***
— Юнги-хен, я пропал! — заявляет Тэхен с порога и не спешит проходить в квартиру, драматично припадая затылком к двери. Жаль, что драматизм остается незамеченным, потому что Юнги не может видеть его с кухни, поэтому Тэхен все-таки быстро разувается и проходит. — На этот раз все серьезно! — добавляет он уже на кухне. Юнги поднимает голову и, оценивая горящий взгляд Тэхена, кивает, и возвращается к макбуку. — Кто он? — спрашивает равнодушно. — Ангел, который по чудесному стечению обстоятельств учится в моем университете. Он на музыкальном. Ах, как он поет, хен! — Он тебе уже и спеть успел? — Юнги хмыкает, не отрывая взгляда от экрана. — Нет, еще не успел, но я уверен, что он прекрасно поет! Он же ангел! Юнги на секунду поднимает глаза и тут же жалеет: это влюбленно-глупое выражение лица, что он видит напротив, бесит невероятно, ведь он, к сожалению, прекрасно знает, с каким лицом Тэхен будет ходить уже через неделю. — Ну, давай, — Юнги потягивается, разминая плечи, и отодвигает макбук в сторону, — рассказывай про своего ангела. А я буду внимательно слушать и пить кофе, который ты мне сейчас любезно нальешь. Тэхен фыркает, но с готовностью берет чашку со стола и тянется к кофеварке. — Он остыл уже. Давай новый сварю? — Холодный выпью, — отмахивается старший. — Его зовут Пак Богом, — глупая улыбка возвращается на место, и Юнги старается смотреть не на нее, а на руки, которые заняты переливанием кофе в кружку. — Он старше на два года. Он улыбчивый, добрый, любит котиков и, надеюсь, парней. — Оу, — Юнги выгибает бровь. — Фетишист? Тэхен приземляет кружку на стол и смеется. — Нет. Вернее, может, и да, но все же по парням и по котикам он в разном смысле. Хотя, если учесть, что я котик, то, может… — Дай мне все это расслышать, — Юнги морщится и делает глоток. — В общем, — Тэхен падает на соседний стул и смотрит на старшего воодушевленно, — я думаю, что он тот самый. Юнги смотрит на него в ответ, поджав горькие от кофе губы и чуть растянув их в улыбке, и кивает. А что тут скажешь? Юнги ему не мама и не совесть, чтобы обращать внимание на ежемесячную смену одного «того самого» на другого. К тому же, Тэхен достоин восхищения с его этой настойчивой верой в людей и любовь, а «разбитое сердце» его лечится легко и быстро, поэтому Юнги не видит смысла сбивать с его носа розовые очки. Пусть носит, пусть влюбляется. Главное, чтоб сильно не болело, а остальное Юнги мало беспокоит.***
Что его беспокоит, так это перемены, которые он наблюдает в жизни Тэхена вскоре после этого разговора. Сначала утренние пробежки и тренажерный зал. Тэхен и тренажерный зал. Это шутка, что ли? Потом на кухонном столе обнаруживается учебник по английскому с закладкой на восьмой странице. На восьмой странице — правило спряжения глагола to be и какие-то упражнения, и ничего, что бы походило на тайный шифр. Но самый пугающий момент наступает в вечер четверга, на который они запланировали знакомство Юнги с первым сезоном «Токийского гуля». Юнги полулежит на диване в ожидании с тарелкой попкорна, опустевшей уже наполовину, пока Тэхен, сидящий на полу с его макбуком на коленях, ищет нужное аниме и радостно хлопает в ладоши, чуть не роняя гаджет, когда находит. Макбук размещается на столе, Тэхен падает на диван, и Юнги едва успевает приподнять тарелку с попкорном, защищая ее содержимое, когда начинается… это. «Это» — это черно-белые кадры определенно не анимационного фильма с актерами определенно не азиатской наружности. — Это не «Токийский гуль», — догадывается Юнги. — Ага, — Тэхен во все глаза смотрит в экран. Юнги думает подождать и не задавать никаких вопросов, надеясь, что ответ сам придет чуть позже, но, когда он видит, как какой-то мужик разрезает бритвой глаз ни то какой-то барышне, ни то оленю, и все это — под веселое сопровождение инструментального ансамбля, он все же не выдерживает. — Что это? — «Андалузский пес», — получает он незамедлительный ответ. — Тэхен! Тот наконец