Метод Лавровой 3

- Кать, ну что ты так нервничаешь? Может быть, он ещё изменит своё решение! - Нил почти бежал за спешащей Лавровой, пытаясь убедить её в том, в чем девушка упорно не хотела убеждаться. В ответ Катя в сотый раз повторила: - По его тону было ясно, что решение окончательное. Да и Асеев - человек постоянный. - Как бы не так, - возразил Нил, вспоминая историю предыдущих стараний по роспуску группы Лавровой. В темпе достигнув кабинета начальника университета, преподаватели остановились, чтобы отдышаться. Катя наконец скинула лёгкое пальто, которое за время "пробежки" доставило ей немало хлопот, и принялась поправлять полицейский пиджак. Некрасивые и неуместные складки появились на правом плече, и Лаврова поняла, что убрать их самостоятельно не получится - движение раненым левым плечом приносило боль, как бы Катя не старалась этого не допустить. И вот опять - девушка даже закусила губу. - Болит? - расправляя пиджак и взглядом указывая на больное плечо, спросил Рокотов. - Болит. У меня сейчас всё болит. Чувствую, будто с ума скоро сойду: настолько неотвратимым мне никогда ничто не казалось, - поднимая голову вверх и набирая в легкие воздух, с тревогой ответила Катя. - Сейчас узнаем, насколько же всё это неотвратимо, - стуча в дверь Асеева и получив разрешение войти, Нил открыл перед Лавровой дверь, и она, как всегда с высоко поднятой головой и невозмутимым спокойствием вошла внутрь. В душе же Кати всё бушевало. Асеев сидел за своим столом, пересматривая какие-то бумаги. Как только Катя вошла, он взглянул на часы и предложил ей присесть. - Всё-таки вы невероятно пунктуальны. Я так наскоро назначил вам встречу, и вы успели. Знаете, Екатерина Андреевна, вы - поистине незаменимый сотрудник. - Благодарю за комплимент, но к чему бы всё это, Владимир Андреевич? - с подозрением поинтересовалась Лаврова. - Хотел расположить вас, потому что уверен, что вы сегодня не в духе. - Вы правы: группу моих курсантов хотят распустить, и я действительно очень расстроена из-за этого. - Но вы прекрасно понимаете, что для этого существуют самые веские причины, - напомнил Асеев. - Понимаю. Но мне кажется, что в противовес им... - Да, это так, - не дал договорить Кате начальник. - Но безопасность курсантов для меня, и для вас, превыше всего. Поэтому мое решение о роспуске группы стажеров окончательное и обжалованию не подлежит. - Что и требовалось доказать, - прошептала Лаврова, опуская голову на грудь. Асееву то ли было жалко её, или же он чувствовал себя виноватым за такое строгое решение, но он добавил: - Группа сохранится в том же составе, но только больше не будет расследовать никаких реальных дел. - Спасибо за разъяснение, - с ноткой грубости в голосе сказала Катя и резко встала. - Разрешите идти? - Да... Приказ пока не готов, вы ведь еще некоторое время будете на больничном... Поэтому официально я распущу группу, - начальник кинул взгляд на календарь, - 14 числа. - Хорошо, - хлопая дверью, произнесла Лаврова. В коридоре её никто не ждал: Нил по её же просьбе ушел к курсантам, которые предполагали о подобном развитии событий. Кате же придется лишь подтвердить их догадки. Суслики действительно догадывались, что их группа, вполне вероятно, будет существовать ещё считанные дни. Из-за этого курсанты теперь сидели, как на иголках, и всё свое внимание, которое Нил безуспешно пытался сосредоточить на криминалистике, они направили на дверь аудитории, в которую с минуту на минуту должна была войти Лаврова. Волнения к непростой и напряженной ситуации добавляло и то, что ребята уже давно не видели Катю официально, в университете, а только лишь в стенах больницы. Вот дверная ручка опустилась вниз, и