Я — не джедай!

      Изящная тень растворялась в оранжевом закате. Асока уходила из Ордена джедаев, оставляя позади всё, а впереди — перед ней расстилался чистым листом целый новый мир… И от этого было не по себе… Страшно… Грустно, невыносимо жаль такой привычной и такой родной жизни, оставленной за спиной, друзей, товарищей, учителя, дома… Но пути обратно не было. Ни сейчас, ни уже никогда.       Тано медленно проходила мимо двух мощных статуй джедаев, безвольно плыла в небытие, а в голове беспокойным хаосом роились мысли. Они кружились в волнительном танце, словно листва на осеннем ветру, заставляя трепетать от тревожных эмоций всё хрупкое тело. Тощие ноги тогруты нерешительно ступали по тысяче и тысяче ступеней храма, казалось, эта лестница на самом деле была бесконечной, но… У неё, всё же, был конец, как сегодня был и конец для всего, для всей той жизни, которую совсем ещё юная девушка провела в Ордене джедаев.       Здесь был её дом, и здесь частица её сердца останется навсегда. Волнительно соскользнув с последней тысячной ступени, Асока остановилась. Она клялась быть сильной, она клялась не оборачиваться и не плакать, но она так и не смогла. Тонкая фигура Тано сделала медленное, покрытое туманом в сознании, движение обратно, и по оранжево-белым щекам тогруты скользнули горькие слёзы, обжигающие не только кожу лица, но и душу, разрывающие её на сотни и миллионы трепещущих кусочков.       Девушка смотрела на храм джедаев и понимала, что сегодня его видит в последний раз, изнутри, таким, каким он был только для своих обитателей. Теперь Асока чужая, совершенно посторонняя этому месту, коее она когда-то звала родным домом, но дома у неё больше не было, как не было и ничего. Вместе с горькими слезами по телу пробежал одинокий холодок, перерастающий в паническую дрожь. Тано сама отрезала себе все пути к отступлению, она больше не могла вернуться в Орден, впрочем, девушка и не хотела.       В последний раз взглянув на ранее такой родной и тёплый, а теперь столь далёкий от неё «ледяной дворец», тогрута резко развернулась и пошла прочь, наспех утирая с лица слёзы, которые так предательски продолжали литься из её небесно-голубых глаз, а мысли, снежным комом нарастающие в голове и всепоглощающим цунами эмоций бушующие в душе, продолжали и продолжали лезть в сознание.       Асока чувствовала пустоту, разочарование, боль и обиду, но в то же время трезво осознавала и нечто иное, то, что открывалось Тано страшной истиной прямо сейчас. Тогрута безмолвно брела по улице Верхнего уровня Корусанта, сама не понимая куда, но перед её глазами были лишь те картины, которые рисовало сознание. Теракт, тюрьма, суд… Возможная смерть. Только сейчас, испытав всё это на себе, с такой неистовой болью едва пережив сии муки и страдания, тогрута осознала, как хрупка на самом деле была её жизнь. Не только её, жизнь любого джедая. Как сильно она всегда зависела от Ордена, и как внезапно по его вине могла же и оборваться. Ещё вчера у девушки было всё: слава, почёт, сила, беззаботная жизнь, дом, каменная стена и прочный фундамент, в которых Асока так была уверенна, а уже сегодня, сегодня она в один момент потеряла всё, и нет, не потому, что добровольно ушла из Ордена, а потому что этот самый Орден отвернулся от неё. Тано обвинили в том, в чём она не была виновата, не поверив ни единому её слову, даже не дав оправдаться, арестовали и заточили в тюрьме не как героя войны, а как самую обычную преступницу, её выгнали из джедаев с позором так, будто тогрута была виновата во всех грехах мира и судили ни за что, как самую распоследнюю убийцу. Все те, кого она считала своими близкими людьми, своими друзьями и роднёй, своей опорой и защитой, в самый тяжёлый для девушки момент не только отвернулись от неё, а стали для Асоки врагами, обвинителями, теми, кто толкал Тано в страшную и холодную чёрную пропасть смерти. И лишь тогда, тогрута поняла, насколько шатко было её положение. Насколько сильно зависела жизнь джедая от Ордена, который в любой момент мог предать.       Лишь теперь девушка понимала, как хрупка на самом деле была грань между её жизнью и смертью, останься она в храме. Ситуация в любую секунду могла повториться, и на этот раз не факт, что она разрешилась бы столь удачно. Потому Асока считала абсолютно правильным своё решение уйти и никогда не возвращаться в ту зависимость, которая в любую секунду могла оказаться клинком светового меча в её джедайском сердце.       