Русс, Магнус, ЭльДжонсон. Влияние мифологии

      Когда речь заходит о лояльных примархах, которые могут вернуться, в первую очередь звучат имена Русса и Эль`Джонсона. И невозможно не вспомнить, что у этих двоих были странные, если не сказать напряжённые отношения, а соперничество Космических Волков и Тёмных Ангелов давно вошло в легенды. Были ли у Лиона другие причины не любить брата, кроме той, что во времена жизни на Калибане примарх Ангелов воевал с орденом Волка и как-то перенёс неприятие на Русса? Едва ли, потому что аналогии «эти волки и те волки» для неприязни недостаточно.       Вот что удалось добыть по этому поводу: «Напыщенного примарха Космических Волков крайне раздражал тот факт, что Лев Эль‘Джонсон одержал больше побед, чем он сам. Все началось на планете Дулан, где оба легиона сражались с тираном по имени Дюрат. Русс, которому нанесли личное оскорбление, поклялся лично отрубить Дюрату голову и потребовал, чтобы Темные Ангелы не вмешивались.       Джонсон, в течение многих дней планировавший наступление, ответил отказом и начал собственную атаку. Темные Ангелы ворвались в крепость, и Дюрат пал от руки Джонсона. Негодующий вой – вот единственное, чем пойманный врасплох Русс сумел отличиться в битве. После боя Русс нанес удар Джонсону. Поднявшись на ноги, Джонсон ударил в ответ. Площадь опустела, и два примарха сошлись в упорной борьбе, подбадриваемые своими вассалами. Каждый из примархов обладал сверхчеловеческой силой, и если Русс был немного сильнее, то Джонсон был незначительно быстрей. Оба были обучены всевозможным приемам и финтам, и бой длился день и ночь. Русс, легко поддающийся как гневу, так и веселью, нашел происходящее забавным и начал смеяться, посчитав бой завершенным: они достаточно померились силами. Джонсон, напротив, хранил молчание; его было тяжело разозлить, но и прощал он с трудом. К тому же, по его мнению, примарх Космических Волков нанес первый удар вероломно. И пока тот смеялся, Джонсон отправил его в нокаут. Когда распростертое тело Русса было унесено из крепости его людьми, Джонсон, в свою очередь, посчитал свою честь удовлетворенной. К тому моменту, как примарх Космических Волков пришел в себя, Темные Ангелы уже покинули поле боя. Русс поклялся, что отомстит Джонсону за его бесчестный удар. Так началась вражда, что длится и по сей день, и, когда бы ни встретились Темные Ангелы и Космические Волки, чемпионы от каждого ордена вызываются продолжить эту старинную дуэль». (из кодекса Тёмных Ангелов шестой редакции)       Сложно рассуждать о взаимоотношениях, когда многие детали личной жизни персонажей времён Ереси неизвестны, да и вообще, примархи не обязаны любить друг друга только по причине родства. У каждого из них были особенности, за которые их и их Легион можно было не любить или относиться настороженно. Вероятно, веские причины для нелюбви были и у Русса, и у Эль`Джонсона. Однако хочется проследить мысль тех, кто создавал этих персонажей и их взаимоотношения. Так сложилось, что на создание любого фентези-мира большое влияние оказывает мифология. Вархаммер – не исключение. Как можно заметить, у многих сыновей Императора имеется не только заклятый враг, с которым велись ключевые поединки, но и как бы тёмный двойник. Словно бы тот, кто мог повторить судьбу падшего собрата при иных обстоятельствах. Двойничество – тема, к которой не раз обращалась мировая литература, и произрастает она из очень архаичных близнечных мифов (благодаря которым возникли примархи-близнецы Альфарий и Омегон). Не у каждого примарха это прослеживается, но параллели «Ангел – Ангрон», «Дорн – Хорус» или «Жиллиман – Фулгрим» вполне очевидны. И для Лиона Эль`Джонсона такая пара – это Магнус.       Но, прежде чем сравнить этих двоих, хочется подробнее остановиться на противостоянии Русса и Магнуса, потому что в их случае мифологические аллюзии читаются особенно явственно. На поверхности лежит то, что внешний дизайн и моральный облик Легионов навеяны культурами древнеегипетской и скандинавской. При чём, если сравнивать примархов с богами, то черты, например, Одина унаследовал как Русс, так и Магнус. Первый получил в наследство от Всеотца своих волков (Гери и Фреки были спутниками Одина) и своё знаменитое копьё (вспомним Гунгнир – ясеневое копьё, которое никогда не пролетает мимо цели). А второй - черту, которой, вслед за Одином, не раз наделялись многие инфернальные персонажи, обладающие колдовской силой, а именно: Магнус не только владеет магическими способностями, но и имеет всего один глаз. Согласно Эдде, Один отдал свой глаз великану Мимиру за дозволение испить из источника мудрости, и это было не столько платой, сколько условием достижения знаний. Скандинавы верили, что солнце – это глаз Одина, оставшийся при нём, отданный же – это луна, он лежит на дне колодца Мимира, и, благодаря нему, Один может прозревать будущее, то есть видеть то, что происходит по ту сторону реальности. Вода, надо сказать, всегда так или иначе связана с потусторонним миром и предсказаниями.       Ещё важно отметить, что, в соответствии с эсхатологическими мифами викингов, в день Рагнарёка Один будет убит чудовищным волком Фенриром. Хотя, в этой аналогии Русс – это Тор, если судить по тому же взрывному темпераменту.       