«Аои Асахина однажды обмазала купальник соперницы слабительным.»
Это была её глупость, когда она была еще новичком в плавании. Ей было трудно победить довольно опытную пловчиху, на два года старше её, но ничего серьезного. Тем не менее, у девушки была самая несносная личность из всех девушек, которых она когда-либо встречала, постоянно хвастаясь и злорадствуя над остальными и тем, что она поступит в Академию Пик Надежды, дразня всех и каждого, кто не мог побить её время круга; Хину особенно. Хуже того, это был хорошо известный, но недоказанный факт, что она постоянно подсыпала слабительное в пищу людям перед тренировкой, когда она пренебрегала ею, либо соблазняя кого-то сделать это для неё. Один из этих людей, которого она надула, была подруга Хины, и ей угрожали исключением из команды по плаванию за загрязнение бассейна и это стало пиком. Когда Хина осталась одна в раздевалке с купальным костюмом девушки, в момент удивительной мстительности она попыталась отплатить ей тем же. К сожалению, в то время Хина не знала, как действуют слабительные, поэтому она намазала купальник девушки теми же слабительными шоколадного цвета, которыми она подсыпала в надежде, что это что-то сделает. Всё вышло не совсем так, как она планировала, и даже не причинило ей никакого вреда. Однако, когда девушка прыгнула в бассейн и вещество начало улетучиваться от нее волнами, он попал под поле зрения людей. И в плохо разбросанных обертках, найденных в её шкафчике и сумке, это было незадолго до того, как люди сложили два и два вместе. Однако это не заставило Хину чувствовать себя хорошо. Она не хотела, чтобы её исключили и даже запретили посещать все плавательные бассейны в радиусе ста миль от школы, она просто хотела, чтобы она перестала всех унижать. Но это было незначительное беспокойство по сравнению со второй вещью, которую он перечислил.«Аои Асахина регулярно раздевается на своем балконе, чтобы заняться Канпу Масатсу, и мигает своим соседям в этом процессе.»
Боже, она даже сейчас чувствовала, как горят её щеки. Это было даже не потому, что она занимается этой процедурой с использованием сухого полотенца. Дело было в том, как откровенно обманчиво это было написано. Это делало её похожей на какого-то извращенца, которому нравится быть эксгибиционистом! Но это было неправдой, на самом деле до сих пор она даже не осознавала, что она по существу мигала каждому из своих соседей и давала им бесплатное шоу каждый день. Теперь, когда ей указали на это, она чувствовала себя совершенно униженной. Но как бы неловко все это ни было, не меньшую тревогу вызвал третий секрет.«Кто-то здесь регулярно убивает и вредит людям без угрызений совести в тщетной попытке заслужить одобрение близкого человека.»
Это…это просто… ужасно. Кто бы мог такое сделать? Кто бы мог подумать, что причинять кому-то боль, убивать людей-это то, что кто-то хочет, чтобы оно сделало?! Кто бы мог подумать, что такой ужасный поступок сделает кого-то похожим на него, не говоря уже о родном человеке. Вся эта идея была абсолютно безумной и заставляла её чувствовать боль в животе. Но хуже всего было то, что если верить Монокуме, то именно один из них держал в голове такую извращённую, порочную идею. Один из них придерживался этой тревожной веры, что оно должно убивать людей, чтобы угодить близкому человеку, и не испытывало никаких угрызений совести по этому поводу. Оно может и будет убивать всех здесь, не заботясь о тех жизнях, которые оно оборвало. Хина опустила голову под воду и испустила крик отчаяния. — Нет! Медведь, должно быть, лгал об этом. Они все здесь друзья, все работали вместе, пытаясь сбежать. Ни за что на свете один из них не убьет кого-то по своей воле и ничего не почувствует! Даже Бьякуя, несмотря на всю свою напыщенность, с трудом справился бы с тем, чтобы убить кого-нибудь. И слава богу. Должно быть, это ещё один из трюков выдающегося человека. Он просто пытался заставить их усомниться друг в друге, забыть о связях, которые они создали или сейчас создают. Он практически так и сказал! Тишина. После объявления Монокумы всё стихло. Обещание, что он расскажет миру, каждому, их самые тёмные, самые скрытые секреты. Постыдные, ужасные вещи, которые они либо делали, либо говорили, которые они стремились спрятать- узнают все окружающие. Ибо если бы они были таковыми, то все они знали, что будут страдать от абсолютного унижения. Но хуже всего было то, что по крайней мере один из этих секретов будет раскрыт для всех пленённых учеников. И как будто этого было недостаточно, то, что заставило их всех нервно переглядываться, было то, что он дал кому-то здесь один из этих секретов, и никто не знал, у кого был этот секрет. Это заставляло их чувствовать себя противоречивыми, обеспокоенными тем, чему подвергались другие. — Что скажете? — Произнёс издевательским тоном медведь. — Там всё довольно ужасно, поверь мне. Никто из вас не хочет, чтобы я открыл это миру, верно? -…Подожди, и это всё? Монокума повернулся, чтобы посмотреть на счастливчика, который говорил со смущенным наклоном головы. — Чего? -Ну, это определённо не то, о чем я хотел бы, чтобы люди знали.- Признался Макото, и его лицо слегка исказилось от этой мысли. Одни только первые двое были достаточно плохи, он почти боялся того, что ещё мог бы узнать о них организатор. И всё же, мы никогда не убьем кого-то из-за чего-то подобного! -Он прав! — С силой вмешался Така, сжимая кулак, чтобы показать, насколько он решительно настроен. Твой план обрёчен с самого начала! Никто не станет убивать кого-то из-за чего-то подобного! Медведь, казалось, был застигнут врасплох, фактически отпрянув от их воззваний. -Неужели? Может быть, потому, что вы рассматриваете свои секреты как ещё одну связь с внешним миром? Что, к лучшему или к худшему, эти воспоминания позволяют вам найти причину, чтобы уйти? Я делал то, что не должно всплыть наружу, поэтому я предположил, что мы одним миром мазаны. Затем медведь испустил совершенно удручающий вздох, который почти заставил некоторых из самых мягких почувствовать жалость к нему. Почти, будучи ключевым словом, поскольку то сочувствие, которое они чуть было не вызвали, умерло вместе со следующими словами: — Боже, подумать только, что я потратил на это столько времени. Какая досада. -Это точно.- Согласился Леон, изо всех сил стараясь скрыть струящийся по лицу пот. — О…О? Оу! — Внезапно закричал Монокума, и тут, когда его настроение, казалось, поднялось, остальные почувствовали, что их настроение упало ещё больше. -О, теперь я вспомнил! И ещё кое-что! Это было с немалой долей беспокойства в его голосе, когда Хифуми повторил: -Ещё что-нибудь? -Вот именно! Вся причина, по которой я поставил третью часть ваших мотивов! Видите ли, вся эта связующая чепуха начала выводить меня из себя, поэтому я решил показать вам всем, как мало вы должны доверять друг другу. Как я уже говорил, Есть две по-настоящему скверные тайны, и их ещё предстоит раскрыть всему миру. Если вы хотите остановить его, то кто-то должен умереть до истечения двадцати четырех часов. Однако, будучи таким же любителем вариантов, как и я, я решил дать вам возможность не пролить свет один из этих двух секретов. -Видите ли, безымянная тайна на самом деле принадлежит одному из вас здесь, и поскольку все любят хорошую тайну, я даю каждому из вас шанс решить её самостоятельно. Волнующе, правда? Ваша собственная личная тайна! Если вы сможете узнать, кому именно принадлежит ваш секрет до моего объявления, то я позволю вам выбрать, какой из двух ваших секретов не будет объявлен. — А… ты серьезно?! — Да.