Перевоспитание по-американски

Только когда Роберт остался в пустом доме в одиночестве, ему позвонил домовод, чтобы поинтересоваться, в каком состоянии дом после выходных и сколько людей потребуется для уборки. Обычно Роб с друзьями доводил его до такого состояния, что требовалась целая бригада, которую заказывали в клининговой компании, но в этот раз парень заверил, что всё в полном порядке и одной горничной будет достаточно. Повесив трубку, Роберт решил пройтись по дому самостоятельно, чтобы проверить, всё ли в норме, ведь не особо хотелось, чтобы отец узнал о том, кто именно тут ночевал и, судя по всему, останется ещё не на один день. И вроде бы всё было хорошо, за исключением небольшого пакетика с несколькими таблетками на полу гостиной. В том, что это наркотики, парень не был уверен стопроцентно да и в целом решил для себя, что это не особо его дело. Положив пакетик на тумбочку в коридоре, он занялся своими делами, а неприятную тему поднял сразу же с порога, как вернулся Рассел: — Завтра, пока нас не будет дома, сюда придёт горничная. Свою комнату я закрою на ключ, но если она найдёт тут что-то вроде этого, — Роберт взял в руки пакетик с неизвестными лекарствами, — у меня начнутся проблемы посерьёзней обычных ссор с отцом, — он отдал таблетки Расселу, отходя на пару шагов. — Не буду выяснять, что это и на кой оно тебе, но лучше бы этому не лежать тут на полу, верно? Увидев свою пропажу в руках Роберта, Рассел расстроенно выдохнул. — Вот чёрт, — буркнул он, забирая весёлые разноцветные таблетки и засовывая их в карман рюкзака. — Конечно, я и не собирался их здесь оставлять. Прости. Расс отвёл взгляд, понимая, что их однозначно надо выбросить, но рука просто не поднималась. Слишком свежи ещё были воспоминания о днях зависимости и о куче потраченных денег на эту наркоту, которая теперь досталась бесплатно. — Я не торчу, если что, не подумай, — хмуро произнёс Рассел, снова посмотрев на бойфренда. — И вчера не принимал. Вообще забудь о том, что нашёл, ладно? Завтра этого здесь не будет. Однако слова Рассела только подтвердили опасения и даже немного подогрели любопытство. — Так это всё-таки наркота? Значит, слова отца оказались правдой. А ведь так не хотелось в них верить. Но Роберт всё равно не чувствовал никакого отторжения от Рассела, даже если тот окажется наркоманом с хорошим стажем. — Я не стану лезть в твою жизнь и пытаться что-то менять в ней, поэтому можешь не врать мне. Немного помолчав, Рассел всё же кивнул. — Естественно, наркота. На что ещё это похоже? Ты всё ещё не против, чтобы я оставался здесь ближайшую неделю? Если Роб решит, что Рассел принимает наркотики, никакие слова его не переубедят. И кто знает, что он сделает, узнав, что в том пакете. Может, уже завтра к нему явятся копы и закроют, как минимум, за хранение. Такой судьбы себе не хотелось бы. — Я не против тебя в любом виде, — выговорил Роб, притянув Рассела к себе за обе руки, после чего поцеловал. — А увижу, как принимаешь, заберу себе половину, и будем ловить кайф на пару, — попытался рассмеяться он, пусть и было совсем не весело. Роберт никогда не думал становиться наркоманом и не питал особого пристрастия к подобным таблеткам, но рядом с этим человеком натурально сходил с ума и был готов буквально на всё, лишь бы просто оставаться рядом. Рассел ответил на поцелуй, недоумевая. Принимать вместе? По идее, то, что он принимал раньше, и то, что находилось у него в кармане сейчас, — разные вещи. Вряд ли ему отдали бы бесплатно что-то чистое, дорогое и сильнодействующее. Но Расс боялся, что даже такая мелочь может вернуть его в те времена, когда он и дня не мог прожить без красивых таблеточек. Он взял Роба за руку и прошёл с ним в его комнату. Там скинул рюкзак и достал злосчастный пакетик. — Если ты хочешь попробовать, я не против. На тусовках такое часто жрут и наркоманами не становятся, — сказал он, сев на край кровати. — Либо же ты можешь выкинуть их, но сам. У меня… силы воли не хватает, хотя они и достались мне бесплатно. На пробу. Это новый вид экстази, как я понял. И я не хочу решать, что с ними делать, так что в этом вопросе я доверюсь тебе. Он кинул пакетик стоящему в шаге от него Робу, а тот по инерции поймал. — Съесть или смыть в унитаз? Решай. Может, глупо было доверять такое подростку, но с его-то деньгами сомнительно, что он никогда не попробует увеселительной наркоты, если захочет. А потому пусть уж лучше пробует в компании бывалого наркоши, чем сам по себе. Роберт постоял в нерешительности, покрутив в руках пакетик и взглянув на него словно в первый раз. Ему совершенно не хотелось пробовать таблетки ради ощущений. Для него было странным, что Рассел отказался от наркотиков, отдав их на его суд. Ведь по идее должен же хотеть закинуться, пока никто не видит. — Серьёзно? — поднял брови он. — Ты не собираешься это принимать? Мне тоже не особо по кайфу, поэтому унитаз так унитаз. Он развернулся, чтобы последовать к выходу из комнаты и проверить, действительно ли Расс его не остановит в этом или всего-то пытается убедить, что не принимает. Рассел только проводил парня грустным взглядом. Слабак. Надо было самому сделать это ещё в клубе, но не смог же. Значит, надеялся принять где-то глубоко в душе. Придурок. Он откинулся на кровать, ожидая, когда вернётся Роберт, подумывая, стоит ли рассказывать о своём прошлом или не стоит доверяться тому, кого и месяца не знает. Да и нужно ли это Робу вообще? Роберт до самого унитаза оглядывался назад, ожидая, что Рассел последует за ним и остановит. Но вроде же и не шёл. Вопросов появилось ещё больше. Может, таблетки и правда оказались у него случайно? Хоть Роб и дал себе установку не лезть в чужую жизнь, пока его туда не зовут, завести этот разговор очень