Каждый выбирает сам

      Пожалуй, это место полностью отбило и так несильную любовь алого медкона к барам: полуразрушенные стены, полный бардак, толпа жутко выпивших ботов и нейтралов, — десептиконы в этом плане были более культурными, что, правда, странно, — отсутствие какой либо двери и, наконец, не самый приятный запах.       Это если ко всему прочему исключить то, через какую Юникронову выхлопную трубу сюда надо было добираться, и в целом местоположение этого «чудного» места. Свалка. Отвратительно. Какой хороший хозяин, даже при явных законах, запрещающих на данный момент открывать разные места развлечений, стал бы обустраивать свой бар в таких условиях.       Остаётся надеяться, что хотя бы пойло здесь можно пить. Иначе все жертвы медкона пропадут зря.       К слову, нет, пить Нокаут любил, ох, ещё как, поэтому так и обрадовался предложению автоботов о посещении бара, но в этой неуклюжей толпе дилетантов легко поцарапать свою драгоценную краску. Хорошие полироли на, местами восстановленном, Кибертроне — редкость, а запасов доктора надолго может не хватить. Не то чтобы Нокаут не мог бы их смешать, не раз так делал, но на вряд ли алозначные выдадут ему ресурсы.       Шум, исходящий из сломанных колонок, резал аудиосенсоры. Теперь пение Брейкдауна — в то время, когда они жили в своё удовольствие, до вызова Старскрима, — казалось лучшим подарком Праймуса.       При входе в этот бар троих мехов чуть не сшибли танцующие нейтралы, один даже почти задел идеальную полировку экс-десептикона. Последний вовремя отскочил, но всё-таки врезался в дверной проём. Захотелось прямо сейчас активировать пилу и разрезать этого шарка к… шаркам. Но нельзя. Автобот, держащий это недоразумение, — как предупредил Бамблби, — не очень жалует конфликтов. В пример себе и своему, кхем, бару, бармен ставит небезызвестный в своё время бар «Маккадамс».       Ходит слушок, что Блёрр — Нокаут не очень внимательно слушал «краткий» рассказ Бамблби об этом месте и может ошибаться в имени бармена, — нацелился поуговаривать нынешнего «правителя» Кибертрона — Магнуса, чтобы тот дал добро на восстановление «Маккадамса» под руководством владельца недоразумения, в котором алый сейчас находится. Ха, хотелось бы посмотреть на то, как этот тип будет бегать за замом Прайма по «Немезиде» и упрашивать его отдать ему бар. Интересно, он и вправду думает, что Магнусу сейчас до баров? Если да, то Нокауту его очень жаль. Наверное, трудно жить с таким слабым и недальновидным процессором. Но да ладно, нечего забивать свой идеальный шлем размышлениями о каких-то идиотах.       Полностью из размышлений алый медик вышел уже тогда, когда к нему обратились, спрашивая, что он будет.       Вообще, Нокаут часто задумывался и улетал из реального мира. Этому способствовали разные факторы, но чаще всего его лишь раздражало общество окружающих его ботов. Нет, по-своему каждый член команды Прайм местами интересный собеседник, даже Арси, — пусть у него с ней свои, кхем, недосказанности, — но это не то, навряд ли Нокаут когда-нибудь поделится с кем-то из них своими проблемами, скрываемыми за горой нарциссизма. К тому же, алозначные порой слишком раздражают своей… ммм… своими ценностями. Даже неуправляемое хамло на колёсиках — Уилджек, мог заливать правильные, с точки зрения алого знака, конечно же, речи за… за всё на свете, где десептиконское и автоботское мнения расходились. А расходились они довольно часто. Нокауту приходилось чаще всего уступать, не хотелось накликать на себя беду и тюрьму, куда угодили многие несогласные десептиконы, вернувшись на родную планету. По крайней мере признавал устно. На деле он никогда не признает таких взглядов на вещи. Он выбрал десептиконов не только за хорошие речи, красивые глазки Мегатрона и удобную позицию для себя самого.       — Такчто? — повторил нависающий над их столиком мех, собирая слова в одну кучу. Нет, так только казалось. Мех говорил слишком быстро. Возможно, проблемы с калибровкой вокалайзера. Либо ещё что-то, но этот бармен явно не простой, медику было чётко видно насколько тяжело Блёрру устоять на месте чуть дольше, чем он желал.       — Битыуверенчтотвойалыйдружокнеразряженныйдрон? — Нокаут хотел было огрызнутся, ибо это было оскорбительно. Он такой красивый, шикарный мех, а его сравнивают с каким-то дроном. Что он вообще о себе возомнил? Но всё же медкон не сделал это из-за того, что лишние проблемы и нотации ему не нужны. Не хочется встревать в отработку из-за этого… как его там… Блёрра. Точно, его зовут Блёрр. Хорошо, что он запомнил это. Вдруг (нет, ну мало ли), выпивка здесь будет вкусная, надо будет как-то подозвать бармена. Если он его услышит, конечно, из-за этого шума.       К слову говоря, Нокаут уже где-то слышал это имя.       Меньше чем за клик ознакомившись с меню и озвучив свой заказ, экс-десептикон начал рассматривать помещение и мехов (фемки сюда, видимо, боялись соваться), попутно переворачивая блоки памяти на предмет совпадения с местным барменом.       Блёрр не первый с кем Нокаут как-никак знакомился на восстановленном Кибертроне, и также далеко не первый чьё имя смутно знакомо.       Точно, Нокаут вспомнил, где он видел голубого бармена. Блёрр — бывший чемпион не одной гонки, за которыми алый доктор следил ещё до войны. Однажды Нокауту даже удалось с ним поговорить, но как многие говорили, у нынешнего бармена проблемы с памятью, именно поэтому он, наверное, не помнит Нокаута. Тут можно было бы предположить, что у Блёрра было очень много подобных встреч, но Нокаут же слишком шикарен, чтобы потерять его из памяти лишь потому, что он такой же «фанат», как и другие. Да, даже алый спорткар вспомнил эту встречу, только начав перебирать блоки памяти в поисках ответа на этот вопрос.       Всё же бывшие кумиры за время пребывания на стороне десептиконов ушли далеко на второй план.       А вот и противоречие самому себе. Откуда они вообще начали исходить и в чём их причина? Вроде ещё несколько кликов назад Нокаут согласовал с собой, что он слишком хорош, чтобы задумываться о каких-то мехах, а сейчас он вывернул процессор и блоки памяти наизнанку, дабы вспомнить откуда он может помнить этого бармена. Нокаут ненавидел, когда его мнением пренебрегают, но больше всего не мог терпеть противоречие самому же себе.       Хотя нет, это даже не противоречие. Медкон мог противоречить себе намного сильнее и всегда это его бесило. Всегда, когда он поступал как истинный десептикон, какая-то часть Нокаута была против и считала это неправильным. Но экс-кон никогда не соглашался с ней и поступал как велит остальное, любимое, его «я».       Бесило до желания трахнуться шлемом о плоскую поверхность, чтобы никогда больше не думать о ком-то, о их поступках, а бывало даже и проблемах. И пусть экс-кон никогда бы этого не сделал, ибо краска может пострадать, такое желание было.       О проблемах, ха, как будто то, что он задумывается над чужими проблемами, говорило о том, что ему не всё равно. Нокауту всегда было поебать на чужие трудности, никогда не хотелось пожалеть… почти никогда. Брейкдаун…       Брейкдаун был единственным, чьи проблемы и вправду интересовали доктора. В свою очередь, ассистент был не менее единственным, кого волновало то, что из себя представляет Нокаут внутри, его истинные переживания. Наверное, именно поэтому многие считали, что их связывает что-то больше, чем просто дружба.       Некоторым сложно осознать, что десептиконы помимо бездумного перепихона, вынужденных договоров и поисков выгоды для себя могут иметь истинных друзей. Стереотипы.       Ой, да фраг с этим. Всё-таки его делает собой не умение согласовать с собой то, о чём он будет думать.       