То, что Берт ненавидит так сильно

Это история о простом бухгалтере, которого звали Берт МакКрэкен, и его соседе Куинне Оллмане. Единственное, что Берт ненавидел сильнее своей грёбаной судьбы, — это Куинн Оллман. Он ненавидел, когда Куинн слишком громко слушал музыку. — Ты не мог бы сделать тише? Мои дети сейчас должны спать. — Чувак, это уже очень тихо. Он ненавидел его ужасное любопытство. — Ты же МакКрэкен, да? Я твой новый сосед. Увидел твоё имя на почтовом ящике. Берт ненавидел голоса, доносившиеся из-за стены по ночам. -Куинн! Ах- Быстрее! Господи-- Опять эта женщина с длинными накладными ногтями и длинными светлыми волосами. Она часто заходила к Куинну и была единственной из его «гостей», кто оставался там на следующее утро. Берт ненавидел её сильнее остальных. Он ненавидел запах сигаретного дыма, который, казалось, въелся Куинну под кожу. Берт вышел на улицу и втянул носом прохладный осенний воздух. Он подумал, что было бы неплохо взять себе кофе в той небольшой кофейне, которую он так любил. Кто-то тронул его за плечо, проходя мимо. МакКрэкен почувствовал запах сигарет, а потом… его смех его голос его красивые губы прикосновение его пальцев пепел слетающий с сигареты хмурое будто испуганное лицо Берт взял себя в руки и глубоко вздохнул. Когда он уходил оттуда, то представлял себе пепел, остающийся от его горящих мыслей. Берт ненавидел живую, дерзкую энергию, которая, казалось, наполняла Куинна с ног до головы. — Давай, Берт, это будет весело. — Куинн, мы не можем просто взять и… — Почему нет? — Ты знаешь, почему. Мой ответ — нет. Радостное возбуждение сменилось слишком знакомым снисхождением. Берт жаждал снова увидеть его улыбку. — Всего час. За это время мы успеем дойти до другой стороны Прово. Берт не хотел бы знать, в какие неприятности они могут попасть, но эта улыбка заставила на мгновение забыть его о страхе. Берт ненавидел то, что Куинн никогда не носил свою чёртову одежду. Сосед всю ночь не давал ему спать своей громкой музыкой. Неужели этому парню так необходимо играть на своей гитаре ночью. Серьёзно? Берт, поправив толстовку, решительно постучал в дверь, мысленно проговаривая то, что собирался сказать. Дверь резко распахнулась, чуть не ударив его по лицу. — Оллман, ты хоть представляешь, в котором часу… — он не договорил, замолчав на полуслове. Способность говорить покинула его, потому что там, прямо перед ним, Куинн Оллман стоял полностью голым, и только гитара прикрывала его… Ну, скажем, то, что было за ней. — Что случилось? Берт густо покраснел, мотнул головой и зашагал прочь под заливистый смех Куинна. Берт не выносил открытое чистое сердце Куинна. — Не говори так! Никогда, никогда больше не произноси этого, Куинн, или клянусь, я- — Почему нет, чёрт возьми? Это правда, Берт, я блять люблю тебя- — Мне плевать, что это правда. Солги мне. Соври, потому что если я услышу это снова, всё будет кончено! …или то, как быстро он всё прощал. — Я всё понимаю. — Просто, это всё так… Ты не можешь сказать такое просто так. — Я знаю, Берт. Так ты зайдёшь? — Да… Он зашёл, запирая дверь на ключ, который достал из своего кармана. Берт ненавидел то, что Куинн так просто доверил ему запасной ключ. — Куинн, я… Ты же знаешь, что я тоже так думаю. Ну, на счёт тебя. — Да, я знаю. Берт ненавидел то, каким нежным и ранимым было сердце Куинна. — Куинн, ты… Ты плачешь? — Нет… Может быть. Отвали. — Это была просто глупая птица, Куинн. — Я знаю это, — Оллман крепче сжал ключ от машины в руке и поспешил вытереть слёзы с лица. Берт вздохнул, глядя на мертвую тушку ворона, лежащую на асфальте. -Он сам влетел в стекло, Куинн. Ты же ничего не мог сделать. Куинн не ответил. Стиснув зубы, он повернулся, собираясь вернуться в машину. Берт знал, чем всё это закончится. Куинн будет притворяться, что с ним всё в порядке. Будет подавлять свои эмоции, потому что у него нет подходящих слов, чтобы выразить свои чувства. А в один день он проснётся в слезах, потому