Два плюс три

- Ну-с, Гарри, приступим? - Безусловно, Северус. Мужчины стояли друг напротив друга возле высокого журнального столика из стекла, на котором загадочно возвышались две чаши, а пар тонкими блёкло-белыми струйками поднимался вверх, разнося ощущение тайны по комнате. Кроваво-янтарная жидкость, казалось, поглощала мягкий свет от канделябра. Маленький домовой эльф сиротливо жался в углу, где-то в глубине крошечного сознания радуясь проделанной работе. К этому моменту они готовились достаточно долго… Они заказали две идеально одинаковых чаши у гоблинов, которые, конечно, были готовы через неделю, но ужасно придирчивый высокий мужчина всё время находил совершенно незначительные мелочи, различающие их, вплоть до глубины цвета и математической точности огранки камней. Только через месяц долгих препираний на свет появились идеально идентичные сосуды, хотя Северус даже дома старался найти изъяны, пропуская мимо ушей речи Гарри. Около двух недель составлялся краситель, который бы точь-в-точь копировал цвет зелья, дожидавшегося своего часа во флаконе в ванной комнате. Около сотни тончайших нюансов, к которым придирался уже другой - парень с вечно взъерошенными волосами, в чьих глазах игриво мерцала зеленоватым огоньком месть. Кропотливая работа дала свои результаты. Дело оставалось за малым. Для всего магического общества шоком стал роман между Героем - Освободителем! – и мрачным шпионом, которому особо никто не доверял ни после ходатайства Дамблдора посредством письма, ни благодаря искренним речам участников Битвы. Волшебники были уверены, что этот «бунт гормонов» пройдёт через полгода, волшебницы утверждали, что зельевар опоил бедного мальчика. Шли годы, «глупое помешательство» бурно перетекало в более крепкие отношения, и девушки нетерпеливо ожидали громкий скандал, преждевременно смакуя сладость победы и губ парнишки. Потом была свадьба. Одна из самых скандальных магических свадеб, не подразумевающих развод или измену. Особо чувствительные особы попадали в обморок, прочтя заголовки газет и модных журналов, после чего необъяснимо возросли продажи ядов процента на два. Волшебники свято верили, что эти люди не подходят друг другу, что скоро им всё надоест. Публика жаждала смерти почему-то именно зельевара. Северус потратил несколько лет, изготавливая особое зелье, которое бы перевернуло основы биологии. Он гордился своим изобретением, но оставался лишь один маленький фундаментальный вопрос: «Кто его выпьет?» Гарри протестовал. Ему не хотелось быть подопытным кроликом в случае неудачи, он боялся новых ощущений и старался увильнуть от разговоров на серьёзную тему. Зельевар тоже не особо жаждал опробовать плод своих трудов, мотивируя свои поступки особым статусом «главы семьи». Оставался единственный может быть разумный выход. В одной чаше была вода с красителем, в другой – зелье. Мужчины обсуждали интерьер комнат с наигранной вежливостью в коридоре, пока эльф переставлял чаши с одного места на другое, чтобы не было вероятности определить, где что находится. Пару минут и удивительных махинаций со стороны "секунданта" спустя они стояли над дымящимися кружками и ожидали хода другого. - Выбирай любую, солнышко, - лукаво ухмыляясь, ответил Северус<i>. - Нет, что ты, возьми понравившуюся первым, <i>дорогой, - увиливал Гарри. – Как глава семьи. - Не хочу лишать тебя права выбора, чтобы в экстренной ситуации ты не перекладывал всю вину на меня. Гарри иронично улыбнулся и, мысленно согласившись с доводами возлюбленного, потянулся к чашке, стоявшей ближе к Северусу, который, в свою очередь, взял фарфоровый сосуд возле юноши. - Твоё здоровье, - произнёс парень, отпивая безвкусную жидкость маленькими глоточками. - Люблю тебя, дорогой, - отозвался зельевар. Эльф тихо захихикал, наблюдая за явно искрившим в воздухе напряжением мужчин. - В спальню, милый? – направился к лестнице Гарри. - С превеликим удовольствием, котёнок, - Северус приобнял юношу, положив ладонь тому на бедро, и направился к просторной светлой комнате с большой кроватью. Через несколько месяцев наивные волшебницы заплакали, увидев фотографию самого прекрасного в мире Героя с округлившимся животиком, радостно повествующего о своей «неожиданной» беременности.