уж хотелось. Колебания длились не более чем полминуты, после чего таблетки полетели вниз и смылись в сливе. А Рассел так и не пошёл следом. Вернувшись в комнату, Роберт сел на кровать около лежащего, подлезая к голове, чтобы нагло положить её на свои колени. — Думал, пойдёшь за мной и отберёшь, но удивил. Теперь даже не знаю, что и думать, — он поджал губы, поглаживая Расса по волосам. — А впрочем, неважно. Ты мне нравишься любым. — Вот это и не очень хорошо, — усмехнулся Рассел, укладываясь поудобнее. — Должен был сказать, какой я дебил и слабак. А ты готов идти у меня на поводу ради… чего? Чего ты боишься, не говоря мне того, что думаешь на самом деле? Если ты не возьмёшь себя в руки, боюсь, твои розовые очки в итоге разобьются стёклами внутрь. — Должен сказать, какой ты дебил? — склонил голову Роберт, раздумывая. — Но ты сам предложил мне закинуться этим. Расс приподнялся, чтобы оказаться на уровне лица Роберта и посмотреть ему прямо в глаза. — Скажи честно, что ты думаешь о том, что нашёл у меня наркоту? — Не все любят, когда им рассказывают, как жить, уж я в этом успел убедиться. Мне серьёзно не принципиально, принимаешь ты что-то или нет. А по поводу того, что думаю… Я знаю, что ты принимал что-то раньше. Бросил? — Знаешь, что принимал? — переспросил Рассел, нахмурившись. Он положил руку на плечо Роба и немного сжал его, отчего тот подался чуть вниз, нагибаясь к лицу под натиском. — Откуда это? Никто из нынешнего окружения не знает, включая Алекса. Говоришь, что понимаешь, как неприятно вмешательство в личную жизнь, а сам копал под меня? — Расс сощурился, понимая, что Роберт всё это время лгал, глядя ему в глаза. — И как много узнал? Рассказывай, Робби, рассказывай всё. — Я не копал. Отец копал, — абсолютно спокойным голосом признался тот. — По понятным причинам, несложно догадаться, каким. Он тебя увидел, и ты ему не понравился. А чтобы я перестал с тобой общаться, привёл пару неприятных фактов. Но мне плевать, как ты понял. Я даже не особо ему поверил. — Твой папаша — та ещё заноза в заднице, да? — усмехнулся Рассел, недобро улыбнувшись одним уголком губ. — Он хочет казаться занозой, — недовольно буркнул Роберт в сторону. — Но я не собирался верить или поднимать эту тему с тобой. — И чему ты не поверил? Если ты о наркоте, то я бросил четыре года назад, — парень отвёл взгляд на стену, но как будто смотрел сквозь неё. — Тогда я начинал с лёгкого экстази, вроде того, что ты выкинул, но перешёл на ЛСД. Принимал каждый день, и всё могло бы стать хуже, но мой сосед по квартире умер от передоза. Инфаркт. Я тогда конкретно трухнул и слез в один день. Конечно, были ломки, но я вспоминал стеклянные глаза соседа и терпел. Рассел снова посмотрел на Роба, вздохнув. — Принимал каждый день? И неужели слез сам, без всяких клиник? Когда я был мелким, брат отца конкретно так торчал от подобной хрени, а потом три месяца жил в больничке для торчков. — Есть разные степени наркозависимости, сладкий. Твой дядя мог торчать от герыча, крэка или кокаина, а это куда серьёзнее. А я не так уж долго принимал. Ну и мне помог один знакомый, он работал медбратом, много знал об этом. Неважно. Главное — слез, так ведь? — Рассел снова улёгся к Робу на колени, позволяя ему перебирать свои волосы. — А эти подсунул тот парень, который увёл меня на «разговор», когда мы с тобой танцевали. Сначала хотел продать, я отказался, тогда он сунул мне в карман. Маркетолог недоделанный. Что ещё сказал твой отец? Наверняка ведь всю подноготную прошерстил. Тебе действительно неинтересно и ничего больше не хочешь узнать? Врать не буду. В принципе, лучше тебе сразу узнать всё от меня, чем потом от кого-то левого. — Ещё отец выдал о тебе чисто бытовую информацию, не забыв при этом назвать парой грубых слов, в том числе и шлюхой. Но повторюсь, я не воспринял всерьёз. Захочешь рассказать — расскажешь. Интересно, но я сам ненавижу, когда лезут не в своё дело, потому и у тебя выпытывать не стану. — Шлюха? Это из-за того, что я довольно долго не был разборчив в связях? Ну, простите, я всегда любил секс… Ты, думаю, и без того о моей сексуальной жизни догадывался. Тут и рассказывать нечего, — Расс закрыл глаза, слегка улыбнувшись. — Из всего прошлого меня коробит только наркоманский опыт. Больше я ничего не стыжусь и легко могу рассказать. Я просто не знаю, что тебе может быть интересно. Ну, а если не интересно, то и пошло оно в задницу. — Тогда хорошо, что я смыл эти таблетки, — сделал Роберт вывод, продолжая аккуратно копошиться в волосах, а после убрал свои руки. — И мне интересно, но… — он всё же захотел лечь, убрав голову Расса на подушки, а свою разместить рядом с его, — но между нами сущая пропасть. Как ты и сказал, я влюблённый придурок и могу ожидать от этих отношений куда большего, чем ты. Боюсь привыкать к откровениям, не хочу требовать от тебя того, чего ты дать не готов. И тут я не пытаюсь тебя обвинить в чём-то, я изначально знал, на что иду. И всё равно хочу этих отношений, несмотря ни на что. Во время своей речи Роб говорил медленно, тщательно подбирая слова. Говорил совершенно другим, несвойственным ему серьёзным голосом и при всём этом не смел даже пальцем коснуться Рассела, пристально глядя ему в глаза. — Ты как-то просил перестать притворяться. Вот примерно так я веду себя по-настоящему. Нравится? Или вернуть прежний режим? — с лёгкой улыбкой спросил он. — Если это и правда настоящий ты, то нравится. Так мы сможем всё обсуждать, а не догадываться, — Рассел погладил парня по щеке, также глядя в глаза. — Ты не можешь знать, что я готов дать, а что — нет. Этого не знаю даже я. Хочешь честно? У меня не было серьёзных отношений со школы. Хотя… Был кое-кто, но между нами не было ни капли чувств, и с тобой это в