«избранный», «одарённый», «счастливчик» окрестили бы его ровесники, знакомые.
Должно ли истинное счастье валиться комом непрошенных проблем, не оставляя за собой права выбора, или же его нужно добиваться, упорно следуя цели, желая, предвкушая, с осознанием всех рисков и их принятием?«неблагодарный», «слабый», «жалкий» окрестил он себя.
Когда же проклятье вселенского везения настигло Барри? Может, тот сам его навлёк, создав флэшпоинт. Может, махинации Тоуна сыграли злую шутку, подкинув Флэшу пару лишних судьбоносных лет геройства, за что уже поплатилась жизнью его мать. А может, судьба и вовсе занесла Аллена в чёрный список с самого рождения? Ответы не хотели быть очевидными, но воспалённый идеей самобичевания разум только прокручивал болезненные размышления вновь и вновь, заставляя продолжать отчаянно гадать. Но правда была в том, что Барри ничего не знал наверняка: незыблемые до этого жизненные ориентиры, чей свет не раз спасал его в самые тёмные времена, осыпались в прах, стоило тому только потянуться к ним. Теперь он не имел понятия, как дальше быть. Неизвестность пугала до дрожи в коленях, обнажая глубинные детские страхи. Потому мужчина предпочитал не задумываться о будущем. Он предпочёл бы возможность не думать вовсе, забыть прошлое и настоящее, избавить от своего присутствия и без того обречённый мир. Аллен по инерции брёл тёмными улицами, потеряв счёт времени, ступая даже не по тротуару, а блуждая между проезжей и пешеходной частями. Внезапно остановившись, он устремил измученный взор в ночное небо, с остатками крошечной надежды, выискивая нечто, если не ответы, то хоть что угодно, за что можно было бы уцепиться, обрести смысл продолжать бороться, но далёкие звёзды отстраненными наблюдателями лишь мигали ему вслед холодными лучами. Совсем вскоре припозднилось настолько, что даже повсеместный автомобильный гул стих, придав Барри в полное распоряжение беззвучной истерике, вокруг него теперь и в буквальном, и в переносном смыслах не осталось ни души... Но вот из-за поворота вывернула иномарка, на огромной скорости направляясь прямо на мужчину. Свет фар слепит, ещё мгновение — собьют Барри Аллена, не станет Флэша, и Земля отчистится от очередной аномалии. Решающий момент перед соитием с легкостью небытия по ощущениям бегуна длился дольше, чем хотелось бы, но тот не спешил предпринимать ни попытки на спасение. Может быть, в его теле не осталось спидфорса, а может, он просто устал убегать. Оглушающий звук сигнала машины над самым ухом, уже неизвестно, спидстера ли, отдалённым эхом успел донестись до испуганного, но уже смиренного разума, задевая отголоски вменяемости, вопящие от волнительного наблюдения: на миг яркими всполохами в глаза брызнула красная молния… Барри, тяжело восстанавливая дыхание от начинающейся паники, пытался прийти в себя, оказавшись вдруг далеко от места неслучившегося ДТП, отчётливо понимая свою непричастность к использованию спидфорса, но порождая тем всё больше противоречий. Как тогда он оказался здесь? Благодаря кому? Пугающие догадки одна за другой валились непосильной ношей рассуждений, голову снова заполнила неперевариваемая каша из хитросплетений мыслей, что словно оголённый нерв каждая отозвалась мучительными судорогами на следущую реплику: — Ты с ума сошёл? — Аллену не хотелось слышать до боли знакомый голос за спиной, ему не хотелось оборачиваться, собственными глазами убеждаясь в происходящем, не хотелось верить, что это он, — Смерти более глупым образом и не сыщешь! — спидстер продолжил тираду критики, — Да ещё и так рано, слишком рано… Не время умирать. Ты меня слышишь?! — голос повысился, вопрошая, но стих на последнем слове, — Барри... В этот момент внутри всё съёжилось, под рёбрами обидно кольнула застарелая рана, цепкой хваткой фантомная петля, казалось бы, уже пережитой трагедии, сдавила горло. Давно тот так его не называл без всесокрушающей ненависти и ядовитой желчи на языке. Удивительно, но к Барри вновь вернулось желание бежать, только бы скрыться и подальше, лишь бы не показываться таким уязвимым перед ним. В глазах предательски защипало, но назло всем обстоятельствам, судьбе и собственной беспомощности, назло прежде всего ему, алый бегун, собрав остатки гордости и самообладания, чтобы просто твёрдо опереться на землю, медленно развернулся, всё ещё надеясь на галлюцинации в предсмертном бреду. Но подняв тяжёлый взор, Аллен встретился с несомненно подлинными и именно его льдисто-светлыми, насквозь сверлящими в самую душу — глазами Тоуна. — Как? — всё что смог выдавить из себя Барри одним немым движением губ. Вопрос относился ко многому: как его заклятый враг стоит сейчас