this is what makes us girls

      Вечер среды. Милли хочет валяться на кровати и бездумно мотать каналы в телевизоре. Новости, новости, канал путешествий, новости, новости... Ерунда. Куда подевались каналы с фильмами? Хоть один, пожалуйста.       Девушка весь день думала о том, чтобы позвонить Сэди и пригласить её на ночевку, но та наверняка бы отказалась. Как всегда. Последнее время они виделись три, а может и все четыре недели назад. То она не может, то её парень куда-то её ведет, то они уезжают заграницу, или еще что...       Сначала девушка пробовала звонить и писать, поддерживать их дружбу через телефон. Но все реже и реже Сэди появлялась в сети, и это было настолько мимолетно, что казалось, будто она зашла в сеть случайно и тут же вышла. Да, Милли следила и считала. И волновалась, как она.       Последнее, что оставалось девушке, это пересматривать фотографии со съемок "Очень странные дела" и их совместные сцены. Они там такие молодые и веселые, подумать только, сегодня им уже по двадцать четыре, а сериал закончился будто вчера. Порой время летит невероятно быстро.       Когда они снимали последний сезон, вон тогда-то все и началось. А может быть и раньше, кто его знает? Милли помнит только, что однажды посмотрела на свою подругу с новой неизведанной стороны и открыла в себе другие чувства.       Слишком часто Милли стала думать о губах Сэди, о её объятиях, её мягких волосах, смеющихся счастливых и необыкновенно ярких голубых глазах, о её прекрасной улыбке и мелодичном смехе.       Если бы между ними были бы отношения, то отнюдь не идеальные. И это нормально, потому что ничто и никто не идеален. Но, чёрт, они бы друг друга дополняли, гармонично бы смотрелись, в конце концов. Но Милли позволено только мечтать.       Вещание телевизора прервал звонок в дверь. Девушка быстро глянула на время, отметив, что в восемь часов вечера никого не ждет. Она выключила телевизор и встала с кровати, быстрым шагом прошла к двери и осторожно открыла её, выглядывая. — Сэди? — Можно зайти? — она шмыгнула носом и еле сдерживала новый поток слез. Милли молниеносно схватила её за запястье и затащила в квартиру, запирая дверь.       Волосы запутаны, на шее красуются фиолетовые отпечатки пальцев, на щеке царапина и запекшаяся кровь, руки предательски дрожат, а голубые глаза потускнели и на них образовалась пелена слез. Она в домашней одежде, босая, в спальных шортах и просторной футболке, явно не принадлежащая ей.       Сердце Милли сжалось, стало больно. Она аккуратно подошла к подруге, обхватывая её за плечи. Девушка ойкает от боли и Милли, словно ошпаренная, убирает руки и обеспокоенно рассматривает девушку. — Что произошло? — Я... я не знаю, — отрывисто отвечает Сэди, присаживаясь на край дивана и пряча лицо в коленях. Она начинает тихо плакать и Милли впервые не знает, что делать. Она видела, как девушка плачет и раньше, но этот случай был другим. — В-воды? — запинается Браун, неловко переминаясь в прихожей. Ей хочется влепить себе хлесткую пощечину и прийти наконец-то в себя, но она не может. Она ничего не может придумать и это ее раздражает.       Сэди едва видимо кивает и Милли срывается с места на кухню. Судорожно наливает в стакан воды, немного разливает на пол, но это не важно. Ничего сейчас не важно, кроме рыжей девушки, сидящей на диване в другой комнате и захлебывавшаяся в своих слезах. — Вот, держи, — она протянула заполненный до краев стакан с водой и Сэди благодарно кивнула, аккуратно приняв его дрожащими руками. Вода начала сразу же переливаться через края, поэтому девушка быстро пригубила стакан, отхлебнув пару глотков и протянула полупустой стакан обратно.       