сравнение не идёт. Хочу спросить. Расс придвинулся к Роберту, взяв его за руку. — А ты хочешь уменьшить пропасть между нами? Я бы хотел больше понимать тебя, правда. Но пока ты играешь роль, это вряд ли будет возможно. Если и существовало такое понятие, как «момент истины», то прямо сейчас его и переживал Роберт, боясь даже моргнуть, но нужно было что-то говорить, а он всё не мог решить, что именно. — Отец не позволял мне вольности в виде лишних эмоций с самого детства. Упал? Вставай и иди. Терпи. Пустил слезу? Наказан до конца дня. Примерно так. Я думаю, это объясняет, почему я такой. Именно он научил меня «играть роль», притворяться, а сейчас, когда это стало, считай, смыслом жизни, не позволяет идти в театральную школу. Забавно, правда? — горько усмехнулся он. — А ещё я не умею доверять. Могу выбрать себе пару человек в жизни и рассказывать им всё, но это сложно. Сложно поверить, что мои откровения кому-то нужны и кто-то будет делиться ими в ответ. Не знаю, можно ли сравнивать, но у меня тоже не было отношений. Роб стал смеяться в кулак, другой рукой крепче сжимая пальцы Рассела. — Были желание переспать, перепихи на раз, вроде как зарождение чего-то большего, но на тебе меня просто повернуло. Я, наверно, с ума сошёл и готов стать сталкером, которого если и бросят, он всё равно будет искать способ вернуть. Наверно, звучит жутко? — он придвинул голову к голове Рассела, сталкиваясь лбами. — Я хочу тебя. Не секса. Тебя. Но и секса тоже. Поэтому хочу и пропасть уничтожить. Но не желаю при этом оставаться в твоих глазах кем-то наивным с разбитыми или целыми очками. — И правда жутко, — усмехнулся Рассел, закрыв глаза. Странно было вот так лежать, лоб ко лбу, и откровенничать. Раньше все его откровения с парнями заканчивались словами «у нас ничего не получится». Но не сейчас. — Только мне не страшно, ведь бросать я тебя не собираюсь, — продолжил Расс. — Ближайшее время так точно. И я могу понять твоё недоверие. Доверять такому, как я, вообще сложно. Бесчувственный надменный ублюдок. Я и сам не привык кому-то доверять. Но рядом с тобой во мне что-то странное творится. Так что я тоже хочу тебя не только в плане секса, можешь быть уверен, — он коротко поцеловал рыжего в губы. — А что касается твоего отца: знаешь, я бы послал его. И ни за что не бросил бы театр. У тебя ведь правда отлично получилось отыграть короля. Ты… Пройдёт много лет, прежде чем ты пожалеешь, что пошёл у него на поводу, но шансов что-то исправить уже почти не останется. Ты не должен упускать момент. — Спасибо, — это было, наверное, самое искреннее «спасибо» за всю жизнь Роберта. Ведь чувствовал он себя так, словно ему подарили целую жизнь, сказав, что бросать не собираются. Выдержав долгую паузу, прислушиваясь к дыханию каждого из них, он продолжил только спустя минуту: — С отцом всё не так легко. Особо его злить не выгодно — переведёт в частную школу и будет контролировать каждый шаг. А для меня это ад. Ограничит в финансах — тогда это будет крах всего. Есть у меня один вариант, как всё дельно провернуть, но для этого нужно потерпеть ещё года три, до совершеннолетия, поэтому поступать придётся туда, куда он скажет, — он протяжно выдохнул, закрывая глаза и обнимая Рассела одной рукой. — Так значит, план у тебя всё же есть и сдаваться ты не собираешься? Хорошо, я рад. Рассел тоже обнял парня, проводя ладонью по его руке. То, что творилось сейчас, было сродни духовному сексу. Расс никогда такого не испытывал, просто не хотел испытывать, избегал. А теперь избегать не хотелось. Хотелось, чтобы момент просто не заканчивался. — Если это можно назвать планом, — согласился Роберт, кайфуя от этих невесомых прикосновений. — И если я не сорвусь и не натворю дел похуже. Знаешь, у меня будет брат. Никогда не любил детей, но… так странно осознавать факт того, что он вообще родится. Я даже не знаю эту женщину, с которой связался отец, но она будет жить с нами. Не думаю, что они смогут играть нормальную семью, да и я тоже не настроен на семейные посиделки. В общем, последними спокойными деньками наслаждаюсь в этом доме. — Подожди, другая женщина? — Рассел открыл глаза и немного отпрянул, чтобы посмотреть на Роберта. — Я помню, ты говорил, что отец с матерью давно не в ладах, связи на стороне, но… ребёнок — это ведь… Твои родители что, разводятся? — Родители «разводятся» уже годами. Не помню даже, когда они обедали за одним столом. Но теперь уже точно. Мама полностью собрала свои вещи и укатила во Флориду в эту среду, а отец в следующие выходные приведёт в дом «ту самую». Ума только не приложу, чего он хочет добиться… — Ну, наверно, чувствует ответственность за содеянное, хочет дать ребёнку всё, что может. Мне кажется, нам с тобой тупо не понять, потому что мы не трахаем баб, а значит, такой проблемы у нас точно не возникнет, — засмеялся Рассел. — Главное — не принимай это на свой счёт, живи своей жизнью. И моей тоже.  