Хорошие девочки не боятся уколов

Она так и не смогла уснуть этой ночью. В груди теснились тревога и паника, и ей огромного труда стоило держать себя под контролем. У нее не было ни одной серьезной причины так переживать, но пугающие глупости никак не хотели идти прочь из ее головы. Чем больше она убеждала себя, что все ерунда и она просто себя накручивает, тем тяжелее было поговорить об этом с самым близким человеком. Он, конечно, не рассердится — так, закатит глаза, назовет дурашкой, и строгим голосом скажет наслаждаться сегодняшним днем. Только легче от этого вряд ли станет — кроме тревоги и паники останется чувство, что ее осуждают. Когда Кассель проснулся, она смотрела в потолок с видом полного отчаяния и даже не заметила движения у себя под боком. — С добрым утром, — тихо сказал он, понимая, что для нее оно недоброе. Она быстро натянула улыбку и стала выпутываться из конечной Винсента, чтобы пойти с Касселем на пробежку. Может свежий воздух и физическая нагрузка ее отвлекут? Они молчали, пока собирались, молчали на пробежке, и только когда они добежали до спортивной площадки, Кассель начал разговор. — Что случилось? — он наблюдал за ней все утро и уже с уверенностью мог сказать, что что-то не так. — Что случилось? Ничего не случилось! С чего ты взял что что-то случилось? — пока она в панике пыталась оправдаться, он только убедился в своих подозрениях. Но давить не стал. Давить стал Винсент, когда они вернулись домой. — У меня есть для тебя отличная идея, — раздраженно начал он, едва она переступила порог. — И тебе с добрым утром? — ее безуспешная попытка замять разговор не произвела на Винса никакого впечатления. — Сейчас ты перестаешь играть в разведчика и говоришь мне, что стряслось, а я решаю проблемы с тараканами в твоей голове. Кассель ушел в душ, и больше ей не за кем было прятаться от грядущего разговора. Настрой Винса пугал ее, и ей хотелось бы отмахнуться от этого разговора, но она смотрела в его лиловые глаза и видела в них бесконечное волнение за любимого человека. За такую глупую, паникующую из-за ерунды нее. — Это мелочь, просто вспомнила один очень старый момент. Столько воды уже утекло… — она еще надеялась, что сможет отвертеться, но его взгляд не давал ей такой надежды. Она замялась и, не выдержав зрительного контакта, теперь смотрела куда угодно, только не на него. Интересно, у них всегда в коридоре были такие интересные обои? Винсент не торопил ее, но определенно не давал шанса уйти от ответа. — Это было на второй день нашего знакомства. Помнишь, мы грелись в маленькой избушке посреди снега? — он кивнул, ожидая продолжения, но она замолкла. Винсент попытался вспомнить, что вообще происходило тогда, но помнил только гнев, застилавший ему глаза. Он злился на нее, на весь коллектив их организации, на себя, но не мог понять, к чему конкретно она ведет. — Ты сказал, что Ян заберет меня. — она пыталась сделать вид, что все в порядке, но голос предательски дрожал, — Глупость, правда? Мне просто так страшно, вдруг… Она снова замялась, прокручивая в голове все ужасы, что успела себе придумать, но так и не смогла высказаться — Винсент мягко затолкал ее в душ, плакать в Касселя. Если его женщина плачет, значит по-мужски будет пойти и разобраться с проблемой, верно?

***

Винсент культурно постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа с той стороны. Ян стоял, склонившись над какой-то очень сложной схемой на своем столе. Большая часть чертежа была завалена самыми разнообразными документами, складывающимися в единую картину только в его голове. — Ты претендуешь на генею? — прямо спросил Винсент. Если бы Ян был занят чуть меньше, он бы непременно отметил, что его ученику вдобавок к манере стучаться стоит обзавестись манерой здороваться. Возможно даже поинтересовался бы причиной такого вопроса. Но сейчас он собирал в своей голове сложнейший паззл из разрозненных данных, поэтому коротко ответил: «Нет». Спустя пару минут Никишин осознал, что не слышал хлопка закрывающейся за Винсентом двери и поднял взгляд от своей схемы. Парень стоял скрестив руки на груди и, судя по тому, что еще не ушел, он ждал какого-то продолжения. — Винсент, — Ян ни голосом, ни лицом не выдал своего недовольства, — как тебе хорошо известно, большую часть работы я выполняю своим мозгом, и посторонний человек в моем личном пространстве будет скорее помехой, чем помощью. Кроме того, уникальность — не синоним полезности или талантливости. И хотя редкость в некотором роде обуславливает ценность генеи, ее способности бесполезны лично для меня. Наибольшее значение для меня имеет эффективная работа членов нашего отдела; я не сомневаюсь в твоей эффективной работе и, пока ты не жалуешься на нее, я буду считать что она эффективно работает. Поэтому давай сойдемся на том, что я искренне рад, что она пригодилась тебе. Винсент внимательно выслушал логически выстроенный ответ, но этого ему было недостаточно. — Мне нужны гарантии. — решил дожать парень, на что Никишин раздраженно поднял бровь. — Я даю тебе мое честное слово, что я не претендую на твою напарницу. Этого хватит? — Да, более чем. Парень заметно расслабился и покинул кабинет начальника, так и не попрощавшись.

***

Она сидела на кухне и промакивала волосы полотенцем, нервно поглядывая на молчаливого Касселя. Она чувствовала себя полной идиоткой, и больше всего на свете ей хотелось сейчас извиняться за те нелепости, которые она успела сказать. Она переживала, куда мог уйти Винсент, когда причина ее переживаний вошла на кухню. — Ян не заберет тебя, — коротко отчитался он. Она замерла в шоке, не понимая, что произошло за время ее помывки. — Я спросил у Яна, и он подтвердил, что не претендует на тебя. — То есть ты просто пошел и так его и спросил? — Да. Но вместо облегчения и благодарности на ее лице отразилась сложная смесь паники и стыда. — Да что не так-то? — Разве можно, вот так, в лоб?.. Винсент тяжело вздохнул, и в этом вздохе ощущалось все, что он думает на эту тему. — Нужно! Его слова ее совсем не впечатлили, и она опустила взгляд, разглядывая пол. Будет ли теперь Ян считать ее идиоткой, ввязывающей Винсента в свои глупости? Не то чтобы она считала, что впечатлила Никишина своим интеллектом, но падать настолько в глазах серьезного человека не хотелось. Да и для Винсента, сколько бы он с руководством не ругался, Ян оставался авторитетом. Винсент, не выдержавший недосказанности, нежно взял ее за лицо, вынуждая смотреть ему в глаза. — Только так и нужно. Говорить все честно и напрямую. И чем быстрее ты это поймешь, тем проще тебе со мной будет. И глядя в его беспокойные глаза, его мягкое выражение лица, ее сердце наполнилось душещипательной нежностью. Но после ночи без сна и волнений все, что она смогла выдать — это внезапный нервный смешок. — Если бы я хотела «проще», я бы с тобой не связывалась. Но… — она накрыла его ладони на своем лице своими руками и немного сжала, словно хотела согреть его сквозь перчатки, — Я поняла твою мысль.