Милли поставила стакан на тумбочку возле дивана, решив, что вода еще понадобится. Сама она присела рядом, обхватывая подругу за плечи, но не сильно, а еле касаясь. — Рассказывай. Что произошло? — Я связалась не с тем человеком, — слезы снова стали обжигающе стекать по щекам к подбородку. — Я всегда делаю неправильные решения, я во всем виновата. — Это неправда, — прошептала Милли, стараясь подбодрить подругу, но та упрямо помотала головой. — Моя вина. Если бы я не повела тебя в клуб восемь лет назад, мы бы не напились, не познакомились бы с той кучкой парней и... — Нет, Сэди, нет, — начала быстро вполголоса успокаивать Милли. — Ради всего святого, как это связано? Как твои побои, — она невесело усмехнулась. — связаны с нашими сладкими шестнадцать лет? — Тогда всё и началось. Я познакомилась с ним.       Сэди говорила о своем парне. Милли отчетливо и свежо помнит этот вечер, когда они шли из клуба, а возле них начала ехать машина со знакомыми старшеклассниками. Парни были на пару классов старше и от того и привлекательнее. Им присвистывали и предлагали сесть в машину, они сели, а потом... потом было много алкоголя, ночи веселья, неразборчивые поцелуи и почти что изнасилование Сэди в машине. Милли тогда, еле соображая, схватила ее за запястье и они буквально выпрыгнули из джипа под идиотский смех тех придурков.       В руках у нее были туфли, она шаталась от ветра, а по щекам стекала тушь. И ее надломленное: "Милли, я ненавижу этих парней" навсегда останется в сознании Милли. — Он избил тебя? — ошарашенно спросила Милли, сложив два и два. Она бы никогда на него не подумала, никогда бы... не усомнилась. Первое время ей было больно, очень больно и неприятно, что держит за руку счастливую Сэди уже не она. Появился он, ворвался так внезапно, а теперь они встречаются семь лет и живут в свое удовольствие. Милли всегда казалось, что её единственная в надежных руках, и хоть они не вместе, но она счастлива, а это главное. — Я потратила семь лет своей жизни в никуда, Миллс, понимаешь? — ее плечи затряслись то ли в беззвучном смехе, то ли в тихом плаче. — Семь лет в токсичных и насильственных отношениях, — она подняла заплаканные глаза на замершую девушку. — И я не могла убежать.       Она спрятала лицо в ладонях, набрала побольше воздуха в легкие и вся правда вылилась из ее уст беспрерывным потоком, что Милли оставалось только слушать и вникать: — Он заканчивал школу, а нам по шестнадцать. Я вообще его не знала в лицо, а после той ночи в джипе... Ты спрашивала, если я помню, кто пытался меня изнасиловать, и я ответила, что не знаю, но нет. Так вот, я знала. Это был он, это был только он, — тараторила она, пустым взглядом смотря в пустоту. — Он пришел ко мне домой, я не без понятия, как он нашел мой адрес, но он пришел на следующий день через пару часов, как ушла ты и... и... — Тише, — прошептала Милли, стараясь не показывать, что от накатившего шока и злости ее тоже начало трясти. — Он хотел извиниться, я пригрозила, что сообщу своим родителям, и он отошел. Потом, через неделю, опять дурацкие клубы с тобой... Милли, почему? Почему ты так часто меня водила по этим клубам, когда я даже не хотела? — нотки в голосе Сэди становились истеричными и она встала с дивана, становясь напротив подруги. — Ты, ты была инициатором, а я велась и теперь мы на учете в полиции. Скажи "спасибо" нашим популярным ролям в "Очень странные дела", иначе бы нам не сошло бы это с рук просто так. Я поверить не могу... все эти ночи, танцы на столах местной забегаловки, вишневый шнапс, вламываясь в отели бассейна без спроса... — Тебе это нравилось, — подскочила Милли. — Тебе тоже это нравилось! Чувствовать адреналин в крови, тусоваться со старшеклассниками и своим Кайлом! Почему ты не сказала мне, Сэди? — Милли всегда была более вспыльчивее, чем спокойная, как море утром, Сэди. Она сорвалась, потому что не могла слушать, как ее беспричинно обвиняют. — Какого хера, Сэди, ты приходишь ко мне с побоями и начинаешь меня обвинять? Какого, я тебя спрашиваю, хера?! Я, твоя самая лучшая подруга, узнаю, что Кайл пытался тебя изнасиловать в тот вечер, а ты что? Простила через год?       