смотрит на Юнги и, приподнимаясь, ставит фильм на паузу. — Французское немое кино, — объясняет он. — Да я уж вижу, что не аниме. Почему мы это смотрим? — Это классика! И я давно хотел его посмотреть. Мы редко смотрим что-то действительно стоящее. Я подумал, это будет интересно, — под конец его голос становится совсем тихим, а сам Тэхен как-то съеживается. — Было бы неплохо, если б ты предупреждал о смене планов заранее, — сдается Юнги. — Включай уже своего пса французского. — Андалузского, — Тэхен сияет и нажимает на кнопку. — Какого угодно. Они молчат все двадцать минут, и это странно, что Тэхен не комментирует ни одну из ужасных сцен с мертвыми животными и отрубленными конечностями. — Вау, — выдыхает он, когда фильм заканчивается. — Серьезно? — Тебе, кажется, не очень понравилось, — Тэхен расстроенно кривит губы. Юнги на это лишь вздыхает и, прикрыв глаза, спрашивает устало: — Что происходит? — Мы смотрим фильм, — Тэхен пожимает плечами и тянется к макбуку. — Ничего необычного вроде. — Мы смотрим европейский фильм начала прошлого века, — поправляет его Юнги. — Это уже довольно необычно. Что за смена увлечений? Ему не хочется, чтобы это звучало, как допрос, но и продолжать игнорировать последние события становится все сложнее. — Я подумал, что это может быть интересно. Есть еще один фильм, называется «Рождение цветка». Он совсем короткий — шесть минут всего. Юнги снова вздыхает, Тэхен хихикает и включает фильм. Это странно — сидеть в тишине и смотреть на распускание цветов в ускоренной съемке. Ужасное качество и цветопередачу проще игнорировать, чем шестиминутную тишину, поэтому на третьей минуте Юнги сдается и пытается снова: — Зачем тебе это все? — М? — Тэхен выглядит очень сосредоточенным, он не отрывает взгляда от экрана. — Старое кино, спорт, английский, ранние подъемы, — Юнги смотрит на тарелку с попкорном, к которой Тэхен за весь вечер не притронулся, но об этом молчит. — Я хочу стать лучше для него, — Тэхен смущается, и на его губах, как тот цветок на экране, распускается знакомая глупая улыбка. — Надо соответствовать моему ангелу. Юнги морщится от приторности, но не сказать, что он сильно удивлен. Чего-то такого он вполне ожидал. — Подбираешься к нему через его увлечения? — Я не… Я не подбираюсь, хен. Мне это все правда интересно. — Конечно. — Я серьезно! — Тэхен забывает о распускании цветов на экране и смотрит воинственно. — Как скажешь, — Юнги пожимает плечами. И больше не собирается поднимать эту тему. Главное, чтоб больно не было, а так-то можно и дурака повалять, саморазвиваясь.***
А потом Тэхен падает в обморок посреди разговора, и Юнги понимает, что все слишком далеко зашло. Тэхен, оперевшись о стену в гостиной, успевает сказать: «Что-то мне нехорошо», и оседает на пол. Приходит в себя он почти моментально — Юнги только успевает к нему подбежать. Он помогает Тэхену добраться до дивана, укладывает его и растирает его холодные ладони в своих руках. — Ты здесь? Тэхен! Ты со мной? — Все хорошо, хен, — тот прикрывает глаза и замолкает, словно ему тяжело говорить. — Что случилось? — не отстает старший, одну руку перемещая на лоб — проверяет температуру. — Ты напугал меня, идиот. Я вызову скорую. — Не надо скорую, — голос тихий, но звучит уже увереннее. — Я просто не выспался. Мне надо отдохнуть. Юнги чувствует, как отогреваются чужие пальцы в его руках, и потихоньку успокаивается. Прошла всего неделя с того разговора на кухне, когда Тэхен рассказал о Пак Богоме с музыкального. И всю эту неделю Тэхен вставал ни свет ни заря на свои дурацкие пробежки и чуть ли не каждый вечер отрубался на этом самом диване за просмотром фильма, учебником английского или просто сидя в телефоне. Он ни разу не ужинал с Юнги за это время: то он говорил, что уже поужинал один, то пообедал в универе слишком плотно и потому не голоден еще, то еще что-то. Часто он пропадал в тренажерке или просто засыпал без ужина, и Юнги не решался его будить, а лишь выключал