- Заявил Монокума более мрачным и серьёзным голосом, что фактически заставило их почувствовать настоящий ужас за пределами того, чему они подвергались до сих пор. И он только начал это делать. -О, но ты же не можешь просто так гадать. Это отняло бы весь шарм. Вместо этого вы должны представить доказательства того, чей секрет вы раскрыли. Это может быть что угодно, начиная от указания реакции на их лицах или фактических доказательств в поддержку вашей теории. Если вы можете заставить их признаться самостоятельно, это тоже считается! Я даже приму его, если ты будешь нагло пытать кого-то за ответ! Чего бы это ни стоило, чтобы сохранить один из твоих секретов. -Ах ты сукин сын! — Прорычал Мондо, сделав угрожающий шаг вперед, готовый ударить медведя и проклинать последствия. Така сам сделал шаг вперед, его кулаки были крепко сжаты, когда он поднял один вперед с решительным взглядом. — Не смейся над нашими обязательствами! У нас нет намерения когда-либо делать такие ужасные вещи! -Ну и ладно.- Заявил Монокума, выпрямляясь и полностью игнорируя это пренебрежение. — Думаю, мне просто придется раскрыть эти секреты завтра. Может быть, это заставит меня чувствовать себя немного лучше. Какая досада… И с этими словами Монокума ушёл, забрав с собой рассеянность своего присутствия и оставив их всех смотреть на конверты и письма, которые все еще были у них в руках. Какое-то время никто не произносил ни слова, как будто боялись, что если они что-то скажут, это вызовет такой резонанс, что его невозможно будет остановить или сдержать, как только он будет развязан. Они изо всех сил пытались найти способ, чтобы правильно описать то, что они были вынуждены свидетельствовать. Наконец, хотя и с некоторой дрожью в голосе, Хина высказала свое мнение. -Ну, я не знаю, чего я ожидала, но… может быть, мы избежали этой пули. Я имею в виду… — она посмотрела вниз на две тайны, принадлежащие ей, и одну, принадлежащую кому-то другому с противоречивым взглядом. -Я имею в виду, да, я действительно не хочу, чтобы кто-то узнал об этом, я имею в виду, что это действительно смущает, но я не убью никого из-за этого. -Она совершенно права.- Така согласился, — я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь согласится пойти на убийство ради такой простой вещи. На самом деле, у меня есть отличная идея! Почему бы нам всем просто не признаться в своих секретах прямо здесь и сейчас?! Таким образом, мы исключим любой и все мотивы! Это также будет соответствовать плану Монокумы заставить нас предотвратить по крайней мере один из наших секретов от того, чтобы быть обнаруженным! И чтобы сделать это справедливым для всех, кто бы ни был владельцем неназванной тайны, тогда он скажет нам, что это их, расскажет нам свои секреты на их письме, и мы можем продолжать так, пока все не закончат. Довольно умно, правда? На лицах других было огромное нежелание. Никто из них на самом деле не хотел никому рассказывать свои секреты, стыд был бы слишком велик для них. Но, это также имело некоторое подобие смысла. Если они сумеют остановить план Монокумы, то шансы на то, что убийство действительно произойдёт, значительно упадут. Да, они будут чувствовать себя неловко, но это будет либо сказать друг другу, либо рискнуть миром узнать их секреты. Убедившись, что остальные последуют за ним, Така вздрогнул. — Ладно, мой самый постыдный секрет-это… -Я н-не хочу слушать твою г-глупую историю! Токо оборвала его прежде, чем он успел это сказать, и яд в её голосе поразил его так же, как и многих других. При том, как тихо она вела себя, они не ожидали, что она будет такой громкой. Это настолько сбило ход мыслей Таки с толку, что всё, что он мог сказать в ответ, было просто: -Что? Почему? -П-потому что, я не…я н-не хочу…г-говорить об этом… — заявила писательница, жар в её голосе исчез, но теперь он был полон ужаса, подобного которому даже у нее не было раньше. -Я…мне всё равно, что говорят… Я отказываюсь говорить об этом. Внезапно её палец щелкнул, когда появилось обвиняющее выражение, презрение в её голосе стало практически осязаемым. — К-кроме того, откуда нам знать, что ты не расскажешь нам тайну третьего лица вместо своей собственной, а?! Така отшатнулся от этого предложения, мысль о том, что он мог бы сделать такое, ошеломило его. Остальные были не намного лучше, хотя она только обвиняла Таку, но теперь эта идея была открыта, и это заставляло их всех чувствовать напряжение. Любой здесь мог просто выкрикнуть скрытую тайну кого-то другого и объявить её своей, сохраняя при этом свою собственную тайну в безопасности. Если они согласятся с планом Таки, то им придётся поверить, что все будут сотрудничать и расскажут друг другу их самую страшную тайну, и что они не поддадутся искушению говорить о третей вместо этого. -Мне придётся согласиться.- Заявила Селеста, обрывая все ответы, которые мог дать Така. -Мы не знаем, что у нас есть друг на друга, и не можем доверять, что мы будем честны в своем ответе. Кроме того, я бы тоже предпочла не говорить о том, что нашла. Не потому, что это смущает вас, а скорее потому, что это невозможно. Выбор слов заинтриговал внимание отаку, и он заявил: -Ну, если ты так ставишь вопрос, то я хочу услышать её. В конце концов, человек хочет услышать это, если кто-то говорит, что это невозможно. Ну же, это будет хорошо для тебя. — Ни в коем случае.- Она резко отказалась, скрестив руки на груди в знак протеста. К сожалению, это никак не могло успокоить интерес Хифуми, когда он пел ей на ухо, приближаясь с каждым словом. -Ну же, ну же, ну же! Наконец, с толстой веной на лбу, заметно пульсирующей, она повернулась к пухлому подростку и, ткнув своим металлическим пальцем в его круглый нос, прорычала: -Я же сказала, что не хочу говорить об этом, ты, жирный кусок сала! Внезапной агрессии было уже достаточно, чтобы застать бедного мальчика врасплох, но кратковременная потеря её шикарного акцента только усилила страх мальчика за свою жизнь, когда он визжал и крутил педали назад так быстро, как только могли двигаться его короткие ноги. Как только он оказался достаточно далеко, чтобы она не почувствовала его зловонного дыхания, королева лжецов сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и вернулась к своему нейтральному выражению лица. В то время как другие смотрели на неё с шоком от внезапной перемены, они не могли не чувствовать, что отаку своего рода заслужил это. После этого всё так же снисходительный голос белокурого отпрыска продолжил захватывать их внимание, когда он повернулся и начал уходить. — Как бы то ни было, я вынужден согласиться. Обсуждать это бессмысленно. После этого любая дискуссия о письмах быстро превратилась в по большей части взаимное согласие, что они не будут следовать плану Таки. Даже Мондо, который называл подростка своим братаном, не согласился, хотя и дал понять, что это было только потому, что все остальные сначала сказали «нет». Он знал, когда отступить. Единственным исключением была Чихиро, хотя она сказала, что хочет немного подождать, чтобы сначала немного окрепнуть. В конце концов, они все ушли без каких-либо ответов. — И все же я рада, что ты здесь, Сакура.