Печенье с корицей и бессрочная увольнительная

Френки обратил внимание на этого омегу сразу – слишком уж сильно тот выбивался из привычного ряда покупателей, не был похож ни на яппи, ни на богача-бездельника, ни даже на какого-нибудь богемного художника, перебивающегося сладким во время попытки слезть с «травки». Иногда омега выглядел рассеянным, держался странно, как немного пьяный – но гораздо чаще выглядел напряженным, слишком внимательным к окружающему миру. Одевался он всегда одинаково – в не слишком тщательно выглаженную клетчатую рубашку и старые, потертые джинсы, которые явно были малы и заметно давили на мягкий округлый живот. Омега в клетчатой рубашке приходил дважды в неделю, покупал печенье с корицей, платил кредиткой и редко заговаривал с продавцом. Выйдя из кондитерской он закуривал сигарету и быстрым шагом уходил прочь. Первое время Френки гнал лишние ассоциации куда подальше, хотя знакомые приметы бросались в глаза – но присмотревшись к тому, как омега прикрывает ладонью раскуренную сигарету, понял, что и правда не выдает желаемое за действительное. Омега в клетчатой рубашке явно был из военных. А еще он был чертовски симпатичным. Френки такие всегда нравились – немного ширококостные, и с мясом, и с жирком, у которых есть за что ухватиться, но в этом парне было кое-что еще, не только привлекательность, Френки не мог подобрать подходящих слов для описания, но снова и снова всматривался в этого омегу. Он не мог не попытаться познакомиться поближе, хотя и понимал что парень явно родился уже после того как Никсон стал алкоголиком. Когда омега в клетчатой рубашке снова пришел в его смену, Френки решил перейти в наступление. Он посмотрел омеге в глаза – голубые, точно такого оттенка, как были у Билла – и, задержав в руках пакет с печеньем, просто сказал: – Хотите, я предоставлю вам личную скидку? – Не хочу, – ответил омега, чуть опуская голову. – Сколько с меня? – Вы – наш постоянный клиент, и я хотел бы сделать вам что-то вроде подарка. – Мне не нужны ни подачки, ни подарки, ни ухаживания, мистер. Сколько с меня? – Простите, – Френки вежливо улыбнулся. – Не хотел вас обидеть. Если вы не свободны или... – А вот это уже не твое собачье дело! – резко вскинув голову, омега ударил по прилавку кулаком, резко развернулся и ушел. Сидевший за кассой Маркус цокнул языком и развел руками. Френки оставалось только покачать головой в ответ: он знал, что не слишком умеет заводить знакомства, не построенные вокруг фразы «не хочешь ли заскочить ко мне на ночь?», – но это было уже несколько чересчур. Взъерошив обеими руками волосы, Френки натянул новую пару перчаток и повернулся к следующему покупателю. * * * Вик трижды дернул дверь за ручку, проверяя надежность замков, а потом со вздохом прижался к ней спиной. – Молодец, капрал, – сказал он вслух. – Впервые за год к тебе решил подкатить альфа, и ты сразу же послал его подальше. К тому же остался без своего гребаного печенья. Он до смерти хотел потрахаться с кем-нибудь, иногда был готов броситься на любого встречного альфу, а потом вспоминал о своих шрамах и его едва не выворачивало. Вик ни с кем не спал с тех пор как отправился служить, а препараты, которые приходилось пить после возвращения, конфликтовали с блокираторами течки, поэтому оставалось только терпеть. Может быть Вик сумел бы отыскать альфу, которому не станет тошно от его вида, когда он разденется, но проклятые седативы превращали Вика в овощ. В плохие дни ему приходилось делать над собой усилие просто чтобы оторвать зад от дивана и включить свет в комнате. Желание сидеть и смотреть в стену казалось Вику куда лучше прежних попыток спрятаться под стол от каждого громкого звука, но время от времени собственная апатичность бесила его до трясучки. Печенье из лавки на углу ему немного помогало. Из-за таблеток он все равно не мог держаться в форме, а печенье было вкусным. В том смысле, что Вик по крайней мере чувствовал его вкус – после Ирака, не то из-за принимаемых таблеток, не то из-за травмы, чувство вкуса у Вика притупилось, но на сладкое он реагировал, особенно когда к сахару прилагалась корица. Еще раз проверив дверь, Вик вытащил из кармана сигаретную пачку и расстегнул свои тесные джинсы. За последнюю неделю он накинул еще фунт-полтора. Вик прекрасно понимал – его привлекательности сладкое точно не на пользу, но также был уверен: шрамы делали его достаточно уродливым чтобы лишний жир не ухудшал ситуацию. И все же тот альфа заинтересовался им. Шрамов не видел и посчитал Вика привлекательным. «Он ничего себе, – подумал Вик, закуривая сигарету. – Сошел бы за моего отца, но все равно ничего себе». Альфа был крепким, сильным, определенно его никто не назвал бы уродом. И если он не конченный извращенец, то ободранный омега ему не нужен – особенно ободранный омега, бросающийся на всех подряд как бешеный пес. Вик не мог сказать почему именно среагировал так остро, но догадывался: за несколько дней без таблеток он превратился в пороховую бочку готовую взорваться в любой момент, а обращение альфы стало стрессором. Вик невероятно устал от необходимости выбирать – пропускать прием таблеток или следовать расписанию, то есть быть истериком, постоянно впадающим в панику или овощем на диване. – Пора выбираться из ямы, капрал, – снова обратился он к себе вслух и затушил сигарету об стену. – Или ты сдохнешь, или что-нибудь сделаешь. Это приказ.