свет и оставлял его спать на диване, предварительно укрыв одеялом. Юнги хоть и видел осунувшееся бледное лицо друга, но не в его правилах лезть с советами, когда не просят. Тэхен не маленький, хотя и ведет себя как ребенок иногда. Часто. — Тебе бы пожрать лучше, — бухтит Юнги и гладит этого ребенка-переростка по волосам. — М-м, я бы съел сейчас огромный бургер, — не открывая глаз, тянет Тэхен. — С картошкой. И колой. — Но у нас нет бургеров, а оставить тебя я не могу. Вдруг ты решишь сдохнуть прямо на этом диване. Как мне потом сюда гостей водить? — Но, хе-е-ен, бигма-ак… — Вот давай ради меня и бигмака собирайся с силами, вставай и изволь прогуляться со мной до макдака на углу. — Ничего без меня не можешь, — усмехается Тэхен и приоткрывает один глаз. Он потихоньку встает, цепляясь за Юнги и шутливо ругаясь на свою беспомощность. Голова кружится, но, в целом, все не так уж плохо. Юнги помогает ему обуться, и они выходят из квартиры и медленно идут в нужную сторону. Тэхен висит на шее старшего, который, в свою очередь, обнимает его за талию, поддерживая. Юнги отстраненно думает, что ему стоило бы надеть какие-нибудь менее растянутые штаны, а затем смотрит на взъерошенного бледного Тэхена сбоку в линялом худи и усмехается тому, как гармонично они, должно быть, смотрятся рядом. Он приземляет Тэхена за столик, а сам идет делать заказ, каждые две секунды оборачиваясь и оценивая состояние младшего. Тэхена это забавляет, и он то показывает язык, то закатывает глаза. Юнги дожидается заказа и возвращается уже с едой. У Тэхена текут слюни, и он тут же начинает закидываться картошкой, шумно жуя. — Я думаю, мне надо прекратить занятия спортом, — говорит он. — Они сильно выматывают. Юнги концентрируется на своей еде, но слушает в оба. — Детка, как же я скучал по тебе, — признается Тэхен бургеру. — Юнги-хен, мне кажется, у меня зависимость от фастфуда. — Мгм. — Мне было так плохо всю неделю. Я чувствовал себя разбитым и даже не понимал, что я так зависим от еды. А сегодня ночью мне приснилась жареная курочка. Юнги смеряет его таким взглядом, что Тэхену на секунду хочется заткнуться и никогда в жизни больше не произносить ни слова. Но это желание длится всего секунду, и уже вскоре Тэхен продолжает с набитым ртом: — Мне кажется, у нас с моим ангелом ничего не выйдет. Я недостаточно хорош для него. — Это он заставил тебя так издеваться над собой? — Хен, ну, что ты! Он бы не стал кого-либо заставлять меняться, я уверен. Я просто сам хотел стать лучше. — Ты идиот. — А ты снова ругаешься, — Тэхен вздыхает и грустно запихивает в рот картошку. — Тем не менее, я больше не буду заниматься тем, что мне не нравится. Пришло время действий! Юнги выгибает бровь, ожидая продолжения. — Знакомство! — поясняет младший. — Ох, так вы еще и не знакомы даже… — Именно! — Тэхен непонятно чему радуется и продолжает делиться соображениями: — Поэтому я хочу все устроить правильно в этот раз. И признаться в своей симпатии уже после того, как мы познакомимся, а не во время. — Звучит как план, — одобряет Юнги и снова сосредотачивается на своем бургере, думая о том, что надо бы купить пива на днях. Кажется, оно скоро пригодится.***
Не для того он покупал пиво, чтобы приторный Пак Богом с музыкального держал одну из банок своими красивыми пальцами, сидя на диване в их с Тэхеном гостиной и делая маленькие глоточки время от времени. — Как насчет «Вокруг света за 80 дней»? — спрашивает Тэхен, отлипая от макбука и поворачиваясь к притихшим парням. Юнги кивает, а Богом улыбается — он все время улыбается — и говорит: — Обожаю этот фильм. Всеми руками за! Тэхен млеет, краснеет и поскорее отворачивается. Юнги очень хочет пойти к себе в комнату спать, но не чтобы спать, а чтобы просто пойти к себе в комнату. Но он не может, потому что еще днем дал согласие Тэхену перенести их завтрашний киновечер на сегодня. Вот только неплохо было бы, если б тот хотя бы намекнул на гостей. — Так, а вы, — снова