***
По своему обыкновению он любил сидеть под деревом, рассматривая жёлтые фрукты, думая о своём, что было и в тот знойный день. Дазай только пришел и сразу же погрузился в пучину своих раздумий, листва зашелестела, хотя не было и ветерка, но кареглазому не было до этого дела. Тишина и снова шелест. Шелест и тишина, задрав голову и рассматривая срочную листву, шатен снова слышал шелест. Как неожиданно с диким визгом в его ноги с дерева свалился рыжеволосый мальчишка, и чертыхнувшись, отскочил, изумленно просматривая на парня с фотоаппаратом, в чьи ноги он упал. Хотя скорее они оба были удивлены: — Ты ещё кто?! — восклицал рыжий, рассматривая длинные ноги Осаму, затем его забинтованные руки, лицо и вьющиеся волосы — Не поверишь, но у меня тот же вопрос, что это за чудо пало к моим ногам? — рефлекторно сказал кареглазый — Моё имя вообще-то Накахара Чуя, — недовольно бурча себе под нос поднялся рыжик, с торчащими из прекрасных медных завитков с вкраплениями золотых нитей, тонкими, шароховатыми ветками. Тонкие ноги, а на разбитых коленях красуется самый обычный, аптечный пластырь. Немного грязные джинсовое шорты и чёрная майка, россыпь веснушек по всему телу и такие завораживающие голубые глаза, цвета спокойного моря. — Осаму Дазай… — промолвил парень с фотоаппаратом в руках, увлеченно рассматривая рыжего и покраснев, начал теребить бинты на запястьях. Тут же смущённо отведя взгляд, но когда Рыжик протянул руку и склонил голову на бок, тут же взялся за неё и они вместе упали в высокую, яркую траву.***
Пятое июня
Этот парень… Накахара, оказался не таким уж и противным, а даже интересным и разносторонним парнем, мы даже стали общаться и гулять вместе. Это и к лучшему, я очень рад, раньше здесь никого особо и не было, так, что если я и уходил куда-то, то непременно один.Восьмое июня
Этот рыжеволосый парень заявился ко мне с огромным букетом полевых цветов. И вручив его мне, утащил меня гулять. Сказать честно… Это первый раз в жизни, когда мне что-то подарили и я был несказанно рад и счастлив. И по возвращению домой, аккуратно уложил несколько цветов в дневник, сделав из них гербарий, в память об этом дне…Девятнадцатое июня
Мне не хотелось снова слушать ссоры родителей по поводу моего существования, что они обычно любит устраивать в этот день. Поэтому взяв только несколько лезвий я ушёл в сад. А потом пришёл он. И отругав меня за это, старательно перебинтовал мои руки. Выслушав рассказ о моей семье, в которой я был нежеланным, никогда не любимым, да и в целом не нужным, в семье, где никто никогда не пытался помочь друг другу. Где каждый живёт в отдельном, крохотном шаре-мирке, игнорируя всех и вся… Он принёс термос наполненный тёплым какао и печенье, что испекла его тётушка и сплёл венок из одуванчиков. Это, наверное, был самый лучший день рождения в моей жизни, даже несмотря на то, что моя попытка самоубийства оказалась провальной, но может оно и к лучшему?..Двадцать пятое июня
Сегодня мы сидели все там же, где и встретились впервые. Сегодня он в первый раз взял меня за руку и закатное солнце, сразу же отпечаталось на его щеках. Аккуратно переплетая пальцы, мы просидели вместе до последних, угасающих звёзд, читая принесенную им книгу. Кажется, я запомнил её всю, от корки до корки, внимая приятному, тихому голосу.Двадцать девятое июня
Это случилось сегодня, он попросил больше не причинять себе боль… И я не смог отказать… Переплетая мизинцы, я дал ему обещание.Пятое июля
Мы договорились несколько дней назад о сегодняшней встрече. Мы решили вместе посмотреть на звезды. Но мать накричала на меня из-за давно изрезанных рук, что она заметила только сейчас и заперла меня в комнате. Видимо моё существование ещё зачем-то нужно. Они снова ругались, но мне нет до этого дела. Все, что я хочу вовремя прийти к Чуе, к тому лимонному дереву с голубой ленточкой, что нравится и мне и ему… Грохот… Крики и снова грохот…Шестое июля
Выглянув в окно вчерашней ночью, из-за какого-то странного стука, я увидел этого рыжего парня, он стоял с лестницей в руках. И хоть я заранее знал о наказание, что мне светит мне сегодня, я ушёл, ведь звезды прекрасны и моя тоже. Тёплые объятья, колючий, вязаный плед. И я не жалею о своем поступке…Десятое июля
Моё наказание все ещё не закончилось, но я проснулся криков и аккуратно прислонившись ухом к двери, старательно вслушивался, не разбирал слов, улавливая лишь обрывки фраз. Суть которых, была не очень-то важна. Грохот, удары, шум…Четырнадцатое июля
Высокая шатенка с голубыми глазами, но не с тем, что запали в мою душу, они холодные синие. Женщина с вытянутым лицом, осунувшимся лицом, мешками под глазами и синяками по всему телу, что я вынужден называть матерью вошла в мою комнату с небольшой коробкой в руках. Мне оставалось лишь с удивлением посмотреть на неё, не проронив ни слова. Положив черную коробку, она ушла. Удивительно, не это я ожидал увидеть… Внутри коробки лежала коробочка, доверху наполненная свежем печеньем. Рядом листок бумаги сложенные в несколько раз. Ярко-жёлтый, сочный, ароматный лимон. Синяя лента.Выдержка из письма
… Ты, вероятно, не помнишь… Думаешь, почему она здесь? Та лента, снятая с лимонного дерева, что висела там так долго, что кажется, будто вросла в ветку. В детстве я встретил одного кареглазого мальчика и помню, как мы весело играли под лимонным деревом все лето, а ранней осенью вместе повязали эту голубую ленту. Этим мальчиком был ты, Осаму… Поразительно… Но, я действительно не помню, не Накахару, не те игры и уж тем более ленточку.
