«где-то ждёт тебя твой нож, где-то плачет твоя пуля»
Пустой Васильевский остров пугает своей тишиной и безжизненностью. Ярик нервно дёргает лямку рюкзака на плече, осторожно спускается по лестнице и то и дело оглядывается по сторонам, прислушиваясь к любому шороху. Из приоткрытой двери вестибюля метро в спину дует порывистый ветер, и Яр вспоминает как это было, когда на выходе тебя буквально выносит потоком людей. Когда всё вокруг шумит, гудит, несутся машины, звенят трамваи. Слышны голоса прохожих и песни уличных музыкантов, лай собак и весёлый детский смех. Всего этого так чертовски не хватает теперь, когда вокруг пустота и тишина. Ярик не слышит ничего, кроме ветра и, — чёрт! — чьих-то шагов сзади. Рефлекс срабатывает даже быстрее, чем он успевает всё как следует осознать: Яр оборачивается, уже сжимая в руке пистолет, щурится от солнца, но через секунду выдыхает и только сердито ворчит: — А если бы я выстрелил? — Не выстрелил бы. Ты всегда секунду мешкаешь, когда целишься. Саша к нему подходит ближе, хмурит брови и тычет пальцем в рацию на лямке рюкзака. — Ты когда-нибудь научишься этой штукой пользоваться? Я вообще-то последние минут десять пытаюсь с тобой связаться. — Что? Я ничего не… — Ярик непонимающе щёлкает кнопку передатчика, а потом виновато вздыхает, кусая губу. — Чёрт, батарейки. Я забыл их заменить. — Балда, — Саша щёлкает его по лбу, слышит в ответ возмущённое «ай», но дурачиться у них больше времени нет — пространство у вестибюля метро слишком открытое, они здесь как на ладони. Он прижимает палец к губам, оглядывается и кивает головой в сторону ближайшей арки, что ведёт во двор. Там будет проще укрыться и заодно решить, по какому из маршрутов им двигаться сегодня. Ярику знакомые улицы на карте родного города кажутся совсем чужими сейчас. Саша ему что-то показывает и объясняет, но Ярик только урывками слышит «красная ветка открыта» и «через центр не пройдём». Ну и ладно, он же город знает хорошо, он их где угодно проведёт, лишь бы им в пути только на неприятности не нарваться. — Как ты эту карту ни крути, вариантов у нас немного. По Петроградской стороне пошли, там можно на Выборгскую или на Лесную выйти, а дальше уже сориентируемся, идёт? — он ищет в рюкзаке запасную батарейку, чтобы передатчик наконец начал работать, затягивает потуже шнурок на ботинке и кивает: — Давай, чем раньше двинемся, тем быстрее доберёмся. Ярик уже делает шаг в сторону улицы, затем второй, но тут Саша вдруг резко тянет его за руку обратно в полумрак арки. Яр слышит два выстрела, а затем видит тело на асфальте. Разлагающееся тело. Которое только что явно намеревалось ими позавтракать. — Вот тебе и доброе утро, — Саша со вздохом обходит расплывающуюся лужу сомнительного рода слизи, вытекающей из пулевого отверстия во лбу, оглядывается по сторонам и только после этого машет Яру рукой: — Надеюсь, он был тут такой один. Пошли. Ярику невольно начинает казаться, что такое начало — это дурной знак.***
Всё идёт не так уже через час пути, стоит им только перебежать через мост и оказаться наконец на Петроградской стороне. Саша то и дело сверяется с картой, старается их провести максимально незаметным и безопасным маршрутом, но Яр ещё с прошлых вылазок помнит о том, что не только они здесь такие сообразительные. Конечно, парочка мертвяков попадается им и на мосту, в одного бедолагу Ярик стреляет сам, стоит им только отойти от метро, но когда они сворачивают на одну из, казалось бы, тихих улочек, все планы и предполагаемые маршруты летят к чертям. — Там трое, кажется. Больше не разглядел, боялся, что заметят, — докладывает Саша, пока они прячутся за углом, считают патроны и пытаются решить, куда двигаться дальше. — Либо прорываемся так и надеемся на лучшее, либо идём другой дорогой, но гарантий никаких нам это не даст. Что думаешь? Ярику ни