И снова, к слову. На их столе появились энергоновые коктейли. На удивление, бокалы были сверкающими для такого убитого места. Неужели бармен не мог позволить себе отремонтировать только само помещение? Или это только потому, что Блёрр знаком с Бамблби? Нокауту западло гадать. Настало время попробовать.       Бокал за бокалом прошли ещё три этих самых бокала. Процессор уже явно начинает плохо усваивать информацию, а восприятие звуков доходит с опозданием, но, к счастью, Нокаут всё ещё более-менее трезв, и мир перед его оптикой не поплыл. В отличие от его спутников-автоботов, те уже около джоора отжигают. Пожалуй, на «руку» алому сыграло то, что он не раз, и даже не сто, пил с Брейкдауном во время войны, и не только с ним, короче, наш красный друг жил очень бурным активом, настолько бурным, что могло показаться, что и о войне он не слышал. Слабо верится, что Смоукскрин, который является юнглином и с самого захвата Иакона был сначала на десептиконском корабле, а затем и вовсе летал в стазисе по космосу, промышлял такой же деятельностью. Может он вообще раз второй пьёт. Бамблби, в отличие от элит-гварда, понесло позже, но даже этот факт не спас жёлтого разведчика от танцпола.       Экс-мед-офицер десептиконов должен признать — коктейли были и вправду на высшем уровне, можно даже закрыть оптику на тот факт в каком месте они подаются. Но что-то бармен не спешит снова принимать заказ. Что ж, если выпивка не идёт к Нокауту — Нокаут пойдёт к ней.       Уже усевшись за барную стойку, Нокаут открыл было энергоприёмник, чтобы озвучить своё пожелание, но его перебивает бармен, выныривая из-под этой же барной стойки, правда с другой стороны:       — Кактебязанеслокнашим? — Блёрру, видимо, было слишком затратно и долго даже бросить взгляд на собеседника, раз уж он так делает не в первый за сегодня раз. Но если исключить этот факт, то медкон чуть насторожился из-за того, как резко оборвался бармен, явно задумывалось продолжение, которое небесно-голубой мех не озвучил.       — Аб… стол… обстоятельства, — нет, всё-таки Нокаут не так трезв, как думал до этого. Пока он выговорил это сложное слово, он почувствовал, как чуть не падает в своей заплетающейся глоссе. Хотя даже в таком состоянии алый не собирался рассказывать какому-то левому меху все причины своего перехода на сторону автоботов, многие из них явно не для алозначных аудиосенсоров, а проблемы медику, какая досада, не нужны. В конце концов, из-за нежелания этих самых проблем он даже стерпел то, что его сравнили с дроном.       Сколько ещё всякого шлака Нокауту придётся вытерпеть и пропустить мимо аудиосенсоров, чтобы сохранить какое-никакое место в этом автоботском мире без права даже пригрозить неугодному меху или фем пилой?       — Нехочешьговоритьлевомумеху? Не осуждаю, некаждыйможет довериться бармену, — ранее упомянутая личность наконец удостоила алого кона, успевшего что-то нацарапать когтем на стойке, взглядом. Надо сказать больше, он даже подмигнул, по крайней мере так показалось медику, и поставил бутыль с непонятным содержимым на стойку рядом с Нокаутом.       Но даже такое внимание продлилось недолго. Блёрр снова включился в работу и начал перебирать, смешивать и всё такое.       Неожиданно внимание Нокаута привлекла пачка, о Праймус, крии. Сколько ворнов прошло. По правде сказать, алый медик думал, что навряд ли уже увидит их в своём активе. Это по-настоящему невероятная находка.       — Ты так всех клиентов упустишь, — прозвучал издевательский голос со стороны.       Ну надо же, Нокаут даже и не заметил, что у него есть «сосед». Повернув голову, медкон убедился, что помимо него здесь тоже есть десептиконы, уж слишком по десептиконски выглядит этот самый «сосед».       — Очёмты? — бармен сразу же почтил взглядом этого с виду экс-кона. Видимо, их что-то может связывать, но спорткару стало настоль интересно, что же всё-таки имел в виду таинственный мех, что вмешиваться он не стал, на время забыв о крии.       