***
Часы в конференц-зале мерно тикают, отмеряя секунду за секундой на бесконечной ленте времени. Тони смотрит в тёмно-бежевую стену, отстранённо замечая крошечные сколы и трещены, успевшие избороздить всё здание с последнего ремонта. «Один выживший, слышишь? Сказали, что там один выживший!» «Мне жаль это говорить, но спецагент Зива Давид мертва. Мне действительно очень жаль, агент ДиНоззо.» «Зива Давид мертва» Когда Тони был подростком, отец часто приводил домой женщин, с которыми якобы планировал создать семью. Они все вели себя так, будто являлись неоспоримой частью жизни обоих Тони, но позже, как по единому заученному сценарию, исчезали навсегда. Презрительно смотря на череду таких похожих лиц, Тони-младший укрепился во мнении, что люди, приходящие в твою жизнь — явление непостоянное, и переживать из-за их утраты — сущий абсурд. Всегда можно найти человека лучше или удобнее, ведь всех так или иначе можно заменить. Как оказалось, Зива была исключением и из этого правила. Свободолюбивая и храбрая, самостоятельная и невероятно смелая, она была единственной в своём роде, и сейчас Тони впервые увидел это ярко и кристально чисто, будто стеклянную вазу в свете софитов. Осознание, что она никогда не вернётся, обрушилось сверху, как рушащееся в процессе каррозии старое крепление. Зива всегда держалась отстранённо и избегала любых проявлений чувств, но никогда не давала Тони повода усомниться в собственной любви. Он знал, что она ради него готова пожертвовать многим, и был готов сделать то же самое в ответ, но жизнь, как это часто бывает, сменила козырь в середине партии, оставив его в очевидном проигрыше. Он так долго писал похоронную речь, изводя стопки листов бумаги и разрывая в клочья десятки блокнотов, что она потеряла для него всякий смысл. Он не сможет быть искренним, зная, что на него смотрят знакомые, но до боли далёкие от него люди, образовавшие неровный прямоугольник вокруг закрытого гроба. Не сможет излить душу и сказать последние слова любви, зная, что Зива его больше не услышит. Моргнув и протерев глаза от накативших слёз, Тони осознал, что держит в руке ручку, занесённой над исписанной снизу до верху салфетке. МакГи сказал, что Зива бы хотела, чтобы Тони произнёс речь. Он снова тяжело вздыхает, не в силах снять камень, Гефесовой цепью прикованный к его сердцу, и смотрит на салфетку. «я никогда не забуду, как много ты для меня значила. я никогда не перестану тебя ценить. я никогда не предам клятвы, которую мы дали друг другу. я никогда не причиню себе вред, зная, что это заставило бы тебя страдать. я всегда буду любить тебя.» Тони разрывает очередную жалкую попытку написать послание и достаёт пистолет, задумчиво водя пальцами по стволу и на пробу касаясь виска. За окном гремит гроза.падение.
22 апреля 2020 г. в 22:09
Это чувствуется, как падение с высоты Бурж-Халифа. Как горсть битого стекла, осевшая глубоко в горле и мешающая сделать вдох. Как этиловый спирт, медленно стекающий по открытой ножевой ране, заставляющий кричать, выплёвывая лёгкие, и биться в агонии, будучи готовым на что угодно ради завершения этого дьявольского действа. Как осиный рой, единовременно жалящий сжавшееся в траве тело, не способное даже сделать лишний вдох и отстранённо считающее невыносимо болезненные уколы, отпечатывающиеся глубоко в подсознании. Как шрапнель, застрявшая в паре миллиметров от печени и мешающая делать больше двадцати одного сжатия лёгких в минуту. Как ядовитый змеиный укус, свинцом расползающийся по медленно парализующемуся телу.
Тони кажется, что внутри у него что-то разорвалось. Что он случайно задел оголённый электрический провод, который теперь беспрестанно уничтожает одну за другой клетки его организма. Что он нырнул в огромную бочку с мазутом, которую потом заботливо закрыли сверху, оставляя его барахтаться в озере из собственных страданий.
Тони кажется, что он не может дышать.