тот, ни другой вариант не нравятся совершенно, но выбор у них невелик, поэтому он поудобнее перехватывает пистолет в руке и со вздохом замечает: — Глупо было надеяться, что всё пройдёт легко и просто, да? — Ничего, прорвёмся, — Саша на секунду сжимает его пальцы в своей ладони в знак безмолвного «всё будет хорошо». — Эти ребята не особо быстрые, что нам только на руку. Стреляем по самому ближнему из троих, а потом пробежимся по другой стороне улицы. Оторвёмся и тогда придумаем новый план, идёт? Дождавшись молчаливого кивка, Казьмин снова выглядывает из-за угла и молча матерится сквозь зубы: теперь их уже пятеро. Он целится в голову тому из зомби, который оказывается к ним ближе всех, стреляет два раза в голову и, обернувшись, командует: — Беги, я за тобой. Ярик срывается с места, слышит выстрелы за спиной, но боится оборачиваться и только раз за разом мысленно проговаривает «всё будет хорошо» бесконечное количество раз. На перекрёстке у поваленного светофора он останавливается отдышаться, слышит шаги за спиной и испуганно оборачивается: нет, не зомби, всего лишь Сашка. — Тихо ты, это я. Не дёргайся, — Саша шумно дышит, оглядывается по сторонам и кивает на полуразрушенный дом прямо напротив. — Давай туда, пока они до нас не доползли. В тёмной парадной пахнет пылью и сыростью, всюду валяются вещи и даже какая-то мебель; Яр подсвечивает им путь фонариком, толкает плечом ближайшую дверь на втором этаже и первым шагает за порог, осматривая все комнаты на наличие нежеланных гостей. — Чисто, — с облегчением выдыхает он через пару минут и осторожно садится на какой-то пыльный и очень шаткий стул. — Откуда их там столько? — Не знаю, — честно отвечает Саша, перезаряжает пистолет и осторожно выглядывает из окна во двор — убедиться, что там тоже никого нет. — И какой теперь у нас план? — Я на разведку, а ты сиди здесь и не отсвечивай. Я вернусь через пару часов. — Чего?! — Ярик возмущённо вскакивает со стула, и тот, пошатнувшись, с глухим стуком падает на пол, выбивая из старого ковра облачко пыли. — Куда ты собрался? — Нам нужен маршрут, а времени идти наугад и каждый раз его перестраивать у нас нет. Останься тут, я буду на связи и обещаю не влезать ни в какие передряги. — Я не пущу, — упрямо мотает головой Яр и хватает Сашу за руку, как будто сможет так его остановить. — Ты с ума сошёл, что ли? — Ну чего ты? — Саша тихо вздыхает, обнимает его крепко и мажет губами по виску. — Всё будет хорошо, слышишь? Я ненадолго. И я буду осторожен, честно. — Ты и в прошлый раз так говорил, -жалобно бурчит Ярик ему в плечо, крепче стискивает в объятиях и уже совсем шёпотом просит: — Не надо, Саш. — Нам нужно выйти к мосту до темноты, а если мы будем здесь плутать вслепую, то точно застрянем, понимаешь? — он, конечно, все эти опасения понимает, гладит тихонько Ярика по волосам и практически заставляет себя первым отстраниться — времени совсем мало. — Засекай время, через два часа вернусь. Не высовывайся лишний раз и двери подопри чем-нибудь, чтобы никто до тебя не добрался. Я стукну три раза. Договорились? — У меня плохое предчувствие, давай ты не пойдёшь, пожалуйста. — Ярик. Там всё не так страшно, я справлюсь, — Саша целует его мягко, лохматит волосы на макушке привычным жестом и улыбается вполне искренне. — Скоро вернусь, не скучай. Яр всё ещё хмурится, но сдаётся, закрывает за ним дверь, подпирает её старой тумбочкой и изо всех сил пытается себя лишний раз не накручивать. Следующие два часа — он уже знает наверняка — будут тянуться вечность.***