Да, эгоистично и стыдно было так думать, но, Орден уже дал Тано всё то, что мог дать. Они вырастили её, обучили теоретическим знаниям, боевым искусствам, управлению Силой, и, к сожалению, всем ужасам и жестокостям жизни. Больше наставники тогруты ничего не могли ей дать. Девушка не раз замечала, но отчаянно не хотела признавать, что она была готова идти дальше, быть одна, существовать самостоятельно со всеми теми приобретёнными ей знаниями и опытом, что Асока получила в храме. Тано была личностью, своевольной и свободолюбивой, а Кодекс лишь сдерживал её, сковывал по рукам и ногам, не давая свободно вздохнуть. И тогрута чувствовала, что ей от этого было плохо, невыносимо тяжело, и всё больше понимала, что жизнь в Ордене, по его законам и правилам, была не для неё. Теперь же девушка стала свободной, она ничего не потеряла из приобретённых ей умений, отказавшись лишь от рамок и правил, глупых, банальных, бесчеловечных, которые не давали жить и делать верный выбор. Теперь же Асока была абсолютно свободна, одна, никем не контролируемая и при этом ничего не имеющая. Как жаль, что при Тано сейчас не было её световых мечей… В прочем, при ней в данный момент не было не только их, а абсолютно ничего, ни оружия, ни денег, ни вещей, лишь одежда, которая была на тогруте и всё…       Внезапно осознав эту мысль, отрезвляющим потоком прорезавшую её сознание, девушка остановилась и призадумалась. А ведь действительно, у неё сейчас не было ничего: ни дома, ни оружия, ни денег, ни даже чего-то ценного, что можно было бы продать, — а как-то выживать во внешнем мире, в котором Асока оказалась, нужно было. И лишь теперь Тано невольно осмотрелась по сторонам, чувствуя, как лёгкий ночной холод страха пробирает всё её тело и сознание.       Полностью погрузившись в свои размышления о судьбе и жизни, тогрута даже не заметила, когда синий полумрак опустился на просторные улицы Корусанта. Ночь окутала своим покрывалом город, промозглым холодным ветром пронзая тело и душу молодой тогруты. Девушке некуда было идти, нечего было есть, не понятно, что было делать, и Асока задумалась над тем, как теперь она должна была существовать в этом жутком внешнем мире. Нет, не существовать, выживать в нём!       Первое, что следовало сделать — это найти жильё, или какой-то укромный угол, хотя бы временно, чтобы тщательно обдумать ситуацию, дабы в дальнейшем предпринять какие-то действия, а также раздобыть еду. За всеми этими волнениями Тано совсем позабыла о голоде, который сейчас тянущим ощущением отдавался в её пустом животе. Но… Чтобы заполучить и то, и другое, следовало где-то раздобыть денег. Однако где?       Уходя из Ордена, тогрута не забрала с собой совершенно ничего, лишь свою жизнь, честь и ту одежду, что была на ней надета. Конечно, наряд Тано был сшит из хорошей, качественной ткани, но… Вырученных за него денег не хватило бы даже на самый дешёвый захудалый угол, максимум на она могла рассчитывать — это несколько мерзких растворимых пайков. Но… В самом деле, не могла же тогрута ходить по Корусанту голой. Хотя, девушка и так чувствовала себя относительно голой, ощущая, как ветер пронизывает её хрупкое тело сквозь прорези достаточно открытого платья. Делать было нечего, нужно было придумать, как раздобыть денег буквально из ниоткуда. И это следовало решить прямо сейчас.       Казалось бы, выход был очевиден и прост: Асока банально могла бы воспользоваться Силой, чтобы внушить хозяину какой-то квартирки сдать ей жилище временно бесплатно. Однако, это был не метод. Вернее, не действенный метод… Силовой приём по внушению работал совсем не так, как казалось со стороны. Он был краткосрочным и разовым, способным заставить некое не слишком разумное существо подчиниться временно, а потому убедить кого-то на долгий срок бесплатно сдать ей квартиру просто не получилось бы. К тому же, это было бессовестно и не гуманно, хоть потом Тано и отдала бы деньги, но от сего чувствовала бы себя крайне неловко.       