is it a video?

/// марк долго бродит по заставленному залу, разглядывая диковинные экспонаты и раздумывая, что бы такого необычного с собой прихватить. гид разрешил его группе взять с собой в качестве сувенира по одной вещи из музея. музей — это одно из тысячи небольших зданий на планете, на которой никто не живет. на планете, потерявшейся где-то в завитках галактики, которая, как говорят, была их исторической родиной задолго до рождения мира, но марку с трудом в это верится, если честно. маленькая, голая и мертвая, со всеми ее музеями и архивами, она больше похожа на какой-то склад ненужных воспоминаний — стёртых по краям, мутных и полузабытых. марк обводит взглядом какие-то артефакты, останки древних животных, примитивные приспособления своих предков, и среди всего этого в глаза бросается маленькая игрушка в форме лапки с прикрепленным к ней черным куском пластмассы. маленькими игрушечными когтями цепляется за радужку. парень берет ее в руку, разглядывая, и вздрагивает, когда из браслета внезапно доносится громкое: — марк, пошевеливайся! скоро корабль прибудет! — лапка тут же пропадает в одном из карманов, и марк выбегает к хэчану, который уже вышел из музея с остальными. — что ты с собой взял? — едва подбежав к младшему, марк замечает в его руках какую-то посуду, разукрашенную узорами. — это цветочный горшок, — хэчан довольно щурится, — а ты что? марк решает не спрашивать, зачем ему горшок, если у них не растут цветы, и нащупывает в кармане брелок, вытаскивая наружу и ожидая реакции. на самом деле, он не то, чтобы так рад этой игрушке, просто надо было быстро что-то выбрать, ведь уходить с пустыми руками не хотелось, и- и хэчану она, кажется, нравится. — ты прицепишь ее на свой браслет? — марк кивает, хотя сам еще понятия не имеет, что он собирается с этим делать. может, и прицепит, — а это что такое? две пары глаз впиваются в пластмассовый четырехугольник, до этого не вызывавший у марка особого интереса. поставив свой горшок на землю, хэчан со знающим видом забирает вещицу из чужих рук, крутит-вертит в своих пальцах, и в один момент от нее с тихим щелчком отпадает маленький кусочек, оголяя металлический кончик, напоминающий какое-то устройство. у марка глаза готовы повылезать из орбит и дыхание сбивается от возмущения. — ты ее сломал! хэчан спешно наклоняется, поднимая пластмассу с земли и уже прикидывая, как он будет чинить сломанную игрушку, но его виноватая мордочка вдруг трескается посередине, меняясь. — это крышка! — он неуклюже надевает крышку на устройство, и оно снова становится монолитным. марк облегченно выдыхает. он забирает свой кусок пластика назад, снова открывает и долго рассматривает блестящий металлический выступ, до этого скрывавшийся под маленькой крышкой. брелок как-то сам по себе становится неинтересен. всю дорогу до дома марк рассеянно кивает на восторженные планы хэчана о цветке, который тот посадит в свой новый горшок, а сам аккуратно ощупывает пальцами маленькое устройство где-то в глубине своего кармана, пытаясь вспомнить, в какой же системе такие используются. пока получается, что либо его очень сильно подводит память, либо он на самом деле еще никогда не видел таких носителей. как только корабль прибывает на станцию, марк выскакивает из салона и, не дожидаясь брата, стремглав бежит к дому. ему жутко, до чесотки хочется открыть носитель и узнать, что в нем, но он понятия не имеет, как это сделать. пока что весь его план — покопаться среди всякого хлама отца, который тот насобирал за годы путешествий по десяткам галактик, на предмет какого-нибудь конвертера. отца давно уже нет, но мама почему-то все еще хранит его вещи в маленькой комнате в конце коридора, и марк иногда замечает ее подолгу сидящей там. она словно время от времени возвращается в свой давно покинутый мир, сознательно топит себя в воспоминаниях снова и снова, чтобы не дать себе забыть. марк, честно, не понимает этого. но в такие моменты ему так сильно хочется войти в темную комнату, сесть рядом с матерью и сказать что-нибудь утешающее, что-нибудь теплое, что вытащило бы ее на берег — хотя бы для короткого вдоха, — но он не дотягивается до чужих чувств, а потому просто тихо уходит в свою комнату, чтобы хотя бы не мешать. марк волнуется, что сегодня может произойти то же самое, и тогда придется отложить затею с флешкой как минимум до завтра. в этот раз, к счастью, дальняя комната оказывается пуста, и он быстро нашаривает там несколько переходников, которые хотя бы предположительно могут подойти. по приходу в свою комнату оказывается, что больше половины из них совсем другой структуры, еще несколько — сломаны, и только в один удается кое-как запихнуть флешку. в ней обнаруживается всего одно видео. 