело.
- что?
- насть, хватит. твоя спокойная жизнь и моя - разные вещи. я думал, что мы с тобой как одно целое, что мы любим друг друга, - пожимает плечами леша и делает шаг назад. - но возможно, ты просто любила себя в этой любви.
настя замирает на долгие три секунды.
а потом уходит, даже не повернувшись.
*
гоша задает вопрос:
- ты помнишь, как выглядела аня? - смотря в окно машины и почти не меняясь в лице.
паша кивает, не отрывая взгляда от дороги. он облизывает губы и говорит:
- она была красивой.
гоша усмехается, качая головой:
- ее не существовало здесь. как и нас.
паша замирает, останавливая машину.
пассажирские места пусты, а за окнами клубится туман.
- пожалуйста, паш.
он выходит из машины.
если их нет, то тогда кто с ним все это?..
- ты же знаешь, что надо сделать, да? - спрашивает его костенко, вкладывая в руки пистолет. улыбается мягко, понимающе и сочувствующе, не отрывая мертвенно-белого взгляда от него.
- я просто хотел, чтобы ты меня нашел. чтобы ты меня спас.
- он спасет, - улыбается фантом, касаясь пальцами щеки. - но только не тебя.
паша смеется с надрывом и заряжает пистолет.
- я знаю, что мы с ним не встретимся.
- о, родной мой, - тихо смеется фантом и делает шаг назад. - ты все еще ничего не понял.
паша закрывает глаза.
и стреляет себе в рот.
*
- чувак, блять, ты пиздец нас испугал, - нервно кричит леша, вскакивая со стула и подходя ближе. - больше, блять, бухать не будем, согласен.
- согласен он, - слышится откуда-то сбоку голос гоши, а потом и он сам весь появляется в поле зрения. - до следующей попойки согласен он, блять.
- не нуди, а?
- я еще даже не начинал, придурок, - рычит гоша, замахивается на него кулаком и переводит взгляд на пашу. - тебе, блять, тоже потом прилетит. идиоты сраные. как вы, блять, только умудрились не убиться по дороге?
- по какой, нахуй, дороге? - спрашивает паша, пытаясь приподняться и сесть на подушках. все тело болит, как будто его избивали толпой гопота, а в горле адский сушняк.
- о, приехали, - качает головой леша, протягивая ему стакан и закатывая глаза на свирепый взгляд гоши. - мы с тобой отмечали твое повышение и тебе приспичило поехать в припять. ну мы и поехали.
- и хули я там забыл? - паша давится водой, обливает ею тонкое одеяло и недоуменно моргает. он примерно минуту пытается понять, зачем ему вдруг вообще могло захотеться туда поехать, но ни единой причины не может найти.
- так, давай меня не спрашивай, я то откуда знаю.
- потому что ты его туда, блять, и подбил поехать, я тебя знаю, кретин. только посмей еще раз притронуться к текиле.
- гошан, пожалуйста, давай дома, а? - отмахивается от него леша и смотрит на пашу виновато. - чувак, я правда не в курсе, нахуя мы туда поехали. но мы поехали, и при въезде в город врезались в кого-то. мужик вроде не пострадал, но это неточно.
- еще как пострадал, - вдруг слышится от двери язвительный мужской голос, и паша зависает, ловя себя на каком-то странном ощущении дежавю. - моя машина, знаете ли, не из дешевых.
- я же вам уже сказал, что…
- я оплачу, - резко говорит паша и улыбается. - а мы с вами не встречались раньше?
- вряд ли, я бы такого наглого водителя запомнил, - слышится в ответ, и паша почему-то улыбается еще шире, не сводя взгляда с мужчины в гипсе на руке. - сергей.
на секунду мир замирает и перед глазами проносится что-то яркое, пестрое и болезненное, и он вдруг начинает задыхаться, хватаясь за чужие пальцы, что внезапно оказываются на плече.
- эй, парень, ты в норме?
- да, - выдыхает он и сжимает пальцы крепче. - меня павел зовут.
- ага, хорошо. паша.
горло вдруг отпускает.
“хорошо”.
вот теперь, кажется, все действительно хорошо.