...
Саша не была точно уверена, в каком они сейчас городе. Это вообще Япония или Корея? На фоне того, что Саша не отслеживала дни недели и время, это казалось пустяком. Сейчас только вечер или уже ночь? Хрен разберешь на этом ебучем востоке, Саша все еще сверялась с уральским временем. Они с Настей нырнули в какую-то подворотню, желая хотя бы немного подышать вне этой толпы. Толпы, да… Они кажутся такими яркими с виду. Особенно на фоне всех этих безумных вывесок. Настя всей душой перлась от такого освещения. Они не вернулись на ту улицу. Идя все дальше, они забредали во все более узкие улицы. Это был не уютный частный сектор из аниме, к сожалению. Кажется, они забурились в нищее гетто с домами-муравейниками. Дыхнуло знакомым с детства ядом Родины с привкусом соевого соуса(местный колорит, ничего не поделаешь). Саша расслабилась, это была знакомая с детства территория, даже если она никогда не была до этого в этом районе этой страны. Трущобы везде одинаковы, даже если ты нацепишь на них разную идеологию. Кажется, они сделали крюк и сейчас стояли на границе гудящих дешевыми кондиционерами трущоб и среднего района, где уже были широкие улицы и тысячные толпы на перекрестках. Девушки молчали какое-то время. Или уже женщины? Ни та, ни другая не отслеживали. - Азия странная. – брянула в тишине не подходящая этой стране Настя. У нее льдистые глаза и короткие волосы непередаваемого бежево-розоватого оттенка. Когда-то они были темно-русые. Прям настоящая русская красавица. Утонченность и любовь к строгому стилю довершали ансамбль. Скажи ей кто, что она русская принцесса, она бы, наверное, вспылила. Но Настя себя любила. - А ты не знала?- нейтральным тоном спросила у нее Саша. Она подходила этой стране. У нее сбрито пол башки, а остальная половина окрашена в уже поплывшие, непонятные цвета. Но там точно есть красный. У нее непонятный азиатский разрез глаз, длинные смоляные ресницы, создававшие ощущение черных омутов глаз, и густые брови в разлет. Местные иногда принимали ее за полукровку, не зная, что из азии в ней только 1/8 татарской крови и непреодолимая любовь к одежде с цветочным принтом. Да и глаза у нее, сука, грязно зеленые. Саша тоже себя любила. - Не думала, что настолько! - Так мы ещё и в самый захолустный район забрели, к слову. Настя оглядела их пограничную зону, неприязненно смотря на толпу невдалеке. - Знаешь , всё вроде такое яркое, но они все как- - Призраки?- даже не смотря на подругу, подхватила Саша. Они не зря слушают одну музыку временами. - Именно, сука. - Думаешь, мы чем-то отличаемся в этом потоке массы? Саша, хоть и говорила, что они с Настей иной расы, почему-то никогда не отделяла себя от серой толпы в таких вопросах. Возможно, любовь к СССР сказалась. - Ну хотя бы тем, что мы в 10 раз страннее этого места. Настя никогда не теряла оптимизма. Для нее каждый человек всегда был интересной и отдельной личностью. Ну, это с преувеличением. Но они обе для нее точно всегда были алмазами на небе. - Такое вообще возможно? - Если с нами что-то невозможно, то, вероятно, мы уже мертвы. Саша не стала в очередной раз шутить, что мертва она с рождения. Все же, шутка про то, что она хотела повеситься на пуповине, хороша, но не всегда актуальна. Она только лишь отметила, что в каком бы месте они не оказались, через какое-то время все вокруг почему-то серели. Кажется, они проваливаются в иной мир. « А, нахуй»- бросила в пустоту мыслей Саша. Они даже и в другом мире прорвутся.Призраки
24 апреля 2020 г. в 23:56
Они, несомненно, были дети своей эпохи. Эпохи развития интернета, смутно помнили жуткие модемы, демотиваторы, Одноклассники. Они осознавали 9.11. Они знали о таком явлении как теракты и ядерная война. Казалось бы, они, в рамках одной страны, области, одного города, поколения и хобби, должны были вырасти похожими. Но все же они дети своей эпохи и глобализация не раз ставила их по разные стороны мнений. И все же…?