Параллельно с этим, Нокаут начал перебирать файлы знакомых ему сознаковцев, или хотя бы тех, о ком он слышал.       — Какой раз убеждаюсь, что ты не умеешь вести бизнес. Ты невнимательный, а это большая ошибка. Дай алой машинке, — ранее упомянутый «сосед» по барной стойке кивнул на Нокаута, — тех крии. А мне пятьдесят процентов за них, — отпив из своего бокала, неизвестный высокомерно и самодовольно взглянул на кладущего перед Нокаутом пачку тех самый крии, что ранее приманили взгляд доктора, Блёрра.       — Идинаболт, — огрызнулся тот.       Что было дальше, после названной Блёрром суммой, Нокауту уже было не интересно, он отдал шаниксы бармену и был таков.       Крутя в манипуляторе пачку с крии, Нокаут ухмыльнулся своим мыслям. Всё же даже с нетрезвым процессором он — гений, а крии помогут ему сделать то, что он задумал, глядя на них.

***

      Свет двух лун мягко обнимал алую броню, в то время как её хозяин пробирался сквозь разрушенные части зданий, лежащие на дороге. Нокауту не хотелось возвращаться на «Немезиду», не хотелось видеть фейсплейты алозначных, не хотелось отвечать на вопросы о том, почему он сразу не пошёл за жёлтым разведчиком и синим элит-гвардом. Он хотел любоваться постепенно восстанавливающимся Кибертроном, некоторые строения которого уже были возведены и в ночной цикл выглядели прекрасно. Хотел вновь почувствовать то, как встречный ветер обнимает его корпус или как попутный ведёт вперёд, именно за ветер экс-десептикон любил земные дороги. На родном Кибертроне его нет. Но нет ничего лучше, чем чувствовать дорогу, видеть быстроменяющийся пейзаж возрождающейся планеты по бокам. Дикий драйв, окутывающий процессор, желание забыться в этом состоянии навсегда. Для него дорога — как небо для сикера. Это его территория, его желание.       Автоботы ограничили перемещение Нокаута в одиночку. Они ему не доверяли, и спорткар их даже понимал, может только Смоукскрин и Бамблби ему верили хоть в чём-то, но и те, как говорят белковые, держали уши востро.       Да кого обманывать, алому медкону было всё равно доверяет ли ему «команда Прайма» или нет. Главное, чтобы не упекли куда-то, как верного приближенного Мегатрона. Нокауту всё-таки хотелось выстроить свою жизнь заново, не совершая ошибок из прошлой… да кто не хочет то? Наверное, лишь изуродованные войной искры настолько, что кроме смертей и врагов ничего не видят. Только не думайте, что Нокаут им сопереживает, пф, конечно нет, у него своих проблем выше крыши.       С мыслями о том, насколько ему ненавистны ограничения автошлака, Нокаут выбрел на одну из восстановленных улиц. По корпусу прошла приятная дрожь от воспоминаний о дороге, ох, как же он давно не ездил. Нельзя, это может плохо кончиться. Поэтому, фоном запустив одну из записей его же поездок, Нокаут пошёл дальше в сторону Немезиды.       Ощущение ужасного, непростительного упущения не покидало его. Всё больше хотелось наплевать на правила, установленные Ультра Магнусом для него, и вновь дать газу. Ко всему прочему, сложности в удержании этого порыва придавал факт не самого трезвого состояния бывшего мед. офицера, и нет, Нокаут достаточно уверенно держался на ногах, лишь изредка покачиваясь от попадания под ступни средних размеров обломков, он здраво оценивал ситуацию, и напади на него кто-то сейчас, скорее всего смог бы отбиться, однако это не исключало того факта, что именно из-за этого он так внутренне метался.       Одну запись-воспоминание сменила другая. Дикая тоска начала чуть ли не вырывать шейные магистрали. Нокаут остановился. Нет, если он так и уйдёт, он себе это вряд ли простит. Ещё не известно, когда у него появится похожий шанс. Даже логические протоколы выли по дороге.       Развернувшись, Нокаут перевернулся в спорткар Aston Martin и, взревев двигателем, он резко дал газу и помчался в обратном направлении. Второй накат дрожи корпуса, но эта дрожь словно гром среди ясного неба, это дрожь от кайфа, от удовольствия, отчасти даже от возбуждения.       