Спустя час Ярик начинает сходить с ума — Саша не выходит на связь. Конечно, можно просто подумать, что расстояние просто не даёт поймать сигнал, но от волнения в голове сами собой возникают различные сценарии, один другого хуже. Яр меряет шагами пустую квартиру, время от времени выглядывает в окно из-за занавески или замирает в коридоре, прислушиваясь, но слышит только своё дыхание и шум ветра с улицы. Спустя два часа от Казьмина всё ещё никаких вестей, а снаружи начинается настоящая гроза. Ярик вздрагивает от каждого нового раската грома, нервно крутит в дрожащих от волнения руках полупустую бутылку с водой и уже не знает, каким богам молиться, чтобы Саша вернулся живым и невредимым в самое ближайшее время. Хочется броситься его искать, но Яр понятия не имеет, куда идти. Бездействие кажется сейчас ему самой невыносимой пыткой, липкий страх цепкой хваткой сжимает горло и никакое «всё будет хорошо» уже не спасает. Он сверяет время: прошло почти три часа. Что-то определённо случилось, что-то пошло не так, что-то… Поток панических мыслей прерывают долгожданные три коротких стука в дверь. Ярик пулей вылетает в коридор, почти что отпинывает комод от двери и тут же ловит буквально ввалившегося в квартиру Сашу. Тот весь мокрый, в грязи и какой-то сомнительной смеси липкой слизи и крови — Яр надеется, что кровь чужая. — Задержался, извини, — Саша сползает вниз по стене на пол, дышит загнанно и пытается рукавом стереть грязь и капли дождя с лица. — Зато зачистил нам путь и чуть не попал на званый обед к стайке зомби. Жаль, меня не накормили, пришлось голодным удирать. Ярик за такие шуточки только молча бьёт его кулаком в плечо — сил возмущаться и спорить уже никаких не осталось. Его заметно потряхивает то ли всё ещё от страха, то ли уже от облегчения, но Саша гладит его так привычно по спине, шепчет в ухо что-то успокаивающее и даёт им обоим пару минут на то, чтобы отдышаться и прийти в себя. Яр в его руках постепенно затихает, но всё равно молчит, потому что даже спрашивать что-то страшно. — Дождь пережидать нет смысла, придётся идти сейчас, — Казьмин первым нарушает эту хрупкую тишину, смахивает мокрую чёлку со лба и объясняет: — Их оказалось больше, чем я думал, но с основной частью удалось разобраться. Если всё пойдёт хорошо, до моста как раз успеем к сумеркам дойти. Там заночуем и с утра останется последний рывок. — Я чуть с ума не сошёл, ты понимаешь? — подаёт наконец голос Ярик. — Никогда больше так не делай. — Прости, я сглупил, знаю. Ещё и с лестницы навернулся, рация в щепки разлетелась, — Саша улыбается виновато, целует его в макушку и ещё раз повторяет: — Прости. — Больше не пущу, понял? — Больше и не надо, — Саша усмехается тихо, пытаясь разрядить обстановку и со вздохом поднимается на ноги. Сидеть бы и сидеть так вдвоём в этой пыльной и забытой кем-то квартире, но нужно идти. Хорошо, что совсем скоро этот кошмар закончится. — Ты хромаешь, что ли, я не понял? — уже на первом этаже замечает Ярик, и чувство тревоги снова собирается противным комом в горле. — Саш. — Да ерунда, ну чего ты. Говорю же, с лестницы навернулся, рацию убил и ногу подвернул. Всё нормально, пройдёт, — Яр уже открывает было рот, чтобы высказать всё, что он думает по этому поводу, но его возмущения перекрываются мягким, но настойчивым поцелуем. — Молчи. Времени нет, потом будешь меня ругать. Ярику остаётся только смешно фыркнуть и снова стукнуть Сашу кулаком в плечо. Но чувство тревоги его почему-то так и не отпускает.***
— Ну вот, утром через мост перейдём, а там до Выборгской рукой подать. Говорил же, что всё будет хорошо, — дождь не прекращался всю дорогу, но стоило им только устроиться на ночёвку в очередном пустом доме, как всё закончилось будто по щелчку пальцев. — «Хорошо», Саш, это когда ты не сбегаешь от меня к ходячим мертвякам на вечеринки, — ворчит в ответ Ярик, устраивая под головой рюкзак и пытаясь улечься поудобнее на твёрдом полу. Грязный и пыльный диван как альтернатива для сна его совсем не привлёк. — А ты ревнуешь? — смеётся Казьмин, ёжится от холода и всё пытается в мокрую куртку закутаться посильнее. Он устало вытягивает