200427leetaeyong.mp4 марк наконец нажимает на кнопку проигрывания, и полумрак комнаты тут же рассеивается мерцающим светом из проектора. в пространстве бесплотной картинкой вспыхивает весенний парк: персиковое солнце, неспособное по-настоящему согреть, светит своими мягкими, еще робкими лучами; светлое, почти белое небо еле-еле отдает голубизной, а легкий ветерок словно проходится по молодой травке мягкой, прохладной ладонью. у марка глаза загораются, как у пятилетнего ребенка. он давится вдохом вперемешку с тихим неужели так бывает? на его родной станции такого точно не увидишь, так что же это за галактика, что за планета? он пытается впитать глазами так много, как только может — каждую лавочку, каждую травинку и листочек, даже детей, мелькающих где-то вдалеке. они все так странно одеты — никакого намека на облегающие комбинезоны или термокостюмы, и даже сенсорных масок ни на ком не видно. значит, у них там постоянная благоприятная температура, которая не скачет за сутки от -230 до 450 градусов? и они могут бегать в коротких шортах и свободной футболке даже за пределами жилых отделов? а откуда там столько травы и деревьев? а где же машины, корабли и сверхзвуковые скутеры? где защитные барьеры и андроиды? а это… это птица пролетела только что? у них на улице просто так летают птицы? как? почему? почему все выглядит таким спокойным и… уютным? словно предназначенным для жизни. что это за мир? для кого он? одни вопросы сменяются другими, беспокойными пчелами роясь в голове, пока камера внезапно не дергается куда-то вбок, меняя направление и выхватывая объективом яркое розовое пятно, которое вскоре приобретает очертания юношеского лица. у марка спирает дыхание. теперь все то, что он так жадно рассматривал, отходит на второй план, меркнет, будто превращаясь во что-то второстепенное, дополняющее. все вопросы разом теряют свою актуальность, потому что ответ на них один, и он сейчас смотрит на марка своими огромными лучистыми глазами, улыбаясь так светло и умиротворенно, что весеннее солнце, запутавшееся в розовых завитках, кажется уже не таким ярким. его накрывает внезапно, разом и, кажется, безвозвратно. марк миллиметр за миллиметром обводит взглядом тонкие черты лица, ловит каждый взмах ресниц, скользит по растянувшимся в улыбке губам, спотыкаясь о еле заметную родинку у нижней. наверное, для таких людей и созданы эти сказочные миры. но их ведь не бывает. этот человек до рези в глазах контрастирует с заполняющими все пространство комнаты металлом, стеклом и пластиком, распустившись нежным розовым цветком — почти живым, почти настоящим. почти, потому что когда рука тянется, чтобы коснуться волнистых прядей, обрамляющих острые скулы, пальцы проходят сквозь них, словно пощечиной возвращая в реальность. напоминая, что это всего лишь голограмма. не забывайся. марк по движению губ замечает, что парень что-то говорит, но в комнате ни звука, не считая его собственного прерывистого дыхания. он несколько раз несдержанно бьет пальцами по сенсорным кнопкам, и в ответ из динамиков доносится противное механическое «видеофайл поврежден. некоторые функции могут быть недоступны», вызывая разочарованный стон. ну да, не может все быть так идеально, чтобы и картинка, и звук, и- видео останавливается, и палец нажимает на повтор. и еще раз. и еще. кажется, проходит не меньше часа, прежде чем тишину в комнате разрывает стук в дверь и марк отрывается от видеозаписи. он торопливо сворачивает панель, и в следующую секунду в комнату врывается хэчан, весь в какой-то грязи и земле, но довольный-довольный. — ужин! марк поднимается с кровати, выходит из комнаты вслед за младшим, и- вдруг замирает у двери в болезненном оцепенении. вся его недавняя волшебная восторженность хрусталем осыпается при виде