Вторники

      Вторники были худшими днями недели.       После школы Диана спешила на частные уроки игры на фортепиано, в то время как Энн оставалась на дополнительные занятия для поступающих в Куинс и, уходя последней, шла домой в одиночестве. В любой другой день недели ее дорогая подруга была рядом, и оттого вторники были невообразимо скучными и чрезвычайно одинокими.       По крайней мере все было именно так, пока Джози Пай не воскресила доску заметок. Теперь Чарли Слоан регулярно просил Энн проводить ее до дома, и вторник был единственным днем недели, когда рядом не было Дианы, на прогулку с которой можно было сослаться как на оправдание.       Вот уже три недели Энн приходилось придумывать все новые причины, почему Чарли не может проводить ее домой. И идеи у нее начинали заканчиваться. Может, если она быстро побежит к двери, как только мисс Стейси отпустит их, у Чарли не получится поймать ее и, загнав в угол, вновь задать этот ужасный вопрос своим дрожащим голосом, который и вовсе превращался под конец в жалкий щебет? О, это раздражающий неуверенный щебет, как неромантично! С Чарли ей точно не быть невестой приключений. Он ничего не знал о романтике, так что с ним Энн могла стать разве что невестой скуки. Нет, спасибо.       Заскрипели отодвигаемые скамьи, послышались хлопки закрываемых книг, и взволнованный гул голосов вырвал Энн из размышлений. Она пропустила момент, когда мисс Стейси отпустила их, и потеряла свой единственный шанс сбежать.       Черт.       Энн неохотно поднялась и стала собирать свои книги. Может, если она задержится, Чарли подумает, что упустил ее и отправится на поиски, пока она еще будет в школе? Очень маловероятно…       Или она может остаться и поговорить с мисс Стейси? Энн окинула взглядом опустевший класс и успела заметить, как ее обожаемая учительница скрылась в своем кабинете, плотно закрыв за собой дверь, — явный признак того, что мисс Стейси хотела побыть одна.       Потеряв последнюю надежду, Энн настолько медленно, насколько могла, направилась за пальто и шляпкой. Чарли нигде видно не было. Уже повязывая вокруг шеи шарф, она услышала, как входная дверь открылась, и ее сердце в ужасе замерло.       Она почувствовала, как кто-то остановился позади. Энн закрыла глаза, подбадривая саму себя. Неужели мальчишки совсем не понимают намеков? Значит ли это, что ей стоит прямо и открыто сказать ему, что она никогда не согласится пойти домой вместе с ним?       — Энн… — он прочистил горло, — кажется, остались только мы вдвоём. И так как места здесь довольно опасные, я готов проводить тебя до дома.       Опасные места? Он сам-то себя слышал? Энн проделывала этот путь каждый божий день, и ей было страшно все один раз — когда она столкнулась с Билли Эндрюсом в то памятное утро. С тех пор никаких происшествий!       Окончательно потеряв терпение, Энн развернулась к нему:       — Чарли Слоан, я уже много раз добиралась до дома самостоятельно без каких-либо инцидентов и не вижу причин, почему бы это вдруг могло измениться.       — Я…       — Кроме того, скорее уж ад замёрзнет, чем я позволю тебе…       Пламенную речь Энн вдруг прервал новый голос:       — Прости, Энн, не ожидал, что мисс Стейси так меня задержит. Спасибо, что дождалась.       Энн и Чарли с удивлением посмотрели на ухмылявшегося Гилберта. Словно не замечая замешательство Чарли и очевидную злость Энн, он невозмутимо продолжил:       — Мы договорились, что я провожу тебя домой после дополнительных занятий. Или ты опять забыла?       Энн быстро успокоилась, благодарная Гилберту за его внезапное вмешательство, хоть выбранный им способ и сбивал с толку. Она была согласна на что угодно, лишь бы избежать этого ужасного разговора с Чарли. Энн улыбнулась:       — Признаю, я и правда забыла. Пока, Чарли.       