- Сказала Хина, вытаскивая свое лицо обратно из воды. -Не знаю, что бы я без тебя делала. Когда её лицо было обращено к ней, она не могла видеть выражение лица своей подруги, но была уверена, что на её пухлом женском лице была улыбка. В конце концов, за все то время, что они провели вместе, общаясь и тренируясь, между ними должна была существовать хоть какая-то связь. Однако она не заметила, что на мускулистом женском лице появилось противоречивое выражение. Это длилось лишь короткое мгновение, но для Сакуры оно было слишком долгим. Сдерживая свои эмоции, она смотрела на откровение подруги так же, как и на своё собственное. -Да, я чувствую то же самое. Улыбка Хины становилась всё ярче, тёмный туман стыда от возможного разоблачения их секретов на мгновение отодвинулся в сторону. Простой факт, что у неё был такой классный друг, как Сакура, заставлял её чувствовать себя намного лучше. Остальные тоже были великолепны, конечно, за исключением Бьякуи и, возможно, Токо, они все были большими друзьями. Чихиро была очень мила, хотя и немного застенчива. Кёко была загадочной, но очень умной. У Хифуми были интересные истории, хотя он и был очень странным. Даже Хиро, несмотря на все его глупые рассказы и очень дурной запах, было довольно интересно слушать. Макото особенно был действительно велик. Ему тоже было очень легко говорить, он всегда был готов дать совет, когда только мог, и он был очень надёжен. Его надёжность можно было лучше всего увидеть во время последнего судебного процесса, где он сбил все аргументы, чтобы помочь им найти правду. Конечно, он впал впросак, когда они узнали, что именно Саяка пыталась подставить его в убийстве, но он быстро оправился, чтобы показать, что Леон на самом деле испортил место преступления. Везунчик так увлёкся этим делом, когда в последний раз пробегался по нему, что он почувствовал себя так, словно его унесло прочь, правда наконец-то открылась, и виновник теперь известен всем. Было так удивительно видеть, насколько надёжен обычно более спокойный и сдержанный мальчик мог быть в трудную минуту. Говоря о Саяке и Леоне, Хина всё ещё была поражена и немного напугана их историей похоти, страха, попытки убийства и отчаяния. Подумать только, что один из них действительно поддался искушению, которое дал им проклятый медведь, и хуже всего, что другой пытался скрыть этот факт. Было так страшно думать о том, что двое из них чуть не умерли той ночью, и снова, когда суд закончился, что она всё ещё пыталась говорить с ними, несмотря на то, что прошло уже несколько дней. И со всем этим разговором о секретах она не была уверена, что будет хорошей идеей поговорить с ними, что было позором, потому что она на самом деле обнаружила, что пропустила дневные чаепития, в которых она и все девочки принимали участие, как любила называть это Селеста. Хотя она почти не общалась с Леоном, Саяка была её другом, или, по крайней мере, она надеялась, что музыкально одарённая девушка думает о ней то же самое. Она очень скучала по дискуссиям, которые они с Джунко обсуждали с Селестой о моде, технике макияжа и тех вещах, которые ей больше всего нравились, диетических привычках и физических упражнениях. Кто бы мог подумать, что модница пойдет на четырехмильные пробежки в тяжелых боевых ботинках, чтобы держать себя в форме! Она съёжилась. Бедная Джунко. Она не будет делать этого снова в течение довольно долгого времени. Это отвращение быстро превратилось в решительный взгляд. Ну что ж, она не позволит этому маленькому страху удержать её! В конце концов, «Но ведь если бояться всего, что может случиться, то незачем нам и жить, и горестям нашим не будет предела.» — говорила она про себя фразу Луция Сенеки. Скоро она снова соберет их всех к чаю, и они прекрасно проведут время! Она даже заставит Токо и Чихиро присоединиться к ней, даже если ей придется тащить их обоих в столовую! -У меня есть идея! С вновь обретенной решимостью в руках она погрузилась в воду, быстро подплыла к краю и практически выпрыгнула из бассейна, как рыба с громким всплеском. Когда вода практически растеклась у её ног, она повернулась к подруге с надутым выражением лица. — Хватит с меня этого унылого отношения! Давайте соберём девочек вместе и снова выпьем чаю, чтобы отвлечься от всех этих секретов и бессмыслицы об убийстве! Ты со мной?! Сакура молчала в течении трёх секунд, обдумывая слова пловчихи, прежде чем нежная улыбка появилась на её губах. -Да. Будет приятно снова расслабиться вместе с другими. Я уверена, что другие, вероятно, чувствуют то же самое. С этими словами они подплыли к краю и аналогичным образом выбрались из бассейна, вода которого практически затопила край. Потратив некоторое время на то, чтобы высушить волосы, Сакура улыбнулась своей энергичной подруге и направилась к тому месту, где они расстелили свои полотенца, а маленькая загорелая девушка поправила свой школьный купальник, когда он начал скакать на ней, пока она шла. Как только их полотенца были в руках, два друга начали покидать бассейн. Однако, вспомнив о почти обоюдном отказе раскрыть их собственные секреты, Хина не могла не нахмуриться при воспоминании о том, что также произошло в конце. -Эй, у тебя есть хоть малейшее представление о том, что случилось с Хиро? -Нэй. — Возразила Сакура, нахмурившись ещё сильнее, и попыталась вспомнить причину, по которой Хиро сделал то, что сделал. В тот момент, когда они выходили из спортзала, одна из них, Джунко, заметила, что ясновидящий всё это время не сводил глаз со своего письма. Даже когда все остальные уходили, он не сдвинулся ни на дюйм. Она привлекла внимание Сакуры и Хины, когда заметила это, и они вместе пошли поговорить с ним, чтобы узнать, всё ли с ним в порядке. Они и не ожидали, что всё будет так плохо, как раньше. Для Ясухиро не было особой причины не чувствовать страха, когда дело касалось секретов. Он был прекрасным коллекционером редких и ценных произведений искусства и с этим пришло много секретов, которые многие хотели бы получить его голову. Было также много его клиентов, многие из которых хотели, чтобы он молчал о том, что он видел в их будущем; некоторые из них даже пошли так далеко, чтобы поклясться ему под различными формами кровавых клятв прямо подкупить его, чтобы обеспечить его молчание. Так что, несмотря на своё желание заработать много денег, он чувствовал себя довольно уверенно в своей способности хранить тайну. Поэтому неудивительно было бы сказать, что он был потрясен, узнав, что один из его секретов касался одного из его предсказаний, которые он сделал для клиента.«Ясухиро Хагакурэ однажды дал менеджеру известной группы Поп-идолов предсказание, которое погубило их жизнь.»