Нокаут давно уже потерял счёт времени, давно уже съехал с восстановленной дороги, его окружали лишь остатки зданий и неровная поверхность под колёсами, но это ему не мешало мчать вперёд, то беря разгон, то замедляясь. Он будто наркоман, наконец добравшийся до присадок, которые были в недосягаемости так долго и… это чувство было почему-то такое прекрасное. Он наконец смог уйти от реальности, это не просто уход в мысли, из которых легко выбраться, это нечто иное, нечто нереальное.       Подобное чувство было, когда он впервые встал на колёса, правда тогда он понял, что это его стихия, а сейчас… он понял, что упускал.       «Надо накататься вдоволь, неизвестно, когда ещё получится выбраться», — эта мысль пробила процессор, только сейчас до Нокаута дошло осознание того, что если он хочет устроиться нормально на Кибертроне, ему придётся ещё раз отказаться от дороги и вернуться до рассвета, чтобы было как можно меньше подозрений. Спорткар сбавил скорость, но зарычав мотором уже был готов снова дать газу, как вдруг… услышал звук приближающегося автомобиля. Всё, автоботы прознали, это конец… хотя погодите, Нокаут скрыл свою сигнатуру, и чтобы его сейчас поймать, надо было следовать за ним по следам колёс. Из всех автоботов не потерять его из поля зрения могли лишь Бамблби и Смоукскрин, но второй жутко пьян, а первый пусть и более трезв, после сверхзарядки не поедет из-за моральных принципов. Поэтому, чуть поведя зеркалами, экс-десептикон ещё сбавил скорость.       — Так, так, так, ну же, покажись, приятель, — если бы Нокаут был в робоформе, то можно было бы заметить, как недовольно сморщился его фейсплейт на последнем слове.       Каково было его удивление, когда из-за выступа сломанного здания показался джип расцветкой и подсветкой похожий на незнакомого (или всё-таки нет?) кона из бара Блёрра. Или Нокаут всё же ошибается, всё-таки ночь и расцветка искажена, хотя подсветка идентична. В любом случае преследователь остановился тогда, когда это сделал алый медик. В любом случае это был преследователь.       Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Нокаут перекинулся в робоформу — он мог конечно разогнаться и вдарить незнакомцу в капот, но пострадала бы краска Нокаута или, что ещё хуже, его капот, — и сложил манипуляторы на честплейте.       Что ж, проницательности медкону не занимать. Джип принял силуэт того самого соседа Нокаута по барной стойке. По-прежнему плохо было видно цвета, лишь фиолетовая подсветка и яркие сиренево-фиолетовые квадратные линзы. Недолго посмотрев на Нокаута, преследователь на что-то себе кивнул — по крайней мере, так показалось доктору, — и начал спускаться.       Спорткар помнил, что незнакомец имел при себе пушку, поэтому манипулятор был уже готов выхватить энерго-шест из креплений. Кто знает, почему этот тип решил преследовать Нокаута.       — Доктор Нокаут, бывший мед. офицер при Мегатроне, я прав? — обладатель больших линз подошёл близко.       — Да, а ты? — Нокаут начал рассматривать свои коготки. Вопрос прозвучал очень сухо, говоря о том, насколько ему было налить на имя собеседника.       — Свиндл. Комбатикон, а ещё какой-то отрезок времени служил со стантиконами, — яркие линзы Свиндла засветились надменно. Его не пугала разница в росте? Смело.       — И что же тебе надо, Свиндл-комбатикон? — Нокаут недовольно повёл белыми локаторами.       — Мне? Всего лишь предложить помощь. Предложение должно вас заинтересовать.       — Ха, интересно, что у тебя есть такого, что сможет меня сильно заинтересовать.       — Я видел, как ты метался на улице. Тебе явно запретили делать что-то, что ты очень любишь. Я могу помочь это исправить. За плату, конечно, — Нокаут заинтересованно взглянул на Свиндла. Что ж, ему было действительно интересно.       — Говори.       Свиндл самодовольно улыбнулся.