перед ним в материальной форме Уэллса, как он настолько быстро среагировал, как тому вообще взбрело в голову спасать Аллена, рискуя собой, но главное — зачем? Чтобы убить самому — возможно, чтобы причинить ещё больше боли — вполне вероятно. И он бы озвучил всё своё гневное недопонимание, не будь ему уже всё равно на собственную сохранность. Барри слишком устал от боли эмоциональной и физической, пошатнувшийся рассудок отказывался воспринимать опасность, сквозившую от Эобарда и яркой расцветки его костюма. — Неважно как, — немного помедлив, всматриваясь в лицо собеседника в попытках понять суицидальные мотивы извечно анализирующим взглядом, бросил в ответ Обратный Флэш и, уже куда спокойнее, но всё так же с деловым раздражением, решил докопаться до сути прямым вопросом, — Важнее какого чёрта ты творишь, жить надоело? — Да, — беспристрастно подтвердил алый, — Вполне возможно, — тихо повторил, скорее для собственного убеждения в этом. Поверх саднящей обиды и ноющей боли в груди, безразличие, окутывающее приятной отрешенностью ко всему, тонким слоем легло на сутулые от усталости плечи, притупляя видимые эмоции, снимая внешний нервоз, казалось, мужчину совсем не волновал факт нахождения перед ним заклятого врага, неоднократно уверявшего в кровавой расправе. С минуту они стояли молча, переглядываясь в полутьме, хотя назвать это можно было так: Эобард прожигал «ополоумевшего» Флэша скептическим взглядом, особенно прищуриваясь, когда старался переключить внимание зрачков Барри со сквозной пустоты на себя, но оставался игнорируемым. — Глупый, — чуть хриплой низостью в голосе, напоминающую былую наставническую теплоту, с которой профессор обращался к несмышленному подопечному, с мягким упрёком нарушил тишину Тоун. — Что? — впервые за ночь отчаяние сменилось откровенным удивлением, взгляд Аллена в миг прояснился, и всем трепетным ранимым существом, хоть и неосознанно, отозвался на давно позабытую едва уловимую ласку. Сразу же одёрнув себя за мимолетный порыв юношеской наивности, мужчина ещё больше омрачнел, вспомнив всю боль и разочарование, нанесённые этим человеком, что снова умело прошёлся по струнам изуродованной им же души. — Как иначе, если не по глупости, можно относиться к жизни столь безрассудным образом? — Барри только вздохнул на это, почти закатив глаза, — Разве этому тебя учили? — напускная серьёзность сменилась плохо скрываемой издёвкой, Эобард проговорил последнее слово явно смакуя на языке, чуть не проронив заветное «я учил», однако тому хватило выдержки не воспользоваться шансом в очередной раз выбесить алого бегуна, в конце-концов, Тоун здесь не за этим. Не отходя от плана, спидстер продолжил играть свой маленький спектакль, — Ты ведь Флэш. — Больше нет, — защитный механизм дал трещину, и искренность камнем обрушилась со рта, обжигая горестью язык, — Я не могу спасти никого, даже себя. — Жалости добиваешься? Это отчаяние только раздражает. — Потому что оно не твоё? — с горькой насмешкой выплюнул Аллен, всем видом демонстрируя пренебрежение к диалогу. Красные молнии — Эобард угрожающе приблизился к нему и, не выжидая реакции, повалил на сухую траву. — Потому что ты мне небезразличен. Я сделаю всё, чтобы вернуть твою скорость, а если понадобится, то снова взорву ускоритель частиц, но ты будешь Флэшем. — А если я не хочу?! — застигнутый врасплох внезапной разгоряченностью оппонента, Барри, задыхаясь, рвал горло, — Мне не видать счастья будучи героем! Его у меня не было даже будучи просто Барри Алленом, — в глазах защипало от влаги, пришлось плотно зажмуриться, — Зря ты не дал меня сбить… — на последней реплике голос стих до шёпота, и мужчина окончательно поник под Эобардом, не имея никаких сил. Тоун грозно приподнял противника за лацканы толстовки, чуть отстраняясь, взглянув на бледное в тусклом свете фонаря лицо, резко вжался губами в сухие губы напротив. Барри вздрогнул, озадаченно захлопав ресницами, и чуть не подавился от сбившегося воздуха в лёгких, но к удивлению обоих, даже не попытался оттолкнуть наглого Реверса. Эобард, воспользовавшись приоткрывшимся от эффекта неожиданности ртом, углубил поцелуй, обдавая жаром собственного тела, передавая Аллену своё тепло как можно глубже внутрь. Время потеряло над ними власть, и несмотря на то, что длилось это не больше нескольких мгновений, момент сокровения показался для обоих дольше самой вечности, и дело даже не в том, что они спидстеры. Обратный Флэш нехотя оторвался, затем невесомо прикоснулся ко лбу алого бегуна вспухшими губами и вкрадчиво промолвил: — Вовсе не зря, не отчаивайся. Красные молнии скрылись в сумерках, как и их обладатель, а Барри остался лежать.