Расс снова прильнул к губам Роберта, только на этот раз надолго, опрокидывая его на спину и нависая сверху. — Давай спать ложиться? — тихо спросил он. — Мне же раньше, чем обычно, вставать, чтобы вовремя на работу приехать. — Ложиться спать? Когда чертовски привлекательный обольститель навис над головой? — засмеялся Роберт, притягивая Рассела к себе, целуя и заставляя лечь на себя сверху, придавив всем телом. — Чёрт, как же я тебя обожаю! — проговорил он в потолок. — Это взаимно, сладкий, — улыбаясь, ответил Расс. — Та-ак, во сколько ты завтра встаёшь? Я обычно в семь. И во сколько заканчиваешь? — Мне ведь ехать намного дальше, так что, видимо, тоже в семь придётся вставать. Он привстал, чтобы начать раздеваться прямо в полуметре от Роберта, но продолжал говорить, будто ничего не происходило. А Роберт завис, разглядывая, как Расс избавляется от одежды, мысленно напоминая себе подобрать слюни и начать уже вести себя подобающим образом. — Я уже отвык так рано просыпаться, так что, чувствую, будет сложно. Растолкаешь меня? — откинув майку и расстегнув джинсы, он снова лёг на Роба, чтобы обнять и поцеловать. — Рабочий день до пяти, задержки редко бывают, так что… если ты до этого времени в школе пробудешь, то я мог бы тебя забрать. Это ведь по пути, получается. — Растолкаю с удовольствием, — потягиваясь на кровати, ответил Роб. Сам он ходил по дому в футболке и трусах, в них же и планировал спать. — Жаль только, что завтра мне не нужно в школе торчать до пяти, но могу убить время в тренажёрке недалеко отсюда. Во вторник и четверг у меня театралка до неограниченного времени, в среду — час испанского после основных уроков. А вот понедельник и пятница в основном всегда свободны, — поделился своим графиком он. — Тренажёрка, говоришь? Будешь мышцы качать для того, чтобы наказывать меня за косяки? — дёрнул бровями Рассел, залезая рукой под футболку. — Тогда скинешь мне завтра адрес, я заеду. Он чмокнул рыжего в губы, скинул с себя джинсы и стал залезать под одеяло. А когда Роб последовал за ним, Расс упёрся ладонью ему в грудь и покачал головой. — Со мной спят только топлес, никаких футболок. — Чтобы наказывать, а ещё чтобы прижимать к стене и красиво трахать, — почти мечтательно выговорил Роб, приподнимаясь, чтобы снять футболку и выкинуть её в сторону стула. Ложась на подушку, он пальцем провёл полоску от шеи Рассела через проколотый сосок и остановился у пупка, улыбаясь и чуть ли не губы себе кусая. — Класс, просто ложимся спать без секса, потому что «живём» вместе. Такого со мной ещё не было. — Со мной тоже. Да и хватит нам секса на сегодня, — усмехнулся Рассел. — Если часто заниматься, в организме не успевает ничего накапливаться и оргазм теряет свои краски. По-хорошему, одного раза в четыре-семь дней достаточно. Так что, — он прижал Роба к себе, вдыхая его запах и балдея от прикосновений, — спокойной ночи, сладкий. — Это, — Роб уложил пальцы на его шею, чуть ими поиграв, — лучше секса. Спи сладко со своим сладким, — промурчал он, закрывая глаза и выключая свет.

***

В этот же день, утром, Олег просыпался очень нехотя с той лишь единственной мыслью, что просыпаться не хотелось вовсе. И вспоминать причины, почему так, тоже. Но они в голову упорно лезли. Парень был укрыт с головой, но всё равно заметил, что в кровати не один. Алекс то ли спал, но просыпался, то ли давно проснулся, неважно. Главным было то, что Олег собирался притворяться спящим и дальше, надеясь на то, что мужчина его пожалеет и не станет «будить», а лучше всего и вовсе уйдёт по своим делам. Желательно до вечера. «Вот чёрт!!!» — подумал он, когда к нему подлезло самое неприятное из всех воспоминаний. И это не сам секс, не его собственные действия, а слова. То, что он наговорил вчера Алексу, было сродни самоубийству, но он это Сказал. И даже не сам факт признания в своих влечениях вгонял в краску, а то, что ему, по сути, Отказали. Как после такого смотреть ему в глаза? Может, он и перегибал палку, но конкретно в этот момент хотелось перестать существовать от стыда. Вроде бы Олег мысли свои и Думал, да только чересчур выразительно. Настолько, что последнюю он услышал отчётливо громко. Приподняв голову, он высунул нос из-под одеяла, чтобы уже осознанно спросить: — Я это вслух сказал? Поняв, что да, он снова упал без сил, укрывшись больше прежнего. В довесок к невесёлым мыслям, болезненным последствиям секса, покрасневшей физиономии вкупе с невыносимым стыдом ещё и голова разболелась. — Ну вот скажи, как можно быть таким непроходимым идиотом? Прошу, только ничего не говори! — попросил он из-под одеяла. — Хочу остаться тут на весь день. В душ и есть не пойду. Воды бы только, а ещё пару таблеток, но заводить дальнейшие разговоры, а того хуже подниматься и идти на поиски лекарств самому ему не хотелось куда больше. — Ну началось, — сонно вздохнул Алекс, проснувшийся от странного «вот чёрт». Состоять в отношениях с Олежей становилось чем дольше, тем сложнее. — Что ты опять себе напридумывал там? Алекс привстал, начиная разгребать одеяло и пытаясь достать из-под него неразумного подростка. — Зачем всё усложнять, не понимаю? Что за любовь к трудностям? Он все же сдёрнул с Олега одеяло и навис сверху, оценивая красное лицо. И, чтобы тот не пытался снова закрыться, взял его за запястья и прижал к кровати. — И кто из нас идиот? Мне, блин, проще в окно решиться выйти, чем понять тебя. — Не н-надо в окно, — серьёзно испугался Олег, говоря дрожащим голосом. — И верни одеяло. Пожалуйста. Он сделал вялую попытку подтянуть его на себя и снова укрыться, но Алекс держал руки довольно сильно. Сдавшись, Олег расслабился, стараясь смотреть куда-то в потолок. — Давай разговаривать прямо, как взрослые, мать его, люди. Или мне опять микрофон тебе всучить для этого? Микрофоны показались Олегу не такой плохой идеей, если бы только они не были настолько далеко в данный момент. — До микрофонов я не дойду. — Значит, тебе придётся Представить, что они у нас есть. Настоящая проверка на актёрство, согласен?  Алекс отпустил руки подростка и сел рядом с ним. Голова немного гудела после вчерашнего. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы воссоздать картину того, Что вчера случилось. Мужчина не выполнил каких-то просьб Олега? Алекс не мог точно вспомнить, чего просил парень, он только помнил, что секса хотелось так сильно, что было не до игр. — Итак. Если «не надо в окно», а хочешь жить со мной долго и счастливо, ты должен научиться со мной го-во-рить. Начинай, хочу, чтобы ты излил мне душу. Обещаю не злиться, не смеяться, не осуждать, а попытаться понять и объяснить, если тебе что-то непонятно. Мужчина выжидающе уставился на Олега, взяв его за руку, что заставило парня дёрнуть кистью, действительно убеждаясь, что его держат. Приятный жест, да и Алекс вроде как не злился на него, что уже облегчало положение. Но говорить заново всё то, что он сказал ночью, желания не прибавляло. — Чего тебе надо там излить, когда я вчера всё более чем достаточно сказал, а повторять на трезвую и больную голову не планировал? — пробурчал куда-то в сторону он, после чего глянул на Алекса. — Тебе вроде не так паршиво, как мне. Принесёшь таблетки для начала? От головы. Признаваться, что Алекс плохо помнит конкретно разговоры, не особо хотелось, но, видимо, придётся. — Ладно, сейчас. Мужчина поцеловал Олега в лоб и встал с кровати. Сходив на первый этаж за водой и таблетками, он выпил лекарство сам и вернулся в комнату, протянув его и парню. — В общем, не хочется тебя расстраивать, — начал Алекс, снова сев рядом с Олегом и взяв его за руку, — но я вообще плохо помню, что ты мне вчера говорил. То есть помню, но частично. А ещё помню, что я тебя обидел во время секса. Что бы там ни было, ты должен понимать, что я не со зла. Вряд ли я бы сделал это специально. Я ведь пьяный был, хотя это по мне обычно плохо видно. Извини, что бы ни произошло. Расскажи, пожалуйста. Запивая таблетки водой, Олег с недоверием косился на Алекса. Не помнит? Вот паршивец! Теперь желание поиграть роль с микрофоном в руках стало более чем навязчивым. Ведь он не мог просто так взять и выпалить всё сейчас. Это было выше него. — Может, и не надо тогда? Я вчера хотел, а сейчас настолько всё болит, что даже думать… больно. Тут или ты вспомнишь сам со временем, или мы оба это забудем навсегда, потому что второй раз я вслух не произнесу, — сглотнул Олег, уставившись на мужчину глазами полными просьбы не мучить его. — Так не пойдёт, — покачал головой Алекс. — Прости, но я не хочу наступать на те же грабли второй раз. Мы Должны поговорить, как бы это ни было больно. К тому же, раз тебе до сих пор обидно, я просто Обязан понять, что натворил. А вдруг я действительно тупой и не пойму, даже когда вспомню? Ты всю жизнь обижаться будешь? Нет, милый. Давай рассказывай, пока воспоминания свежи. Тяжело выдохнув, Олег упал обратно на кровать, рассматривая потолок и думая исключительно о нём в этот момент. — Ты много откровенничал, когда тебе семнадцать было? А особенно в плане секса? Должен же понимать, как это тяжко, — он закрыл лицо руками, ощущая, что оно по-настоящему горит. — Я в семнадцать вообще сексом не занимался, — усмехнулся Алекс. — Ладно. Что ты помнишь? — Так… Ну, помню, что ты меня попросил… заставить тебя хотеть секса, так? Что бы это ни значило. А во время секса я не выполнил твою просьбу и чуть тебя не изнасиловал, вроде того, — мужчина отвернулся, теперь чувствуя вину ещё сильнее. — Нельзя мне пить, что тут скажешь. Стон безысходности продлился секунд десять, за которые Олег успел возненавидеть себя и всю ситуацию целиком. — Всё ещё хуже, чем я думал, хочу перестать существовать, — высказал свою просьбу Миру он, но, к сожалению, ничего не случилось, и Олегу пришлось говорить дальше: — Я хотел… Да Как Же Это Вслух Сказать-то?! — громче положенного спросил он. — Сам вспоминай, а мне хочется исчезнуть! Олег снова натянул на себя одеяло, закрывая им лицо, выпутывая свою руку из руки Алекса и начиная часто дышать. Может, лучше всё же сходить в душ? Доползти. Зато там он бы остался один. Однако Алекс опять расстроится, а этого парню не хотелось, поэтому он через силу продолжил: — Так… ты вчера спросил меня о моих пожеланиях… Я обрадовался, ведь кое-что в голове всё же жило, но трезвым бы того я не попросил, а ты, может быть, и не выполнил бы, поэтому я Сказал. И пожалел сильно, потому что… Чёрт! Олег снова замолчал, вытягивая из себя мысль за мыслью, словно это верёвки. А Алекс слушал, не смея перебить. — Я больше ничего не буду пить, — спустя время произнёс он. — Хотел не подчинения, в некой формы принуждения. К чему угодно, то есть не когда лежишь пластом, а когда тоже что-то делаешь, но тебя заставили. Сказал. Сердце выпрыгивало из груди, из одеяла высовываться было страшно, но он сказал. Словно подвиг совершил, но, войдя во вкус, решил продолжить: — То есть как бы «поиграть» хотел. И думал, что ты правда быстро согласишься… Но… нет так нет. Ты в очень доступной и даже Грубой форме дал понять, что нет. А теперь всё! Хватит мучить меня и что-то выпытывать, я вчера сказал ровно всё и даже больше. А ты потом всё равно вспомнишь остальное. Повторюсь: я очень сильно пожалел! Ты не сделаешь того, чего делать не хочешь, поэтому помоги мне забыть о том, что я сказал уже Во Второй Раз. Будто бы если я повторюсь, ты передумаешь. Или если всё же заставишь себя, то мне легче станет. Не станет. Всё. А теперь я хочу провести день под одеялом. Алекс озадаченно поморгал, глядя на комок одеяла. В чём-то Олег был прав, но в большинстве, в общем-то, нет. — Блин, Олеж. Я не отказывался, — виновато протянул мужчина, погладив одеяло где-то в области головы. — Не надо ставить на мне крест. Я просто пьяный был и чего-то не понял. Извини. Мы обязательно поиграем, когда я не буду под алкоголем и взвинчен до предела. Я плохо представляю, как можно человека принудить к действиям, никогда таким не занимался, но я постараюсь что-нибудь придумать. Но… позволь всё же уточнить. Ты приемлешь немного боли в этой своей игре? Потому что если ты скажешь, что нужно принуждать нежно, я вообще потеряюсь. — Не скажу, — уже более весело отозвался голос из-под одеяла, при этом его обладатель не слишком активно шевелился. — Но конкретно сейчас я не хочу совсем ничего. Да и в целом момент упущен. Пусть и выворачивало