*
брайан любит черный кофе и мятный чай. он никогда не добавляет в них сахар, ничем не подслащивает. он и сам достаточно сладок. молко ставит фарфоровую кружку с чаем на стол, и когда он чуть наклоняется, юбка, надетая на нем немного задирается, оголяя стройные ноги. он берет первую попавшуюся пластинку из коллекции стефана и ставит ее в проигрыватель, слыша медленную и приятную мелодию. — м-м-м, я люблю эту группу… — говорит олсдал, когда брайан подходит к нему и садится на колени, прижимая к чужим губам указательный палец, словно говоря «тихо». ослепляет своей улыбкой и добивает своими чертиками в завораживающих глазах. стефан всегда первым делом обращает внимание на глаза. брайан сидит на коленях у стефана и целует его, извиваясь и танцуя под тихую музыку проигрывателя, где играла одна из коллекции пластинок стефана, в таком алом, словно кровь, бушующая в его жилах, кружевном лифчике и черной юбке, которая оголяла худые длинные ноги и розоватые коленки, от которых стефан всегда терял голову; и он уж точно не щадит его, снова очаровывая душу олсдала сполна. он обвивает разгоряченную шею худыми и нежными руками, такими женственными и тонкими, как он сам, завораживающе двигается своим гибким телом и великолепно поёт, щелкая пальцами для ритма. его голос по-настоящему заставляет стефана забыть обо всем и просто слушать, слушать, слушать. и молко снова приближается к его лицу, щекоча щеки своими темными и мягкими волосами, в которые сразу же вплетаются длинные пальцы олсдала. целует так смазано и живо, никогда не отдаваясь полностью и не доверяя сполна. брайан пахнет полевыми цветами, своим слабо уловимым одеколоном и масляными красками, которыми он делает размашистые мазки на многочисленных холстах, что сложены в стопки на полу, повешены на стены и стоящие на столе. брайан на вкус как его мятный чай, терпкие сигареты и горькое вино. его обжигающий, как огонь в его душе и сердце стефана, язык всё так же нагло проникает в рот олсдала, переплетаясь с языком стефана, словно стебли сорванных цветов, из которых молко когда-то весной сплел ему венок и надел на голову с так же игривой улыбкой, что растянула его мягкие и нежные губы, которые от природы были насыщенно розовые и идеально сочетались с хрупкими чертами его лица и темными волосами, развивающимися на ветру, как и его легкие платья, когда он бегал. стефан стягивает с брайана облегающую черную юбку, что так сексуально подчеркивала его худые бедра, и огоньки в темных глазах молко снова заставляют олсдала забыться и прильнуть к его припухшим губам, с громкими выдохами спускаясь ниже — на шею, острые ключицы, что, казалось, скоро прорвут его бледную кожу. оставляет на груди темно-бордовые и фиолетовые пятна, наслаждаясь тихими, но нарастающими стонами брайана. стефан знает, что молко никогда не будет его без остатка. он не потерпит этого, и очень ценит свободу своих действий, высказываний, мыслей, он хочет ее во всем до единого. и олсдал даст ее ему, ведь брайан — самая настоящая ведьма, живущая в маленькой квартире, обвешанной множеством постеров и его стихами и картинами, поедающая земляничное мороженное и околдовавшая Стефана чарами своего сердца. молко продолжает извиваться под ним, улыбаясь и издавая такие завораживающие и приятные уху стоны. ритмичные шлепки и стоны заполнили небольшую комнату с низкой кроватью. неровно накрашенные черным и немного потрескавшимся местами лаком ногти брайана то впивались в простынь, сжимая ее, то слегка царапали тонкие стены, выкрашенные в цвет слоновой кости. разбросанные на полу листы с текстами песен и нотами, небольшие лепестки цветов, что слетели с его одежды после весенней прогулки, растрепанные волосы. стефан входил и выходил из тела брайана, подстраиваясь под ритм музыки, которую краем уха слышал, и держа сильными руками его непривычно тонкую для мужчины талию, немного впиваясь чуть длинными ногтями в тонкую кожу. закончив, стефан обессиленно падает на кровать рядом с почти голым брайаном, который так и остался в этом чертовом бюстгальтере. свет уходящего за горизонт солнца пробивался скаозь задвинутые полупрозрачные шторы и щекотал щеки и прикрытые веки, нависшие над уставшими глазами. брайан спит, тихо сопя, а олсдал легко приобнимает его, устраиваясь на белой подушке. стефан не знает, что же ему делать, когда брайан играет с его невинным телом.*
брайан курит в открытую форточку, облокотившись на стол, пока свежий ночной ветерок немного развевает его волосы и большую белую футболку. последний дым медленно вылетает из его рта, и молко тушит сигарету об подоконник, выкидывая ее. закрывает книжку, лежащую на столе, и пристально смотрит наконец на стефана, что наблюдает за ним с интересом. — ты просто смотришь, — ждёт несмелого кивка, — зачем? — не отводит взгляда от лица олсдала, который начал говорить. — я люблю наблюдать. узнавать что-то новое. и я люблю тебя. мне почему-то никогда не надоедает наблюдать за тобой. это первым меня зацепило в тебе, пожалуй. понимаешь меня? — нет, — брайан улыбается и отворачивается, смотря во все еще открытое окно и немного поежившись. стефан подходит к нему сзади и приобнимает, от чего определенно становится теплее. — ну и ладно, — молко не видит олсдала, но слышит, что тот тоже улыбается. брайану становится душно. он накидывает растянутый свитер и обувает кеды, еле зашнуровывая их, ведь знает, что опять развяжутся белые шнурки. — ты куда? но никто не ответил. лишь тихое и давящее молчание. стефан подрывается и, кое как одевшись, чтобы не замерзнуть, бежит за брайаном, который уже успел захлопнуть за собой дверь и спускается по лестнице вниз, к улице. молко стоит, глубоко вдыхая ночной воздух и смотря на яркие звезды в темном небе. прикрывает глаза, и позволяет ветерку легонько обдувать его лицо. он чувствует, словно он свободен, словно он стоит один в поле или летает по бескрайнему небу, не имея границ и рамок. он может делать что хочет, он может закричать, если его душе будет вольно. — стеф? — брайан приоткрывает глаза, — потанцуй со мной. и стефан будет танцевать. восхищаться тем, как элегантно легко и гармонично двигается молко — он знает что и как ему делать и полностью уверен в этом. будет неловко переставлять ноги, стараясь не наступить на грязные кеды брайана. даже в растянутых свитерах и больших футболках вместо обтягивающих платьях и кружев, к которым у молко была особая любовь, он был таким женственным и притягательным. брайан притягивал взгляды, притягивал людей, притягивал к себе успех и интерес других. и олсдал был рад, что все же оказался так близко к нему, переступая все границы его пространства, пространства, которое принадлежало молко, что впустил его. стефан легко касается губ брайана, облизывая их и покусывая, а когда отстраняется, с интересом спрашивает: «м-м, что это?». молко улыбается и снова притягивает его для поцелуя, подходя ближе и наклоняя олсдала к себе.