привычного холодного пейзажа за окном, но хэчан почему-то не слышит звона бьющегося стекла. у марка ощущение, будто ему, годами жившему в темноте, на секунду включили свет — всего на секунду — а затем сразу же выключили. ослепляющая короткая вспышка, которой хватило, чтобы увидеть кусочек мира, такого далекого и неизвестного, но такого близкого сердцу. но вот все возвращается на свои места: персиковое солнце и матовое небо сменяются черным полотном за куполом, усыпанным спутниками и далекими планетами, которые четко видно из-за отсутствия естественного атмосферного слоя. вместо греющей глаз зелени — снова холод металла, высоток и машин. это то, что он видит каждый день на протяжении всей своей жизни, но в один миг родная обстановка становится неожиданно чужой и отталкивающей. вместо лучистых улыбчивых глаз марк натыкается на вопросительные хэчановские, и его за ногу тянут обратно, в реальность, где ему приходится виновато улыбнуться младшему брату и привычно отправиться на кухню. все, казалось бы, возвращается на свои места, и только марк теряется где-то между. \\\ марку кажется, что он потерян навечно. прошло девять дней, на протяжении которых он по несколько раз подряд пересматривал одно-единственное видео с одним-единственным человеком, которое стало чем-то вроде смысла жизни. он выучил его наизусть. так, что может воспроизвести его до мельчайших подробностей, стоит только закрыть глаза. а стоит их открыть, и они сразу цепляются за распечатанную фотографию на стене напротив кровати — единственную яркую вещь в комнате. это марк распечатал скриншот видеозаписи, когда стал ощущать почти болезненную надобность коснуться тэёна. хотя бы на листе бумаги. прошло девять дней, за которые он обшарил чуть ли не всю вселенскую сеть в тщетных попытках найти этого ли тэёна. «чуть ли не» — потому что некоторые сектора оказались заблокированы, а во внутреннюю сеть попасть практически невозможно, впрочем, как и выйти из нее. а так как видео каким-то образом оказалась у него в руках, значит оно не из закрытых систем. это бы обнадеживало, если бы не. прошло девять дней, и в голову все чаще закрадываются мысли, что, возможно, он все это себе напридумывал. что не существует никакого розововолосого тэёна, и мира его не существует, а марк просто надышался какого-то газа, пока был на земле. вместо одной теории приходят десятки других, одна из которых настойчиво кричит о том, что это просто чья-то несмешная шутка, и кто-то смеха ради создал фейковое видео на любом попавшемся редакторе и специально подбросил флешку в музей. но в это хочется верить меньше всего. а больше всего хочется — найти эту сказочную планету и собственной кожей ощутить шелест ветра, вдохнуть полной грудью прозрачный воздух, коснуться ярких лепестков живых цветов; прикоснуться кончиками пальцев к мягкой коже, огладить острые скулы и подбородок, не боясь порезаться; зарыться наконец в розовые пряди, которые наверняка пахнут сладкими ягодами, поймать на себе взгляд — именно на себе! не через объектив! не чужими глазами! — глаз цвета шоколада с редкими вкраплениями рассыпанной корицы и увидеть в их зеркальной глубине свое отражение. этого всего хочется сильнее, чем даже жить. марку кажется, что он сходит с ума. он открывает вкладку с текстовым документом и добавляет новую запись: «все еще пытаюсь его найти. последняя надежда — архивы на мертвой планете. возможно, удастся там что-то отыскать, раз флешку я взял оттуда. пишу и сам себе не верю. как может нечто столь прекрасное и живое быть как-то связано с мёртвой землёй? в любом случае, не прощу себе, если не перепробую все варианты. на выходных полечу на землю. \\\ — добрый день! чем могу помочь? — монотонный электронный голос появляется будто из ниоткуда, а за ним перед марком высвечивается и голографическое изображение андроида-библиотекаря. — я хочу найти в архивах одного человека, — марк заметно нервничает, закусывая губу и переминаясь с ноги на ногу, но хорошо, что андроид этого понять не может, — его зовут ли тэён. та пара секунд, ушедшая на поиск в системе, кажутся марку парой вечностей, за которые он успевает измотать себя новыми сомнениями: а вдруг и здесь ничего не найдется? или окажется, что «литэён» — это и не имя вовсе? что