взгляды курсантов машинально последовали за ней. Дверь открылась, вошла Катя. Суслики вскочили и по уставу поздоровались с куратором. Катя также по уставу поприветствовала их и разрешила садиться. Лаврова мельком пробежалась взглядом по лицам курсантов, на одних из которых было написано: ну же, не тяните!, а вторые с мольбой просили не сообщать печальной новости. Единственным исключением из этого правила было задумчивое лицо Захаровой, которая словно размышляла о чём-то, нисколько не связанном с происходящими событиями. Заметив эту странность, Лаврова окликнула девушку. - Екатерина Андреевна, у меня есть важное объявление, - все насторожились, Виталик в особенности. Варя продолжила: - Вы, думаю, слышали об Алексее Ивановиче Конореве? - Конечно, - ответила Лаврова. - Он был моим преподавателем на первом курсе, а затем ушел на пенсию. - Вот... После ухода на пенсию он переехал в родную деревню, Журавлинку. А эта Журавлинка рядом с моей Захаровкой находится. Так к чему я: вчера вечером мне бабушка позвонила и рассказала, что на лугу между Захаровкой и Журавлинкой, у реки, рыбак нашел труп... Труп Алексея Ивановича Конорева. А утром я сюжет в новостях видела. - Варь, а мне ты почему ничего не рассказала? - возмутился Миско. - А что рассказывать? Если мы возьмемся за расследование, то другое дело. - Исключено, - неожиданно оборвала диалог курсантов Лаврова. Те в ответ закричали, что это их долг - найти убийцу бывшего преподавателя университета, но Катю невозможно было переубедить. Шум нарастал, и Нил приказал прекратить базар. - В преступлении разберутся и без нас, поскольку оно, скорее всего, было совершено с целью завладеть боевыми наградами, так как Конорев - ветеран войны. Понятно? Так что приступайте к изучению криминалистики. Нил Александрович, орлы в вашем распоряжении. - Екатерина Андреевна, так нельзя! - отчаянно заявил Саблин, неожиданно вскакивая с места и подбегая к Лавровой. - Это вы скажите Владимиру Андреевичу Асееву, а не мне. Денис не стал возражать, понимая: отказ от расследования - это не прихоть Лавровой, а приказ начальника университета. Катя ещё раз оглянулась на сусликов, взглядом показывая им, что в случае неповиновения она будет очень зла на них. Курсанты окончательно поникли и затихли. Только Ваня выразил своё негодование привычным восклицанием: - Ядрён компот! Полы Катиного пальто развевались на ветру, пропуская пронзающий холод под одежду. Новые порывы ветра становились еще сильнее и были готовы сдуть любого человека на своем пути. Лаврова чувствовала, что начинает не просто зябнуть, а замерзать, точно в студёный зимний день. Скорее бы согреться, выпив чашечку чая и завернувшись в мягкий плед! Мысли эти полностью заняли сознание Кати, и она порой даже переставала замечать всё вокруг, полностью погружаясь в желание оказаться в тепле. В принципе, ей это не мешало, так как ноги механически вели девушку домой. Но внезапный сигнал автомобильного клаксона, резкий скрежет тормозов и падение вернули Лаврову в реальность. Она была на пешеходном переходе, и чуть не попала под колеса всё-таки вовремя остановившейся машины. Из салона уже выскочил обеспокоенный водитель, в котором Катя узнала соседа своей матери. - Катенька! - к Лавровой подбежал немолодой мужчина, уже с сединой в волосах, и помог подняться. - Сколько раз я зарекался не разговаривать по телефону за рулём. А тут жена звонит: вези мне муку быстрее, вези! - оправдывался водитель. - Анатолий Семенович, ничего страшного, я сама виновата - задумалась и на дорогу не смотрела. Со мной всё в порядке, - отряхиваясь, сказала Катя. - Точно? Девушка кивнула, и Анатолий Семенович облегченно улыбнулся. Инцидент