пострадавшую ногу, делает пару глотков воды из бутылки и гладит Яра по волосам. — Спи, я первым подежурю. Часа через три разбужу, сменишь меня. — Вообще-то я мог бы… — Спи, — перебивает его Саша и легонько щёлкает по носу. — Не спорь и спи. — Зануда, — ворчит Ярик, но крепко сжимает сашину ладонь в своей, прежде чем провалиться в чуткий и беспокойный сон. Ему снится погоня, снятся жутко громкие раскаты грома и, почему-то, вода, которая стремительно поднимается всё выше и выше, заливает сначала весь первый этаж того дома, в котором оставил его Саша, а потом просачивается в квартиру, пропитывает старый ковёр, сносит потоком мебель и самого Ярика. Просыпается он за секунду до того, как вода накрывает его с головой, и сквозь остатки сна слышит рядом жуткий хриплый кашель. — Саш, ты чего? — Яр тут же вскакивает со своего места, сонно потирает глаза и тянется ладонью к чужому лбу. — Ты весь горишь, блин. Это из-за дождя, да? — Ну почти, — отдышавшись, тихо выдыхает Казьмин и вдруг как-то очень серьёзно на Ярика смотрит. — Надо поговорить. — Поговорить? О чём? Мы опять меняем маршрут? — Яр оглядывается по сторонам, ищет глазами бутылку с водой и только тогда понимает, что за окном уже светает, он проспал до самого утра. — А ты чего меня не разбудил? — Вот об этом и поговорим. Иди сюда, — Саша хлопает ладонью по полу рядом с собой, и слышится в его интонациях что-то такое, что Ярику совсем не нравится. Про воду он мигом забывает, цепляется привычно за сашину руку (как и всегда, когда волнуется) и тихонько спрашивает: — В чём дело? Саша долго молчит, смотрит пристально в чужие глаза, как будто старается момент оттянуть, а потом молча кивает на свою ногу и чуть задирает штанину, демонстрируя перебинтованную щиколотку. — Не подвернул я её. Один из них меня цапнуть успел тогда на лестнице. Кажется, ты со своим предчувствием был прав, а я немного облажался. — Что?.. — до Ярика доходит не сразу, он смотрит то на Сашу, то на его ногу, мотает головой и предательски дрогнувшим голосом уточняет: — Почему ты вчера не сказал? — Не хотел тебя пугать, тебе и так вчера из-за меня пришлось понервничать. А сейчас говорю, потому что дальше тебе одному придётся добираться. Но там недалеко, смотри… — Стоп! — всё это похоже на бред или на сон — Ярик даже щипает себя за руку незаметно, — в это всё верить не хочется, а ещё хочется дать сейчас Казьмину по лицу, чтобы заткнулся. — Мы ведь почти дошли, там внизу помогут. Сашк, ты чего? — Меня не пустят вниз, они же каждого на входе проверяют, — Саша ужасно виноватым себя чувствует сейчас, гладит большим пальцем чужую ладонь и глаза отводит, потому что нет сил сейчас в них смотреть. — Я правда облажался, прости. Но спорить со мной бессмысленно, даже не начинай. Ты идёшь дальше, а я останусь тут. Пуля в лоб, и всё закончится быстро. Быстро и, надеюсь, почти не больно. — Саш… — Иди. Я вещи твои собрал, маршрут через мост тебе на карте проложил. Но ты и сам всё знаешь, — Саша прикусывает губу, зажмуривается и резко Ярика обнимает, выдыхая в ухо очередное «всё будет хорошо». — Я не пойду, — у Ярика голос дрожит, руки дрожат и снова этот проклятый ком в горле, который толком не даёт дышать. — Не пойду, ты меня не заставишь. — Пойдёшь, потому что я не собираюсь вышибать себе мозги у тебя на глазах, — Саша в последний раз его целует в макушку, потом в висок, потом в кончик носа и совсем коротко — в губы. — Пожалуйста, Ярик. Ради меня, ладно? Яр остатки сил собирает в кулак, с трудом заставляет себя от Саши оторваться, закидывает рюкзак на плечо и стирает со щеки первую непрошеную слезинку. Саша ему в ответ улыбается, смотрит своими невозможными зелёными глазами и шепчет ещё раз совсем неслышное «прости». Уже на за дверью Ярик вздрагивает от звука выстрела за спиной и всеми силами убеждает себя не оборачиваться.