Сэди молчала и стыдливо отвела взгляд, начав заламывать пальцы и снова содрогаться от накативших слез.       Она простила его. И не только это, еще она начала с ним встречаться. Милли обессилено плюхнулась обратно и, не моргая, смотрела на рыжую девушку. Та тихо осела на пол и поджала колени, прячась в них, как в своем мирке. — Я думала, что я помогу ему стать другим, — Милли еле расслышала тонкий голос и всхлип. — Ты думала, — повторила Милли, тяжело вздыхая. В горле будто поселился комок и она не могла вдохнуть достаточно воздуха. — Он меня стал бить. И бить, наверное, заслуженно, — как молитву повторяла Сэди. — Я виновата. Он изменился, а я нет. Я была недостаточно популярна и это его раздражало. После странных дел, я долгое время не могла найти какую-то роль, кастинг. И это моя вина. Пару раз прижал к стене и проехался ремнем, но это была мотивация, — Сэди, как загнанный в угол беззащитный зверь, повторяла эти слова и винила себя. Милли слушала и понимала, что это ей внушили. Потому что её Сэди никогда бы такого не сказала, никогда бы. — Он проверял мой телефон, да, возможно это дико, — поторопила Сэди, увидев, как Милли открыла рот для возмущения. — Но каждая пара так делает, это нормально. Он у меня просто ревнивый, — она пожала плечами, продолжая давиться слезами. — Мне написал мой одноклассник, и он начал злиться. Я понимаю его, Кайл ничего плохого не сделал. Я не должна была отвечать ему в любом случае, поэтому он поднял на меня руку вполне заслуженно. Извини, но мне просто нужно выговориться, потому что он не хочет, чтобы я общалась с кем-то, кроме него. Это же романтично, да? Он иногда такой собственник, — она слабо улыбнулась. — Ты слышишь себя? — тихо спросила Милли, аккуратно подсаживаясь к Сэди и, взяв ее запястья в ладони, потянула на себя, вглядываясь в заплаканное личико. — Ты хоть немного понимаешь, что говоришь?       Она неуверенно кивнула, а когда она стала еще сильнее рыдать от щадящей боли на губе и от синяков по всему телу, она помотала головой. — Я не знаю, Милли, я не знаю... Я пытала-а-ась, — проревела она. — Я пыталась с ним расстаться, но он не отпускает, он преследует меня, и я думаю, что виновата я. — Ты не виновата. — Я поставила любовь на первое место, и я ошиблась. Я не искала рай, а ставила любовь, я... — несвязный лепет, предложения, не несущие смысла. — Я погубила свою жизнь своими руками, он пытался мне помочь и исправить, и каждое его наказание я заслужила, Милли, пойми! Мы слишком много веселились и гуляли, он не стерпел. Он же, — ее тихий лепет походил на слова сумасшедшего. — он же волновался. Я заставила его волноваться, я...       Перебивает: — Не ты. Сэди, не плачь из-за этого придурка. Я не знаю, как ты вырвалась из этой клетки, но ты тут, ты в безопасности. Ты не виновата. — Я не плачу из-за него, я плачу, потому что я запуталась. Я должна вернуться, прости, — она порывается встать, но девушка ее удерживает и сажает за плечи обратно.       Милли тяжело и гулко сглотнула, сделала большой выдох и прикрыла глаза, не убирая ладони с поникших плеч. Она пыталась совладать с собой, не вспылить и не пойти сейчас к Кайлу, выстрелить пару раз, чтобы страдал от боли. Она не может бросить её, не может. Её солнце, её радость, её любовь и её Сэди больше не вернется туда. Какая же она, Милли, дура. Надо было добиваться, нагрянуть в дом и застать его, надо было столько всего сделать, но она день за днем сидела и думала, что Синк не до неё, старой подружки. — Почему ты не пошла в полицию, Сэди? — Милли позволила себе слабость и заправила передние пряди волосы за уши, а потом кончиками пальцев скользнула от глаз до подбородка, вытирая скатывающиеся слезы. — Он говорил, что тогда убьет меня. Думаю, он не всерьез, — она грустно усмехнулась, но Милли было не до смеха. — Говорил, что не отпустит, потому что любит и хочет помочь. Может это и так, а я все придумываю. Бьет — значит любит, разве не так? — Нет, Сэди, — прошептала Браун, утирая свои уже собственные слезы с щек. — Не так. Я могу взглянуть на твои синяки?       