***
— Ты боишься уколов? — Нет, не боюсь. Ян задумчиво разглядывал пассивного ребенка, а пассивный ребенок смотрел на него остекленевшими глазами. По его расчетам, у него было еще совсем немного попыток. И вероятность за эти попытки прийти к необходимому результату была бесконечно малой. А с учетом того, что это тело уже мало похоже на живого и здорового ребенка, смысла продолжать не было. Только добьет, искорежит окончательно, все испортит. Ему не было жаль ребенка, нет, но ему было жаль свои труды и вложенные силы. — Вы будете делать укол? — поинтересовалась девочка, немного смущенная тем, что дядя в докторском халате уже минут пять молча разглядывает ее. — Нет. Сегодня нет. Время поджимает, выносливость детского тела на исходе. Яну нужен один точный удар, один последний росчерк пера, финальный аккорд. — Хочешь поиграть сегодня с другими детьми?..***
Он мысленно следит за тренировочным мутарумом из своего кабинета, задумчиво глядя в окно и выкуривая сигарету за сигаретой. Винсент станет его финальным аккордом. Пусть мальчик сейчас объективно достаточно слаб, как телом, так и способностями, но ему удается превосходить все строго рассчитанные ожидания Яна, и ключ его успеха — мотивация. Какая нелепица, зыбкий психический конструкт против серьезных рассчетов, однако если это действительно работало — то пусть теперь работает на руку Яну. После множественных экспериментов над телом и способностями, его творение оказалось совершенно парализовано душой, молча принимает все, что происходит. Возможно, ситуацию сможет исправить влияние Винсента? Запереть детей в одной комнате было надеждой, что либо силы другого кванси активируют ее, либо сыграют психологические тонкости. И пока работало не особо. Они держались на отдалении друг от друга — девочка сложила руки на коленках, терпеливо ожидая, когда ее выпустят; Винсент не понимал, в чем заключается сегодняшняя тренировка, но вполне понимал, что Ян ему не грушу для битья принес. Время шло, и Винс все больше метался, не зная чем себя занять, и все больше сердился. Он делал буквально все, что только мог в замкнутом пространстве — только не взаимодействовал с девочкой. — Овощ. Так бы и кинул в тебя что-нибудь, — наконец, сердито выпалил он. — Ну кинь. — безучастно ответила она. Винс поднял палку и замахнулся ей, но она даже не моргнула. Поняв, что его выпад не произвел никакого впечатления, он опустил палку. — Не кинешь? Послышалось сердитое сопение. — Папа говорил, что девочек бить нельзя. — Хорошие вещи он говорил. Само ее существование его злило — это даже на живого человека особо похоже не было, но это говорило таким скучным девчачьим тоном, словно она гораздо старше и умнее него. Но объект его злобы перестал реагировать, и Винс пошел со своей палкой кромсать ветки деревьев, чтобы хоть куда-то выпустить энергию, и заодно проверить, может его магический удар стал сильнее? — У тебя здорово получается, — тихо прокомментировала она в какой-то момент. Винсент вздрогнул, уже забыв об этом овоще. — Я еще круче могу, — не удержался и прихвастнул он. — Покажешь?..***
— Ты боишься уколов? — Нет, не боюсь. — Хорошая девочка. — Сегодня я тоже смогу поиграть? — Нет, сегодня нет. Девочка заметно поникла. Ян сдержал улыбку — слишком рано радоваться. Его эксперимент, его творение, его труды, его девочка — немного оживилась. Возможно, но только возможно, и радоваться пока рано — что все получилось. Что он справился. Что теперь нужно только немного времени, и его творение, его генея — сможет пробудиться, и тогда он заберет его из этого нелепого мира ничего не ведающих людей. Чего он не ожидал, так это того, что Винсент начнет задавать вопросы. — Эта странная придет сегодня? — Нет. — Так и знал. Сдохла? — предположил Винс, уже насмотревшийся на кучу детей, проходящих через руки Яна. И Ян кивнул — может ему и хотелось объяснить кому-нибудь свой замысел, но объяснять это ребенку было бы пустой тратой времени. — Расстроился? — Было бы из-за чего, — насупился мальчик, — мы уже можем начать тренировку?***
— Здравствуй, моя безнадежная …! Она пробудилась, спустя столько лет она наконец-то пробудилась, и она действительно была генеей — как он и планировал, какой он ее и создал. Он так много трудился, так терпеливо ждал, и это принесло свои плоды. Пусть она еще не раскрыла свои силы, пусть до конца эксперимента еще далеко, но он наконец-то видел, что все было не напрасно. И пусть она не узнает ни его, ни своего товарища для игр из далекого детства, она выглядит гораздо живее, бодрее и активнее, чем тогда в лаборатории. Это обнадеживало. — Ты готова к серьезному разговору? — Я только его и жду — Ян, очень приятно! И, пожалуйста, давай на ты.***
Пока Винсент метался со своей ношей от двери к двери и прятался на поляне из ромашек, Ян мысленно наблюдал за мутарумом. Он не мог видеть или слышать их, пока они среди цветов, но ему и не нужно было — Винсент был достаточно предсказуем. И насколько бы ни были серьезны разговоры на полянке, насколько бы ни была накаленной обстановка и напряжены нервы, Ян все еще видел двух детей играющих в лесу. Двух глупых ребятишек, свои лучшие творения, и, кажется, спустя столько лет, его эксперимент сдвинулся с мертвой точки.