Это было удручающе. Он даже не был уверен, к кому именно это относится, поскольку в прошлом у него было так много влиятельных клиентов, что не мог припомнить определённого. Кроме того, были клиенты, которым не понравилось то, что он видел или чувствовал себя удовлетворённым любопытством и решил, что они больше не будут нуждаться в его услугах в качестве предсказателя судьбы. Их было ещё труднее запомнить, чем те, которые посмотрели на него и решили, что они не хотят иметь с ним ничего общего. Но мысль о том, что одно из его предсказаний разрушило чью-то жизнь, никогда не приходила ему в голову. Конечно, его интерпретации иногда могут быть ошибочными, но он пытался направить людей к будущему, которое заставит их и других вокруг них жить полноценной жизнью. Не обязательно счастливой жизнью, так как каждый ковал своё счастье сам, но по крайней мере лучше, чем это могло бы быть. Поэтому было довольно неприятно слышать, что одно из его предсказаний причинило кому-то такую боль. Он кого-то обидел. Его единственной надеждой было то, что это был один из тех, кто не заплатил ему. Возможно, он мог бы спросить об этом Саяку позже. В конце концов, она была в группе идолов, так что она, вероятно, могла указать ему правильное направление, чтобы он мог извиниться перед тем, кого его гадание причинило боль. Тогда он мог бы предложить им чтение со скидкой в качестве извинения. Пусть будет двадцать процентов или что-то в этом роде. Как бы то ни было, хотя это было печально знать, первая тайна, по крайней мере, дала ему некоторое чувство восторга. По крайней мере, он знал, что никогда никого не убьёт из-за этого. Да, ему было стыдно за то, что он сделал, но не похоже, что он вообще способен изменить прошлое. Ну, это не было похоже на то, что он сделал что-то, что действительно могло бы вернуться, чтобы укусить его здесь, теперь? Уверенный в своей правоте, он даже не задумываясь прочитал вторую строчку. В конце концов, не могло быть ничего такого, что этот умник мог бы откопать на него компромат, который с каждым разом будет всё хуже и хуже. Так ведь?«Ясухиро Хагакурэ должен восемь миллионов иен клану якудза, Кузурю.»
В тот же миг у него перехватило дыхание, и он едва не раздавил бумагу в кулаке. Его зубы впились в щёки изнутри, чтобы не закричать от шока. Как он мог узнать об этом? Он думал, что так хорошо замёл свои следы. Здесь не должно быть никого, кто мог бы знать о его самом опасном долге на сегодняшний день. Означает ли это, что тот, кто отвечал за эту смертельную игру, был связан с кланом якудза, которая хотела его голову? Это было самое разумное для него, и это объяснило бы, почему все эти ужасные вещи происходили с ним. Они затаили на него злобу, поэтому, конечно же, они будут так жестоки к нему и тем, кто связан с ним. Да, это имело смысл! Якудза были те, кто несет ответственность за эту убийственную игру! Вот почему они могли позволить себе оборудовать эту заброшенную школу роботами-медведями, которые взрывались, и ловушками для обеспечения соблюдения правил. Он уже всё понял! Это также объясняет, почему Саяка ударила его ножом в коридоре. Очевидно, она работала на них, и ей было сказано сделать так, чтобы всё выглядело так, как будто его смерть была спонтанной вещью. Должно быть, они как-то заплатили ей и заставили попытаться убить его! При этой мысли на его лице появилось хмурое выражение. И подумать только, что он был готов дать ей скидку, гадине этакой! Подумать только, что она работает с этим гением. Ну что ж, теперь, когда он её раскусил, он может присматривать за ней, чтобы быть уверенным, что у неё никогда не будет другого шанса в его жизни! К сожалению, как бы это ни было захватывающе, это также означало, что он должен молчать. Если он был прав, то это означало, что кто-то ещё мог быть в сговоре и попытается заставить его замолчать, если он начнет говорить правду. Самое лучшее, что он мог бы сделать, — это пока помолчать и не привлекать к себе внимания. — Эй, Хиро? Ты в порядке? Голос девушки вывел его из задумчивости, и он повернулся, чтобы посмотреть на обеспокоенные лица трёх своих друзей, трёх девушек, которым он знал, что может доверять. Милая любительница пончиков, Хина. Большой сильный огр. И наконец, старая добрая Джун- *ТУК-ТУК* Боль! Его руки взметнулись к голове, внезапный всплеск боли захлестнул все его чувства. Это было похоже на то, как будто огонь поднесли к его голове, и его собственный череп, казалось, сжимал его мозг, давя на тонкое серое вещество, как тиски. И в этой жгучей агонии за веками у него вдруг возникла расплывчатая картина. Тёмный переулок. Звуки проливного дождя. Трое мускулистых мужчин лежали на земле то ли без сознания, то ли мёртвые. Вместе с ними настороженно смотрел на него его друг Макото. Красноглазая женщина с развевающимися светлыми локонами заняла место в его поле зрения, когда она держала ясновидца за воротник и смотрела прямо в его глаза с огнём, полным обещания его неминуемой смерти. — Ты облажался, Хиро.- Она обратилась к нему с холодной, твёрдой сталью в голосе, её хватка не давала ему бежать, как бы он ни сопротивлялся. — Сегодня ты совершил свою последнюю ошибку. Я была готова дать тебе презумпцию невиновности, но не более того. Я оплатила твой долг, но теперь это означает, что ты должен мне эти восемь миллионов баксов. Если бы не парень, которому ты собирался продать органы, у тебя даже не было бы шанса вернуть мне долг. И я не позволю тебе сбежать, как это сделали другие дебильные должники. С этого момента ты будешь работать, когда я скажу, над чем ты будешь работать. Ты не потратишь ни ОДНОГО. БЛЯДСКОГО. ЦЕНТА без моего согласия об этом. Тебе даже не разрешат сходить в чёртов туалет без разрешения. Мне до пизды, даже если мне придётся нацепить на тебя трекер для слежения за домашними животными. Пока ты не вернешь мне долг, ты моя сучка. Понял? Хиро застыл, его глаза широко раскрылись, а челюсть отвисла. Память, видение? Что бы это ни было, оно наполнило его сердце абсолютным ужасом. А его голова, о его голова! Он чувствовал себя так, словно кто-то поместил его в тиски, которые были в огне! Его тело дёрнулось назад, как будто он был поражен, когда он уставился на смущённую девушку перед ним. Похоже, она не осознавала этого, до сих пор она ничего не говорила об этом, так что это, должно быть, было видение. Но что это было за чертово видение?! В нем не было ничего от обычного смутного символизма, к которому он привык. Это было ясно, кратко и прямолинейно. Стоп. Означает ли это, что