Впрочем, честного выхода из ситуации и не было. На улице начинало пустеть и холодать, ветер усиливался, а в животе всё пуще тянуло от голода. И какого-то достойного решения у Асоки не находилось. Девушка внимательно осмотрелась вокруг, пытаясь придумать план по спасению себя, но… Хорошие мысли так и не приходили в голову. Пустота в её мире, просторная улица, много незнакомых людей, гуманоидов и дроидов…       В какой-то момент взгляд Тано остановился на одном из них. Неспешном астро-механике, медленно тянувшимся за своим хозяином — толстым, богато разодетым и украшенным самыми разнообразными украшениями белуганином, и тогрута тут же поняла, что она должна была сделать.       У неё не было при себе ничего, кроме Силы и хитрости, и эти две составляющие и станут для бывшей джедайки спасением.       Чуть приблизившись к Отуа Бланку — жестокому правителю Кварцита, но для Асоки абсолютному незнакомцу, так, чтобы тот ничего не заметил и не заподозрил, Тано попыталась сконцентрироваться на Силе и сосредоточиться. Её нежная кисть едва уловимо взметнулась в воздух, и лёгкое невидимое воздействие в один момент замкнуло какие-то контакты где-то на боку дроида. Издав жалобный писк и задымившись, маленький неповоротливый астро-мех остановился, замер на месте, словно вкопанный, буквально на зло своему и так чем-то раздражённому хозяину.       Не сразу заметив, что дроид сломался, Отуа резко развернулся и стал ругаться на стандартном галактическом языке:       — Да что б тебя, жестянка бесполезная, и так день ужасный, опаздываю, а ты ещё тут заглох, а ну шевелись, а не то сейчас в щепки тебя разнесу…. — Бланк уже было замахнулся на несчастного астро-меха своей грубой серой рукой, как вовремя был остановлен юрко шмыгнувшей к нему Асокой.       — Не нужно так, господин… Вижу, у вас возникли некоторые трудности… Я — отличный и опытный механик, разбираюсь во всех видах дроидов и кораблей, я в два счёта его починю… — на этом моменте Тано сделала небольшую паузу, явно видя, как правитель Кварцита внимательно и с интересом разглядывает её внешность, а затем, хитро сверкнув глазами, когда всё его сознание сконцентрировалось на предложении симпатичной девушки, добавила, — Конечно, за достойное вознаграждение…       Тано резко выпустила грубую толстую кисть белуганина, в смертоносном ударе занесённую над дроидом, поняв, что по нему уже не будут бить, и убедительно выставив ладони перед собой, добавила:       — Не беспокойтесь, я быстро справлюсь с поломкой, и вы, непременно, успеете по своим важным и неотложным делам…       Вместе с этими настойчивыми, абсолютно убедительными словами, тогрута приятно улыбнулась её соблазнительными пухлыми карамельными губами, и у Отуа просто не было шансов.       Толстенный и страшенный любитель и ценитель женской красоты вмиг согласился. Ну как можно было отказать такой привлекательной девушке, тем более, что она была великолепным механиком, тем более, что Бланк страшно опаздывал?       Асока не обманула, ну, почти «не обманула», и поломка, созданная ей самой же, была исправлена за пару минут. От чего, в абсолютном восхищении от правителя Кварцита, Тано получила такую сумму денег, что ей вполне хватило бы и на жильё, и на еду. Ну…       Если конечно жильём можно было назвать ту жалкую, захудалую лачужку на Нижнем уровне Корусанта 1313, которую тогрута только и смогла снять всего на три дня, и то из крайней снисходительности её владелицы. Хозяйкой данного жилища, едва ли не меха-крысиной норы, была молодая привлекательная панторанка — Рита Лэир. Которая так сильно напомнила Асоке Райо. Увидев эту девушку, Тано даже почувствовала, как от воспоминаний о старой дружбе защемило её и так болящее сердце, но пути назад не было. Прошлое осталось в прошлом. И сейчас тогрута могла лишь безмолвно разглядывать хозяйку квартирки, пропуская в свои монтралы то, что та ей говорила.       