от желания воплотить задуманное прямо сейчас, пока Алекс был согласен, но действительно легче было бы «играть» после порции алкоголя. — Погладь ещё, — неожиданно для самого себя попросил Олег, извлекая голову наружу. Алекс улыбнулся, глядя на взъерошенного подростка, и стал выполнять его просьбу. — У нас будет ещё множество моментов, любимый. И я попытаюсь тебя не разочаровать, — он вздохнул, кладя ладонь на его щеку и глядя в глаза. — Любишь же ты меня озадачить, — поцеловав Олега в нос, мужчина встал с кровати. — Точно хочешь оставаться грязным? Может, давай я наберу тебе ванну и отнесу? — Сам виноват, — ответил он, поморщившись от поцелуя. — Сам меня озадачил, когда поцеловал ещё тогда, в самый первый раз. Теперь расплачивайся. Олег попытался скрыть недовольство, что его перестали гладить, и опустил глаза. — И знаешь, я многое готов позволить с собой сделать, но никогда, Никогда не носи меня на руках. Сам как-нибудь дойду. Потом. — Многое, говоришь? — переспросил Алекс, состроив хитрую морду. — Посмотрим, насколько многое. И жаль, что ты не хочешь, я бы с удовольствием носил тебя на руках. Ну ладно. Я пойду позавтракаю, хорошо? — Многое… Я же правда люблю тебя, — очень тихо произнёс Олег, думая, что поесть тоже неплохо было бы. Головная боль понемногу проходила, а хорошее настроение возвращалось. Мужчина хотел уйти, но в дверях остановился и обернулся. — Кстати, насчёт отпуска. Я тут подумал, можно ведь в Мексику съездить, там коренное население говорит на испанском. Как тебе такой вариант? — Мексика? Мир острой еды, горячих мужчин и испанского? А на сколько? Я хочу! Правда, даже и не думал о ней как о варианте поехать. Не представляю, что там можно смотреть, но должно быть интересно! — Горячих мужчин? Ты специально меня дразнишь? — усмехнулся Алекс, скрестив руки на груди. Он оперся плечом о косяк двери и задумчиво ответил: — У меня отпуск всего десять дней, так что на недельку, не больше. Я бы полетел в Канкун, это город на Карибском море. Загугли как-нибудь, там есть чем развлечься. К тому же весной там уже жарко, как у нас летом. Если ты «за», то я на днях куплю билеты и забронирую номер. — Может, и специально, — улыбнулся Олег, хоть и не преследовал цели добиться такого эффекта. — Но нет, под «горячими» я имею в виду, что едят острое и им в принципе на это всё равно. Он захотел погуглить то самое место сразу, но телефон был где-то не рядом, а в штанах, которые с него вчера сняли. — Дай мне телефон, а то забуду название уже через минуту. — Есть точно не хочешь? Я мог бы что-нибудь приготовить специально для тебя. Когда Алекс нашёл смартфон, Олег забрал его, начиная клацать, попутно думая, чего бы ему хотелось на завтрак. Но больше мечтать. — Круассанов хочу и стакан молока… Но у нас их нет, поэтому принеси мне просто молока, пока хватит, а там что-то ещё придумаю, — Олег посмотрел фото, зависнув на море. — Там песчаный пляж, круто! Чистый такой. Но в принципе неважно. Больше всего я хочу пообщаться с кем-то на испанском, так что бронируй. Погоди, — он отложил смартфон, улыбнувшись. — Это же, получается, мы поедем на мои каникулы? — Получается, да, — пожал плечами Алекс. — А круассаны я тебе закажу, привезут свежие и тёплые. С какой начинкой? — Свежие и тёплые? Эта жизнь снова начинает мне нравиться, — у Олега даже появилось желание подняться с кровати, сходить в душ и полипнуть к Алексу. — С… шоколадом. Если такие есть вообще. Но можешь и на свой вкус выбрать. Ты сегодня чем планируешь заниматься весь день? — Тобой планирую заниматься. Целовать, обнимать и баловать. Так что хватит киснуть. А я пойду нам круассаны закажу. Алекс подмигнул парню и, достав телефон, направился на кухню. — И не покиснешь особо, — тихо сказал Олег в пустоту комнаты. Харли только-только пришёл к нему в кровать, как тут же почуял запах еды, которую, видимо, Алекс в этот самый момент насыпал, и кота как ветром сдуло. Сходив в душ, Олег спустился на кухню, обнаружив Алекса сидящим за столом и что-то клацающим в телефоне. Находя в себе достаточно наглости, Олег пнул стол, чтоб тот немного сдвинулся, освобождая пространство, и очень осторожно опустился на колено к Алексу, приобнимая его и заглядывая в телефон. — А что мы с котом сделаем на время отпуска? Алекс поднял на Олега вопросительный взгляд. — Утопим, конечно, — серьёзно ответил он. — Кот нам путешествовать только мешает. Понаблюдав за реакцией Олега, которую было сложно разобрать ввиду смешанных эмоций: от возмущения до гнева, от жалости до неверия, мужчина прыснул от смеха. — Да в кошачий отель отправим на неделю, — сквозь смешки сказал он. — Его там помоют, вычешут, вкусным накормят. Он ещё после такого отдыха возвращаться не захочет. Так что у Харли тоже будет отпуск. — Шутки у тебя что-то смешными так и не стали, — недовольно поднял бровь Олег. Ведь он на секунду и правда поверил, что Алекс серьёзно собирается избавиться от кота. Приобняв Олега, Алекс снова окунулся в выбор заказа. Круассаны с шоколадом и ванильным кремом уже лежали в корзине, а теперь он решил заказать ещё и что-нибудь с чем-то кокосовым, потому как обожал кокос. Рассматривая экран, Олег начал обливаться слюной от обилия аппетитной выпечки, а ведь так хотелось съесть это всё и сразу. Найдя булочки в кокосовой стружке, Алек отправил их в корзину и парой лёгких движений оплатил заказ. На экране мелькнула цифра с балансом его карты с шестизначной цифрой, начинающейся с четвёрки. Однако эту страницу Алекс быстро закрыл и отложил телефон на стол, обнимая Олега уже двумя руками. — Скоро приедут наши круассаны, — улыбнулся он. Но Олег всё равно заметил баланс: с каждой стороны по три цифры. Олегу понадобилось с полминуты, чтобы осознать итоговую сумму. Его родители, в