был исчерпан, и можно было по-соседски побеседовать. - Как вы, дорогая? - прислонившись к автомобилю, спросил мужчина. - Хорошо, - уклончиво ответила Лаврова, не желая выкладывать мало знакомому человеку все свои проблемы. Сосед же повел себя по-иному. - А мы ремонт наконец-то закончили! Как никак, уже лет десять живем, точно на стройке. Теперь у нас дома всё обновленное, современное - можете зайти, посмотреть. - Спасибо за приглашение, - улыбнулась Катя. - Вы, кстати, в поселок? - Да, говорю же: везу жене муку. Вас, может быть, подвезти? - Если вам не трудно... - О чем вы! Садитесь! - галантно открывая перед Лавровой дверь, сказал Анатолий Семенович. Катя села в салон, и вскоре машина поехала в направлении Подмосковья. Болтливый водитель всю дорогу неустанно рассказывал о новом ремонте, не забывая ни единой мелочи, и Катя на прощание сказала, что ей не стоит заглядывать к соседям, потому что Анатолий Семенович провел ей очень подробную виртуальную экскурсию. Родительский дом - это поистине единственное место, где тебя всегда ждут и тебе всегда рады. Вот и сейчас, приехав без какого-либо предупреждения, Катя была встречена хлебом и солью. Такой родной дом, уютный, светлый... Как приятно каждый раз оказаться здесь! - Катюша, - целуя дочь, радостно воскликнула Антонина Игоревна. - Дочь, ты как сосулька, ледяная! - А ты на улице была? Я продрогла до костей. - На автобусе что ли ехала? - Нет, меня Анатолий Семенович подвез. Если бы я поехала на автобусе, то точно бы окоченела. - Ох, иди в гостиную, к камину, я сейчас чай заварю. Тебе зеленый? - Да. А у тебя есть что-нибудь сладенькое? - Катя, ну ты же знаешь... - Диета и всё прочее... Вот только не рассказывай, на комоде лежит чек из супермаркета, и там есть пирожки, а чек - вчерашний! - Наблюдательная ты моя, ладно, сейчас всё будет. - Кстати, почему в каморке газовый болон стоит? - Так котел перестал работать, пришлось старый газовый запускать. Сама же сказала, что на улице ужасно холодно, - выкрикнула из кухни Лаврова-старшая. Через 15 минут Антонина Игоревна вернулась с двумя чашечками горячего чая и пирожками и присела рядом с дочерью, которая исполнила свою мечту о заворачивании в плед, а теперь и о чае. - Ну что, Катюша, рассказывай, как вы там? - За те два дня, что мы не виделись, ничего особо не изменилось, - сжав в руках чашку, ответила девушка. - То я и вижу, что у тебя глаза чуть ли не на мокром месте. - Ты преувеличиваешь, мам. - Катя! - не выдержала партизанства дочери Антонина Игоревна. - Асеев всё-таки распускает группу, - выдавила Лаврова. - Катюша, ну, не расстраивайся, - обняла Катю мать. - Возможно... - Ничего не возможно! "Решение окончательное и обжалованию не подлежит!" - Может, это и к лучшему... - Не знаю, - вздохнув, произнесла Катя. - Кстати, ты помнишь генерала Конорева? - Алексея Ивановича? - Ага... Он убит. Ребята требуют взяться за расследование, а я не могу. Нельзя. - Какой ужас... Вы бы быстро нашли убийцу. - Вот именно, мам! - воскликнула Катя и опрокинула на себя кружку с чаем. - Черт! Мать и дочь кинулись вытирать плед и блузку. Эмоции Кати были на пике. - Сегодня отвратительный день, - заключила девушка, понимая, что её последние несколько часов преследуют одни только несчастья. - Значит, завтра будет лучше, - гладя дочь по плечу, сказала Антонина Игоревна. - Кажется, телефон звонит? Точно, из коридора доносилась мелодия, стоявшая у Кати на звонке. Пока Лаврова выбралась из одеяльного кокона, звонок прекратился. Вместо разговора Катя получила СМС: "Асеев разрешил вести расследование" В первую секунду у Лавровой отвисла челюсть от удивления. Шутка это или нет? С этим предстоит разобраться...