ему тогда делать? как- — какого типа файлы вам нужны? — на экране перед марком вдруг появляются значки аудио, видео, графических и текстовых файлов, заставив ненадолго растеряться, в неверии уставившись на андроида, прежде чем выдохнуть: — все. — найдены неподдерживаемые форматы, — сердце пропускает удар, — требуется ли их конвертация? — да… думаю, да. — это может занять несколько минут. пожалуйста, подождите. голограмма андроида исчезает, сменяясь значком «ожидание форматирования», и марк, вместо того чтобы наконец облегченно выдохнуть, начинает нервничать еще сильнее, в любой момент ожидая провала. ему все еще до конца не верится в происходящее, пока до ушей не доносится механическое: — операция удачно завершена. пожалуйста, коснитесь ладонью сенсорной панели. скачанные файлы будут отправлены на ваш электронный адрес. парень слушается, и через полминуты его браслет вибрирует, оповещая о входящих сообщениях. нервозность внутри марка сменяется ожиданием, и в нем будто что-то замирает. ему хочется тут же все открыть, проверить, пересмотреть по несколько раз, узнать, что за человек этот ли тэён, но он себя сдерживает, потому что лучше сделать это дома, в спокойной обстановке. ему кажется, что он коснулся чего-то секретного, того, чем обычно не хочется ни с кем делиться. чего-то особенного. … — тэён-а! юноша, до этого стоявший к камере спиной, поворачивается, и закатное солнце отражается в его лучистых глазах. сумерки стелятся у его ног золотистым песком, и он медленно подходит ближе, пятками утопая в зыбучем ковре. прибрежный бриз треплет розовые вихры, которые сейчас кажутся огненными. улыбка трогает его губы. … — смотри! сними на камеру! камера трясется, и в ее объективе смазанными всполохами розового мелькает бегущий сбоку парень. он иногда поворачивается, взволнованно переспрашивая: — снимаешь? ты снимаешь звездопад? — да, — доносится незнакомый голос, но это бессовестная ложь. кажется, звездами увлечен только тэён. камера все еще направлена на него, она ловит в темноте его профиль, выхватывает улыбку, застревает где-то на уровне распахнутых глаз, устремленных в ночное небо. все это лишь мазками, в спешке, на бегу, но кого это волнует. … тэён машет с высокого отвесного моста, почти затерявшись в кронах высоких деревьев. почти, потому что его выдает светлая макушка, ярким цветком распустившаяся в густой листве. в руке у него мороженое, а в глазах — восторг вперемешку со страхом. вот он как-то неуклюже дергается, когда шатается мост, и мороженое выпадает из рожка, отправляясь в долгий полет вниз. за камерой кто-то смеется, приближая в объективе растерянное лицо парня, и сквозь смех кричит: — я куплю тебе другое! спускайся уже! … спускайся уже! хэчан хочет крикнуть это в ухо витающему в каких-то закутках вселенной брату, но каждый раз кричит только у себя в голове. ему кажется, что марк сходит с ума. старший стал постоянно запираться у себя в комнате и подолгу сидеть там в одиночестве, и невозможно угадать, в каком он будет настроении, когда выйдет. иногда он ходит будто в облаках, взгляд его мутнеет, и на губах появляется еле заметная улыбка; а иногда он становится нервным, раздражительным, апатичным. марк перестал улыбаться хэчану, разговаривать и даже слушать, о чем тот говорит. часто кидает невпопад свое "как там твой цветок?", когда замечает на себе долгий тяжёлый взгляд, и хэчану уже надоедает раз за разом отвечать, что "вообще-то, хён, он засох на третий же день, как я его посадил". младший даже видел несколько раз, как марк плачет. он может просто замереть на несколько минут, ни на что не реагируя, а когда моргнет, из его глаз тонкими дорожками бегут слезы. сам он этого будто не замечает. сам он будто потерялся. и хэчан чувствует, что теряется тоже, но совсем не там, где марк. он блуждает в своем страхе. боится того, что может происходить за закрытой дверью. ужасно боится, но вопреки своему страху (а, может, именно из-за него) решает однажды зайти в нее. одним утром четверга он пропускает занятия и, дождавшись ухода брата, тихонько проскальзывает в его комнату, аккуратно прикрывая за собой дверь. не покидает какое-то тревожное ощущение где-то между ребрами. вначале он застывает, пережидая временную слепоту непривыкших к