ему удалось получить более высокий процент, чем обычно, из-за головной боли? Да, так и должно быть. У него не было другой идеи, которую он мог бы придумать, так что это должно было быть так. Но что бы это значило? Значит ли это, что они смогут сбежать из этого ужасного места только для того, чтобы его догнали? Видимо, так оно и было, иначе зачем бы ему понадобилось продавать органы Макото? И это должен был быть Макото, он был единственным там, кто имел смысл, так как даже он не был бы настолько глуп, чтобы попытаться провести такую сделку. Однако означало ли это, что именно Джунко их спасет? Очевидно, сделка была заключена, чтобы возникла необходимость в их спасении, иначе не было бы так много раненых мускулистых мужчин, лежащих без сознания на земле. Но если это было так, то кто-то должен был спасти их, и он очень сомневался, что Макото сможет быть таким крутым, поэтому это должна была быть Джунко, которая спасла их обоих. В конце концов, именно это она и подразумевала в своем видении. Но что всё это значит? Если это было будущее, то это означает, что он не только всё ещё пытался провести эту опасную сделку против воли своего приятеля, но и сделал это, зная, что это приведет его к кому-то гораздо более мстительному, чем якудза. Он знал, что его предсказания не были точны на сто процентов, но он, вероятно, видел что-то подобное раньше. И почему её радужка была красной, такой кроваво-красной? Насколько он мог судить, она была синей. Так почему же она была красной в этом видении? Было слишком много вопросов, слишком много вещей, чтобы думать о них. Ему ещё никогда не приходилось так много толковать с такой ясностью, и эта головная боль ничем не помогала! Он не мог остановиться. Это было больно. Это было больнее всего, с чем он имел дело раньше. И чем больше он смотрел на неё, на девушку, которую однажды спасёт (?) его жизнь, тем более интенсивной стала боль! Он…он должен был уйти. Он должен был уйти от неё. Найди место, чтобы успокоиться, привести в порядок свои спутанные мысли. Ему нужно было добраться до своего тайника. Но что еще важнее, он должен был уйти! — УУУУУУУУУУУУУУУ! Первобытный крик боли и ужаса вырвался из его горла, когда он в панике схватился за волосы, не добившись ничего, кроме того, что его голова заболела ещё сильнее. С этой неудачей он встал с инвалидной коляски. Он почти не чувствовал боли в боку, которая начинала действовать, но головная боль была сильнее и мешала ему думать. Он даже не слышал, кричал ли кто-нибудь ему вслед из-за стука сердца в ушах. Он распахнул двери в спортзал и помчался по коридорам. Он даже не знал, столкнулся ли он с кем-нибудь по пути в свою комнату, всё, что его заботило, это добраться до своей комнаты. Оказавшись там, он захлопнул за собой дверь и прижался к ней всем телом. Его сердце бешено колотилось в груди, а по лицу струился пот. Его лёгкие горели почти так же сильно, как и пространство, в которое он был воткнут, и было больно дышать почти так же сильно, как безбожная боль в голове. Он едва мог идти дальше без того, чтобы его разум не закружился, когда он попытался оттолкнуться от стены. Его зрение было не лучше, края стали чёрными, в то время как остальная часть стала нечёткой и искажённой. Несмотря на то, как он бежал всю дорогу сюда, его ноги чувствовали себя плохо, когда он споткнулся. Он едва успел сделать несколько шагов, как его ноги подкосились от боли в голове, и он рухнул на свой ковер, едва сумев избежать различных гадальных…артефактов! И именно там он потерял сознание. Киотака шел по коридорам второго этажа с опущенной головой, его взгляд был устремлён в никуда, когда он ходил по коридорам школы, погружённый в размышления о событиях последних нескольких часов. Не будет преувеличением сказать, что он был разочарован результатами, хотя он мог видеть причины этого. Он действительно расстроен, услышав, что никто из других не захотел бы присоединиться к его плану просто поговорить о своих секретах, которые представил им Монокума. Он искренне верил, что был на верном пути, заставив их просто прочитать то, что медведь выпросил у них, и покончить с этим, словно сорвав повязку. Может быть, он не так выразился. Он думал, что да, но, возможно, что-то было потеряно для остальных. Всё, что он имел в виду, это то, что каждый из них будет по очереди объявлять все 2 секрета в списке, и как только они доберутся до третьего секрета, тогда можно было сопоставить, кто кому принадлежит. Было бы неловко копаться в грязном белье, да, но они могли бы использовать это как связующий момент. Кроме того, вряд ли кто-то из них мог пойти посплетничать с кем-то. Когда они все были заперты в этой школе ещё крепче, чем Форт-Нокс, как минимум на год без возможности связаться с кем-либо, не говоря уже о том, чтобы получить доступ к средствам массовой информации, это не было похоже на то, что они могли бы рассказать кому-либо, даже если бы захотели. Кроме того, к тому времени, когда они выйдут, он не сомневался, что у них у всех будет хоть какая то связь друг с другом. Вот почему он утверждал, что организатор напортачил, потому что чувствовал, что, разыгрывая секретную карту так рано, они смогли бы использовать его же мотив против него. С единственным риском, заключающимся в том, что их секреты будут раскрыты миру в целом, это имело смысл только для них всех, так как они узнали бы друг друга достаточно хорошо, прежде чем это может перерасти в убийство. Если бы Монокума сделал это примерно через месяц или два, он, возможно, был бы более склонен полагать, что кто-то может прибегнуть к таким крайностям, поскольку одна из книг об отношениях, которые он изучал, утверждала, что большинство людей учатся к этому моменту, если они действительно смогут переварить друг друга. Это было потому, что именно в этот момент люди начинают чувствовать себя более комфортно друг с другом, и трещины в маске первых впечатлений начинают проявляться. Когда это произошло, именно тогда стали проявляться более человеческие части того, кем они были на самом деле. Как только всё всплывёт, только тогда товарищество, которое он пытался показать другим, могло действительно расцвести, поскольку они все работали, чтобы понять различные причуды и нюансы каждого, а также найти способ компромисса и сосуществования. По крайней мере, так утверждала книга. Кроме того, после того, как пройдёт много времени, они также будут намного более беспокойными к этому моменту, поскольку их держат в этой школе без какой-либо формы естественного света и