Бессонница

Анаконда показалась из песков, заглотнула второстепенными персонажами и подорвалась на заложенной бомбе. Киндаичи вздрогнул, нашарил рядом бутылку газировки и отпил. Фильм был третьей частью и не таким интересным, как первые два, но продолжал держать в тонусе. Спецэффекты, несмотря на год выпуска, вызывали по телу мурашки. Киндаичи замер — громадная змея разверзла пасть, словно собралась броситься на него — и тут же подпрыгнул, когда под боком завибрировал телефон. «Кагеяма» высветилось на экране. Киндаичи вздохнул, успокаивая сердце, потер спинку носа и открыл сообщение. Пожалуй, анаконда была не самым ужасным зрелищем. Эмоджи с поцелуем находилось примерно на одном с ней уровне. Киндаичи перекосило. «Что это?» — все, на что его хватило. Возможно, на сборах Кагеяма заработал сотрясение. Неудачная подача Хинаты до сих пор живо всплывала в памяти. Киндаичи поставил на паузу фильм, подтянул к себе подушку и обхватил ее руками. Если Кагеяма появился в сети, то у них есть минимум пятнадцать минут на общение. «Поцелуй». Ну, все понятно — очередной спор с семпаями. В прошлый раз Бокуто подбил всех засекретить сообщения смайликами. Киндаичи час разгадывал «я тепло одеваюсь», а потом ворчал, что делать же ему нечего. Запрос видеозвонка он принял мгновенно. С той стороны было темно и плохо видно. — Привет, — голос Кагеямы звучал устало. — Подожди. Видео затряслось, зашумело, стало светлее, и Киндаичи увидел Кагеяму, прислонившегося к стене у окна. — Еле нашел свободное место, — пояснил он и откинул голову назад, блуждая взглядом по лицу Киндаичи. — Повезло. Такие звонки — редкость, они больше предпочитали переписываться. Легче набрать «я тепло одеваюсь» и «я тебе не мамочка», чем «не переживай» и «береги себя». Еще Киндаичи начинал скучать сильнее, стоило услышать Кагеяму. Хотелось немедленно оказаться рядом, вдохнуть знакомый запах, обнять и поцеловать. Но выходило лишь скупо переброситься парой стандартных фраз, а после — молчать. — Проиграл? — Нет. Бокуто-сан каждый день отправляет это Широфуку-сан, — Кагеяма слегка запнулся, зачесал назад челку и продолжил: — Говорит, так ей легче заснуть. — Но я не Широфуку-сан. — Но засыпаешь ты с трудом. Киндаичи действительно ворочался час-два, но никогда бы не подумал, что это заботило Кагеяму. Сердце в груди зачастило, кончики пальцев закололо — сейчас бы взлохматить его волосы, стереть неловкость, заставить шутливо отбиваться, доказывать, что все выдумки, а потом целовать, целовать, целовать. Губы горели. — Как сборы? — Киндаичи пришлось прочистить горло, чтобы не выдать себя. — Отлично. Действительно. У Кагеямы всегда все было отлично. Разговор привычно провис. Киндаичи усмехнулся в тишину, Кагеяма отзеркалил. Просто привыкли, а прыгать выше головы не нужно. — Что на этот раз? Когда Кагеяма уезжал со сборной, Киндаичи уходил в отрыв, потому что тот не переносил ужастики. — Анаконда, 97-ой год. — Не заснешь, — Кагеяма слегка подался вперед и смешно прищурился. — Ну, у меня же есть твой поцелуй! Вышло не очень, Киндаичи вспыхнул и мысленно хлопнул себя по лбу. Зато Кагеяма улыбнулся как победитель и попрощался. Ночью Киндаичи ворочался, считал овец, мячи, змей, годзилл — ничего не помогало. Во втором часу он стоял на кухне, грел себе молоко и жаловался на жизнь Куними. Куними велел найти того, кто так же страдает бессонницей, и донимать его. Почему-то на ум пришел Кагеяма. Киндаичи открыл последнее сообщение, посмотрел на эмодзи и фыркнул в чашку с молоком. Пиксельный поцелуй совсем не похож реальный, но не так уж и плох.