Анастасия и Александра. Настя и Саня. Воскресшая и Защитница. Средний класс и странное балансирование между бедностью и нищетой. Лесбийский классицизм и асексуальное барокко. Феминизм и закон джунглей. Абсолютно странное сочетание для необычайно крепкой дружбы. Братства? "Сестринства" – высокомерно поправила бы Настюша.
В детстве Настя ( или за нее, кого ебет?) выбрала музыку. Саша спорт. Но свела их в итоге художка и вазюканье по ватману гуаши. Почему-то у Саши весь первый год не было черного и она спешно училась подменять его фиолетовым. Опыт оказался бесценным.
Перед началом пубертата у Настасьи были комплексы. У Саняры были кулаки и высокий порог боли. Настю воспитывали хорошим членом общества. Саше в голову мать-панкуха вбила похуизм на чужое мнение.
В 13 жизнь заставила Настю с соплями и слезами сожрать осознание возможности самоубийства. В 10 Сашка со вкусом смаковала песни о харакири, осознавая, что-то кто-то готов вскрыть свое брюхо, чтобы отстоять свое мнение и заставить этот мир измениться. Саше понравилось.
Настя росла в крепкой полной семье, любя своих родителей и младшую сестренку. Саша предпочла бы никогда не слышать рассказов о том, что ее батя-металлист чуть не придушил ее мать, а та в свою очередь не раз разбивала ему голову подручными предметами.
Настя переехала всего раз в своей жизни. Сашу жизнь мотала по десяткам квартир, каких-то непонятных друзей и их детей. Однажды она жила в детском садике. Настя любит свою маму. Саша была бы не против свою прикончить. Настя тоже желает ей смерти.
Настя знает цену деньгам и научилась ставить цели на будущее, позднее добиваясь их. Сашенька в состоянии потратить последние деньги на энергетик и уснуть в любом положении, даже если это облезлый барак. Настя имеет понятие чувства дом, но не ощущает его в этой стране. Саша не имеет дома и даже понятия.
Настасья ценит и умеет отпускать людей. Сашенька пытается доказать себе и всем вокруг, что люди приходящий и уходящий опыт, но полгода рыдая над своей первой любовью в 15 лет, она научилась лишь кромсать свою личность в попытках избавиться от боли. Настя индивидуалист. Саша махровый эгоист, вырастивший себя сам. Они обе презирают суицид. «Самоубийство это уже не война!»- возвышенно пропела бы Саша с крошащимся пафосом в голосе.
Настю тошнит от окружающей ее русской действительности. Сашу трясет в слезах от возможной необходимости уехать из ее родной русской тоски. Но ради Насти она возьмет яйца в кулак и уедет за ней вслед, если та позовет.
Когда-то Саша и Настя грызли друг друга токсичными шутками, вдыхая запахи дешевой гуаши три раза в неделю. Сейчас они срослись в синтезе, помогая друг другу дышать в яде своей Родины. Были между ними и третьи и четвертые, но Настенька и Сашенька видят паразитов насквозь, избавляясь от балласта.
Они обошли его. Весь хренов мир. В Европе скоро обе начали кипеть от беззубости местного населения, хотя обеим нравилась архитектура.
На западе Саша едва сдерживала рвоту от слащавости и двуличности прогнившего капитализма. Ей хотелось харкать в лицо этим ебучим тушам, не умевшим осознать свою смертность. Настя смеялась над ней и наслаждалась обещанными гражданскими правами. Но даже она считала, что пендосы че-то зажрались.
На востоке Саша благостно вдыхала вместе с благовониями родной еще с Родины фатализм. Саше так нравилось, что азиаты помнили о смерти. Настя материлась на непомерно высокую цену жизни и бесконечную обязанность работать, чтобы жить. Она ведь только недавно сбежала от такой перспективы!