постоянного присутствия их очень неприятного тюремщика. Если и был какой-то момент, когда они с наибольшей вероятностью могли бы потерять свою мораль даже на мгновение, то именно тогда. Если бы он был больным человеком, управляющим этим шоу, и он был так благодарен, что он не был, он сделал бы это в тот момент, когда они только по-настоящему начали находить разочарование в личностях друг друга. Разоблачение секретов друг друга было бы намного проще, когда все уже начали бы жрать друг друга от того, насколько сумасшедшими они были бы в тот момент. Ещё немного и они смогут раз и навсегда забыть о своих разногласиях. Но, возможно, именно поэтому он сделал это сейчас, а не позже. Да, к тому времени им было бы легче разочаровываться друг в друге, но это всё ещё был момент, когда они действительно начали бы объединяться как равные. Может быть, он боялся, что они смогут побыстрее преодолеть свои мелкие ссоры, если им заранее дадут время для сближения? Это было бы самое вероятное, что мог бы придумать Абсолютный Моральный Компас. Он потряс головой, чтобы прояснить свои мысли. Он не мог позволить себе начать сомневаться в других сейчас только из-за некоторых секретов. Не имело значения, было ли это сейчас, завтра, на следующей неделе или даже через месяц. Он отказывался верить, что кто-то из его одноклассников купится на такую жалкую затею. Ему нужно было расслабиться, чтобы привести в порядок свои мысли. И лучший способ сделать это-расширить свои знания с помощью учёбы. Поэтому, имея это в виду, он направился к самому большому источнику информации здесь, чтобы расслабить свой ум. Библиотека. Теперь, после того, что случилось с Бьякуей, он и другие заключили негласное соглашение оставлять библиотеку одну всякий раз, когда он был там один. Это было просто легче для всех в краткосрочной перспективе, так как он раздражал всех, кто пытался поговорить с ним. Что ещё больше раздражало, так это то, что они не могли даже попытаться вынуть книгу для себя без того, чтобы он пассивно-агрессивно насмехался над ними или грубо унижал их, пока они не ушли. К счастью для Таки, после того, как Монокума открыто угрожал раскрыть их секреты, Бьякуя и ещё несколько человек полностью заперлись в своих комнатах и отказались выходить оттуда до конца дня, даже взяв некоторые закуски из кладовой, чтобы помочь в этом начинании. С другой стороны, это делало его план заставить их всех раскрыть свои секреты гораздо более трудным для достижения, но также значительно облегчало получение некоторых столь необходимых исследований, не отвлекаясь на сарказм Бьякуи. С этой мыслью Така открыл дверь в библиотеку и вошёл внутрь. Оказавшись внутри, он на мгновение остановился и вдохнул через нос успокаивающий запах старых, но заботливых книг, пыли и небольшого намёка на красное дерево от столов и полок повсюду и мгновенно почувствовал, как напряжение дня исчезает. Было что-то такое в этом сочетании запахов, что никогда не переставало расслаблять его, когда он чувствовал себя расстроенным или встревоженным. Может быть, потому, что они дали ему понять, что здесь, в этом месте, в этом святилище мира, он может учиться в свое удовольствие, не беспокоясь о таких вещах, как общение. И вовсе не потому, что он не хотел разговаривать с другими людьми. ему бы очень хотелось иметь кого-нибудь, с кем можно было бы обсудить самые разные темы. Однако, как он признался своему новому профессору Макото, ему не очень-то удавалось поддерживать разговор. Он просто не знал ни одной темы, которая могла бы их надолго заинтересовать. Как бы то ни было, по крайней мере, здесь ему не нужно было выходить из своей зоны комфорта. — Эй, Така. Что случилось? — голос, который он никак не ожидал услышать в таком месте, как это, внезапно вывел его из задумчивости. Дружелюбный, веселый тон, который был одновременно дружелюбным и в то же время строгим в правильном балансе и напоминал ему о его матери. И как только он открыл глаза, то понял, что не ошибся. — А, Мисс Эношима.- Така вежливо заговорил, как только он заметил ее, сидящую в мягко освещенной комнате за одним из столов с книгой в руке, её костыль был прислонен прямо к её стулу, когда она улыбнулась ему. -Что привело тебя сегодня в библиотеку? И почему ты не в своём инвалидном кресле? Это было немного необычно для неё- быть здесь из всех мест, которые все рассматривали. После того, как Хиро ушёл, было решено, что, поскольку он, по-видимому, мог самостоятельно встать и, вероятно, больше не будет нуждаться в инвалидном кресле, они передадут его Джунко, поскольку из всех них она нуждалась в нем больше всего. Она поблагодарила их, но уже садясь, сказала, что будет время от времени пользоваться костылем, пока не научится ходить самостоятельно. Они поддерживали её, и Чихиро с Макото отвели её в комнату, чтобы она могла прийти в себя. Таким образом, можно было легко понять, что он был удивлен тем, что она не только вернулась на свой костыль за такое короткое время, но и сумела проделать весь путь до библиотеки, по-видимому, сама. Это было довольно впечатляюще, насколько она была готова заставить себя прийти в себя. Говоря о этом, Джунко слегка пожала плечами в ответ. — Ну, ты же знаешь. Просто пытаюсь найти чем занять время, а так как королевская боль в шее наконец-то решила спрятаться в своей комнате, я решила прийти почитать. А что касается кресла, Ну, не могу же я подниматься по лестнице с этой штукой, которая тянет меня вниз, правда? Хотя он не совсем одобрял её выбор описания для светловолосого наследника, и то, что она так быстро покинет кресло, он чувствовал себя немного радостным, зная, что он был не единственным, кто пришел к такому выводу. Но прежде чем он успел похвалить её за самоотверженность, она слегка приподняла книгу и задала вопрос, которого он никогда не ожидал. — Хочешь присоединиться ко мне? Он? Присоединиться к ней? То есть, она хотела учиться вместе ради учебы? Такого раньше никогда не случалось! Большинство людей старались избегать его учебных занятий, так как они думали, что он был настолько напряжён, чтобы услышать, что кто-то действительно хочет потусоваться с ним вне занятий по зубрежке, прежде чем сделал неконтролируемую улыбку на его губах. — Д-Да! Мне бы очень этого хотелось! Быстро, хотя и не так быстро, чтобы не выглядеть отчаявшимся, он схватил стул и, подстрекаемый её улыбкой, сел на почтительном расстоянии от неё и посмотрел на ее книгу. -Ну, а теперь скажи, в чём тебе нужна помощь? Она улыбнулась ему в ответ, придвинула книгу поближе, чтобы он мог лучше её рассмотреть, и указала на абзац, в котором он узнал абзац из англо-японского перевода. -Вот здесь, у меня возникли некоторые проблемы с переводом. Я всё время застреваю на этом месте. — А, понятно.