подает голос «ангел», глядя на жестянку в руках, но обращаясь, кажется, к Юнги, — друг другу кем приходитесь? Тэхен чуть не роняет макбук с колен, но не поворачивается — только кончики ушей краснеют. — Мы…— Юнги понимает, что это элементарный вопрос, заданный лишь с целью поддержания (инициирования, скорее) разговора, но почему-то не может сразу ответить. — Мы… друзья? Тэхен, мы друзья? — Конечно, — отвечает тот, но тоже как-то с вопросительной интонацией. — Простите, не думал, что это такой сложный вопрос, — смеется этот Богом, и Юнги нетерпеливо дергает ногой в ожидании фильма. — Тэхен, скоро там? — Все, я все, я уже, — Тэхен привычно ставит макбук на столик перед диваном и садится между парнями. — Где мое пиво, хен? — В магазине. — В смысле, в магазине? Ты же говорил, что купил? — Я взял только два, — Юнги стреляет глазами во вторую банку в руках Богома. — Тебе обычно одного хватает, потом ты все равно переходишь на мороженое или засыпаешь. Улыбка впервые за вечер сходит с лица их гостя, и он говорит расстроенно: — О, простите, я не знал. Надо было принести выпивку лучше, а не закуски. Тэхен, если ты хочешь, я могу с тобой поделиться. Я правда пил отсюда уже, но если это не проблема?.. Тэхен краснеет так, что Юнги начинает за него волноваться. — Конечно, не проблема! — заверяет он. — В смысле, если тебе самому нормально… — Я бы иначе не предлагал, — улыбка возвращается, и Богом протягивает банку. Тэхен берет ее, подносит к губам и, прикрывая глаза, делает глоток, причмокивая в конце. Щеки его все еще горят, глаза сияют, на губах — дурацкая улыбка, и Юнги, честно говоря, подташнивает от увиденного. Он изо всех сил старается сосредоточить внимание на побеге Паспарту от полиции и даже почти справляется с этим, как чувствует пальцы Тэхена на своем предплечье. Хватка крепкая, Юнги шипит и смотрит на друга вопросительно. Тэхен отвечает ему взглядом и той самой глупой улыбкой, и Юнги в этом читает: «Я так влюблен, хен!»***
— Мне страшно, хен. Тэхен непривычно задумчивый. Это то утро, когда они завтракают вместе, потому что младшему в универ не к первой паре. Юнги еще спит, хоть и сидит за столом с открытыми глазами, и не настроен на разговоры по душам, но он пытается, обжигаясь кофе в надежде, что так он будет действеннее. — Мне страшно снова услышать, что это невзаимно, — продолжает Тэхен. Юнги вспоминает, что сегодня день икс: Тэхен собирается признаться Богому. Наверное, не мешало бы поддержать друга, но в голове — сонная безмятежность. — Ты ему нравишься вроде как, — находит он, наконец, более-менее разумный ответ. — Ты так думаешь? — Тэхен смотрит пытливо, глаза полны надеждой. — У меня была возможность в этом убедиться. Юнги вспоминает тот совместный просмотр кино и еще несколько мимолетных встреч возле дома и аргументирует: — Он провожает тебя каждый день. Вчера встретил тебя с кофе, ты говорил. Который ты не пьешь, но ничего, парниша пытался. Ты уверен, что вы еще не встречаетесь? — Он просто очень хороший, — Тэхен улыбается застенчиво. — И всех своих друзей встречает-провожает? — Ну, хен, — Тэхен сдается и краснеет. — Если я правда ему нравлюсь, тогда не понимаю, почему он ничего мне не сказал. Мы общаемся уже больше недели. — «Больше недели», — Юнги закатывает глаза. — Тэхен, мы общаемся уже больше трех лет. — А мы-то тут при чем? — хихикает Тэхен. Обжигающий кофе ледышкой оседает в желудке. Юнги скорее делает еще глоток в надежде, что это если не согреет, то хотя бы даст ему немного времени понять, что за глупости он тут говорит. — Я к тому, что неделя — это ерунда. Он, хоть и «ангел», но тоже может бояться, поэтому кто-то из вас должен решиться. Или так и будете тупить. Тэхен смотрит внимательно, изучающе, приоткрыв рот, словно Юнги говорит что-то еще, хотя он просто молчит и хмурится под пристальным взглядом. — Чего? — Ой, задумался, — Тэхен смущается и отворачивается. — Так, значит, это я должен сказать, да? — Если не он, то ты, да. Как-то