Если рассматривать мифологию Египта, то, касательно взаимоотношений, из неё почерпнуто было мало, разве только общая загробная, потусторонняя направленность мыслей легионеров Магнуса, которые, вслед за отцом, всё стремились постигнуть тайны варпа. Но есть интересная параллель в мифологии славянской. Источники сомнительные, но существует легенда о ссоре Велеса и Перуна: «…Прежде было у Велеса времечко, честь была ему и хвала была! Ну а ныне пришло безвременье - и бесчестие и бесславие... А виной тому - слово лишнее, что на свадьбе Пеpуна сказано. Закручинился он, опечалился, и с печали той оседлал коня, и поехал прочь от Рипейских гор ко чужой земле, царству змееву. Он доехал до речки Смородины - а вдоль берега речки Смородины кости свалены человеческие, волны в реченьке той кипучие, - за волной ледяной - волна огненная и бурлит она, и шипит она!» (А.И. Асов. «Песни птицы Гамаюн. Реконструкция мифа») Река Смородина в славянской мифологии – это Стикс, граница, разделяющая Правь и Навь, мир живых и мир мёртвых. Иначе говоря, Велес отправился в другой мир, так же, как и Магнус, ушедший в имматериум после поражения в бою с Руссом. Почему именно туда? Праславянские формы Velsъ, Volsъ можно сопоставить с балтийским именем бога загробного мира Вяльнаса. Согласно В. В. Иванову и В. Н. Топорову, в реконструируемом «основном мифе» (В. В. Иванов, В. Н. Топоров, Славянская мифология) Велес был противником Перуна-громовержца, похищающим его стада. (Как и Гермес, похитивший коров, и выполняющий функции посредника между мирами). Вообще Велес или Волос, божество скота — одно из центральных божеств в славянской мифологии, всегда называется антагонистом громовержца Перуна и всегда упоминается в связи с загробным миром. В современном неоязычестве Велес трактуется как бог мудрости и ассоциируется как с германским Одином, так и с индуистским Шивой, который повелевает демонами и обитает, в отличие от других дэвов, в демоническом мире.       Иными словами, понятно, чем могла быть навеяна идея столкнуть Магнуса и Русса. Не так очевидны параллели, сближающие Магнуса и Эль`Джонсона.       Вархаммер – явление по своему происхождению английское, и было бы странно, если при его создании, помимо специфичного юмора, не было бы что-то почерпнуто из английской культуры. Так, например, названия родных планет примархов – Просперо и Калибан - это имена персонажей пьесы Шекспира «Буря». При чём Просперо – мудрец, волшебник, заклинающий духов, а Калибан— антагонист Просперо, восстающий против хозяина слуга, грубый, злой, невежественный дикарь. «Темы, обыкновенно связываемые с Калибаном — победа человека над разрушительными силами природы, дикарь под влиянием цивилизации, и возможность или не возможность искоренить природную дикость влиянием воспитания. Советские литературоведы видели в пьесе своего рода подход к критике колониализма. В Калибане и в его противостоянии Просперо можно увидеть бунт против неравенства, отстаивание естественного права (Калибан — сын ведьмы, властвовавшей на острове до прибытия Просперо). Одним словом, Шекспировский Калибан не одномерен и не прост, в нем есть природная, дикая сила и за ним есть своя правота». (Источник – Википедия)       Планета, которая вырастила Лиона Эль`Джонсона, долгое время жила таинственной мрачной жизнью по своим законам, до тех самых пор, пока на неё не прибыли экспедиционные силы. Плохи или хороши были эти законы, нельзя сказать с полной уверенностью, но почему-то вспоминается, как с прибытием сил Империума начали выкорчёвываться тысячелетние леса. Эль`Джонсон жил в мире, который тесно соприкасался с варпом, и кто может знать, что он не слышал голосов. Дитя, как любая дикая тварь из дикого леса, существовало рядом со Зверями Калибана, что населили этот покрытый растительным пологом мир. Не стоит забывать и о Смотрящих-во-тьме. Кто они такие, чем занимаются, какова их природа и куда смотрит Инквизиция? Никто не знает. Когда заговаривают об Эль`Джонсоне, в первую очередь вспоминается, что до воссоединения он был одинок. Никто не был в состоянии понять его, слишком непохожего на прочих, слишком чужого, даже приёмный отец. Закончилось ли одиночество Тёмного Ангела, когда он воссоединился с братьями и Императором?       Да и вообще, вся история Легиона – это тайны, поиск предателей и сведение старых счётов. Иначе как тёмными их и не назовёшь.       Так почему же возникает противопоставление «Магнус – Эль`Джонсон»? Магнус – это предатель, который не предавал. А Эль`Джонсон - верный, который может оказаться предателем. Вражда с волками намекает на то, что у волков хороший нюх. Интуиция редко их подводит.       В подкрепление немного бека: "На этом послесловие можно было бы и закончить, если бы не одно очень шокирующее откровение. Быть может наиболее цитируемая часть "Ангела тьмы": «- Ждал? Чего ждал? - тихо спросил Борей. Кастелян посмотрел капеллану в глаза и заметил, что в них промелькнуло любопытство. - Ясное дело, он <Эль`Джонсон> ждал, кто победит.» Было интересно и забавно видеть до какой степени эта часть вызвала одновременно ликование и брань. Заветные убеждения людей были потрясены этим сомнительным откровением. Оно принципиально подводит черту под уловками и тайными планами Тёмных Ангелов. Но дело в том, что я никогда ничего подобного не планировал. Оно вышло само собой, когда я писал эту сцену. Отлично помню, как я замер, и руки комично повисли над клавиатурой, как я читал эти слова вслух громко самому себе. Ничего себе, подумал я, из-за этого действительно будет много разговоров. Так что всё остальное - в сторону, именно это место - самое большое достижение "Ангелов тьмы", ему удалось потрясти даже меня! (Гэв Торп "Ангелы тьмы", из послесловия)