- Он прокомментировал это, кивнув головой. -Я понял в чём дело. Я и сам некоторое время испытывал с этим трудности. Но, не волнуйтесь! То, что ты должна сделать-это… И оттуда они продолжили свой путь, довольно долго просидели вдвоём, перебирая различные отрывки и строки из книги и переводя так, чтобы это не звучало плохо. Около часа они продолжали это делать, иногда даже останавливаясь, потому что произношение, которое использовалось, звучало настолько неуместно, что это заставляло Джунко смеяться и фыркать, что заставляло Таку громко смеяться над тем, как возмутительно это звучало. Така, оправившись от их последнего приступа смеха, на мгновение задумался об этом моменте. Это было довольно неожиданно для него, но это, должно быть, был первый раз, когда он смеялся во время такой учебной сессии. Это был также первый раз, когда он действительно провёл так много времени, общаясь с человеком, а они вдруг не вспомнили, что у них есть что-то важное, о чём нужно позаботиться. Хотя ему было грустно видеть, как они уходят, приятно было узнать, что они нашли время из своего плотного графика, чтобы поболтать с ним. -Должен сказать, это весьма приятное зрелище-видеть тебя такой прилежной! К его беспокойству, ухмылка Джунко внезапно исчезла, и она посмотрела на него с закрытыми глазами. — Что? Неужели ты думаешь, что я идиотка, потому что я так одеваюсь? -А-А! Нет, мои извинения! — он тут же попятился назад. -Я не хотел вас обидеть. Я просто хотел выразить свое облегчение, обнаружив, что эти трудные времена не отняли у вас желания совершенствоваться! Это было странно, но почему-то в тот момент, когда она начала хмуриться, он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Хотя он не совсем понимал почему, но что-то в этом лице заставило его почувствовать нечестивый страх. Может быть, это напоминало ему взгляд его собственной матери, когда она видела, как его отец сделал что-то, что он действительно должен был знать лучше, чем делать, или, может быть, это было похоже на то, как её уже немного прищуренные глаза стали более угловатыми и угрожающими, но что бы это ни было, это заставило его чувствовать, что он пожалеет, что расстроил ее в конечном счете. Как раз в тот момент, когда он почувствовал беспокойство, что она может что-то сделать с ним, она внезапно фыркнула, и на её лице появилась широкая улыбка, когда она толкнула его. -Хех, я знаю. Правда, не обижайтесь, не беспокойтесь об этом. Я просто пошутила над тобой. -А, понятно.- Он изо всех сил старался не вздыхать с облегчением, опасаясь, что она обидится. В конце концов, не стоит уходить на такой кислой ноте. Встав и должным образом поставив свой стул, он слегка поклонился манекенщице. -Что ж, я рад, что могу помочь вам в любом случае. Он вежливо улыбнулся ей, на что она ответила своей собственной улыбкой, и направился к двери. Он хорошо провёл время, но пришло время проверить, как там его братан, и если ему повезет, то, может быть, профессор Макото захочет ещё раз обсудить, как ему завести друзей. Однако, как только он сделал шаг, его внезапно остановила внезапная хватка за руку. Обернувшись, он увидел, что это была Джунко, которая схватила его за рукав, и она посмотрела на него с необычным выражением в глазах, которое он не мог описать. Однако фотомодель продолжала улыбаться, слегка потянув его за руку. — А если серьезно, то я просто пошутила. Я не возражаю против компании, если ты хочешь поговорить ещё немного. Я имею в виду, у тебя же нет никаких неотложных дел, верно? Така был на мгновение ошеломлён этим приглашением, это было первое, что он когда-либо получал, чтобы остаться после окончания учебного занятия. Он всегда полагал, что после окончания занятий ему следует уйти. По крайней мере, он так считал, судя по тому, как его одноклассники всегда собирали вещи и уходили, когда заканчивали свой день. Тот факт, что она всё ещё хотела поговорить с ним, заставил его глаза вспыхнуть от возбуждения. Мондо поймёт, но он не хотел, чтобы Джунко чувствовала, что он не хочет общаться с ним. -Спасибо. Я буду.- Сказал он, снова усаживаясь в кресло, готовый, так сказать, «потусить». Джунко начал все довольно просто, просто: -Ну, как дела? -Я в порядке, спасибо, что спросила.- Ответил он быстро и уверенно. -А у тебя как? Джунко ответила ему более мягкой улыбкой, к его беспокойству. — Я чувствую себя хорошо, как только могу, спасибо. Но я совсем не это имела в виду. -Ах да, конечно.- О чём он думал, используя такой традиционный ответ? Конечно, она будет спрашивать о чем-то конкретном. -Что же ты тогда имела в виду? В этот момент улыбка Джунко, которая, казалось, не сходила с её лица весь последний час, внезапно сменилась озабоченностью. -Я говорила о том, что произошло в спортзале. Я имею в виду, они действительно ругали тебя. Я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке. Моральный компас сжался при этом воспоминании. Он даже не понял, что она видела, как он себя чувствовал, когда всё это происходило. -О-о… точно. Ну, я ценю твою заботу, но тебе не стоит волноваться. Они были правы, в было самонадеянно с моей стороны предполагать, что мы все будем в порядке с разделением наших самых глубоких секретов так легко. Остальные правы. Я переоценил, насколько они будут ценить свою личную жизнь, и был невнимателен к их желаниям. Озабоченный взгляд Джунко слегка померк, но не исчез полностью. Даже когда она пожала плечами, он всё ещё видел это в её глазах. — Эх, что тут скажешь? Люди не любят говорить о своей личной жизни. Я имею в виду, если то, что этот недоделанный урод сделал, я могу понять, почему они не хотели делиться. — Да… — сказал он, опустив голову и отвернувшись, чтобы она не видела, как ему стыдно. Впрочем, она была права, и он это прекрасно понимал. Несмотря на всё своё хвастовство, которое он легко мог выдать собеседнику, его всё ещё пугала мысль о том, что он так скоро выдаст что-то столь личное своим друзьям. Хотя он и сказал, что может без колебаний рассказать об этом кому угодно, ему не хотелось признаваться, что он был среди тех, кто рвал их письма, когда они чувствовали, что их никто не видит. Дело было даже не в неловком секрете, а скорее в том, что это могло означать для связей, которые он пытался создать.«Киотака Ишимару изначально был полным неряхой.»