Гилберт придержал для нее дверь, и, спускаясь с крыльца, она вдруг вспомнила первый день их встречи. Тогда Энн впервые встретила своего главного соперника. Тогда же он впервые спас ее. И с последним ей все еще было очень трудно смириться.       Она повернулась к нему лицом, снова чувствуя, как злость заставляет щеки пылать румянцем, но Гилберт лишь отрицательно покачал головой и положил ее руку на сгиб своего локтя.       — Не здесь, — пробормотал он. — Подожди, пока мы не отойдем достаточно далеко.       Все внутри Энн буквально бурлило от недовольства, но, пусть и неохотно, она все же последовала за Гилбертом, подстраиваясь под его размеренный шаг. И как только она решила, что они уже достаточно далеко от школы, чтобы не быть услышанными, сразу остановилась и развернулась к нему лицом.       — Да как ты посмел! Я прекрасно контролировала ситуацию! И уж точно не нуждалась в том, чтобы ты пришел и спас меня, большое спасибо! — отвернувшись от него, она стремительно зашагала вниз по тропинке.       К несчастью, Гилберту не составило никакого труда быстро догнать ее.       — Энн! Будь благоразумной, прошу. Ты не можешь вот так отказывать Чарли Слоану. Я наблюдал, как последние несколько недель ты уклоняешься от его предложений — не очень-то искусно, должен добавить, — и это заметил не только я. Если кто-то решит распространиться о том, как ты громко и категорично отвергла Чарли Слоана, вскоре весь Эвонли об этом узнает.       — Меня не волнует, о чем узнает «весь Эвонли»! Я не хочу, чтобы меня провожал Чарли или кто-нибудь другой!       Схватив ее руку, Гилберт заставил ее остановиться и повернуться к нему лицом.       — Сплетни в Эвонли — исключительно беспощадные и жестокие, нам обоим об этом известно. Слоаны едва ли легко стерпят твой громогласный и решительный отказ Чарли… Особенно, если учесть тот факт, что кое-кто из наших соседей и без того невысокого о тебе мнения.       Энн сбросила с плеча его руку и резко рассмеялась.       — Потому что я — отребье?       Гилберт нахмурился, выглядя уязвленным.       — Нет!       Но он только подлил масла в огонь.       — Потому что я — мерзкая сирота и должна быть благодарна уже за то, что Чарли вообще мной заинтересовался? — Энн невесело усмехнулась. — Ты говоришь точно как Джози Пай! Она, похоже, уверена, что я останусь старой девой! Что ж, пусть так! Уж лучше я стану невестой приключений, чем выйду замуж за такого хнычущего, высокомерного, самодовольного мальчишку!       Энн, полная злости на наглость всех сплетников Эвонли вместе взятых и на Гилберта Блайта в частности, снова ринулась по тропинке, и гнев окутывал ее подобно старому проверенному временем плащу. Ограниченные людишки, которым больше нечем заняться, кроме как высмеивать других — как нелепо. Она устала от того, что ее вечно не берут в расчет, вечно недооценивают из-за ее внешнего вида, или возраста, или происхождения, или пола.       Спустя пару минут напряженной тишины, нарушаемой лишь ее шумным рваным дыханием, плащ, сотканный из гнева и ярости, растаял, и Энн сразу начала остывать. Остановившись, она обхватила себя руками. И услышала, как Гилберт подошел к ней и замер за ее спиной.       Обычно Энн разговаривала с деревьями, делясь с молчаливыми лесными стражами своей болью на протяжении многих лет. Она привыкла доверять им свои секреты. Но сейчас…       — Большую часть моей жизни мне приходилось бороться с мыслью, что я… что от меня всегда можно избавиться или отдать меня, если нужно. И что я мало на что способна, потому что родилась девочкой. Но недавно я поняла, что я всегда оставалась собой. Теперь меня любят, но я и раньше заслуживала любви. А Чарли уверен, что делает мне одолжение уже тем, что обращает на меня внимание… но это совсем не лестно.       