так это работает. Или можешь просто его засосать. Это план Б для тех, у кого со словами плохо. — И почему я всегда спрашиваю твоего совета? — смеется Тэхен. — Не уверен, что у тебя такой уж богатый опыт в отношениях. Ты вообще когда-нибудь встречался с кем-нибудь, хен? — Поверь мне, со стороны всегда виднее. А я достаточно насмотрелся на отношения своих друзей. — Подумать только, Мин Юнги в свои двадцать шесть так и не познал радости отношений. — Чему там радоваться, — бурчит Юнги и сербает кофе. Тэхен крутит чашку с чаем, чудом не расплескивая ее содержимое, и вздыхает. И снова говорит: — И все равно мне страшно. Юнги закатывает глаза и втолковывает, словно ребенку: — Не отвергнет. Это взаимно. Ты ему тоже нравишься. — А если все же нет? — А если все же нет, то он, очевидно, придурок. А нам такие не нужны. Но если тебе будет совсем обидно, я могу сломать ему руку. — Хен, это как-то слишком, — Тэхен прыскает. — Но спасибо за поддержку. — В общем, не парься. Я уверен, что все будет хорошо. Вечером рассчитываю увидеть тебя с уродскими сердечками в глазах и зацелованными губами. Тэхен снова краснеет и кидает в Юнги салфеткой, задевая рукой чай и все-таки расплескивая его по столу.***
Зацелованные губы Юнги не успевает рассмотреть, потому что его взгляд сосредоточен на огромном синтезаторе, который Тэхен с Богомом пыхтя опускают на пол в коридоре. — Это что? — Это Богом-хен одолжил мне попрактиковаться. Я буду писать песни, — Тэхен поправляет сбившиеся волосы и сияет. Юнги кивает рассеянно и здоровается с «ангелом», который тут же говорит: — Ну, что ж, я пойду. Удачи тебе, Тэхен! Если нужна помощь, то… — Мне Юнги-хен поможет, не переживай! Он отлично играет на фортепиано. — Да, — Богом смотрит на Юнги с приросшей к его лицу вежливой улыбкой, — я так и думал. Хорошо, когда есть друзья, готовые помочь. Юнги обычно не любит рассматривать людей, но тут не удерживается и вперивается взглядом в красивое лицо этого Богома. Улыбка улыбкой, а взгляд-то колючий. Юнги догадывается, что это значит, и губы его непроизвольно дергаются в ухмылке. — Богом-хен, — серьезно говорит Тэхен. — Ты мне тоже друг. Просто ты живешь далеко, и мне неловко просить тебя о помощи, а Юнги-хен всегда рядом. — Я понимаю, — мягко говорит Богом и поднимает руку к плечу Тэхена, но опускает ее, так и не коснувшись. — И все же, если я что-то могу сделать для тебя, знай, что мне это будет в радость. Тэхен улыбается довольно и кивает: — Спасибо! Как же мне с тобой повезло! — Ну, — Богом прокашливается. — Я пошел. До свиданья, — он вежливо кланяется обоим, они прощаются в ответ и закрывают дверь. Юнги выжидающе смотрит на Тэхена, и тот вздыхает и рассказывает как есть: — Я не смог признаться. Мы говорили о музыке, он сказал, что недавно купил себе цифровое фортепиано, и теперь у него синтезатор пылится без дела. А я никогда не играл, и мне захотелось вдруг ужасно. Ну, и вот, — он указывает рукой на лежащий у ног инструмент. — Почему не признался? — Не было… подходящего момента, — уклончиво отвечает Тэхен. — Давай перетащим его ко мне в комнату. Когда они переносят синтезатор, и Тэхен, сидя перед ним на полу, крутит в руках подставку, не особо успешно пытаясь ее отрегулировать, Юнги бросает: — Ты же понимаешь, что теперь он точно сам не признается? — Это еще почему? — Ты назвал его другом, когда он в тебя настолько по уши, что даже ко мне ревнует. Тэхен поворачивается резко и хлопает глазами. — Ревнует? Но почему? Ты же… ты же это ты, хен! — Ты не мне это рассказывай, — Юнги забирает из рук младшего подставку и устанавливает ее на нужный уровень. — Может, со стороны кажется по-другому. Откуда мне знать? Тэхен снова смотрит на него этим странным взглядом, что и утром на кухне, затем хмурится, раздумывая над чем-то, и решается: — А ты бы хотел?.. — Что хотел? Тэхен переводит взгляд на синтезатор и бездумно гладит клавиши. — Чтобы было по-другому. У нас. С тобой. Юнги задумывается на