темноте глаз, а когда, проморгавшись, оглядывается вокруг, то не может сдержать удивленного вдоха. даже в почти кромешной тьме помещения с наглухо закрытыми окнами в глаза бросаются яркие розовые пятна, облепившие, кажется, все стены и поверхности. хэчан включает свет, заранее отрегулировав его на минимум, и делает несколько шагов вперед, к одному из ярких плакатов. на нем какой-то парень с цветными волосами, несколько старше его самого, щурится от солнца и улыбается, показывая какой-то странный жест двумя пальцами. на картинке справа от этой — тот же самый парень, только теперь он стоит боком, задумчиво глядя куда-то вдаль. на следующей снова он, по колени в воде, мокрый и смеющийся. и на пятой он… и на восьмой… он везде. красивый. но хэчан разглядывает не столько изображенного на фотографиях человека, сколько обстановку вокруг него. деревья, моря, водопады, горы, поля… хэчан едва заметно улыбается незнакомой красоте. он никогда не видел ничего из этого. он отрывается от фотографий и обводит комнату взглядом, ища какой-нибудь подсказки. если честно, увиденное только вызвало новые вопросы, вместо того чтобы ответить на уже имевшиеся. в голове взрываются мысли, догадки, подозрения, смешиваясь в одну сплошную звёздную пыль. взгляд цепляется за валяющийся на кровати лаптоп, и хэчан подбегает к нему, с облегчением обнаруживая, что он не заблокирован. (видимо, марк не ожидал, что кто-то будет копаться в его вещах.) как и ожидалось, при включении на главном экране сразу же высвечивается еще одна фотография розововолосого. хэчана вдруг пробирают мурашки. это уже смахивает на одержимость. он находит в недавно закрытых закладках текстовый файл и, немного помедлив, открывает его. \\\ «хочу побыстрее телепортироваться в реальность с зелеными парками и голубым небом.» / «ищу его - теряю себя. мне все больше кажется, что таких людей просто не бывает.» / «я закрыл все окна в комнате. не могу каждый раз разбивать себе сердце, натыкаясь взглядом на ледяную пустыню за стеклом.» / «все еще пытаюсь его найти. последняя надежда — архивы на мертвой планете. возможно, удастся там что-то отыскать, раз флешку я взял оттуда. пишу и сам себе не верю. как может нечто столь прекрасное и живое быть как-то связано с мертвой землёй? в любом случае, не прощу себе, если не перепробую все варианты. на выходных полечу на землю.» / «только что вернулся домой, все еще не в силах поверить в реальность произошедшего. я нашел о нем все! еще ничего не смотрел, сразу же сел за эту запись по прибытии. у меня теперь так много файлов, связанных с ним, что я даже не знаю, с чего начать. не знаю, когда напишу в следующий раз. мне страшно начинать.» / «это точно просто видео? они стали для меня маленьким смыслом. сколько бы я их не смотрел, этого кажется недостаточным. все это как будто происходит не на экране, а где-то совсем рядом, и после них я будто возвращаюсь из мира, которому должен принадлежать. потому что этому миру принадлежит тэён.» / «его улыбка заставляет что-то замереть внутри и просто переполняться каким-то болезненным чувством, которым хочется поделиться со всеми, потому что для меня одного его слишком много. понятия не имею, как оно называется, но мне кажется, что именно его люди имеют в виду, когда говорят о счастье. в идеале, это чувство нужно разделить с тэёном, но пока я его не нашел, это невозможно. знаю, что пишу непонятно, но для описания того, то я чувствую, обычных слов катастрофически недостаточно.» / «меня все чаще беспокоит вопрос, возможно ли так сильно скучать по тому, чего никогда не испытывал в своей жизни? по миру, в котором никогда не был? по человеку, которого никогда не видел вживую? затем я смотрю на фотографию — единственное бумажное, что есть в комнате — и ответ неизменно: да.» / «я совершенно точно схожу с ума. мне все время кажется, что что-то не так. я чувствую, будто я не на своем месте, будто я проживаю не свою судьбу. должно быть, вселенная где-то просчиталась.» / «в последнее время я стал плохо спать. я начал теряться между реальностью и сном, в котором всегда вижу его, смотрящим на меня в ответ. я не знаю, где он, сколько световых лет нас разделяет, но он всегда оказывается где-то внутри, отзывается слабой щекоткой в лёгких каждый