***

      Толпа вечно куда-то спешащих людей. Может, где-то в одной из таких толп Джек или Раф? Что ж, Мико знает лишь то, где она. Или уже нет? Впрочем, какая разница? Она всё равно уже давно просрала всё: семью, друзей, втянулась в криминальный бизнес.       Сначала она и не подозревала, куда может встрять, затем это был единственный способ выжить, потом уже не дали уйти. Если её и отпустят со всеми воспоминаниями, то только на тот свет. Питер сказал ей это в лицо. Что-что, а за все эти три года Мико поняла, что её босс — человек слова. Сказал — сделал. Что уж.       Вообще, лучше бы он таким не был. Не помоги он ей тогда сбежать из Токио, она не была бы его должницей и сотрудницей сейчас. Но время вспять не повернёшь.       Интересно, кто-то из людей, что смотрели на неё сегодня, подозревает, что эта девчонка является членом банды наркодилеров, что она помогает поставлять заказы, что скоро эта девчонка должна будет совершить преступление? Интересно, сколько людей, прошедших мимо неё сегодня, так же налажали, как и она? Прошедших мимо… какое забавное слово. Как всё вокруг Мико просто проходит мимо. Жизнь, минуты, люди. Кто-то умел идти с ними в такт и ему не кажется, что они лишь проходят мимо, Накадаи вот упустила этот талант. Потеряла. Три года назад она ещё жила, а потом споткнулась и отстала от всего, с чем шла рука об руку.       Девушка остановилась. Её не волновало недовольное ворчание, оно лишь просто пролетало мимо, как и всё.       Как и всё, кроме боли. Боль, будь она физическая или моральная, она — та вещь, что никогда не пройдёт мимо, она будет тянуть тебя ко дну, особенно моральная.       Удивительно, как раскладывает свои карты жизнь, и должно быть увлекательно смотреть на это со стороны… жаль, она не может. Наверное, Богу очень забавно наблюдать за всеми мучениями человечества. Прям комедия.       Девушка двинулась дальше, но уже не по потоку людей, а своей дорогой. Очень забавно, ведь это можно истолковать иначе, ведь она и в жизни повернула не по проложенной ранее другими дорогой, только вот не хотела она ей идти… приходится.       Прошло около часа и Мико, повернув в маленький переулок с преградой в конце, облокотилась спиной к стене. По пути она заскочила в магазин и купила пачку сигарет и банку пива. Кто-то спросит: "А как ей продали, если она не достигла двадцати одного года?» Всё просто — поддельные документы. По документам она давно уже не Мико Накадаи.       Когда девушка вытащила сигарету из пачки, накатили воспоминания о том, как Джек вечерами отлавливал её по крышам и заброшкам, часто с улыбкой на лице, отбирал у неё сигареты, а после они ещё долго беседовали, сидя под ночным небом. Нет, воспоминания были приятны, но вспоминая Джека… Рафа и Балкхеда, в конце концов, хотелось выть. Слёзы комом поступали к горлу.       Отвратней становилось от вида счастливых людей, мелькающих мимо переулка. Было относительно темно, Мико, спрятавшуюся в переулок, уже не видели. Блядские свиньи, как они могут быть счастливы, когда судьба так несправедлива?! Почему она, та которая часто помогала спасать эту планету, видит мир в черно-белых красках, а те, кто в этой жизни ничего не сделал для цивилизации, видят всё в розовых очках?! Почему?! Неужели у Бога, которого превозносят многие, пусть и в своих интерпретациях, в почёте те, кто просто живёт?! Почему тогда другие, кто этого не заслужил, конечно, должны страдать и, волей судьбы-злодейки, сворачивать на неправильную дорожку?       