Печенье с корицей и бессрочная увольнительная

Френки проснулся от щекочущего запаха сигаретного дыма. Вик сидел на краю кровати, уже одетый и курил, глядя на плотно задернутые шторы. – Если скажешь, что все вчерашнее было ошибкой, я ударю тебя, – ровным тоном сказал он. – Даже не думай о таких глупостях. Все было замечательно, – честно ответил Френки. Ему давно не доводилось провести время с таким омегой: красивым, приятным на ощупь, готовым отзываться на ласки пусть даже и не без стеснения. Постель пахла пылью и затхлостью белья, которое слишком давно не меняли. Свет Вик выключил, в комнате было темно, но даже так Френки видел какую-то пустоту, во всем здесь чувствовалось отсутствие уютной обустроенности, странное для дома омеги – но не для дома солдата, с трудом вернувшегося с войны. А Вик все-таки скорее был вторым, чем первым. – Надеюсь, ты это не из жалости, – добавил он все тем же тоном. Френки покачал головой. Он спустил ноги на пол, устраиваясь поближе к Вику, и обнял его за плечо, чувствуя под ладонью расслабленные тяжелые мышцы. Ему очень хотелось снова начать ласкать Вика, но Френки был уверен, что не стоит спешить или требовать слишком многого. – Жалость тут не при чем, – сказал он. – Знаешь, я хочу тебе кое-что рассказать. Он не был уверен что Вик слушает, у того был равнодушный вид, но все же Френки продолжил говорить: – Во Вьетнаме я познакомился с одним парнем, чуть старше меня. Тогда в армии было немного омег, но Билл Клеменс пошел воевать добровольно. Мы сразу понравились друг другу, сначала стали друзьями, потом – начали вместе убегать в кусты перед ночными патрулями, хотя сил на нормальное траханье у нас было немного, – Френки погладил Вика по щеке. – Потом мы решили вступить в брак, когда вернемся с войны. Вскоре после этого рядом со мной взорвался фугас – меня собрали по кускам и отправили в Америку, но Билл остался во Вьетнаме. Через пару недель его поймали вьетнамцы. Они пытали его, потом убили и бросили в лесу. Хоронили моего Билла в плотно заколоченном ящике, не так уж много от него осталось. Через двадцать лет слова давались ему легко, но Френки не знал, как они звучат со стороны. – Не думай, что я ищу ему замену, но мне кажется, что ты похож на того человека, которым он стал бы если бы выжил. Вик не ответил. Несколько минут они оба молчали. Френки пытался представить себе что творится сейчас у того в голове – с ним самим точно были похожие моменты, но чертовски давно, слишком давно. Двадцать лет в состоянии стереть без остатка почти любые воспоминания. – Со мной не будет просто, – наконец нарушил тишину Вик. – Знаю. Я очень постараюсь ничего не испортить, – Френки пожал плечами и взял Вика за руку. – А если сделаю что-то не так, вот тогда можешь меня ударить. Я разрешаю, капрал. Соблюдать старшинство не обязательно, ты в увольнительной. Он придвинулся ближе и наконец-то поцеловал Вика в губы, как уже давно собирался.