принципе, тоже были довольно состоятельными по меркам России, но суммы на карте Алекса так точно должно было хватить на десять таких же квартир, в которой жил он сам. — Это ведь много даже для Америки? — покрутил он пальцем в воздухе около телефона. Алекс проследил за движением Олега, на секунду задумавшись. — Ты о деньгах или круассанах? — усмехнулся мужчина, оттягивая момент. Ведь слова «много» и «мало» для всех имели разную меру, и, как отвечать на вопрос, он не совсем понимал. — Ну, скажем так: с моими запросами в повседневной жизни это позволяет мне не задумываться о том, сколько я трачу. Но при этом после моего отдыха, на котором я привык получать только лучшее, из этой суммы исчезнет примерно пятая, а может и четвёртая, часть. Зато я не сижу в кредитах, как большая часть американцев. Ну, и если тебе это поможет, то в России я был бы миллионером. Как-то так, — пожал плечами Алекс. — Мне это помогло понять: ты забрал меня из России, потому что деньги было некуда девать, — легко усмехнулся Олег, пытаясь сесть поудобнее. — Иначе этот порыв альтруизма мне серьёзно понять до сих пор сложно. Променять спокойную жизнь на жизнь с почти вечно недовольным школьником, который ещё и краской измазал. Всё ещё поверить не могу, что остался жив после того. Заварим чай? — он кивнул в сторону чайника. — Я уже говорил, что мне попросту стало жаль, совесть заиграла. Хотя, может быть, в какой-то степени ты и прав. Возможно, мне было скучно. Только вот я думал, что ты будешь сбегать погулять и покурить травку, а ты затеял войну со мной по-другому. И я сам удивляюсь, как не убил тебя тогда из-за краски, — Алекс тихо посмеялся. — Давай. Сам заваришь или мне взяться? — Так знаешь, сколько раз я уже сбегал-курил-чудил, пока в России жил? Так что поначалу я вёл себя с тобой просто чудесно. А сейчас оцениваю своё поведение на пике лучшего. Да я так себя не вёл даже тогда, когда уговаривал родителей купить скрипку. К слову, так и не купили, — пожал плечами он, слезая с рук Алекса и подходя к чайнику. — Я заварю и вернусь обратно. Накидав травы в заварник, Олег подождал, как вода вскипит, после чего залил его и стал выставлять чашки на стол, пока Алекс пристально наблюдал. — Как же есть хочется, — пожаловался он, садясь снова к мужчине на колени. Пожаловаться хотелось немного на другое, но в этом плане Олег пытался себя тормозить, отвлекая себя чужими пальцами в своей руке. — Ты… всё больше осваиваешься, смотрю, — улыбаясь, проговорил Алекс, которому такое поведение подростка определённо нравилось. Переплетая пальцы с чужими, другой рукой он приобнял парня за талию, чтобы прижать к себе и поцеловать в губы. — Сейчас ты ведёшь себя так, потому что не на что жаловаться, правильно? — спросил он, разглядывая мордашку перед собой и проведя ладонью по щеке, слегка её ущипнув. — Занимаешься, чем нравится, с учёбой более-менее сладил, нашёл друзей, да и я тебе ни в чём не отказываю: шмотки, гаджеты, экскурсии, просто погулять — всё для тебя. И если после всего этого ты вёл бы себя плохо, моего ангельского терпения вряд ли хватило бы. Но ты умничка, и я тебя люблю. Сейчас я очень счастлив. Поцелуи с каждым разом было получать всё приятней. Когда Алекс отстранился, Олег немного его придержал около себя, растягивая момент и продолжая поцелуй. — Ты тоже почти хорошо себя ведёшь. Если бы только не несмешные шутки, тогда я бы почти не имел к тебе претензий, — подразнил он, ущипнув Алекса за щёку точно так же, разве что чуть более ощутимее. — Где же ты раньше был со своим ангельским терпением? А хотя ладно, если бы ты приехал в Россию погостить к родственникам, пока мне было лет пятнадцать, наверно тогда ты бы точно захотел меня убить. «Или всё равно бы влюбился?» — пронеслось в голове. Ведь Алекс стал неровно к нему дышать ещё тогда, когда он даже и не думал притворяться быть милым и учтивым. — Если бы я приехал в Россию к родственникам? Мне о таком даже подумать смешно. Я жил без них замечательно и никогда не вспомнил бы, если б не случившееся, — Алекс потёр щеку, которую недавно трепал Олежка. — А что бы ты сделал, веди я себя паршиво? Мне просто интересно. — Да хрен его знает. Забил бы, а ты бы допрыгался до отправки обратно на родину. Но давай не будем про «если бы». Всё сложилось, как сложилось, и это хорошо. В этот момент просигнализировал домофон, и Алекс, коротко поцеловав парня, спихнул его с себя. Ответив на вызов, он услышал: — Пиапод доставка! Алекс впустил курьера и принял бумажный пакет со свежими хлебобулочными изделиями. Парень ушёл, получив подпись, а Алекс вернулся на кухню, где уже заварился их чай. — Кушать подано, — сказал Алекс, выкладывая круассаны и булочки на тарелку. — Приятного аппетита. — Что, серьёзно отправил бы и забыл про меня? Вот так вот просто? — надуманно обиженно переспросил Олег, игнорируя просьбу тему не продолжать. — Не я бы отправил, а служба опеки, — вздохнул мужчина. — И хватит об этом. У парня глаза засветились, включая радары «где шоколад». Отыскав нужный кусок теста, он действительно убедился, что они свежие и горячие, а за такое Алекса действительно хотелось обнять и затискать. Даже не налив себе чай, он стал жевать первый кусок, наслаждаясь так, словно это вкуснейшая еда, которую он только пробовал. — Ты, считай, желание моё исполнил. Как джинн, — покачиваясь на стуле, Олег жевал свой круассан, поглядывая и на кокосовые булочки Алекса. Пусть такое он и не особо любил, но конкретно эти выглядели аппетитно. Пройдя к чайнику, Алекс начал разливать по кружкам чай. Хотя тоже, как Олег, хотелось сесть и начать жевать, ведь запах уже распространился по комнате, а желудок протяжно заурчал. Но он уж очень не любил есть всухомятку. Поставив чай на стол, мужчина приступил к поеданию