бесконечно долгие две секунды и отвечает коротко: — Нет. Тэхен поднимает на него свои большущие глаза, на губах расползается глупая улыбка, и он выдает: — Это хорошо, хен. Потому что меня тоже все устраивает как есть. И Юнги ему верит. И они устанавливают синтезатор на подставку. И Юнги идет в свою комнату, пока Тэхен, надев наушники, принимается мучить музыкальный инструмент. И спустя два часа, когда оба лежат в своих кроватях, они долго ворочаются и не могут уснуть. И только когда Тэхен приходит со своей подушкой и одеялом и ложится рядом с Юнги, который ворчит, но двигается к стенке, они наконец засыпают.***
— Расслабь руки. Ты как будто хочешь раздавить клавиши, а не нажать на них, — Юнги дергает Тэхена за запястье. — Вот так. Теперь попробуй. Мягко. — Это сложно, хе-е-ен, — хнычет младший. — У меня руки болят. — Это потому что ты их напрягаешь сильно. — И плечи! И шея. Не уверен, что мне хочется заниматься этим. Давай лучше ты сыграешь, а я посмотрю? Он улыбается хитро, и Юнги вздыхает, меняясь с ним местами. — Я последний раз играл, когда еще в универе учился. Не думаю, что…— он не договаривает, потому что фокусируется на клавишах. Пальцы пробуют — сначала трепетно, аккуратно, воспроизводя узоры по памяти, затем Юнги кивает самому себе и начинает играть. Темп он берет медленный, но мелодия звучит уверенно. Когда он доигрывает, Тэхен смотрит восхищенным взглядом и просто тянет: — Ва-а-ау. — Да ладно тебе, — Юнги смущается и встает. — Ты тоже так сможешь, если захочешь. Даже лучше. У Тэхена вибрирует телефон, и он, бегло просмотрев сообщение, спрашивает: — Хен, мы сегодня вместе ужинаем? — Да. Если ты не идешь со своим красавчиком, конечно, — Юнги поднимает бровь. — Не, Богом-хен занят сегодня, — говорит он, быстро отбивая сообщение. — Закажем доставку? — Мгм. — Отлично! — Тэхен тянет Юнги свой телефон. — Закажи через мое приложение. Мне то же самое, что и тебе, и еще чапчхэ! А я буду тренироваться, — он садится за синтезатор. — Мягко, значит. Вот так? — Мгм, — Юнги кивает не глядя, потому что смотрит в экран телефона с открытым чатом и, прежде чем свернуть, цепляет глазами последние два сообщения. 18:12, Богом-хен: Не могу дождаться восьми. Почему время так медленно идет?18:13, Вы: Хен, прости, сегодня никак. Изменились планы: (
Юнги смотрит на Тэхена, который, высунув язык от старания, пыхтит над клавишами, и что-то теплое разливается в груди от этой картины. Он не выдерживает и усмехается, тут же опуская взгляд на телефон и открывая приложение доставки. — Ты чего, хен? — Ничего. Заказываю, вот, — он дергает телефоном в подтверждение. Тэхен возвращается к своим упражнениям, и в это время телефон уведомляет о новом сообщении. 18:15, Богом-хен: Очень жаль… Надеюсь, у тебя все в порядке? — Твой ангел беспокоится, — говорит Юнги и тянет телефон Тэхену. — Потом отвечу, — тот даже не поворачивает головы. — Тэхен, ты…— начинает Юнги, но тут же осекается. — Я? — Ты… не хочешь токпокки? Тэхен тут же поворачивается и радостно кивает.***
— Попробуй еще раз, — Тэхен возвращает телефон Юнги и снова принимается позировать. Юнги фотографирует снизу, сверху, сбоку, вертикально, горизонтально и даже под углом, но чувствует, что младший все равно останется недоволен. — Все, дай поесть теперь, — он откидывает телефон на стол и берет ложку. Тэхен просматривает фотографии, а затем хмыкает одобрительно: — Ладно, главное, что интерьер хороший. И свет красиво падает, — тут он вздыхает. — Вот только модель подкачала… Юнги закатывает глаза, не собираясь покупаться на эту откровенную попытку добиться от него комплиментов, и говорит: — Позвал бы Богома. Судя по его инстаграму, он отлично фотографирует. — Ты смотрел его инстаграм? — Тэхен щурится. Юнги пожимает плечами и меняет тему: — Какое место следующее? Мне тут не нравится. — Это потому что ты не привык к нормальным заведениям, Юнги-хен. — Скорее, потому что тут десерт стоит, как полноценный обед в ресторане