Винная бочка

Кажется, сердце сейчас остановится. Кажется, я уже почти не дышу. Грудная клетка вздымается от рваных вдохов и выдохов. Глаза пустые, стеклянные, потому что слёз уже не осталось. Эта маленькая, тёмная и уже привычная комната словно сужается, давит на тебя и не даёт думать рационально. Я теряюсь, не чувствую реальность и падаю, падаю, хотя, кажется, что уже некуда. Мысли путаются, тело совершенно не слушается, невозможно сосредоточиться. Только звук бьющихся в такт часов позволят не потерять связь с этим лживым, порочным и криминальным миром. – Беатрис Юнгес, ты, как никто другой, знаешь, что за дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность, – инспектор смотрит в блокнот, постоянно щёлкая ручкой, а затем резко кидает его на стол и направляет свой взгляд на меня, – кто убил его, Бетти? Не свожу глаз с Айнои, знаю, что эта женщина видит все на лице человека. Ей не важны вещественные доказательства, результаты экспертиз и показания свидетелей. Она читает по жестам и взглядам, поскольку эта женщина великолепный психолог. Обманывать её чревато заключением с отягчающими последствиями. – Беатриса, ты же прекрасно понимаешь, что врать мне глупо. Я знаю правду, мне лишь нужны твои слова, – Айноа встаёт из - за стола, обходит его и присаживается на край деревянной поверхности, – мне нужно одно имя, мисс Юнгес. Одно имя – и всё закончится. – Я не могу, – говорю совершенно спокойным, ровным голосом, – я не могу, инспектор. Зачем вы мучаете меня, если знаете виновного? Вам не достаточно слов других учеников? Вам не достаточно слов судмедэксперта? – Ты не глупая девочка, Бетти Юнгес. Ты прекрасно понимаешь, что назвать имя – это твой долг, – женщина прикрывает глаза, вздыхая, и возвращается в своё излюбленное потёртое кожаное кресло, – ты знаешь, что с тобой будет, если ты не сделаешь этого. Звук часов бъёт набатом по голове. Кажется, что время тянется, как сироп, мучительно медленно, совсем не сладко. Обстановка накаляется, кружится голова и совершенно невозможно успокоить рой мыслей в голове. Айноа злится, её терпению постепенно приходит конец. – Это не шутки, Юнгес. У тебя есть десять секунд, чтобы назвать имя того, кто должен отправиться за решётку прямо сейчас, – инспектор начала считать, её голос доносился до меня еле слышно, кажется, что тишина стала невероятно громкой. – Это она, инспектор. Это она убила его, – Ребека ворвалась в кабинет, наплевав на все запреты об индивидуальном опросе свидетелей. Она плакала, тушь размазалась по щекам, а кровавое платье совершенно истрепалось, потеряв свой дорогой вид, – она ревновала меня к нему, поэтому убила. Это месть, мисс Сантамария, слышите? В этот момент земля ушла из-под ног. Так много хотелось сказать сейчас, но слова не подбирались и не составлялись в предложения. – Ребека, – я попыталась сказать хоть что - то, но была перебита девушкой. – Давай, Бетти, признайся. Это же ты сделала, верно? – она подошла ко мне, в её глазах плясали огоньки, по щекам текли слёзы, –зачем он тебе был нужен, Бетти, зачем? В этот момент в кабинет вбежала добрая половина класса, которая была допрошена инспектором. Кажется, сейчас всему этому аду придёт конец. – Арестовать, – инспектор была непреклонна и хладнокровна. Как всегда. От её взгляда становилось совершенно некомфортно, неуютно, холодно, внутри всё сжималось. Но в этот вечер была арестована не я.