Про оргазмы и Молнии Силы

Тюрьма Стигеон. Планета Стигеон-Прайм. Четвёртый уровень. Коридор Б-12. Дроиды бы покраснели, если бы умели. Но к счастью, они лишь спокойно патрулировали коридоры, не откликаясь ни одной эмоцией на громкие мужские стоны в одной из камер коридора Б-12. Эти стоны, изрекаемые весьма красивым, глубоким и бархатистым голосом, были, на первый взгляд, преисполнены боли и страданий, и всякой прочей жалостливой фигни. Но граф Дуку, терзающий пленника молниями Силы уже в который раз, не понимал: а чего он ни в чем не сознается?! Почему до сих пор держится?! Он здесь уже седьмые сутки на цепях висит, здоровый черт, рогатый ситх Дарт Мол, и ничего! Побледнел, но даже не теряет боевого запала! — Говори! Где мать Талзин?.. — в который раз спросил граф, изящно хмуря темные брови. Желто-красные глаза яростно взглянули на него, лицо ситха дрогнуло, а губы растянулись в оскале. Зарычав вместо ответа, он напрягся. Под гладкой красной кожей словно прокатилась волна: мышцы напряглись, предчувствуя, что сейчас начнётся пытка. И точно. Граф простер руку к пленнику, цепями прикованному за руки к каменной стене, и с пальцев Дарта Тирануса сорвались искрящие белоснежные молнии, пронзившие забрака. Он сперва сдерживался, как и обычно — сверкая глазищами, высоко вздымал широкую грудь и дышал, стараясь не потерять контроль. Но Дуку сконцентрировался, усиливая удар, и молний стало больше. Они охватили все тело Мола вспышками, потрескивая у литых мышц вырисовавшегося тугого пресса, у заломившихся от напряжения лопаток, у сведённых судорогой бедер. Он изогнулся, напряг руки и, откинув назад голову, тихо застонал. Губы графа дрогнули в усмешке. Ещё немного — и он будет готов! Тогда он расскажет все, что знает о плане ведьмы Талзин, сдаст всех криминальных лидеров синдиката Багровый Рассвет, и… Тут лицо графа, продолжавшего пытки Молниями, приобрело озадаченное выражение, поскольку под достаточно облегающими штанами ситха, подхваченными на бёдрах кожаным поясом, он заметил весьма себе такой нестрадальческий стояк. Мать Талзин, конечно, излечила страждущего сына. Но не могла же она снабдить его вечной эрекцией? На всякий случай, граф отвёл от непотребства взгляд и усилил электрическую мощь своей атаки, отчего уже дымящееся забрачье тело и вовсе забилось в судорогах. Он изогнул шею, вонзив рога в стену и подавшись вперёд. Дуку готов поклясться: ещё немного, и Мол бы просто вырвал цепи, с такой силой он рвал их из стены. — Говори координаты!!! — закричал граф и напоследок жахнул строптивого пленника ещё одной порцией молний. — А-ааа… Глухой утробный стон, уже не яростный забрачий, а мужской и низкий, пронзил верхний ярус Стигеона, и Мол обвис на цепях, опадая. Тьфу! Граф разъярённо прекратил пытку. Каждый день уже седьмые сутки с периодичностью в три или четыре часа он жестоко пытает молниями Силы своего пленника, но не добился от него ничего. Мол скалился, язвил, бросал колкости или молчал, но был упрям. Дуку подозревал, что он запытает бывшего ученика Сидиуса до смерти, и раздраженно удалился из камеры, оставив Мола в забытье. … Вернулся он ближе к обеду, так сказать, за добавочкой. С самодовольной усмешкой вошёл в камеру к тихо рыкнувшему забраку, который хищным взглядом следил за ситхом и новым учеником Дарта Сидиуса. И завёл свою волынку. Все как обычно, Мол уже порядок выучил. Говори то, говори это. Говори сё. Давай все координаты, танцуй стриптиз у шеста и сдавай деньги Ордену джедаев на шторы. Скучающе слушая Дарта Тирануса, Мол знал, что последует дальше. А дальше, получив на все вопросы ответ «пошёл ты нахер старый банту», граф сначала тихонечко вжарил по Молу разрядом молний. Искрящий ток охватил тело забрака, вспыхнул темным пламенем внизу живота. Он содрогнулся и опустил подбородок на грудь, напрягаясь и подбираясь. — Назови координаты лидеров синдиката «Багровый рассвет»! Вместо ответа забрак яростно