у нашего дома. Тэхен хихикает и оправдывается: — Но не буду же я освежать инстаграм фотками из той дыры! Хоть я ее и люблю ужасно, но она не очень… фоткабельная. — «Фоткабельная». Боже, Тэхен, научись разговаривать. — В любом случае, последняя наша локация на сегодня — это парк у реки Хан. Я знаю там одно очаровательное место, где даже криворукие фотографы делают прекрасные кадры. Юнги бросает на него один из своих угрюмо-свирепых взглядов. — Я сейчас просто поеду домой. И фоткай себя сам. — Да я же не про тебя, хен! Мне нравятся твои снимки. Они такие… прямоугольные, — Тэхен не выдерживает и прыскает со смеху. Юнги больно пинает его в лодыжку, но тот смеется лишь сильнее.***
На то самое «очаровательное» место, о котором говорил Тэхен, они прибывают уже только вечером. Это аллея с высаженными вдоль деревьями и горящими между ними фонарями. Сквозь деревья виднеется река. Место красивое, но… — Тут столько парочек, — замечает Юнги. — Так бывает в красивых местах. О, вот здесь! — Тэхен замечает свободную скамейку под фонарем и, обгоняя идущую впереди них пару, опускается на нее, тут же принимая позу. Юнги какое-то время молча фотографирует его со всех сторон, а потом Тэхен отбирает у него телефон и заставляет позировать, принимаясь самолично исполнять обязанности фотографа. Когда они оба устают и переходят к дурацким сэлфи, Тэхену приходит сообщение, и он достает свой телефон. Юнги сидит близко, а Тэхен телефон и не думает прятать, поэтому сообщение от Богома они читают вместе. 21:20, Богом-хен: Тебе уже лучше? Я приходил к тебе домой, но мне никто не открыл. Извини за назойливость, просто хотел принести лекарства. Как ты? Юнги молчит. Как всегда — не его дело, он не собирается лезть. Но Тэхен вздыхает и говорит: — Юнги-хен, у меня проблема. И теперь это точно его дело. — Тебе больше не нравится Богом? — спрашивает он в лоб, потому что Тэхен зависает, не зная, как начать. — Нравится. Как он может не нравиться, хен? Юнги хмурится. Мимо проходит пара влюбленных: парень трепетно держит девушку за руку, что-то рассказывает ей вполголоса, она тихо смеется. — Но я его не люблю. — Вы знакомы всего ничего, — Юнги расслабляется, понимая, что младший просто боится. — Это нормально — страх перед отношениями. Ты просто серьезно настроен. Но это неплохо. Даже хорошо. — Хен, но я не хочу его любить. Юнги поднимает бровь, ожидая продолжения. — Я не хочу проводить с ним время, запоминать его любимые блюда и имена его одноклассников. Не хочу о нем заботиться и не хочу, чтобы он обо мне заботился. — То есть, он тебе больше не нравится, — снова пытается Юнги. — Нравится! Но на расстоянии. Не в моей жизни. Я не хочу его любить, — снова повторяет Тэхен, словно в первый раз Юнги не расслышал. — Тогда, возможно, он просто не твой человек? — Возможно. Юнги думает с секунду и старается говорить как можно мягче: — Но все же иногда нужно давать людям шанс. Чем больше ты их отталкиваешь, тем меньше вероятности, что ты найдешь своего человека, — он хмыкает, вспоминая формулировку Тэхена. — Своего «того самого». — Я его уже нашел, хен, — говорит Тэхен, робко улыбаясь. — Вот же он, — и с этим он тычет указательным пальцем в плечо Юнги. Старший замирает, сначала осмысливая услышанное, потом оценивая вероятность того, что это шутка. — Нет, это не он, — мотает головой. — Ну, как же не он? Я о тебе знаю все. И люблю тебя. Мы живем вместе и нам комфортно друг с другом, — вдруг он округляет глаза испуганно и уточняет: — Нам же комфортно друг с другом? Юнги кивает. — Значит, ты и есть тот самый. Какие еще могут быть вопросы, — он отворачивается и болтает ногами, разглядывая реку, блестящую сквозь деревья. — Но у нас нет всего этого, — говорит Юнги тихо спустя минуту. — Чего нет? — Тэхен поворачивается. — Этого, — Юнги кивает в сторону парочки, обнимающейся на скамейке неподалеку. Тэхен прослеживает взгляд, хмыкает, двигается ближе и кладет голову старшему на плечо, а руку — на