Рита Лэир была весьма миловидной панторанкой среднего роста, с невероятно нежной синей кожей, мягкими, изящными чертами лица и стройной фигурой. На щеках её яркими ядовитыми пятнами желтели полосы, под плавным углом загнутые ближе к ушам вверх, по одной с каждой стороны. Одета девушка была достаточно просто, но в то же время и утончённо-красиво: длинный, до середины голени, лёгкий фиолетовый сарафан, сверху обшитый дешёвым чёрным цветочным кружевом, через которое просвечивалась яркая блестящая ткань, на тонких ажурных бретельках и мягкие чёрные кожаные босоножки, практически без каблука. Как и Асоке, хозяйке квартирки явно было холодно на пусть и летнем, но пронизывающем ветру, однако та, упорно делала вид, что она в порядке, уверенно говоря Тано, что-то о её новом жилище. Удачно дополняли весь этот образ милой и невинной девушки белые, словно первый снег на Хоте, длинные шелковистые волосы, зигзагом разобранные по центру головы и двумя пышными водопадами-хвостиками спадающие по плечам и груди, подвязанные чёрными кружевными ленточкам почти у самых кончиков. Рита была прелестна, увы, судьба не щадила даже такие хрупкие и нежные цветки Галактики, как она.       — Ну, в общем, я осталась абсолютно одна, без работы, без навыков к выживанию… А потом я оказалась здесь. Эта квартира — единственное, что у меня есть, и я очень рада, что вы решили снять её. Мне сейчас крайне нужны деньги, а вы первая, кто заинтересовались ей, потому я иду вам на уступки и сдаю жильё лишь на три дня… Надеюсь, наше сотрудничество ещё продолжится, — Рита мило улыбнулась, чем сильнее напомнила Тано Райо, так изящно и нежно выражать позитивные эмоции могла только она, а затем добавила, — Вот, это ключ от квартиры… Приятного проживания…       Договорив сии слова до конца, Лэир спешно отдала Тано необходимый предмет, после чего развернулась и пошла прочь.       «Да уж, приятным это проживание, вряд ли, назовёшь…» — про себя промолвила тогрута, прямо у порога её нового дома, взглядом уловив большую, но тощую меха-крысу.       И, девушка, к сожалению, была права. Квартирка оказалась даже меньше, чем себе могла представить Асока. Скорее, это была даже не квартирка, а комната, совмещающая в себе почти все функции стандартного жилища, благо ещё сан узел был отдельным, а вот всё остальное…       Главный вход прямо с улицы вёл в одно единственное, почти тесное помещение, в котором мебель едва ли не стояла друг на друге, потёртая, старая, дешёвая, но хотя бы какая-то и относительно аккуратно ухоженная. На стене, напротив парадной двери, находилось маленькое окно, вид коего простирался на уходящую далеко вниз полосу движения спидеров, что так и сновали туда-сюда, создавая бесконечный хаотичный шум. Прямо под окном, буквально в шаге от него, стояла узкая, односпальная кровать, простецким изголовьем примыкающая к правой стене, следом у которой находился стол и едва помещавшийся рядом с ним, чтобы можно было пройти по центру квартиры, стул. У левой же стены, напротив места для обеда, стоял маленький, едва-едва вмещавший в себя что-то холодильник, а у изножья кровати, на небольшом расстоянии, был ещё и комод. В правом углу от главного входа, находилась дверь в сан узел, где всё ещё теснее местилось друг на друге: небольшой угловой душ, умывальник с ржавым зеркалом и одной полочкой и унитаз, а между ними, еле можно было развернуться. Буквально раскинув руки в стороны, имелась возможность дотронуться до обеих стен «ванной» одновременно, но Тано сейчас была рада и этому.       Тогрута весело ухмыльнулась, увидев на полу спальни-кухни-прихожей-гостиной пёстрый выцветший ковёр, который, по всей видимости, по мнению хозяйки, должен был сделать жилище чуть уютнее. И в этот самый момент её «аскетичная» комната в храме показалась девушке просто царскими покоями. Но делать было нечего… Впереди Асоку ждала новая жизнь… И жизнь эта была отнюдь не царской.       И тем не менее, отступница уютно устроилась в своём новом жилище, приобретя в ближайшем грязном и дешёвом магазинчике самые простые растворимые пайки, к которым прилагалась одноразовая посуда. Да, да, даже посуды в этой «шикарной квартире» у Тано не было. Тогрута разбавила что-то вроде растворимой каши водой и налила себе немного прозрачной жидкости в пластмассовый стаканчик из-под крана. Даже солдатские военные питательные батончики по сравнению с этим царским ужином казались шикарнейшей трапезой. Но… Такова была цена свободы Асоки, такова была её новая жизнь. И, Тано следовало как стоит обдумать эту жизнь, сидя за узким столом, поедая растворимую кашу и запивая мерзкой хлорированной водой из одноразового пластикового стаканчика… Первые спасительные действия были предприняты и теперь, более вкрадчиво и рассудительно спланировав дальнейшее поведение, беглянке из Ордена следовало вершить свою новую судьбу, писать красочными чернилами на белом чистом листе…