послал его на нецензурном датомирском и выгнул спину под новыми ударами молний. Весь охваченный потрескивающими белыми искрами, он ощущал дикое, просто дичайшее возбуждение, которое сводило с ума, накрывало с головой и ревущим пламенем дышало из живота в грудную клетку, прожигая ее. Граф Дуку смотрел на мускулистое напряжённое тело, изгибающееся в цепях, и на капельки пота, скользящие по литому прессу, мускулистым округлым бокам, по тяжело вздымающимся грудным мышцам и чёрной широкой шее. Судя по виду, забрак был на последнем издыхании. Он то и дело стонал по нарастающей, сначала — тихо, затем все громче и громче, пока наконец не сорвался на судорожный и ритмичный крик. Молний было столько, что уже цепи — и те раскалились. Но Мол… Мол молчал. Вернее, орал, но сведений не давал. Дуку сплюнул на пол, яростно подлетел к забраку и, перестав жарить его молниями, тривиально врезал кулаком в челюсть. От такого удара кровь фонтаном брызнула изо рта, но Мол уже был без сознания. Правда, что при ближайшем рассмотрении Дуку смутило снова — опять эта долбанная эрекция. Да что с ним не так, с этим пленником?! Он должен был умолять о пощаде, а не смущать бывшего джедая этаким непотребством! … Ещё и ещё. Снова и снова. Он все пытал и пытал ситха, а тому — хоть бы хны. Он мрачно посмеивался над Дуку и смотрел исподлобья и жгуче, посылая его раз за разом в разные стороны Галактики на разных языках. Дуку уже рвал и метал свою седую — волосок к волоску — прическу, пока однажды не узнал, в чем дело. А узнав, был крайне шокирован — так, что даже упустил пленника. В очередной раз, он зашёл в камеру и обнаружил болтающегося в цепях забрака (будто ожидал обнаружить там голого Йоду, хе хе). Дав дроидам знак, граф скрестил на груди руки и довольно смотрел на то, как бессознательного Мола вдруг обливают ледяной водой из ведра. Хрипло выдохнув, он распрямил плечи и очнулся, тихо зарычав. — Говори. — Завёл старую пластинку граф. — Где Талзин? Забрак закатил глаза, покачал головой. — Где главы преступных… — Да не скажу я ничего, — вдруг заявил Мол, не дожидаясь окончания фразы. Джедай проклятый. Как был придурком, так и остался, хах. И демоническое лицо осветилось довольной улыбкой. И тут такая ярость Дуку обуяла, что он, невзирая на то, что пленник мокрый и молниями его так можно и подавно убить, вновь шарахнул его разрядом. Мол словно погрузился во тьму. С его губ сорвался глубокий рваный стон, когда плечи охватили серебряные молнии. Он подался вперёд, рванулся из цепей и упёрся ногами в стену. Тело напомнило напряжённую струну. Каждая мышца отозвалась сладкой болью, и в бёдрах все расцветилось и вспыхнуло, заставляя член встать. Черт возьми! Да когда ж это уже кончится! Мало кто знал о страданиях Дарта Мола. Его били молниями Силы так часто, и так жестоко, что он не только научился терпеть это. Он ещё и умудрился возбуждаться от этого. Сначала — с удивлением обнаруживал, что вопреки всем ожиданиям, выдерживает удары с невообразимой лёгкостью, раз за разом все дольше. Затем — испытывает приятное покалывающее ощущение в пояснице. После — возбуждается, страдая исключительно по сексуальной части. А в итоге — дело дошло до того, что он и вовсе кончал каждый раз, как его кто-то шарахал молниями. Нет, конечно, без дураков — Мол свой навык использовал по делу. Молнии Силы были ему абсолютно неопасны. Конечно, если жарить его ими долго, можно и до отказа сердца довести — но у Мола-то их два, да и вряд ли кто-то бы стал во время пыток его так изощрённо убивать. Плюс, он с большей вероятностью умер бы скорее от дикого оргазма, чем от молний. Было одно неудобство: Мол в это время был абсолютно парализован и недееспособен, готовый лишь кричать, стонать и извиваться на радость мучителю. Первый и нормальный такой оргазм он получил во время охоты на «Черное солнце», когда ему противостояла телохранительница Алекси Гарина, ведьма Мигелла. Соблазнительная