кокосовых булочек. Олег стал запивать чаем уже второй круассан, скашивая взгляд на Алекса. Не особо долго думая, он взялся за его руку, подтягивая к себе, и откусил кусочек булки. Кокосовая стружка тут же стала забиваться в зубы, но всё равно было вкусно. Наверно, потому что он жевал, смотря в глаза недоумевающего Алекса. Когда парень как следует насытился, сидеть ему надоело. Он подошёл к дивану, падая на него пластом, чтоб лежать на животе, краем глаза поглядывая на окно. — Сейчас бы погулять куда-то сходить, — немного грустно протянул Олег. — Но нужно делать уроки… — подкралась ещё одна мысль. Алекс помыл кружки и прошёл к Олегу, садясь на край дивана и начиная массировать ему плечи и спину. — Ну так давай сделаем твои уроки, а вечером сходим, куда захочешь, — сказал он, тоже посмотрев в окно и продолжая делать массаж. — Правда, холод такой, что я бы лучше пошёл куда-нибудь вроде боулинга или шоу какого. Или любого другого помещения, где интересно или весело. Что скажешь? — Если ты так и продолжишь, то все уроки и прогулки пройдут мимо меня, — с закрытыми глазами выговорил Олег, расслабляясь от прикосновений. — Почему сколько бы я ни учил английский, всё равно находится то, чего я не знаю и не понимаю? И почему американцы используют эти неудобные сокращения, отчего слова становятся абсолютно непонятными? Чем им британский английский не нравится, ума не приложу, — пожаловался он, вспоминая, где вообще лежит то самое задание, которое в этом году он ещё не делал, на прошлой неделе прогулял, и вот сейчас, в последний день, всё равно придётся им заниматься. — Принесёшь его сюда? В моей комнате, учебник жёлтый и тетрадь, мы их как-то делали вместе. А погулять… не знаю. Я бы просто походил. Можно и посмотреть что-то, где люди играют роли, типа театра. Но ничего особо подвижного, прошу. Алекс грустно сдвинул брови, внутренне ругая себя за отсутствие чуткости. Как он мог забыть? — Ах да, прости. Давай лучше вообще тебя особо не напрягать. Вряд ли сейчас найдутся билеты куда-то в театр, а уличных актёров я не хочу смотреть. Может, просто по городу на машине покататься? Съездим в те районы, где ты ещё не был, например, — он последние пару раз промял плечи парня и встал. — Ну, подумай пока, а я сейчас приду с твоими учебниками. Он быстро сходил в комнату Олега и, взяв нужные учебник и тетрадь, вернулся. — Садись, милый, будем американский английский покорять. — Помнишь, я говорил тебе, что ты весьма мил, когда заботишься. Вот сейчас тот самый случай, и я готов притворяться, чтобы ты и дальше так вёл себя, — улыбнулся Олег. Когда он открыл задания, ему снова вспомнилось то самое чувство, когда хочется провалиться куда-то, желательно надолго. А Алекс только смеялся, ведь для него эти задания особой сложности не представляли. Но Олег вот на простое чтение четырёх с половиной страниц потратил около часа. И ещё полтора на заполнение тетради. — Ты тоже так же тяжко учил английский, когда только-только приехал сюда? Это какой-то особый учебник именно для иностранцев, которые переехали в Америку, и он в корне отличается от обычного английского, что преподавали как в России, так и тут, на общих занятиях. Отложив книги в сторону, Олег захотел снова упасть и раствориться, но теперь-то время можно потратить и на себя. На прогулку. Неважно даже где, лишь бы вдвоём. — Ну, прежде чем улететь, я, естественно, углублённо учил английский почти год. Только вот это мало помогло. Когда я прилетел, вот в первый же день, остановился в маленьком хостеле на окраине. И когда женщина, что сидела на ресепшене, услышала мой акцент, покачала головой и сказала что-то вроде «бедненький, да он совсем языка не знает». Мне хотелось убивать и убиться о стену одновременно. Я не учился по таким вот учебникам, я просто крутился в этом всём, искал работу и… гугл, конечно, помогал сильно. Но меньше чем за год я стал чувствовать себя, как рыба в воде. И ты освоишься, не волнуйся. Поцеловав Олега над ухом, Алекс ласково погладил его по голове. — Я его углублённо учил всю жизнь! И ни-че-го. Словно бы вообще не учил, — продолжил бичеваться Олег, берясь за голову. — Но убивать и убиться мне не хочется, я знаю, что привыкну… — Поехали, покатаемся? Проедемся по Бруклинскому мосту и по самому Бруклину. Посмотришь, остановимся где-нибудь, погуляем по улицам, посидим в каком-нибудь кафе. Что скажешь? — спросил Алекс, продолжая гладить по голове. Олегу мурчать хотелось начать от подобного внимания. Он кивнул на предложение покататься и стал приподниматься, чтобы пойти одеться. — Скажу, что хочу погулять с тобой за руку. Но можно и в кафе. Только несильно многолюдное. — Значит, найдём укромное местечко, — подмигнул Алекс, поднимаясь вместе с Олегом на второй этаж. Там они разошлись по комнатам, чтобы переодеться и собраться, а через двадцать минут уже спускались на лифте к парковке. Сев в машину, парни направились прямиком к Бруклинскому мосту и, оказавшись на другом берегу, стали ездить по достопримечательностям Бруклина. Покатавшись с часик, они остановились у одного из парков и, взявшись за руки, стали медленно ходить по окрестностям. Не обошлось без пары селфи и поцелуев на холоде. А, нагулявшись, они забежали в небольшую кофейню и заказали горячий шоколад с пирожными. Там же они не отказали себе в коротких переглядываниях, ласке и объятьях на мягком диванчике. Отогревшись, они решили прогуляться по одному из торговых центров. Возвращались домой уже ближе к полуночи по светящемуся Бруклинскому мосту. Правда, Олег в дороге уснул. Когда парни приехали к дому, пришлось его будить и вести полусонного в квартиру, к кровати. Алекс помог ему раздеться и, заведя будильник, улёгся рядом, невесомо целуя подростка и желая спокойной ночи.