Гилберт встал перед ней, их взгляды встретились. Энн вдруг осознала, как уязвима сейчас, стоя лицом к лицу с человеком, который может обидеть ее сильнее, чем все Чарли Слоаны мира вместе взятые.       Энн гордо вскинула голову.       — Женщину определяют ее поступки, Гилберт, а не отношения с мужчиной. Мне не нужно сопровождение — ни твое, ни кого-либо другого. Мне хорошо и самой по себе.       — Я уже это заметил, — тихо отозвался Гилберт. Открытое выражение на его лице сменила непроницаемая маска. Раздраженно фыркнув, он повернулся и зашагал прочь, в противоположном Зеленым Крышам направлении. — На этом я тебя оставлю. Увидимся.       Запоздало Энн поняла, что задела его. Точно как в день похорон его отца, она, похоже, опять сморозила глупость.       — Гил… Гилберт, подожди! Я… Я не это имела в виду.       Он не остановился и даже не повернул к ней лицо.       — Неужели? Ты не имела в виду всю свою пламенную речь? — Он вздохнул. — Ты слишком упряма, Энн. Однажды тебе понадобится кто-то рядом, и если ты продолжишь отталкивать людей, никто не сможет помочь, когда ты будешь в этом нуждаться.       Энн обогнала Гилберта и остановилась впереди него, тем самым заставив и его остановиться.       — Ты прав. Я упрямая, вспыльчивая, и мне нравится быть независимой. Я не до конца понимаю всех нюансов, связанных с ухаживаниями, и почему, во имя всех святых, доска заметок вызывает столько восторга у наших сверстников. Это все слегка глупо и нелепо, если тебя интересует мое мнение, — она всплеснула руками от абсурдности ситуации. — Но я перестаю чувствовать себя личностью, когда общество говорит, что меня непременно должен сопровождать мальчик, а еще я должна иметь компаньонку, а в будущем — мужа, как будто больше я ни на что не гожусь. Почему обо мне кто-то должен постоянно заботиться? Я не ребенок! Я со всем справлялась сама почти тринадцать лет, прежде чем поселиться в Эвонли и неожиданно обнаружить, что больше не могу считаться самостоятельной. Я… — она вдруг всхлипнула, не успев закончить мысль, и, покачав головой, уставилась на грязные носки своих ботинок.       Рука Гилберта коснулась ее плеча под аккомпанемент его мягкого голоса:       — Энн… Энн, послушай. Ты всегда остаешься личностью. Ты усердная, и смелая, и способная, и такого богатого воображения нет у всех жителей Эвонли вместе взятых. Ты преодолела столько трудностей в жизни, и никто не отдавал тебе должное. Оттого ты стала лишь сильнее. Но меня воспитали кем-то вроде джентльмена, и я не могу изменять манерам.       Гилберт подошел ближе, взял ее за руку и поднял их переплетенные ладони между ними. Большим пальцем он принялся выводить странно успокаивающие узоры на ее костяшках. Энн посмотрела на него ровно в тот момент, когда он перевел свой взгляд с их рук на ее лицо.       — Я знаю, ты не нуждаешься в моем сопровождении. Но, думаю, джентльмен смеет надеяться, что однажды леди захочет, чтобы он… — он замолк, немного покраснев и, казалось, затаив дыхание.       Энн вдруг почувствовала, как время замедлило свой бег, их дыхание смешалось, а сердца забились в унисон. Гилберт не шевелился, ожидая ее решения. И может, однажды она будет достаточно храброй для того, чтобы его принять.       Энн вздрогнула и отвернулась. Не отнимая руки, она потянула его за собой, и Гилберт послушно пошел следом. Спустя пару шагов Энн как ни в чем не бывало обернулась и посмотрела на него с озорной улыбкой на губах:       — Проводишь меня домой в следующий вторник?       Он слегка сжал ее руку и широко улыбнулся в ответ.       Может быть, в конечном итоге вторники были не так уж и плохи.