Пачка сигарет смялась под давлением руки, а банка улетела в стену, что конечно же привлекло внимания некоторых прохожих, но ненадолго. Пить не то чтобы расхотелось, стало неимоверно тошно, всё начало казаться неправильным, а дыхание стало прерывистым… приступ. Накадаи часто ловила такие приступы, какие-то продолжались долго, какие-то заканчивались сразу, но последствия были одинаковы — несколько или много сломанных предметов (именно поэтому в её квартире так мало вещей) и захлёбывание в слезах.       Редко, но Мико посещала психолога. При её то, кхем, увлечении, часто показываться в таких местах опасно, но полная бесконтрольщина могла так же привести к плохим последствиям. Поэтому девушка часто сидела на каких-то успокоительных и антидепрессантах.       Завтра она, возможно, совершит самую большую ошибку в своей жизни, пойдя в тот бар, а может, это будет началом чего-то нового. Хотелось бы верить.       И вот она уже сидит на асфальте и закуривает сигарету. Джек был бы недоволен.

***

      Белый манипулятор взял в руки старый стилус и достаточно потрёпанный переездами во время войны большой датапад. Бегло пробежавшись окулярами по содержимому, мех аккуратно вывел новые знаки.       

Запись 574

      Давно бы пора было заменить этот старый датапад. Из-за всего, что пережило бедное устройство, при наборе многие символы вылетали с помехами, но… заменить его было нечем. Это был единственный датапад в его доступе, который, между прочим, ещё много ворн назад был чуть улучшен, — как и целая партия, что была изготовлена для него на заказ, — в следствии чего имела достаточно обширную память, которую, правда, иногда приходилось чистить.       Всё идёт * * точности по моему плану. Совсем скоро они уверенно двинутся по следу, который сделали мы * * * * * * и получат ответы на многие вопросы. Кибертрон снова * * * * *.       С каждым новым приходом его ассистента писать было всё труднее. Ничего не менялось, хоть записи и были написаны достаточно весёлыми, но на деле уже около четырёх декациклов ничего не менялось. С одной стороны, они вроде обратили внимание, а с другой… Как жаль, что ему приходится скрываться, дабы ничего не испортить. Как жаль, что он утягивает за собой и другого.       Есть вероятность, что глушилки, что мы нашли по прибытию на Кибертрон, не смогут продержаться слишком долго, и наши сигналы скоро засекут.       Знать бы, где их ещё можно достать. Все места, известные и ему и его «помощнику», сейчас даже не были восстановлены. Пробраться на «Немезиду» с той экипировкой, что есть у них в распоряжении, просто невозможно. С каждой новой возможностью бывший корабль Мегатрона всё сильнее и сильнее защищают — уж слишком много там информации и вещей, способных «в не тех руках» натворить бед.       Бот медленно провентилировал. В последнее время ему всё казалось безысходным, раз уж он не мог даже нормально оформить запись.       Экран датапада погас.       Ему точно стоило подыскать замену.