Сэди смутилась, но кивнула. Через голову она стянула футболку и Милли ахнула. Прекрасное тело было в синяках разных цветов, сбоку была какая-то большая царапина и Милли сильно старалась не думать, как именно он её ей нанес. Сэди медленно покрутилась, осматривая себя и сдерживая слезы. Милли только сейчас заметила, что коленки Сэди дрожат и разодраны до крови.       Девушка быстрым шагом дошла до ванной, достала из аптечки мазь, вату, перекись и посадила Сэди на диван, а перед ней села на колени, принимаясь залечивать раны. Синк шипела, когда рана и перекись встречались вместе, поэтому Милли сразу дула на больное место, вызывая у девушки слабую улыбку. Хотелось закрыться в этой квартире и никуда не уходить, оберегать Сэди, быть с ней, защищать. Но перед этим она обязательно сделает еще одно дело, которое не требует отложения.       Аккуратно обработав раны, Милли потянулась ваткой к губам, но Сэди мягко улыбнулась и убрала руку. — Извини меня. — Я рада, что ты тут, — улыбнулась Милли. — Мы справимся с этим вместе. Я не брошу тебя. — Я должна вернуться, иначе он... — надломленным голосом начала Сэди, но Милли приставила палец к губам, призывая молчать. — Он ничего тебе не сделает больше. Никогда. — Милли, я понимаю, что ты хочешь помочь, но я справлюсь сама, — Сэди поджала губы и провела большими пальцами по щекам застывшей девушки. — Я играла против своей же команды и теперь, наверное, должна играть до конца. — Нет, это не так, — прошептала Милли в ответ. — Против своей же команды?       Сэди тихо кивает и подается вперед, прижимаясь губами к губам Милли, облегченно выдыхая. Их губы вместе, как единый паззл, как два недостающих фрагмента. Сэди никогда не чувствовала себя так правильно, будто впервые за долгое время она сделала правильный выбор. Она должна была это сделать еще во времена съемок "Очень странные дела", но побоялась реакции родителей, друзей, реакции самой Милли. И сейчас она пожизненно должна платить. Клеймо с пометкой "виновата" будет на ней всю жизнь, до тех пор, пока она не решит эту жизнь оборвать. Когда не вынесет очередного скандала от Кайла и не выдержит физически еще одного удара, под который подставится сама. А Кайл будет кричать, что любит, но она заслужила. Он просто пытается помочь. Или, как иногда он говорит, перевоспитать.       Они отстраняются друг от друга и они улыбаются друг другу. Так просто и легко, и Сэди отдала бы всё, лишь бы это повторилось снова. Лишь бы не было этих семи лет лжи и мучений.       Милли, не раздумывая, невинно целует девушку еще раз и чувствует, как та отвечает. Это так правильно, так нужно, так необходимо, что невозможно оторваться. — Я хочу, но не могу, — произносит Сэди и тут даже не нужно уточнять, что именно она имеет в виду. — Я не хочу отпускать тебя обратно. Ты не заслуживаешь это, нет.       Сэди всхлипывает и устало прикрывает глаза. Милли аккуратно располагает ее на диване и накрывает одеялом, та бормочет легкое спасибо и проваливается в сон моментально. Будто не спала несколько суток, — подумает Милли и будет права. Девушка не могла сомкнуть глаза несколько дней, когда Кайл и его друзья располагались на кухне, шумели, кричали, а потом Кайл, изрядно выпивший, снова устраивал взбучку. Ее спина всегда была напряженная, словно она ждала подвоха или удара, всегда была на чеку. Картина, где Сэди валяется на полу и слушает все эти маты, грязные слова, угрозы, а та терпит и винит себя, приводила Милли в ужас. Так не может продолжаться, отныне нет.       Она осторожно, на цыпочках, вышла в другую комнату и достала из кармана шорт телефон. — Здравствуйте, это полиция штата, чем я могу помочь? — Здравствуйте. Я хотела бы сделать донос.