°• Вечер, что был прерван тихим шепотом •°
Два молодых человека сидели на кровати и разговаривали. Шепотом. Оба связанны с рождения. Оба познакомились случайно, когда старший увидел рисунок своей судьбы. Оба встретились случайно в чёртовом переулке, где художника чуть не изнасиловали – а всё чёртова женственная внешность. Одного зовут Сашей, второго Лёшей. Их связи разные, одна красивая, вторая ужасная. У первого правда красивая связь – рисунки, что появлялись на его теле всегда очаровывали, хоть и пропадали спустя какое-то время. Они всегда были разными, но Александр понимал, они говорят о чувствах его родственной души. Вторая связь, что была у младшего, была жестокой. Если у первого рисунки появлялись как ожоги – а ему было плевать, ведь боль он практически не ощущал –, то вот у младшего появлялись шрамы от ран его друга – друга?. Сейчас оба были наполовину голы. Голой оказалась не только грудь, но и душа обоих. Лёша всё краснел и прижимался к груди старшего. Саша же нежно обнимал и шептал всякие нежности с грустью смотря на израненную спину парня. — Мы встречаемся уже полгода, но я так и не узнал… — Тихо начинает художник. — …Откуда у тебя все эти раны? — Тебе было больно? — Вопросом на вопрос ответил тот, к кому обращались. — Когда как. Иногда было настолько больно, что я боялся, что тебя… — Договаривать ему было не обязательно. За годы дружбы, а потом и истинной любви, они научились друг друга понимать. — Я могу тебе рассказать о некоторых, которые помню сам. Но пообещай мне, что расскажешь, почему на моём плече расцветает лилия? — Прости! — Резко вскрикнул Алексей, который был уже похож на помидор. — Не извиняйся, я обожаю твои рисунки. Они лучшие. — Рыжков, это только сильнее смущает… — Хоть он так и сказал, его ладонь медленно сжала ладонь старшего, да так, что он ловко переплёл их пальцы. — Надеюсь ты не отключишься от смущения прежде, чем я закончу. — Я постараюсь. — Я знаю. — Тихо выдохнув над ухом художника, Александр взглянул на первый шрам. Его вторая рука медленно поднялась и провела по нему. Маленький шрам оказался ближе к низу спины. — Это произошло летом, когда я уехал в лагерь. В первый же день нас решили проверить и распределить по группам. Там было испытание, где надо было пройти полосу препятствий. Так вышло, что один парень, кажется, мой одногодка, сделал мне подножку, из-за чего я грохнулся прямо в… Не самое приятное место. Тогда, пока я пытался вылезти оттуда, я случайно зацепился о какую-то фигню. Просто случайно разодрал кожу до крови. — Лёша тихо выдохнул. — Я уже тогда не чувствовал так сильно боль. — Он начал перемещать руку вверх. — Этот… — Он остановился рядом с лопаткой. — Если правильно помню, то я тогда упал на осколки стёкол. — Но как? Опять…? — Да, я тогда часто сталкивался со всякими бандами. По-моему, они мне тогда пытались отомстить за слитую информацию мусорам. — Саша нежно поцеловал в висок Лёшу и продолжал шептать. — Этот, над глазом, с детства. Я тогда бровь разбил, мама рассказывала, я пытался спасти котёнка. — Могу поверить в это. — Хех, как я понял, кот остался целым и невредимым. А бровь я повредил, когда спускался. — Он нежно поцеловал в щёку младшего, а его рука уже оказалась на груди, чуть ниже ключиц. — Очередная драка, меня тогда ножом пырнули. — Было больно… — Я знаю, тогда было много крови. Но зато их наконец взяли с поличным и отправили куда по дальше. — Он улыбнулся и медленно опустил ладонь на живот. — Вроде я тогда со совей собакой подрался. Прости. — Ничего, я чувствовал, что это не обидчики. Так они разговаривали ещё долгие десять минут, пока рука Рыжкова не перестала блуждать по телу мальчишки и не остановилась снова на щеке. На лице «Ковбоя» играла нежная улыбка, глаза блестели от лунного света, что пробивался сквозь плотные шторы. Они всё ещё общались, на другие темы. Младший периодически дёргался от прохладного ветерка, что попадал по чувствительной шее, а старший лишь сильнее обнимал. Если, не думая посмотреть на них, то многие скажут: «Стокгольмский синдром у мальчишки, надо его лечить. Вишь, как много шрамов, не бережёт его родная душа!». Но Ковбой лишь на это тихо хмыкнет и укоризненно посмотрит на старушек, что опять распускают слухи про всех и вся. Сам он аккуратно и нежно возьмёт за руку художника и потащит его дальше. Саша уже привык к резким изменениям в настроение Лёши, поэтому он всегда знает, что делать, чтобы увидеть добрую улыбку на лице своего соулмейта. Просто подумайте, Рыжков всегда старался не встревать в передряги только ради своего истинного. А когда они встретились, то он пообещал себе, что впредь будет защищать его от боли.***
Шепот медленно сошёл на нет уже спустя несколько часов и поцелуев. Два парня, обнявшись, лежали под огромным одеялом и спали. Юноша уткнулся в грудь Ковбоя, когда тот приобнял первого за талию. Где-то в темноте прозвучало тихое: «Я тебя люблю», после чего оба парня, улыбаясь, окончательно уснули.