колено. — Все у нас есть. — Тэхен, не глупи. У нас нет романтики, поцелуев — вот этого всего, — Юнги морщится и дергает плечом, надеясь скинуть дурную голову своего друга. — Ты хочешь поцелуев? — Тэхен сам поднимает голову и смотрит чересчур серьезно. — Нет. — А секса? Юнги бледнеет, отводит взгляд и резко встает. — Так, я ухожу, — и правда стремительно уходит. Тэхен хихикает и подрывается следом. — Юнги-хен, так ты хочешь со мной секса? Люди частично с интересом и частично с осуждением смотрят на них, но Тэхену плевать, потому что Юнги ускоряет шаг и надо догонять. Тэхен подбегает к нему и дергает за руку. — Да не лети ты так, нам все равно в одну сторону, — он улыбается глупо, но счастливо. А Юнги закатывает глаза, но темп сбавляет.***
Домой они приезжают уже ближе к одиннадцати, и Тэхен разувается, все не отлипая от телефона и падает на диван в гостиной. — Ты бы не фотки для инстаграма отбирал, а объяснился бы с Богомом, — Юнги проходит следом и садится рядом. — Я ему уже написал, договорился о встрече на завтра. Такие вещи нельзя обсуждать по переписке. — И что ты ему скажешь? — Юнги смотрит в телефон Тэхена и видит их совместные сэлфи, которые тот себе перекинул еще в метро. — Что мне очень жаль, но я не могу ответить на его чувства, потому что у меня уже есть любимый человек, — беззаботно поясняет младший и хитро улыбается, добавляя: — Это ты, кстати. — Я спать, — Юнги поднимается. — А поцелуйчик на ночь? — Тэхен, — он дожидается, пока друг наконец посмотрит на него, и только после этого продолжает: — Если надо отвязаться от Богома, ты можешь сказать ему о нас что угодно. Но, пожалуйста, не играй в эти игры со мной. Мы не встречаемся. Мы не в романтических отношениях. Тэхен откладывает телефон, встает с дивана и подходит к Юнги. Очень близко. Тот пятится и хмурится. — Ну, что теперь? Тэхен кладет руки ему на плечи и целует в губы, но Юнги сразу же дергается, едва почувствовав прикосновение. — Тэхен, блин, ты меня слушал? — Хен, замри. Я хочу поцеловать тебя. — Нет, — Юнги скидывает руки младшего со своих плеч, — мы не будем целоваться. Что за бред? — Это не бред, это план Б. Юнги затихает, и Тэхен снова кладет ему руки на плечи. — Иногда нужно давать людям шанс, сам говорил. Не отталкивай меня. Если я совсем плохо целуюсь, то… потерпи, — он тихонько хмыкает и приближается. Юнги облизывает губы. — Подожди, — говорит он хрипло и вытирает губы рукой. — Все, давай. Тэхен улыбается и уже почти касается губ Юнги, как тот снова дергается. — Ты не думаешь, что… может, нам зубы почистить? — Юнги-хен, если мы сейчас же не поцелуемся, то в другой раз я могу просто не захотеть. Юнги кивает, и Тэхен целует его, и в этот раз никто не дергается. Юнги закрывает глаза, пытается прислушаться к себе. Он чувствует губы Тэхена: они мягкие и теплые. И вдруг все заканчивается. Поцелуй выходит сухим и коротким, и когда Юнги открывает глаза, он видит встревоженное лицо Тэхена, который спрашивает тихо: — Ну, что скажешь? — Это все? — Да. По-моему, неплохо вышло. — Ты же целовался раньше, правда? — Юнги не понимает, почему чувствует разочарование. — Да… Что, все так плохо? — Тэхен выглядит подавленным и немного даже испуганным. — Нет. Просто я думал, поцелуй будет немного… Пока он ищет подходящее слово и пытается понять причину своего разочарования, Тэхен опускает глаза и как будто сжимается весь. — Лучше? — спрашивает он тихо. — Дольше. Тэхен смотрит на него с секунду, потом в его голове складывается пазл, и на губы возвращается улыбка. В этот раз Юнги первый тянется к губам Тэхена. В этот раз поцелуй выходит отнюдь не сухим и коротким. — Ну? У Тэхена сбито дыхание, губы краснющие и глаза блестящие. Юнги с трудом отрывает глаза и говорит в сторону: — Неплохо. Тэхен смеется тихонько и спрашивает, убирая руки и складывая их за спиной: — Итак, теперь мы в отношениях? Юнги закатывает глаза и идет в ванную чистить зубы. А Тэхен бежит к себе в комнату за подушкой и одеялом.