***
Питер Паркер был теплым. Теплым, как ласковое весеннее солнышко. Джеймс Барнс ощущал это как никто другой, потому что сам он постоянно мёрз. Видимо годы, проведенные в криокамере, всё же давали о себе знать. Баки не помнил точно, когда это началось. Сначала это был едва ощутимый холодок где-то под кожей, который усиливался с каждым днём и игнорировать который становилось всё труднее. Сейчас ему уже не помогали ни несколько слоёв одежды, ни горячий чай, ни обогреватели. Одним словом - НИЧЕГО. Особенно тяжело было по ночам. Каждый раз во сне он видел одно и то же: Баки оказывался в криокамере без возможности выбраться оттуда, тело его не слушалось, не двигалось, как бы он не старался. Однако самым страшным было другое – ощущение холода, медленно завладевавшего его телом так, что он мог прочувствовать буквально каждый его сантиметр. Оно всегда начиналось с кончиков пальцев ног, затем поднималось к коленям, по бедрам к животу, по груди, достигнув плеч, спускалось ниже по рукам до локтей, охватывало запястья, ладони и наконец кончики пальцев. Напоследок оставались шея и голова, замерзание которых ощущалось хуже всего. После таких снов Джеймс просыпался в холодном поту, судорожно хватая ртом воздух, тело его била крупная дрожь. Он с головой закутывался в одеяло и клялся себе в том, что никогда больше не будет спать. И пару дней ему это удавалось, пока уставший, измученный организм просто не начинал требовать отдыха. Именно поэтому Джеймс Барнс вновь и вновь оказывался в своих кошмарах и совершенно ничего не мог с этим поделать.***
В первый раз Баки ощутил тепло Питера совершенно случайно. Он как раз шёл в тренировочный зал, как вдруг из-за угла на него налетел явно спешащий куда-то Паркер. Занятый содержимым своего рюкзака парень совсем не смотрел, куда идёт, поэтому и врезался прямо в Барнса, потерял равновесие и почти упал, если бы не подхватившая его рука. Через пару секунд ступора Питер смутился, очаровательно покраснел, быстро пробормотал извинения и почти бегом скрылся за ближайшим поворотом. А Баки так и остался стоять в этом же коридоре, ошарашенно разглядывая ладонь своей правой руки, которая меньше минуты назад лежала на плече Питера. От нее по всему телу разливалось почти забытое ощущение тепла, однако оно закончилось слишком быстро. Всё-таки добравшись до тренировочного зала, Джеймс стрелял по мишеням в пять раз усерднее, но, постоянно отвлекаясь на мысли о Питере, допустил пару промахов, чего раньше ещё не случалось.***
Со вступлением Питера в команду у Мстителей появилось несколько новых привычек и традиций, одной из которых стал совместный просмотр фильмов по субботам в общем зале. Однако в этот раз кроме Питера и Баки никого в башне не осталось, но отменять планы они не стали. Взяв попкорн и расположившись на диване, они решили устроить марафон "Звездных Войн". Джеймс сидел напряжённо и старался унять дрожь в руках, его снова сковал холод. К концу третьего фильма его уже практически трясло, пока вдруг на его плечо не легла теплая рука Питера. – Всё хорошо? – плохо скрывая беспокойство, спросил Питер, начиная поглаживать напряжённое плечо под своей рукой. Баки, не поворачивая головы, смог лишь кивнуть, не в силах сказать и слова. Он наслаждался лёгкими прикосновениями Питера, тайно желая чтобы они не прекращались, и постепенно "оттаивал". Паркера же такой ответ совсем не устроил. Он повел руку выше к лицу Джеймса и остановился на его щеке, вздрогнув от того, насколько холодной была его кожа. Не сумев сдержаться, Баки, как ласковый кот, подался щекой к ладошке Питера, царапая ее своей щетиной. – Тебе холодно? Принести тебе плед? – от этого заботливого тона ёкнуло где-то в груди. – Плед мне не поможет, – обречённо выдохнул Баки, прикрывая глаза. – А что поможет? – не унимался Питер. – Ты, – едва слышно выдохнул Джеймс, на этот раз глядя Питеру прямо в глаза. Тот лишь приподнял брови в недоумении. – Иди сюда, – тихая просьба слетела с губ раньше, чем Барнс успел подумать, а руки уже сами обхватили Питера за талию и, приподняв, усадили прямо на колени так, что ноги парня обхватывали его собственные. Паркер пискнул от неожиданности, но сопротивляться не стал, а наоборот прижался ещё ближе к