что его сознание пошло против него самого. Берт ненавидел себя за то, что заставлял Куинна молчать о своих чувствах. Берт знал, что большинство кошмаров Оллмана были связаны с ним. — Куда ты собрался? — Чего? — Вернись обратно. Этот парень заслуживает похорон. Берт не мог отрицать, что ненавидит «друзей» Куинна. Он фыркнул и, ворча, потащил за собой мешок с мусором. Кто же знал, что он забудет вынести его перед сном. Берт закинул пакет в большой бак и вытер свои руки о домашние штаны. Повернувшись, он заметил свет в кухне их соседа. Двери, выходившие на балкон, не были закрыты. Там стоял Куинн, прислонившись спиной к барной стойке, сжимая в кулаке светлые пряди длинных волос той самой блондинки, которая продолжала старательно заглатывать член парня на виду у всех. — Дорогой, ты в порядке? — услышал Берт, возвращаясь к себе в квартиру. Он рассеянно кивнул своей жене. — Всё прекрасно, милая. Просто устал. Пройдя в ванную, Берт включил кран и прикрыл рот рукой. В своих мыслях он видел их в этой комнате. Тело Куинна в приглушённом свете, изгиб его талии, широкие плечи, татуировка в виде короны под рёбрами. К моменту, когда он подошёл к завершению, в его сознании на месте той девушки был он сам. Берт ненавидел своё тело. Он ненавидел то, что оно заставляло его чувствовать. — Не останавливайся, о боже, продолжай- — Прямо здесь? — Ну, Куинн, ахх, пожалуйста. Берт ненавидел вкус его губ. — Держись от меня подальше, просто- — Берт, ты, кажется, сходишь с ума. — Не смотри на меня так, не смей даже думать обо мне. — Да что я сделал не так? Прошу тебя- Куинн осторожно положил свою руку ему на плечо, но Берт отшатнулся, как будто его обожгло это прикосновение, и влепил Оллману звонкую пощёчину. Впрочем, он сразу же пожалел об этом. — Куинн? О господи, Куинн, мне так жаль, я… Оллман молчал. Он стоял там, шокированный и испуганный. Берт тоже молчал. В какой-то момент их взгляды пересеклись. Непонимающие и потерянные. — Не смотри на меня так. — Почему нет? — любимая фраза Куинна. Берт ненавидел её. — Потому что я хочу, чтобы ты продолжал смотреть. Так что тебе придётся перестать. Они никогда не могли вспомнить, кто кого поцеловал первым. Берт терпеть не мог, когда Куинн заставлял его смеяться. — О боже… — Мы сделали это прямо на ковре, чувак, я чуть не умер, клянусь! Ни один из них не мог перестать безудержно хихикать, когда они начинали дурачиться. Берт ненавидел Куинна за то, что тот был самим собой. За его чудесные недостатки. За кроличьи передние зубы, гитару, за его нежные прикосновения и ранимые чувства. Он ненавидел то, каким слабым был Куинн на самом деле. Как просто было сломать его и играть с его чувствами. За то, что Берт чувствовал себя в безопасности радом с ним. Он ненавидел Куинна за то, что тот любил его, и ненавидел самого себя за то, что пользовался этим. Ненавидел себя за то, что испортил то, что могло выстроиться между ними. Потому что был слишком поглощён своим страхом и эгоизмом, чтобы принять это. Он ненавидел себя за то, что каждый раз прогонял Куинна. Отталкивал его, зная, что, несмотря ни на что, Куинн никогда не мог держаться от него на расстоянии. Он ненавидел Куинна за то, что тот остался, когда Берт ударил его. За то, что тот продолжал держаться, хотя Берт убил его изнутри. Он ненавидел Куинна за фальшивую улыбку, когда жена Берта забеременела. Берт ненавидел Куинна, потому что не знал, как ещё справиться со своими чувствами. Берт ненавидел Куинна, потому что любил его. Он ненавидел Куинна за то, что тот хотел, чтобы он был счастлив. За то, что он для него был на первом месте. За то, что Куинн был так искренне, так чисто добр, но в то же время так слаб. Берт ненавидел себя за то, что велел Куинну отпустить его, и ненавидел его за то, что тот наконец-то послушал его. А когда Куинн ушёл, Берт возненавидел свою память о нём. Берт ненавидел Куинна, потому что если бы он признал, что любит, это бы означало, что он погубил его.