датомирка приняла, так сказать, удар на себя мускулистого, разъярённого (и по стечению обстоятельств полуголого) забрака, которого она решила пытать молниями Силы. Превозмогая себя, Мол, который ощущал и физическое наслаждение (в ушах стучало, виски горели, живот свело сладкой судорогой) и визуальное (барышня в облегчающей и мало что скрывающей одежде, испуская молнии, невольно потряхивала сочной круглой грудью и изгибала талию с совершенно непотребным задом), двигался вперёд очень медленно. Мигелла прифигела, когда это чудовище доползло до неё, все пышущее молниями, которые любого другого бы изжарили вмиг. А затем Мол вонзил свой меч между пышных, бледных женских грудей, подхватывая за талию ведьму и вжимая ее в себя. На лице умирающей Мигеллы отразилось бессилие и ужас, когда она ощутила вжавшийся между ее ног, горячий даже через ткань, и к тому же пульсирующий, весьма недвусмысленный ситхский стояк. — Да ты издеваешься… — простонала она, умирая в крепких забрачьих объятиях и напоследок все же шарахнула Мола ещё разок. Застонав, он, разумеется, бурно кончил — дрогнув в руках Мигеллы и толкнувшись к ней бёдрами. Девушка едва не возопила от того, что последние секунды жизни потратила на удовлетворение сексуальной прихоти собственного убийцы. А вот сейчас — вот прямо сейчас этот дебил Дуку пытает его уже не первую неделю! Мол уже устал от постоянного перетраха, но что поделать, не объяснять же недоситху, что он его не пытает, а удовлетворяет?! … тем временем, граф Дуку изощрялся и краснел, жаря Дарта Мола Силой и наблюдая за тем, как с него льётся градом ледяная вода и пот, а мускулистое тело содрогается, как в экстазе. Тут Дуку поймал себя на мысли, что слово «экстаз» с пытками не вяжется, и присмотрелся. А потом и прислушался. Немного увлёкшись, он не заметил, что стоны пленника сложились в слова, и он уже минут пять что-то покрикивает. Сначала это было неразборчивым. А затем Дуку подскочил как в попу ужаленный, потому что осознал: проклятый забрак громко стонал единственное слово. И этим словом было: «Да!». Победоносное такое, яркое и довольное «да». Дуку не знал, что ему делать, впервые в жизни растерявшись, но на всякий случай сделал интенсивность молний выше. Тут-то Мол, пронзённый ими буквально насквозь, хрипло и страстно вскричал — и весьма, весьма бурно кончил. Мышцы живота характерно «заходили», член колом встал под штанами, и выглядел забрак вообще очень эротично — что в Дуку внушало ужас. Он должен был пытать его, а не ублажать!!! В шоке прекратив эротические пытки, он едва не бегом устремился прочь из камеры, где вымотанный до предела ситх повис на цепях. Бока так и ходили от тяжёлого дыхания. В тот же вечер верные мандалорцы Каст и Саксон спасли из сексуального плена своего лорда, а Дуку… Дуку с облегчением этот побег допустил, поскольку извращенца этого стал бояться, как огня, на странном подсознательном уровне. Учителю своему он ни в чем не сознался. Стыдоба-то какая…

***

Осада Мандалора, год спустя. — Сдавайся! — выкрикнула леди Тано, и, когда Мол стремительно начал падать с огромной высоты вниз, затормозила его падение Силой. — Нет!!! — Рявкнул Мол. — Лучше дай мне умереть!!! «Дай мне умереть достойно, чем быть затраханным молниями Силы учителя» — мрачно добавил он про себя. Но со спины к нему подлетели корабли Республики, и клоны накинули на Мола лески, пленяя его и связывая. — Вы не понимаете, что творите!!! — бушевал он и вдруг вздрогнул, осознав, что один из клонов достаёт мощный шокер. — Нет… Он сказал это с такой жалостью, что Асока невольно удивилась, а когда электрический мощный импульс, которого хватило бы, чтобы вырубить двух таких Молов, пронзил его тело, ударив в основание спины, покраснела. Издав весьма волнующий громкий стон, который уже один мог бы вполне Асоку склонить на Темную сторону, забрак потерял сознание и повис на веревках. С мучительной, ужасающей мыслью. Опять!.....