Двадцатое июля
Меня наконец выпустили из дома и я был рад сбежать оттуда и поскорее упасть в тёплые объятия голубоглазого рыжика.Четвёртое августа
Сегодня холодно и дождливо, отвратительная погода. Всё, что хочется это чего-нибудь тёплого и уютного. Жаль, что у меня ничего из этого нет. Но зато я приготовил частичку себя и тепла, что я хочу подарить ему, не оставляя себе ничего, безвозмездно и буду рад получить в благодарность лишь эту прекрасную улыбку. Я старался, чтобы он помнил обо мне сквозь года и вспоминал меня с улыбкой. Может, я многого не умею, но кое в чем я профи, поэтому я подарю эму этот альбом с фотографиями, сделанные этим летом, на которых запечатлён десятки цветов, улыбок, закатов и рассветов, печенье и плед, чашки горячего какао, его чудные голубые глаза и прекрасные кудри медного цвета, лимонное дерево и лента. Может, Чуя и вовсе забудет о моем подарке, но все что мне остаётся — надеяться. Он скоро уедет и у меня осталось мало времени, чтобы отдать его, поэтому я сделаю это сегодня, сделав последнее фото.Пятое августа
Это было замечательно, мы сидели на чердаке дома Чуи, смотрели на идущий за окном дождь, укрывшись тёплым пледом, что стал уже, кажется, родным и целовались, изредка отрываясь лишь на то, чтобы ухватить побольше воздуха. Когда он впервые поцеловал меня, мне казалась, что это сон, неужели это происходит, происходит именно с этим голубоглазым парнем, что так сильно нравится мне. На прощание он отдал мне коробку, а я ему тот альбом, я надеюсь, только надеюсь, что мы встретимся… Ты всегда останешься в моей память, Накахара Чуя… Открыв коробку, я обнаружил тёплый вязаный свитер и маленькую записку на потертой бумагеЯ тебя люблю…
***
Он вспоминал как много лет назад ждал приезда Чуи, как все так же сбегал от родителей из дома, лишь бы провести ещё хотя бы миг со своим любимым парнем, принимая свое наказания раз за разом. И то как Накахара навещал наказанного Осаму по ночам и они вместе снова сбегал и рыжий возвращал его на рассвете, помогая забраться в окно. И то, как мать его била за те, как они полагали тайные побеги, все что ему оставалось терпеть и хоть он был не желанным ребёнком, они все его держали при себе словно цепного пса на привязи. А ещё как изменился и повзрослел Чуя, когда пришёл в последний раз. В последний раз, чтобы наконец забрать его. — Эй, что ты там рассматриваешь? — склонился рыжий над читающим Осаму, что сидел в мягком кресле, укрывшись пледом и листая тёмный, небольшой блокнот. Темно-фиолетовый блокнот, с уже выцветшими страницами и чернилами на них. С вложенным между душистыми, пахнувшими прошедшим временем листами, засохший гербарий из полевых цветов. И конвертом с подписью рядом. — А?.. — шатен явно смутился, сию минутно захлопнув блокнот, — Я вообще-то читаю историю нашей любви, — с важным видом заявил кареглазый — Да? А я тоже хочу, дашь почитать? — Что? Это же мой дневник. — Неужели это значит «нет?» — Накахара присел на корточки рядом, уточняя. — Хорошо, но сначала пирог — Я даже знаю какой, — нежно улыбнулся, Накахара. — И какой? — спрашивает кареглазый шатен, взяв за руку и переплетая пальцы. — Твой любимый, лимонный. — А знаешь почему именно он мой любимый? — Почему же? — Потому мы познакомились под лимонным деревом, проводили столько времени под ним и лимонный пирог что-то вроде напоминания о том, какой путь мы прошли вместе, но в тоже время, вкус пирога, что мы всегда печем навевает столько воспоминаний, хотя прежде, до того как мы съехались, я никогда не ел его… — бормотал Дазай, все ещё держа Чую за руку, — Знаешь, пройдя столько всего, я не устану повторять, я тебя люблю!