раз, когда я прикрываю веки. каждую ночь я лежу и представляю его рядом с собой. и вижу его прекрасные глаза.» / «сегодня я досмотрел все видео и фотографии, сейчас собираюсь приступить к текстовым файлам. возможно, там найдется что-нибудь о его местоположении. если честно, я никогда ещё не чувствовал такого мандража. я как можно дольше оттягивал этот момент, сам не знаю почему.» / «наружу просится крикрикрикрикрикрикрикрикрикрикрик» / «меня убивает осознание того, что я никогда не узнаю, каковы на ощупь эти волшебные волосы. не узнаю, каково чувствовать тепло его кожи. каково это — слышать свое имя из его уст. я никогда этого не узнаю, потому что я оказался прав. таких людей просто не может быть ни в одном из существующих миров. я понял, почему что-то внутри меня так боялось открывать документы и почему я никак не мог его найти. как и то, почему его файлы оказались в архивах. /ли тэён. родился 1 июля 1995 года в сеуле, южная корея, земля. жил в ХХI веке./ кто бы мог подумать, что на мертвой планете когда-то мог жить такой невероятный человек. кто же знал, что тот прекрасный мир, который я так отчаянно искал, давно себя пережил. лучше бы я никогда этого не узнал. лучше бы я никогда не ходил в тот архив. лучше бы я никогда не рождался.» / «снова пересматриваю проекции. просто не могу контролировать это желание. с каждым просмотренным видео во мне укрепляется ощущение, будто я проживаю свою жизнь вместе с ними. я рождаюсь с тэёном и умираю с ним же, и сейчас от меня осталось разве что имя. внутри я пуст.» / «сегодня, проходя мимо столовой, снова видел маму сидящей в той маленькой комнате. в этот раз я зашел туда и сел рядом с ней, вместо того чтобы как всегда тихо уйти. забавно, я всегда ломал голову над тем, что бы я сказал ей в этот момент, но сейчас слова кажутся абсолютно бессмысленными. мне всегда хотелось узнать, что же она чувствует, рассматривая старые вещи и фотографии отца, а сейчас, узнав, хочу вернуться в неведение. грусть затапливает с головой. искоса заглядывая в мамино лицо, я узнаю в нем собственные эмоции, но кое-что все равно отличается. у нее — добрая грусть. она вспоминает их общие с отцом моменты, которые они создали за совместные годы, а я — упиваюсь чужими. у меня с тэёном нет ничего общего. нет, никогда не было и быть не может. я смотрю на него чужими глазами, улыбаюсь в ответ улыбке, предназначенной кому-то другому. мне хочется просто выйти за купол, в открытый космос, стоит только вспомнить, что передо мной всего лишь проекция из далёкого прошлого. моя грусть — болезненная, некрасивая, одинокая. она накапливается внутри, и не похоже, что когда-нибудь выльется наружу, потому что мне слишком грустно, чтобы плакать.» \\\ хэчан становится все бледнее с каждой строчкой. буквы сдирают кожу, просачиваются внутрь и впечатываются в корку мозга. больно. дочитав, он несколько минут сидит в тишине, осмысливая, затем дрожащими пальцами закрывает вкладку, выключает свет и выходит из темной комнаты, напоследок скользнув взглядом по одной из фотографий на стене. хочется сорвать все до единой и сжечь. хочется удалить все файлы на компьютере марка, удалить всё из его сознания, выжечь до полной пустоты. до космического вакуума. хочется просто- вернуть себе брата. он получил ответы, но легче от этого не стало. теперь непонятное скребущее чувство внутри приобрело четкую форму, превратившись в гложущее беспокойство за марка. его взгляд меняется, становясь участливым, понимающим, иногда срывающимся на оглушительную обиду на грани с безысходностью. он пытается показать свою поддержку, как только может. а может он не так уж и много. хэчана одолевает страх. кажется, он уже стал перманентной эмоцией где-то на фоне. те строчки про открытый космос болезненной занозой впиваются в сознание, ни на секунду не давая о себе забыть. он старается отгонять от себя плохие мысли, но глубокими ночами они все равно выползают, засасывают в себя, и хэчан бежит в комнату к брату, чтобы удостовериться, что тот у себя. что он вернулся из школы, что он никуда не ушел, что он сейчас дома, в безопасности. пусть даже в относительной. (потому что душой он давно уже пропал.) но в одну из таких ночей марка в комнате не оказывается. он теряется окончательно.