Начиная с того, что первый из них был о времени, которое он предпочёл бы забыть. Это было ещё до того, как ему рассказали о том, почему его семья оказалась в таком положении, когда он всё ещё имел наглость думать, что ему не нужно много работать, чтобы выжить. Постоянно умоляя мать дать ему игрушку или игру, которую они не могли себе позволить, и никогда не думая о боли, которую она и его отец должны были вытерпеть, чтобы получить её. Его оценки были ужасны в детстве, и он никогда не пытался подталкивать себя в чём-либо. Он был воплощением лени, пустой траты времени, всегда просил то, чего не мог иметь, и скулил, когда не получал желаемого. А потом его мать умерла. В тот день, даже со слезами на глазах, отец наконец-то усадил его и объяснил всё маленькому Таке: Историю своего деда и долг, который он заставил их оставить, работу, которую ему и его матери пришлось вытерпеть, чтобы выжить, насмешки за их спинами за то, что они были связаны с бывшим премьер-министром, о том, как сильно это разбило сердце его матери, когда он просил игрушки вместо книг и не мог дать ему ничего. К этому моменту он уже давно отошел от своей веры, но то, как его отец сказал это, заставило его маленький детский ум думать, что он стал причиной её смерти, и что так называемый гений его деда был виноват в том, что она умерла, не зная, что это произошло от переутомления. Это стало отправной точкой его превращения в человека, которым он был сегодня, точкой, где он поклялся доказать, что он может переделать имя семьи, став лучшим нравственным студентом в мире. За одну ночь он практически полностью изменил себя, изменил свою внешность, своё отношение, даже свой наряд. Исчез мальчик, который не мог заботиться о своих оценках, а на его месте был решительный юноша, который поклялся никогда не поддаваться на те же уловки, что и его дед, и вернуть титул Премьер-Министра, чтобы каждый мог увидеть, что он и его семья не ошибка. Это было что-то, что он хотел приберечь для того, чтобы действительно узнать кого-то, даже больше, чем то, что он испытал с Мондо до сих пор. Может быть, позже в жизни, но не сейчас, когда он почти никого не знал по-настоящему. Даже Макото, профессор, не думал, что сможет набраться храбрости, рассказывая об этом. Однако, как бы сильно он ни ненавидел эту тайну, другую он ненавидел еще больше.«Киотака Ишимару однажды отстранил невинного подростка за то, чего он не делал.»
Это было его самым большим смущением и стыдом. В самом начале своей работы он обнаружил, что один ученик был наркозависим и он сообщил об этом. Неважно, как сильно мальчик утверждал себя невиновным, Така не был поколеблен. Он чувствовал, что мальчик должен принять свое наказание, несмотря ни на что. Однако это разрушило репутацию бедного мальчика в школе, и когда он вернулся, его презирали. Така даже чувствовал, что всё в порядке, он сделал что-то плохое, поэтому ему пришлось много работать, чтобы вернуть доверие людей. Всё очень просто. Однако вместо этого мальчика перевели в другую школу, потому что он больше не мог с этим справляться, а затем выяснилось, что один из других учеников на самом деле был тем, кому принадлежали наркотики. Они подложили это в сумку бедного мальчика, когда никто не видел, и позволили Таке свалить вину на него. К счастью, Киотака не был обвинён в этой ошибке, так как их обманули, и имя мальчика было очищено от всех обвинений, но его всё ещё грызло то, что он попал в просак, получив суровый урок жизни. Единственной тайной, которую он не прочел, была третья тайна, и его желание защитить частную жизнь другого человека легко перевешивало его любопытство. И действительно, он должен был понять, что они не захотят, чтобы их секреты были высказаны вслух, когда он сам не хотел ничего говорить о своих собственных. Как он мог быть настолько глуп, чтобы думать, что они добровольно пойдут на это? Именно тогда он почувствовал теплую руку на своем плече и повернулся, чтобы посмотреть на Джунко, которая ободряюще улыбнулась ему. — Эй, не кисни. Если отбросить все недостатки, я думаю, что это была хорошая идея. Глаза Таки резко распахнулись, когда он подпрыгнул, не ожидая этого от неё. — П-правда?! — Совершенно верно! — Она ответила с миллионной улыбкой на лице, полной искренности. — Чёрт возьми, я искренне верю, что если бы мы просто сели и поговорили, мы могли бы полностью найти какую-то общую почву, и мы не смогли бы играть в его извращенную игру. Так ведь? — Т-ты… ты абсолютно права! — Воскликнул Така, и её слова легко зажгли огонь в его сердце. -Если бы мы говорили о наших проблемах, мы могли бы прийти к взаимопониманию и предотвратить еще один инцидент! Мы могли бы учиться друг у друга, объединившись против нашего общего врага и способные достичь новых уровней связи! Как только его страсть начала переливаться через край, воспоминание о том, что произошло в спортзале, снова подняло свою уродливую голову, и он в отчаянии закусил губу. -Я просто не знаю, почему они не понимают, что нам нужно ладить. Джунко снова пожала плечами, ее глаза закрылись, и она объяснила: Пока существуют стены разума и тела, люди всегда будут иметь разные мнения. Каждый человек построен на своем жизненном опыте, и каждый относится к нему по-разному. Единственное, что вы можете сделать, это попытаться найти способы обойти их. -Это…справедливое замечание.- Ему очень не хотелось это признавать, но она была права. Он почти ничего не знал ни о других, ни о том, как они росли. Узы, которые они все заключили, были еще свежи, и поэтому ни у кого из них не было причин полностью доверять друг другу. Не совсем. Ему следовало бы знать лучше. -Ну и что же ты можешь сделать? Люди так и останутся людьми.- Пренебрежительно заметила Джунко. Как будто это был такой простой факт, что вкладывать в него любую энергию никогда не было вариантом. Затем всё исчезло, когда она внезапно хлопнула рукой по столу, напугав его, а её глаза внезапно загорелись. — Вообще-то, у меня есть идея, которая тебе понравится. Хотя Така и был поражён, он все еще оставался ее другом и решил выслушать её. -А что у тебя на уме? -Может быть, ты и самые сильные люди здесь должны собраться вместе и сформировать своего рода ночной дозор. Ему потребовалось некоторое время, чтобы обдумать эту мысль, но как только она пару раз мелькнула у него в голове, глаза Таки загорелись. — Интересно…да, понятно! Если один из нас будет дежурить ночью, то не будет иметь значения, если один из нас решит совершить убийство! Мы сможем предотвратить это событие ещё до того, как оно произойдет! Я должен сказать братану прямо сейчас! Он быстро встал, готовый броситься на поиски своего братана, чтобы они могли всё устроить. В его голове уже формировались планы о том, как им это удастся сделать, и какие шаги ему нужно будет предпринять, чтобы сделать это реальностью. Однако, как только он собрался сделать первый шаг, вместо этого он обнаружил, что его дернули назад и почти ударили головой о стол. Подняв глаза на Джунко, он уже собирался отчитать её за грубость, как вдруг обнаружил, что безмолвно смотрит на её недовольное лицо. — Стой, приятель. По крайней мере, дай мне закончить, прежде чем ты умчишься, как гепард за добычей. — Д-Да, конечно.- Он смущенно покраснел. — Простите, я был немного взволнован. Пожалуйста, продолжайте. Джунко улыбнулась, когда он выпрямился, поправляя свою униформу, и начала объяснять. — Спасибо, и вот какая мысль пришла мне в голову. Во-первых, вам нужен стул. Когда наступит ночь, ты и ещё один человек…